Старуха, которая строила козни лучше самого дьявола

 

Перевод с английского Л. Биндеман

Как‑то утром дьявол Иблис сидел у дороги и хмуро наблюдал за шумной лавкой напротив, где продавался шелк; к нему подошла колченогая старуха и полюбопытствовала, отчего он невесел.

– Как тебе сказать… вот сижу и думаю, – начал Иблис, – сколько я в округе друзей перессорил, да таких, что водой не разольешь, в скольких семьях посеял раздор! А теперь, хоть лопни, не могу разрушить счастье вон того лавочника. Милуются с женой, как новобрачные, а уж со свадьбы несколько лун миновало.

– Так‑так, да ты, похоже, разучился строить козни, – подзадорила дьявола старуха.

– Это я‑то разучился? – воскликнул дьявол. – Может, ты меня научишь?

– Отчего не научить? Научу с превеликим удовольствием, – сказала старуха. – Приходи сюда вечерком, своими глазами увидишь, как ловко я управлюсь там, где ты дал маху.

И не дожидаясь ответа, старая карга заковыляла домой. Дома старуха привела себя в порядок – из растрепанной, неряшливо одетой, сморщенной ведьмы преобразилась в почтенную знатную особу. Сначала она хорошенько вымылась и умастила благовониями лицо и шею, чтобы смягчить кожу. Затем надушилась, обрядилась в красивый наряд, удивительно ли, что на нее заглядывались многие женщины, пока она степенно шла через дорогу в лавку, полную дорогих товаров.

Лавочник тоже приметил богатую покупательницу издалека и кинулся навстречу, непрестанно кланяясь, улыбаясь, готовый услужить.

Он любезно усадил старуху на плюшевый диванчик, отведенный для богатых покупателей, предложил закурить сигару; старуха важно откинулась на спинку и попросила показать ей самые дорогие шелка.

– С радостью, госпожа. – И лавочник торопливо снял с полок несколько рулонов тончайшего шелка и разложил их перед богатой покупательницей.

Старуха придирчиво разглядывала разноцветные шелка. Она отложила два рулона с затейливым рисунком, но все сомневалась, который из двух предпочесть, и обратилась за советом к лавочнику. Тот засуетился, стараясь ей угодить.

– Кому вы покупаете шелк – девушке или женщине зрелого возраста? – поинтересовался лавочник.

– Другими словами, ты хочешь знать – себе или какой‑нибудь молодой родственнице? – усмехнулась старуха. – Сказать по правде, незнакомой женщине. Она замужем, но мой сын, к моему великому огорчению, от нее без ума. Он‑то и попросил меня выбрать шелк. – Старуха выждала, чтоб ее слова запали в душу молодого человека, потом глянула на него с тоскою и вздохнула. – Поверь, у меня сердце разрывается, на него глядя. Мой единственный сын впустую тратит деньги и молодые годы на замужнюю женщину, а ведь мог бы легко найти девушку из лучших семей и порадовать меня на старости лет.

Лавочник горячо ей посочувствовал и сказал много добрых слов в утешение. Потом посоветовал, какой узор выбрать, и отрезал указанную меру. Он сложил кусок шелка и повернулся за оберточной бумагой. Улучив момент, старуха незаметно приложила к шелку окурок сигары и прожгла кусок насквозь.

Сделав свое дело, она изобразила страшный испуг и принялась дуть на тлеющий шелк, сокрушаться по поводу своей небрежности – все потому, что у нее душа не на месте из‑за этой злополучной связи сына с замужней женщиной.

Лавочнику ничего не оставалось, как удвоить внимание к покупательнице и снова всячески выражать ей свое сочувствие. Он вежливо предложил ей новый кусок. Но старуха и слышать об этом не хотела: к счастью, прожженные дырки у самой кромки, говорила она, и умелый портной обойдет их при раскрое.

Лавочник не стал перечить, завернул покупку, и старуха, спрятав ее под шалью, вышла из лавки.

Она прошла немного вверх по дороге и постучала в дверь первого дома. Здесь жил лавочник, и на стук вышла его жена.

– Добрый день, моя дорогая, – ласково обратилась к ней старуха. – Я перетрудилась сегодня и прямо валюсь с ног от усталости. Позволь мне напиться и немного передохнуть.

– Конечно, тетушка, – радушно ответила хозяйка. – Заходи, располагайся. – Молодая женщина провела старуху в гостиную, усадила на диван, а сама отправилась за водой.

Только она скрылась, старуха достала сверток, положила его возле себя и прикрыла подушками. Потом она выпила воды, обменялась любезностями с хозяйкой и ушла.

Вечером муж закрыл лавку и вернулся домой. По обыкновению, он зашел в гостиную – отдохнуть перед ужином. Он отодвинул диванные подушки, чтоб устроиться поудобнее, и вдруг увидел сверток. Наверное, жена ходила за покупками, решил лавочник.

За ужином муж спросил жену, была ли она на базаре.

– Недосуг было, целый день крутилась, как белка в колесе, – пожаловалась жена.

– А гостей принимала?

– Нет, – ответила жена и поспешно добавила: – Одна старуха попросила отдохнуть, а так больше никого не было.

– Вот, наверное, она и забыла сверток. Давай проверим, нет ли там чего‑нибудь портящегося.

Они закончили ужин, жена начала прибираться на кухне, а муж вернулся в гостиную – посмотреть, что в свертке.

Он развернул оберточную бумагу, увидел содержимое, и тяжелое предчувствие шевельнулось у него в груди. С замирающим сердцем встряхнул он кусок материи, увидел прожженные вдоль кромки дыры, и ему почудилось, будто затрубили все трубы ада, возвещая жестокую правду об измене его жены.

Великий Аллах! Так это она, его собственная жена, – та самая женщина, на которую парень тратит свои молодые годы и деньги! Она! Она!

В слепой ярости ревнивец бросился на кухню, схватил жену и давай молотить ее, приговаривая:

– Лгунья, обманщица, шлюха!

Напрасно несчастная пыталась оправдаться – плакала, клялась всем святым, что есть на небе и на земле, что она невиновна, что муж возводит на нее напраслину. Но чем больше она плакала и молила о пощаде, тем сильней он избивал и поносил бедняжку.

Под конец он перебил все, что попалось под руку, и переполошил всех соседей и прохожих. У дома собралась толпа… Все были уверены, что лавочник ни с того ни с сего впал в буйное помешательство.

– Ну, каково? – ехидно спросила старая карга у дьявола Иблиса, наблюдая смуту, которую она посеяла. – Что скажешь о моей работе?

– Прекрасная работа! – фыркнул дьявол. – Непревзойденная! Все дьяволицы в аду, вместе взятые, до такого не додумались бы!

– Еще бы! – заважничала старуха. – А вот что ты скажешь, если я за то же время, что разрушила их счастье, сведу их снова, и они будут ворковать и миловаться?

– Хо‑хо‑хо! – закатился дьявол. – Не только тебе, но всем архангелам на небе не свершить такое чудо!

– Ну тогда смотри! – кинула ему старая карга. – Приходи завтра до полудня, возьмешь свои слова обратно. – И повернувшись к нему спиной, старуха заковыляла к своему дому.

Наутро она снова оделась, как накануне, и явилась богатой покупательницей в шумную лавку у дороги.

На сей раз лавочник не выбежал ей навстречу: он был целиком погружен в раздумья. Старуха заметила, что лицо у него – мрачнее тучи. Она подошла и вкрадчиво сказала:

– Доброе утро, сын мой. Не повезло мне с той меркой шелка, что я у тебя вчера купила. Сначала по глупости прожгла в ней дырки, а потом забыла сверток у тебя в гостиной. В словах не описать, как сын на меня рассердился: он собирался подарить шелк своей возлюбленной вчера вечером. Меня чуть не хватил солнечный удар, когда я шла из лавки… К счастью, я угадала, в какую дверь постучаться, чтоб выпить воды и немного передохнуть. Твоя жена приняла меня очень ласково…

Лавочник, который вначале слушал вполуха, вдруг встрепенулся.

– Стоит ли говорить о таких пустяках, госпожа, – сказал он, улыбаясь и кланяясь, как прежде. – Значит, вы пришли за своим свертком?

– Конечно, сынок. Но какая стоит жара! С меня семь потов сошло. Может, кто‑нибудь из приказчиков сбегает за свертком, а я здесь посижу, пусть ноги отдохнут.

– Разумеется, госпожа, как это мне самому не пришло в голову! – Лавочник, подхватив старуху под локоток, провел ее к дивану и, ликуя в душе, предложил: – Сидите себе на здоровье, а я сам сбегаю, принесу ваш сверток. Я знаю, где он лежит.

Лавочник припустил со всех ног домой, отыскал сверток и отдал его старухе. Потом он бегом вернулся домой, схватил жену в объятия, ласкал, целовал, каялся, называл себя диким зверем и чудовищем, на коленях умолял простить его и вернуть ему любовь.

Жена, горячо любившая своего мужа, тут же его простила и снова подарила ему любовь, с готовностью возвращая все ласки и поцелуи, к великому неудовольствию Иблиса. Счастливое примирение супругов огорчило его до крайности.

Иблис издалека увидел, как к нему ковыляет старуха. Ему не хотелось, чтобы она заставила его взять свои слова обратно, он быстро втянул рога и улетел в преисподнюю.