О нелюбви и равнодушии к Богу

Прежде чем сказать о гневе на Бога, скажем о том, что мы, христиане, к великому нашему бедствию, не имеем истинной любви к Богу, т.к.

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): «Любить Бога всем сердцем - значит любить всей душой кротость, смирение, чистоту и целомудрие, мудрость, правду, милосердие, послушание ради Бога и никогда не делать противного этим добродетелям, т.е. не гордиться, не раздражаться, не сердиться ни на кого, не прелюбодействовать ни даже в сердце, ни взглядом, ни словом, ни мыслию, ни телодвижением не нарушать целомудрия, удаляться всякого безрассудного излишнего слова и дела, избегать всякой неправды, ненавидеть скупость и корыстолюбие, бегать своенравия и непокорности».

Есть ли у нас все эти добродетели?! К сожалению, нет, и мы в этом убедимся еще не раз, читая поучения, приведенные ниже.

Итак, уже отмечалось, что у человека заложено Богом сочувствие к Богу и к Его миру, которое и составляет наши духовные, или религиозные чувства. К этим чувствам относятся: «страх (Божий), благоговение, преданность в волю Божию, упование, любовь (к Богу) и другие…» (Феофан Затворник). Но многие ли из нас могут сказать о себе, что он наполнен всеми этими чувствами? К сожалению, нет. Так как тема любви к Богу является отдельной темой, то приведем только одно из многочисленных поучений о признаках любви к Богу, которое позволит нам еще раз увидеть, что мы любим только самих себя, а к Господу и другим людям у нас есть нелюбовь в различных проявлениях: от равнодушия до ненависти.

Но в начале скажем о том, как у грешного человека заглушены чувства к Богу.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения): «Услаждение Богом и сочувствие с миром Божественныму человека - грешника заглуше­но и извращено. Вот некоторые признаки того: Бог объемлет человека, носит его силою Своею, питает его щедротами благости Своей, а он того не чувствует. Следовательно, его сер­дце для Божественного онемело, замерло, не принимает впечатлений от него; если же не принимает впечатлений и не вкушает его, то не может иметь и влечения к нему, как к неизведанному, не может обнаружить, что ему сладостно пребывать в нем, что оно ему сочув­ствует; ибо нельзя человеку сказать, что он находит приятность быть в том или другом месте, среди тех или других вещей и лиц, ког­да он не был там и не видал их. Что такое не­ведение или безгласность симпатии есть, это очевидно, ибо почти повсюдно. Для грешни­ков Божественное есть земля неведомая, и при вопросах они не могут сказать, хорошо ли там или худо, разве только предположительно иной скажет что без убеждения и силы; а ска­жет ли кто, как там хорошо, об этом и спра­шивать нечего. Это первое. Во-вторых, кто вкусит сладкого, тот не за­хочет горького. Что сладостнее Божественно­го? Потому не оно ли должно бы поглощать всего человека, заглушая собою все другие ощущения? Необходимым следствием живого союза с Богом должно бы быть бесстрастие ко всему другому. Сердце есть сосуд: если его весь наполнить Божественным, где место другому чему? Если теперь найдется сердце с сильны­ми пристрастиями к чему не Божественному, то о нем надобно сказать, что оно потеряло со­чувствие к сему миру, отделено от него. Серд­це же грешника всегда пристрастно к чему-ни­будь, потому что страстно. Оно, вообще, любит услаждаться чувственным, греховным; но в нем всегда есть один какой-нибудь предмет, в который оно входит все, в котором пребывает денно и нощно, который раскрашает многораз­лично в мечтах дневных и сновидениях ноч­ных; есть, то есть, нечто, что заменяет Бога и как истукан стоит в глубине сердца, в самых сокровенных и потаенных его изгибах, чтобы одним им любоваться. Всякий страстный есть, по существу дела, идолопоклонник. Наконец, если Божественное неведомо, а напротив, сладостно другое, противополож­ное, то при встрече образов Божественного че­ловек-грешник должен или быть к ним равно­душным, как к предметам сторонним, или ощущать беспокойство от присутствия их, чувствовать себя здесь как бы не в своем мес­те, отвращаться и бежать. Отчего грешнику не хочется участвовать в священнодействиях, быть в церкви, слышать пение, смотреть на святые изображения, слушать Слово Божие, читать духовные книги или молитвы? Отто­го, что все это для него предметы неприятные, отревающие от себя; они ему не по сердцу, не принимаются им, не питают его, а мучат. Сер­дце имеет свойство упругих тел. Как сии при натиске со вне отталкивают предметы, так и оно еще больше отревает от себя Божествен­ное и само отрывается от него при насиль­ственном соприкосновении с ним. Как вода извергает палку вертикально погруженную в нее, так оно спешит освободиться от того, что входит в него со вне — из другого мира».

На первый взгляд некоторым может показаться, что это учение не о них, а о тех людях, которые еще не пришли к Богу и в Церковь. Но оно касается непосредственно и нас, христиан, которые возможно находятся в Церкви долгое время. И ниже мы в этом убедимся.

Все мы знаем о первой заповеди о любви к Богу. Но все ли из нас имеют ее в какой-либо мере? Для того, чтобы познать это приведем следующее поучение.   

Никодим Святогорец (Поучения. Жизнь Христа. Его любовь): «По восьми признакам ты можешь узнать, любишь ли ты Бога, как должно. Ты действительно любишь Его, если: 1) любишь Его свободно, а не по принуждению; 2) соблюдаешь Его заповеди; 3) любишь Его от всего сердца и ничто другое не любишь так, как Бога; 4) часто вспоминаешь Его имя, как говорит Григорий Богослов: «Сильно любящие кого-либо с наслаждением вспоминают и имя любимого»; 5) проливаешь обильные слезы, когда вспоминаешь имя Божие, как говорит святой Исаак: «У любви есть обычай — при воспоминании о любимых проливать слезы»; 6) во время молитвы твой ум легко оставляет все дела мира и прилепляется только к памяти о Боге и любви к Нему, и чувствует внутри сладость и покой, превосходящие любую сладость и любое успокоение, и сколько времени ты проводишь в молитвенном предстоянии Богу, столько у тебя и любви к Нему; 7) ты радуешься, когда терпишь поношения за любовь к Богу и за исполнение Его заповедей; 8) если твоя любовь к Богу не побеждается ничем другим, как говорит апостол Павел: «За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 36—39). Итак, испытай, имеешь ли ты все эти признаки любви к Богу. Посмотри, любишь ли ты Бога так, как малые дети любят своих родителей или звери — тех, кто родил их? Любишь ли ты Бога, как кто-нибудь любит своего благодетеля и друга? Обращена ли твоя любовь к Богу так, как стрелка корабельного компаса всегда обращена к северу? Испытай себя, хранишь ли ты заповеди Божий, потому что кто любит Бога, тот исполняет и заповеди Его, как Сам Он сказал: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди» (Ин. 14, 15). И наоборот, если кто не любит Бога, тот и заповедей Его не исполняет: «Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих» (Ин. 14, 24)».

К сожалению, мало кто из нас, христиан, может утверждать, что его любовь к Богу содержит все вышеперечисленные признаки. У нас нет открытой нелюбви к Богу, но наша любовь более напоминает равнодушие. 

Феофан Затворник (Что есть духовная жизнь…, п.37): «Недавно я поминал вам о духе жизни, что он бывает или богобоязненный, или самолюбивый, или миролюбивый. И забыл приписать сюда еще и четвертый: ни то ни се, хоть мимоходом где-то указывал и на это. Этим духом дышит не наибольшая ли часть людей? Они и против Бога ничего, кажется, не имеют, но и Богу угождать преднамеренною целью не имеют. Пришлось, например, сходить в церковь - сходил, а нет - и горя нет. И дома, когда молятся, поклон-другой - и конец, И довольны. Так и во всем Божеском. Они не то чтобы и эгоисты были заметные, но для защиты своих интересов, для того, чтобы уволить себя от каких-либо самопожертвований, всегда найдут резон уклониться. Они и не миролюбцы слишком выдающиеся, но не прочь и потешиться вместе с миром делами мира. Такого рода люди сплошь да рядом. Это равнодушные к делу богоугождения и спасения, ни теплые, ни холодные. Бог отвращается от них и отвергает их».

Далее приведем несколько поучений и может быть они затронут наши сердца и мы отчетливо еще раз увидим свое отношение к Богу и к делу спасения своей души.

Никодим Святогорец (Поучения. Жизнь Христа. Его любовь): «Но я боюсь, что ты, если и исполняешь заповеди Божий, то делаешь это не так, как положено, а с тысячью роптаний и вперемешку с тщеславием. Проверь, любишь ли ты Бога «всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею» (Лк. 10, 27), как Он заповедал нам. Ибо если твоя любовь бывает разделена надвое,— когда в твое сердце войдет, хотя бы оно было и тонко, как волос, стремление к чему-нибудь другому,— то знай, что ты не любишь Бога всей душой твоей и от всего твоего сердца. Итак, подумай, насколько далеко отстоишь ты от Божественной любви, тем более, что твое сердце разделено не на две, а на много частей. Как это страшно — призывать имя Господне без благоговения и в суете, или по принуждению, или только один-два раза в день! Твое сердце так ожесточено, что ты не только не плачешь, когда слышишь сладчайшее и любимейшее имя Божие, но ты даже ничуть не смягчаешься, когда видишь Бога, проливающего кровь и пригвожденного ко Кресту. Когда ты стоишь на молитве, твой ум прилепляется ко всему суетному и мирскому, он и здесь, и там, но только не в словах молитвы. А если и простоишь ты немного на молитве, то быстро отягощаешься и приходишь в уныние. Вот как мало любишь ты Бога — как только почувствуешь малейшее неудобство, тотчас обращаешься вспять и забываешь о прежних добрых мыслях. Есть еще один важный признак любви к Богу: когда ты с равным усердием молишься и за друга, и за врага, не делая между ними различия. Вот что говорит об этом святой Григорий Палама: «Когда с умилением и сладкой скорбью в сердце ты будешь приносить Господу моление как о себе, так и о всяком человеке — известном тебе и неизвестном, враге и друге, оскорбившем тебя и не оскорблявшем,— тогда знай, что ты от души любишь ближнего. Но такое устроение души бывает только тогда, когда ты дела любви совершаешь втайне» (Слово на Евангелиста Иоанна). Наконец, о том, что необходимо любить ближнего, как самого себя, Господь сказал отдельно: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин.13, 34),— и не остановился на этом, но продолжил так: нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15, 13). Испытай же, возлюбленный, есть ли у тебя признаки истинной любви. Мне кажется, что у тебя их нет. Ибо вместо того, чтобы любить своего брата — соотечественника и единоверного тебе,— ты его ненавидишь, жалишь и пожираешь, как написано в Послании к Галатам: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал.5, 15). И вместо того, чтобы просить у Бога прощения совершенных тобою грехов, ты молишься о том, чтобы Он наказал твоего обидчика, как собака, которая бросается не на того, кто кинул в нее камнем, но, будучи неразумным животным, бежит и кусает сам камень. Так и ты воюешь не против диавола, который подтолкнул твоего брата и заставил его броситься на тебя, как бы кинул камень, но, неразумный, начинаешь нападать на брата. Ты не любишь ближнего больше, чем себя, даже просто как себя ты его не любишь. Ибо ты имеешь и что есть, и что пить, и во что одеться, и покой имеешь, в то время как твой брат голоден и хочет пить, испытывает все мыслимые лишения и страдания, а ты на него и смотреть не хочешь. Это противно христианской любви, как пишет Апостол Павел: «иной бывает голоден, а иной упивается» (1Кор. 11, 21). Итак, раскайся, измени свою жизнь и проси у Господа прощения за то, что ты провел ее не любя ни Его, ни ближнего. И пообещай Ему, что впредь будешь стараться любить и Его, и своего ближнего, будешь понуждать себя к этому. Проси Его также о том, чтобы Он укрепил и сохранил тебя Своей благодатью и обновил ею естественные силы любви, которые Он в тебя вложил».

Откровенные рассказы странника (свидание 5): «Внимательно обращая взор мой на самого себя и наблюдая ход внутреннего моего состояния, я опытно уверился, что я не люблю Бога, не имею любви к ближнему, не верю ничему религиозному и преисполнен гордостью и сластолюбием….1) Я не люблю Бога. Ибо если бы я любил Его, то непрестанно размышлял бы о Нем с сердечным удовольствием; каждая мысль о Боге доставляла бы мне отрадное наслаждение. Напротив, я гораздо чаще и гораздо охотнее размышляю о житейском, а помышление о Боге составляет для меня труд и сухость. Если бы я любил Его, то собеседование с Ним чрез молитву питало бы меня, наслаждало и влекло к непрерывному общению с Ним; но, напротив, я не только не наслаждаюсь молитвою, но еще при занятии ею чувствую труд, борюсь с неохотою, расслабляюсь леностью и готов с охотою чем-нибудь маловажным заняться, чтобы только сократить или престать от молитвы. В пустых занятиях время мое летит неприметно, а при занятии Богом, при поставлении себя в Его присутствие, каждый час мне кажется годом. Кто кого любит, тот в продолжение дня беспрестанно о нем мыслит, воображает его, заботится о нем и при всех занятиях любимый друг его не выходит из его мыслей; а я в продолжение дня едва ли отделяю и один час, чтобы глубоко погрузиться в размышление о Боге и воспламенить себя в Его любви, а двадцать три часа охотно приношу ревностные жертвы страстным моим идолам!.. В беседах о предметах суетных, о предметах низких для духа, я бодр, я чувствую удовольствие, а при рассуждении о Боге я сух, скучлив и ленив. Если же и невольно бываю увлечен другими к беседе божественной, то стараюсь скорее переходить к беседе, льстящей страстям моим. Неутомимо любопытствую о новостях, о гражданских постановлениях, о политических происшествиях; алчно ищу удовлетворения моей любознательности в науках светских, в художествах, в приобретениях, а поучение в Законе Господнем, познании о Боге, о религии не делает на меня впечатления, не питает души моей, и я сие почитаю не токмо несущественным занятием христианина, но как бы сторонним и побочным предметом, коим я должен заниматься разве только в свободное время, на досуге. Кратко сказать, если любовь к Богу познается по исполнению Его заповедей: «аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите», говорит Господь Иисус Христос, а я заповедей Его не токмо не соблюдаю, но даже и мало стараюсь о сем, то по самой чистой истине следует заключить, что я не люблю Бога... Сие утверждает и Василий Великий, говоря: «Доказательством, что человек не любит Бога и Христа Его есть то, что он не соблюдает заповедей Его» (Нрав. прав.3)… Из сего перечисленного я вижу себя гордым, любодейным, неверующим, нелюбящим Бога и ненавидящим ближнего. Какое состояние может быть греховнее? Состояние духов тьмы лучше моего положения: они хотя не любят Бога, ненавидят человека, живут и питаются гордостью, но по крайней мере веруют, трепещут от веры. А я? Может ли быть участь бедственнее той, которая предстоит мне? И за что строже и наказательнее будет определение суда, как не за таковую невнимательность и безрассудную жизнь, которую я сознаю в себе!...».

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года, Неделя 23 по Пятидесятнице, понед.): ««Царица южная восстанет на суд с людьми рода сего и осудит их». За что? За равнодушие к делу совершаемому Господом пред их глазами. Та царица, услышав о мудрости Соломоновой, издалека пришла послушать его, а эти мужи, имея пред лицом Самого Господа, не внимают Ему, хоть очевидно было, что Он выше Соломона, как небо выше земли. И всех равнодушных к делам Божиим, осуждает южная царица, потому что Господь всегда и среди нас так же очевидно присущ в евангельских сказаниях, как было тогда. Читая Евангелие, мы имеем пред очами Господа со всеми дивными делами Его, ибо оно также несомненно, как несомненно свидетельство собственных очей. Между тем, кто внимает Господу так печатлеющемуся в душах наших. Мы смежили очи свои или обратили их в другую сторону, оттого и не видим; а, не видя, не занимаемся делами Господа. Но это не извинение, а причина невнимания, столько же преступная, сколько преступно и самое дело, происходящее от него. Дело Господа наше первое дело, то есть спасение души. К тому, что от Господа, мы должны внимать и без отношения к нам, не тем ли более когда оно все обращено на нас, на устроение нашего существенного дела, значение которого простирается на всю вечность? Судите, сколь же преступно невнимание к такому делу!»

Никодим Святогорец (Поучения. Наша любовь к Богу): «Как же мы не желаем любить Его? Какое же озлобление скрывается в нас, если после всех жертв, принесенных Богом ради нашего спасения, мы остаемся неподвижными и равнодушными к Нему! Раскаемся же в своей холодности и неблагодарности к Владыке. И пусть отныне главным основанием всех наших действий будет любовь к Нему. Бог есть Бог сердца нашего, как говорит Давид: «Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век» (Пс.72,26). Скажем же вместе с блаженным Августином: «Господи, поработи любви к Тебе всю мою свободу. Возьми Себе мою память, мой ум, мою волю. Даруй мне сердце, размышляющее только о том, что Твое, мысль, любящую Тебя, память, занятую Тобой, ум, думающий о Тебе».

О богохульстве и ропоте

Рассмотрев вопрос о равнодушии к Богу, теперь непосредственно поговорим о чувствах, которые присущи страсти гнева. Если человек недоволен Богом, то это обнаруживается в слове о Боге с сердечным раздражением и это называется – богохульством.

Феофан Затворник (Толков. на посл. к колосянам, 3, 8): ««Хуление»… обнаруживают в слове сердечное раздражение. Хуление — в отношении к Богу — богохульство».

К богохульству также относится хуление Пресвятой Богородицы, ангелов и святых.

Нравственное Богословие (грехи против 3-й заповеди, грех – богохульство): «Предметом чьего либо хуления могут быть: Сам Господь, в Троице Лиц почитаемый, Богочеловек Иисус Христос, Пречистая Владычица Богородица, святые ангелы и святые угодники».  

Есть три основные стадии хуления Бога: хула по оправданию и малодушию, свойственная верующим, хула от презрения и ненависти к Богу – свойственная неверующим, и хула на Бога дьяволом. 

Паисий Святогорец (Духовное пробуждение, т.2, ч.1): «Бесстыдные люди находятся в первой стадии хулы на Святаго Духа. Во второй стадии находятся те, кто презирает божественное. В третьей стадии находится диавол».

О дьявольской хуле мы не будем говорить (т.к. этот вопрос уже раскрыт в теме «О прелести»), а рассмотрим хулу на Бога от неверующих и верующих людей.

Наравне с богохульством существует и ропот на Бога.

Нравственное богословие (О грехах против 3-й заповеди, грех - ропот на Бога): «Ропот не заключает еще в себе ненависти к Богу: но он выражает гнев-досаду на самого Бога».  

Ропотом считается малейшее движение мысли (ума) и негативных эмоций (сердца), направленное в никуда, к другому человеку или непосредственно к Богу на то, что тебе кажется несправедливым. Такое возмущение может быть о действиях Самого Бога, о других людях и о своих скорбях.