Глава 119. Особый массаж для мамы II Часть 1.

Через несколько минут Сьюзен сказала:

— Знаешь, мои ноги тоже болят…

Это был такой вопиющий намек, что Алан не мог пропустить его и он этого не сделал.

— Мам, ты хочешь, чтобы я занялся твоими ногами?

Хотя ее ноги на самом деле болели, это было не то, почему она хотела, чтобы их массировали — она просто хотела возбудиться еще. Когда она сняла свою юбку, то сказала хриплым голосом:

— Сынок, ты можешь заняться мной там. Займись мной везде, — но, понимая, что это слишком смело, она быстро добавила: — Твоими великолепными массажирующими пальцами.

Она села, чтобы убрать с дороги юбку, несмотря на то, что прервала массаж, и вместо этого просто скомкала ее. Она рационализировала, что, по крайней мере, она была одета в очень традиционные трусики и это было настолько эффективно, что ничем не отличалось от того, как если она была в трусиках бикини. По правде говоря, она хотела снять свою юбку и, даже больше того, она хотела она хотела получить возможность выставить напоказ свою обнаженную грудь, когда ее бюстгальтер был снят.

Прикрыв соски, она сказала немного нервно:

— Теперь, Тигренок, я попрошу тебя выйти из комнаты или хотя бы отвернутся, пока я снимаю юбку. И я, наверное, должна… Но Сюзанна продолжает говорить, что тебе нужно много «визуальной стимуляции», чтобы помочь с твоей… э-э, проблемы. Итак… обещаешь вести себя хорошо?

Он ответил:

— Мама, ты же знаешь, для тебя я буду таким хорошим!

Она подумала: «Ммммм! Я знаю, что ты будешь! Таким хорошим и вкусным! И горячим, густым и пульсирующим! … Мммм! Подождите! Подожди, Сьюзан; нужен контроль. Все, что ты делаешь, это снимаешь лифчик. Ничего больше! Но эй, до тех пор, пока я раздеваюсь, я могла бы также добавить немного сексуальных движений.

Робко улыбнувшись, она медленно опустила руки.

— О, ничего себе, мам! Ты очень горячая! Ты такая красотка!

Она немного покраснела и из-за неловкой ситуации и из-за комплимента. Но комплимент также подбодрил ее. Сначала она не преднамеренно покачивалась, но она медленно качалась взад и вперед очень провокационно, томно смотря на него. Затем она немного наклонилась и очень долго снимала юбку. Все это время она крутилась и поворачивала верхнюю часть тела, чтобы дать её обнаженным грудям хорошую возможность двигаться и трястись.

После того, как ее юбка была полностью снята и отброшена в сторону, она не хотела, чтобы сексуальная забава закончилась, поэтому обернулась и начала медленно и соблазнительно снимать свои трусики.

Но прежде, чем они дошли до бедер, она сказала:

— Ой-йой! Я не хотела этого делать. Боюсь, я чувствую себя слишком непослушной. Можешь ли ты простить меня?

— Конечно, мама. Я прощу тебе что угодно.

Она подумала: «Как мило! Но не зашла ли я слишком далеко? Нет, все, что я здесь делаю, — это небольшое визуальное стимулирование, которое поможет ему вдохновиться. Когда он пойдет в свою комнату и подрочит его мощный член. Или, еще лучше, когда Сюзанна возьмет его в свои руки и… Мммм! Да! Она пробегает по нему своим длинным языком! MMMM! Скользя и сося, пока он не наполнит её сладкой спермой! ДА!

Нет ничего плохого в этом, правда? Я имею в виду, это не то, что я беру его большой член в МОЙ рот — это было бы неправильно. Очень неправильно. Я просто помогаю ему стать таким большим, толстым и возбужденным! В конце концов, Сюзанна всегда говорит мне, что ему нужно много и много визуальной стимуляции. Это просто медицинское лечение как, например, прием таблеток. Кроме того что это, эм, связано с тем, что я хвастаюсь своей большой голой грудью!»

Она обернулась назад, сделав очень сексуальную позу, сложив руки над головой. Она должна была снять свою юбку, и теперь, когда она закончила, ей не было причин продолжать стоять там и демонстрировать свое сладострастное тело. Но к настоящему времени ее соски и киска сильно покалывали и она действительно не думала о причинах того, что делала. Алан явно любил это и это заставило ее чувствовать себя хорошо.

Ее тяжелое дыхание усиливалось, пока она позировала для него. То, как его глаза поглощали ее, заставляло ее чувствовать себя почти так же хорошо, как если бы он лапал ее. Тем не менее, ее поведение было настолько диковинным, что она предупредила себя, «Я замужняя женщина! Я должна думать о моем муже. Будет ли он одобрять то, что я показываю себя, как какая-то бесстыдную шлюшка, даже если это для доброго дела? Я так не думаю! Понял бы Рон, что Тигренку нужно использовать мое тело, мои губы и даже мой язык, чтобы он мог кончать снова и снова? Я так не думаю!» Но, к ее ужасу, такие мысли только больше разжигали ее похоть.

Пока Алан наблюдал за ней, то почувствовал такое возбуждение, что хотел заплакать. Для него было почти невозможно не протянуть руку и погладить ее грудь, но он все еще чувствовал, что должен быть осторожным из-за ее ханжеского мышления. Поэтому он страдал и фантазировал, пока его эрекция угрожала разорвать его шорты.

Она переместила свой вес, приняв еще одну сексуальную позу. «Боже мой! Сейчас я почти полностью голая. Сюзанна говорит, что Тигренку нравятся сиськи и я уверена, что она права. Вот мои большие сиськи, висящие перед его глазами, полные, круглые, бодрые и беззащитные. Что, если его сильные и мужественные руки схватят их? Что мне делать? Мммм! Ничего! Я не справлюсь с таким красивым и здоровым сыном. Мне просто нужно лечь и взять его! Затем, когда он приставит свой толстый бифштекс к моему лицу, мне просто придется сосать и сосать ему, пока сперма не взорвется до самых гланд! MMMM! Это покажет, кто есть кто здесь, и что меня превратили в семейную членососку!

Мммм! Мне нужно показать моему миленькому Тигренку что-то больше, чем просто мои сиськи.»

Она повернулась и наклонилась. Она притворилась, что ей нужно поправить ремень на одной из ее туфель, но это был просто повод, чтобы хорошенько показать её задницу для него.

Когда она пошевелила своей задницей в его направлении, то подумала: «Боже, просто делая это заставляет меня чувствовать себя так чудесно! Мммм! Почти так же, как когда у меня есть большая жирная эрекция Тигра в руках или лучше, во рту! Мммм… Вкуснятина! Но разве я не должна быть верной своему мужу? Хотя… Тигренок сейчас действительно мужчина в доме, так что, возможно, я должна повиноваться ему. Тот факт, что его член вдвое больше, чем у Рона, разве это не показывает, кто босс? Кроме того, это не так, как будто я могу на что-то повлиять. Если мой сильный сын собирается терзать мое беспомощное обнаженное тело, то как я могу сопротивляться?»

Если бы Алан только знал её мысли, его шорты были бы порваны его пульсирующей, жесткой, как сталь, эрекцией. Вместо этого он опасался, что заходит слишком далеко, слишком рано возбуждая ее и беспокоился о неминуемом обратном эффекте.

В конце концов она, казалось, вернулась в чувство, по крайней мере, немного. Она встала, повернулась и снова легла лицом вниз.

Некоторое время он работал над ее ногами. Он был так возбужден, что его руки дрожали.

Пока массаж продолжался, она начала сожалеть о том, что сказала недавно. «Интересно, будет ли Тигренок правильно массировать мои груди спереди. Мммм! Они действительно болят и я не думаю, что это только потому, что соски настолько жесткие и возбужденные. Я сказала ему, что прикосновение к моим грудям вне рамок. Надеюсь, он не слишком меня послушает по поводу этого! С другой стороны, если я исправлюсь, чтобы он правильно понял, то буду выглядеть как лицемерка и плохая мать.»

Она знала, что Алан был настолько внимателен, что не мог воспользоваться этим, не получив вначале недвусмысленного зеленого света. Таким образом, она была в недоумении, что делать, но была настолько неконтролируема, что знала, что ей придется что-то сделать с этим очень скоро. Это было почти так, как будто ее груди требовали, чтобы она произнесла правильные слова и он положил на них свои руки. И все же она также сдерживалась неопределенным чувством, что ей нужно морально неодобрительно относиться к тому, что он делает, хотя она уже больше не могла вспомнить, почему.

Ее конфликт с собой ухудшался, когда его руки пробирались вверх по ее ногам, пока не достигли ее бедер и задницы. Теперь она была готова присоединиться к нему, желая заплакать от явного сексуального отчаяния.