О неправедном внешнем молчании в состоянии гнева

Выше были приведены примеры того, как выражается страсть гнева внешним словом и криком. Но бывает и так, что в состоянии собственного гнева или во время гнева другого человека, мы внешне молчим. Это молчание обусловлено многими причинами, которые могут быть как добродетельными, так и греховными. Ниже мы еще скажем о наших праведных и неправедных реакциях в ситуациях, когда нас обижают или на нас гневаются, а в этом разделе мы кратко скажем о греховном внешнем молчании при вспышках гнева и раздражения.

Все мы знаем, что молчание является добродетелью, связанной с кротостью, смирением и терпением. Они умиряют многие страсти такие, как тщеславие, учительство, празднословие, осуждение и т.д. Во время вспышки гнева молчание не дает гневу разгореться дальше (и об этом будет сказано ниже). Но молчание может и не быть добродетелью на самом деле, хотя человек и другие люди принимают его за нее.

Авва Дорофей (Душеполезные поучения, п.14): «Другой хранит молчание, но неразумно, ибо он думает, что совершает добродетель, между тем как вовсе не совершает ее».

Приведем несколько примеров такого молчания, которое по своей сути является скрытым гневом, не выражающимся внешним словом.

Во-первых, промолчать можно не потому, что ты хочешь сохранить мир с ближним, а потому, что по каким-либо причинам неудобно ответить или накричать - и это не есть добродетель молчания.

Иоанн Кассиан (Послание к Кастору…, кн.8, гл.11): «…(некоторые) возмущение свое сдерживают не по желанию миролюбия, а по неудобству мщения. Ибо ничего больше не могут причинить тем, на коих прогневались, как только не говорить с ними с обычною ласковостью, как будто гнев должно обуздывать только на деле, а из сокровенности нашего сердца нет нужды изгонять его. Омрачившись тьмою его, мы лишимся света знания и здравого совета и никак не можем быть храмом Св. Духа, пока будет обитать в нас дух гнева. Удерживаемый в сердце гнев хотя присутствующих людей не оскорбляет, но исключает светлое сияния Св. Духа, все равно как и обнаруженный на деле».

Во-вторых, промолчать можно по притворному терпению, лукавой кротости и презрению к человеку - и это еще более соблазнит ближнего; и это не есть добродетель молчания.

Авва Иосиф (Собеседования Иоанна Кассиана, гл.18): «А каково то, что мы иногда считаем себя терпеливыми, потому что, оскорбляемые, презира­ем отвечать, но возмущенным досадною молчаливостью братьям выражаем насмешку движением и действием язвительным, так что молчаливым видом еще более возбуждаем их на гнев, нежели как могли бы раздражить сердитые злословия, и считаем себя менее виновными пред Богом, пото­му что устами не произнесли ничего такого, что на суде человеческом могло бы навлечь замеча­ние или осудить нас? Как будто у Бога вменя­ются в вину только слова, а не воля особенно и вменяется в порок только дело греха, а не же­лание и намерение, или на Суде будет исследова­но только то, что всякий сделал словом, а не то, что старался сделать молчанием! Ибо не одно качество причиненного возмущения, но и намере­ние раздражающего виновно. И потому на Пра­ведном Суде нашего Судии будет спрошено не то, как возбудилась ссора, а по чьей вине возго­релась, и будет взято в рассмотрение расположе­ние к греху, а не образ совершения его. …Итак, нет никакой пользы молчать таким образом, если мы выказываем молчание для того, чтобы делать молчанием то, что можно было сделать злословием, производя такие действия, которыми и тот, кого следовало бы нам уврачевать, воспла­меняется сильнейшим гневом, и мы сверх всего этого хвалимся вредом его и погибелью; как будто мы от этого самого не становимся еще виновнее, что захотели приобрести себе славу от погибели брата. Такое молчание одинаково будет вредно тому и другому, потому что как увеличи­вает скорбь в сердце другого, так не допускает прекратиться и в его собственном».

В-третьих, бывает и так, что человек не кричит и не оскорбляет другого, но у него тут же возникает злоба и ненависть, которую можно охарактеризовать как: «ну подожди, я тебе сделаю». При этом внутри не пылает гнев или возмущение, а есть чувство злобности и ненависти, которое можно назвать как «тихо-шипящее». И позже с таким же чувством человек планирует сделать зло и исполняет его на деле.

Феофан Затворник (Толков. на посл. Ефес.4,31): «Есть люди, которые подобны тем хит­рым собакам, которые не лают и не нападают прямо на проходящих, но, притворяясь смирными и кроткими, схватывают неосторожных и вонза­ют в них свои зубы. Такие гораздо хуже напа­дающих прямо. Так как и между людьми есть подобные таким собакам, которые, не прибегая к крику, к гневу, к оскорблениям и угрозам, строят тайные ковы и приготовляют другим тысячи зол, мстя им делами, то Апостол указал и на таких людей. «Да возьмется, - говорит, от вас со всякою злобою». Не мсти и делами, если щадишь слова. Для того я удержал твой язык, остановил крик, чтобы в тебе не возгорелся сильнейший пламень. Если же ты и без крика делаешь то же самое, таишь внутри себя пламень и угли, то что пользы в твоем молчании? Разве ты не знаешь, что те пожары хуже, которые таятся внутри и не быва­ют видны снаружи? Не так же ли и раны, кото­рые производят воспаление внутри? Так и скры­тый гнев хуже и вреднее для души».

Почему же такой скрытый злобный гнев хуже, чем вспышка, выраженная словом? Потому что вспышка - это эмоция души, а злоба и месть - это чувство духа, и духа вражьего, который поработил высший состав человека – его дух.

Рассмотрев разные виды молчания, отметим, что истинные безгневие и молчание имеют несколько ступеней:

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.8):«Начало безгневия есть молчание уст при возмущении сердца; средина - молчание помыслов при тонком смущении души; а конец - незыблемая тишина при дыхании ветров нечистых».

Авва Зосима (Добротолюбие, т.3): «Смущаться и не говорить свойственно несовершенным и новоначальным; а даже и не смущаться есть дело совершенных, как говорит Пророк: «уготовихся и не смутихся» (Пс.118, 60). И это ест великая добродетель».

Но нам, грешным, к сожалению, еще так далеко до этого! Зачастую:

Авва Зосима (Добротолюбие, т.3): «Мы же большей частью оказываемся стоящими ниже самых новоначальных, когда не стараемся одолеть себя и заставить себя смолчать, когда зародится гнев, думая по великому нерадению своему, что добродетель сия высока и недоступна для нас. Даже желания не показываем, чтобы положить начало сему над собою труду, и тем привлечь благодать Божию в помощь себе, или если по-видимому и показываем желание, но вялое, не твердое и недостойное того, чтобы получить от Бога какое-либо благо».

Но, слава Господу нашему, что Он не оставляет нас, и если мы будем видеть в себе все проявления гнева, сопротивляться им и каяться в них, то Господь помилует нас и избавит от этого зла! А пока, подытожим вышесказанное:

Максим Исповедник (Главы о любви, сотн. 1-ая, 26): «Притворяющийся молчаливым для того, чтобы совершить злодеяние, строит западню ближнему. И когда это ему не удается, он удаляется, присовокупив к своей страсти еще и скорбь. Наоборот, тот, кто молчит ради пользы (ближнего), приумножает свою любовь (к нему) и удаляется радостный, обретя свет, избавляющий (душу) от мрака».

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди): «Не всякий молчащий уже кроток. Можно молчать, а в душе злиться, ненавидеть, презирать. Кто в этих словах узнает свое внутреннее «я» – себя узнает, – кайтесь Господу, ибо если от людей по природному устроению вашего скрытного, молчаливого характера вам удастся скрыть раздражение и гнев, гнездящиеся в вашем сердце, то Господь смотрит прямо в сердце и по нему судит нас. Если гнев, выливающийся наружу, сам по себе уже обличает грешника, то еще тяжелее скрытному человеку сознаться в том, что он не имеет кротости».