ГОМЕР (ок. VIII века до н.э.)

Виктор Николаевич Еремин

Великих поэтов

 

Великих –

 

 

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=326312

«100 великих поэтов»: Вече; Москва; 2010

ISBN 5‑9533‑0970‑8

Аннотация

 

Книга рассказывает о биографиях и исторических событиях, на фоне которых проходила жизнь ста великих поэтов мира всех времен и народов. Читатель познакомится с судьбами Гомера и Вергилия, Ли Цин‑чжао и Данте, Омара Хайяма и Камоэнса, Лафонтена и Басё, Державина и Шиллера, Пушкина и Мицкевича, Цветаевой и Лорки и многих других гениальных поэтов, чье творчество обогащает наш мир и делает прекраснее нашу жизнь. Биографии стихотворцев помогают узнать об основных поэтических школах, теориях и принципах существования поэзии в разные времена и у разных народов.

 

Виктор Николаевич Еремин

Великих поэтов

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Поэзия – Великая Тайна! Человек не может постичь ее разумом. Поэзия входит в наши души и остается там неведомым странным путем. Никто не возьмется объяснить это внематериальное явление конкретным, материально ощутимым словом. А если и возьмется, то наверняка потерпит поражение.

Не точным определением, а только чувством можем мы понять, что вот этот творец – истинный поэт, а этот сочинитель – талантливый рифмоплет. Кстати, вот одна из печальнейших черт нашего времени – все большее число читателей и слушателей начинают понимать под поэзией всего лишь рифмоплетство, а истина поэтического творчества, не поддающаяся математической логике, остается для них неуслышанным секретом за семью печатями.

В этом кроется главная сложность написания данной книги: пойди докажи, что в нее включены имена именно настоящих поэтов, а многие не попавшие, чьи имена постоянно вдалбливаются в голову современному культурному человеку, всего лишь талантливые соединители рифм и конструкторы интеллектуальных построений фраз, что такие авторы имеют к поэзии только косвенное отношение.

Понять истинную поэзию можно только душой, и объяснить несведущему, что в данном случае речь идет не о вкусовщине или различном понимании поэзии, но о внекритерийном факте, невозможно.

Чтобы с первой строки улавливать поэзию и отличать ее от тщетного сочинительства, читателю необходима длительная практика, если угодно – тренировка слуха и чувства. Именно для того, чтобы помочь интересующимся научиться отличать и чувствовать подлинную поэзию, автор и взялся за эту работу.

Передо мною стояла трудная, но весьма интересная задача – дать ориентир молодому читателю и в еще большей мере пробующему себя в поэтическом творчестве автору, по которому он смог бы последовательно развивать в своей душе чувство поэзии. На мой взгляд, достаточно прочитать и перечитать главные произведения поэтов, о которых здесь рассказано, чтобы научиться выделять и отличать истинную поэзию из бесконечного потока бездушного рифмоплетного ремесла, которое буквально захлестнуло современный мир.

Напомню «бородатый» анекдот.

Встречаются два одессита.

– Не понимаю, отчего все восторгаются Карузо? – говорит один. – Ведь он совершенно не умеет петь!

– Как, – удивляется второй, – ты слушал самого Карузо?

– Да нет, мне Ося вчера напел…

С поэзией большинства поэтов мира мы можем знакомиться только посредством переводов на русский язык. Однако не должно забывать: любое переводное поэтическое произведение – это только более‑менее удачная импровизация на тему подлинника.

В России за двести с лишком лет сложилась мощная переводческая школа. К сожалению, объемы книги не позволяют рассказать нашему читателю о самых выдающихся переводчиках на русский язык и об их искусстве. Но в каждой статье о зарубежных поэтах названы имена авторов наиболее удачных, с нашей точки зрения, переводов их произведений, а о некоторых переводчиках представлена краткая информационная справка.

Даже если вы не знаете языка заинтересовавшего вас поэта, советую постараться и каким‑либо образом послушать его произведения в исполнении носителей родного языка автора. Мелодика слова гения доставляет не меньшее, а зачастую даже большее наслаждение, чем заложенная в стихотворение мысль.

Теперь немного о самой книге.

Автор сознательно отказался от анализа творчества поэтов и все внимание сосредоточил на рассказе об их земной жизни, о судьбах их и близких им людей, об исторических событиях, происходивших в годы их пребывания на земле обетованной. Передо мной стояла задача с помощью очень небольшого текста суметь заинтересовать читателя конкретным человеком, а следовательно и его творчеством. О судьбе каждого включенного в книгу поэта написаны и опубликованы многочисленные исследования, житийные книги, художественные романы… Еще больше расскажет о поэте его поэзия. Карты, как говорится, в ваши руки, господа. Углубляйте те знания, зачатки которых вложит вам в руки это издание.

Бесспорно, быт и материальная сущность сильно отразились на творчестве каждого героя этой книги. И к ним у некоторых читателей неизбежно возникает нездоровый интерес. Автор постарался избежать таких несущественных деталей, сделав исключение лишь в тех случаях, когда они оказывались определяющими в судьбе и творчестве поэта. Речь, конечно, идет о Сафо, Уитмене, Дикинсон, Верлене и Рембо, Уайльде. Но мне не хотелось бы унижать скабрезными подробностями ни читателей, ни себя. А в поддержку такой точки зрения приведу перефраз Пушкина, который говорил, что чернь радуется унижению высокого: «Он мал, как мы, он мерзок, как мы! – Врете, подлецы, – он и мал и мерзок – но не так, как вы – иначе».

Каковы были критерии выбора имен поэтов для этой книги? Прежде всего, это время – в список включались только стихотворцы, умершие не менее чем пятьдесят лет назад. Это уже выверенный человеческим опытом предел, после которого отсеивается вся шелуха и популистская шумиха и начинается вечность. Исключение в данном случае составляют Хименес, Элиот, Ахматова, Пастернак, Георгий Иванов, Неруда, Твардовский и Рубцов. Мне кажется, что сомнения в данном случае может вызывать только Николай Рубцов, но о причинах включения этого замечательного поэта в книгу сказано в посвященной ему статье.

Другой критерий был дан автору великим русским критиком Аполлоном Григорьевым. По мере возможности в книгу вошли имена Первых поэтов разных народов, тех творцов, которые представляют собой «единственный полный очерк… народной личности». Таковых оказалось не много, но каждый – это незыблемый, никем не оспариваемый столп мировой поэзии: в России – Пушкин, в США – Эдгар По, на Украине – Шевченко, в Германии – Гёте, в Англии – Байрон, в Шотландии – Бёрнс, в Португалии – Камоэнс, в Италии – Данте и так далее.

Кстати, понятие Первый поэт, как абсолютный выразитель народного характера, невольно натолкнуло автора на необходимость особо подчеркнуть: именно Первые поэты народа являются бессменными политическими фигурами и первыми жертвами врагов их народов. Над кем глумятся, чью память поливают грязью в первую очередь, если хотят унизить какой‑то народ? Над его Первым поэтом. Недавно в Израиле кто‑то соскреб со стены единственное сохранившееся изображение Руставели. В первые же годы так называемого национального возрождения в нынешних странах СНГ и Балтии над памятью и именем Пушкина глумились с таким азартом, что можно только диву даваться. Националисты Румынии в связи с проблемами Буковины смакуют все интимные подробности жизни Тараса Шевченко… Примеров можно набрать бесконечное множество. Тяжкая участь у Первых поэтов…

Третий критерий – имя на слуху… Имя поэта, которое известно каждому культурному человеку, но узнать о жизни которого не у каждого есть возможность. В первую очередь это, конечно, Франсуа Вийон, Сирано де Бержерак, Андре Шенье, Эварист Парни и некоторые другие не менее интересные поэты.

Надеюсь, книга получилась и принесет нашим читателям нужную и интересную информацию и желание обратиться к творчеству ее героев.

Выражаю искреннюю благодарность за бескорыстную помощь в подготовке данного издания Владиславу Вергуну, Татьяне Даниловой, Ольге Антоновне Зданович, Андрею Иванову, Евгению Лазареву, Ларисе Лёвиной, Татьяне Подгурской, Александру Старостину, Анатолию Тотрову и всем, кто проявил интерес к данной работе.

 

Виктор Еремин

 

ДРЕВНИЙ МИР

 

ДАВИД (X век до н.э.)

 

Псалмы – выдающиеся произведения иудейской религиозной лирики. Они представляют собой песнопения и собраны в библейской книге «Псалтирь». Тематика псалмов разнообразна: это и хвала Богу, и мольба, и жалобы, и проклятия, и брачные песни, и исторические повествования, и философские притчи. Автором многих псалмов предание называет царя Давида. Псалмы Давида являются основой всех молитв как в иудаизме, так и в христианстве.

Толкователи, изучая жизнь Давида, разъясняют содержание псалмов различными жизненными коллизиями легендарного создателя песнопений.

Давид‑псалмопевец, младший сын жителя Вифлеема Иессея, был пастухом. Храбрый и смелый юноша не раз с пращой в руках выходил на бой против диких львов и медведей. Но уже в дни отрочества проявился поэтический талант Давида, который любил в свободные часы играть на арфе и петь сочиненные им песни.

Об искусной игре Давида прослышал Саул – первый царь иудо‑израильский (конец XI века до н.э.) и первый в истории помазанник Божий. Он не знал, что еще раньше был отвергнут Богом за неугодные Всевышнему свершения и что пророк Самуил по велению Яхве уже тайно помазал на царство Давида[1]. Тоскующий от неясного предчувствия беды Саул приблизил к себе пастуха, чье пение успокаивало ему душу.

Как ни странно, но в этом месте в библейской истории есть еще одна версия того, как Давид попал к царскому двору. Израильтяне воевали с филистимлянами, среди которых особой силой выделялся могучий богатырь Голиаф, великан ростом в «шесть локтей и пядь». Во время одной из войн Голиаф вызвал израильского богатыря на единоборство. Он ждал сорок дней, но не нашлось воина, кто захотел бы сразиться с великаном. Наконец в израильское войско пришел юный Давид и пожелал сразиться с Голиафом. На бой пастух вышел только с пращой в руках. Первый же пущенный Давидом камень оглушил богатыря. Давид наступил ему на грудь и отсек голову.

Саул был очень доволен подвигом молодого пастуха и приблизил его к себе. Вскоре Давид стал всенародным любимцем и женился на царской дочери Мелхоле (Михали).

Народная любовь вызвала в Сауле зависть к Давиду, и царь решил извести героя. Давид вынужден был бежать из дворца, скрываться в пустыне, в пещере, в лесу. Он даже собрал разбойничью шайку и грабил окрестные поселения. Героя позвали к себе на службу правители Гата (Гефа), родного города Голиафа, и Давид согласился.

Саул и большинство его сыновей были убиты в кровавом сражении с филистимлянами. Согласно Библии Давид очень горевал по погибшим. Новым царем военачальник Авенир провозгласил сына Саула Иевосфея (Ишбаала). А в Хевроне (Иудея) народ назвал царем Давида, который жил и правил здесь семь лет. Иевосфей был убит собственными стражниками, и Израиль тоже перешел под власть Давида.

Молодому царю было тогда тридцать лет, а правил он еще сорок лет. Некоторые историки утверждают, что на самом деле Давид скорее всего с помощью наемников сверг законную династию, узурпировал власть и правил народом посредством жестокого насилия.

Столица страны не могла оставаться в Хевроне, поскольку город принадлежал колену Иудину. Для спокойного правления царской резиденцией город не должен был принадлежать никакому колену в отдельности. На границе между коленами Иудиным и Вениаминовым находился город Иерусалим, принадлежавший храброму горному племени иевусеев. Давид захватил Иерусалим и основал в нем свою столицу, которую в народе стали называть «градом Давидовым». Царь перенес туда ковчег Завета и ввел при нем правильное богослужение. Но Яхве не дал Давиду возвести храм для хранения святыни, показав таким образом, что осуждает своего любимца за тяжкие преступления.

У Давида было много жен и много детей. Однажды, увидев купающуюся замужнюю женщину Вирсавию (Батшеба), царь воспылал к ней преступной страстью. Чтобы сделать красавицу своей женой, Давид послал ее мужа, воина Урию Хеттянина, на верную смерть в боях с аммонитянами. Вскоре Вирсавия понесла от царя, но первенец ее умер. Так Яхве покарал Давида за совершенное злодеяние. Зато второй сын Давида и Вирсавии Соломон стал любимцем Бога.

В конце жизни Давида в доме его началась печальная смута. Один из сыновей царя Амнон изнасиловал свою сводную сестру Фамарь, дочь Вирсавии. Родной брат девушки Авессалом убил насильника и в ответ на гнев Давида поднял против отца восстание. Сначала мятеж имел успех, царю даже пришлось бежать из Иерусалима. Но, в конце концов, верные Давиду войска подавили мятежников, Авессалом погиб. К удивлению победителей, отец горько оплакал смерть сына.

В довершение всех бед в Иерусалиме вспыхнула страшная моровая язва, продлившаяся несколько лет.

Во время одной из бесед с Яхве Давид спросил Его:

– Когда я умру?

Всевышний сказал, что эту тайну нельзя открывать смертным, ибо, как только человек узнает день своей смерти, он перестанет жить.

Тогда Давид задал вопрос по‑иному:

– В какой день недели я умру?

– В субботу, – ответил Господь.

Царь Давид знал, что ангел Смерти не может дотронуться до человека, если тот в этот момент читает Тору. Со дня Божьего ответа Давид каждую субботу с полуночи до полуночи все 24 часа без перерыва читал Тору.

На 71 году жизни, в субботу, Давид услыхал страшный грохот и выбежал из дворца, чтобы посмотреть, что случилось. Выбегая, он споткнулся и упал, выронив Тору из рук. Царь с силой ударился виском о ребро ступеньки и тут же умер.

Любопытно, что за всю жизнь Давид собственноручно убил только одного человека – Голиафа: пустив пращой острый камень, герой попал великану в висок. Такую же смерть послал Всевышний и своему любимцу.

Умер царь Давид в еврейский праздник Шавуот[2], учрежденный в честь дня, когда народу Израиля была дана Тора. Бог, избирая евреев для великой миссии, поклялся, что не заменит их никаким другим народом, а евреи поклялись, что никогда не откажутся от Торы и от служения Всевышнему.

Прямым потомком Давида, согласно Евангелию, был Иисус Христос.

В православии круглый год каждую заутреню, кроме дней Светлой Пасхальной седмицы, читается Шестопсалмие: шесть избранных из 150 псалмов – 3, 37, 62, 87, 102, 142. Творцом пяти этих песнопений, кроме 87, считается царь Давид. Православные толкователи, подчеркивая особую значимость Шестопсалмия в утреннем богослужении, видят в нем отражение величайшего события в жизни человечества – пришествия в мир Спасителя.

 

АРХИЛОХ (VII век до н.э.)

 

Древние ставили Архилоха в один ряд с Гомером. Полностью до нас не дошло ни одного его стихотворения – только около 120 фрагментов и отдельных строчек. Среди них есть и такая: «В полдень ночь пришла на землю». По косвенным данным установлено, что речь в стихотворении шла о битве паросцев, сородичей Архилоха, с жителями плодородного острова Фасос. Известно, что во время сражения случилось солнечное затмение и воины в ужасе разбежались. Астрономы точно вычислили, что событие это произошло 6 апреля 648 года. Несмотря на то что Архилоху предшествовали и Гомер, и видимо, множество других, ныне забытых, поэтов, указанная дата оказалась древнейшей датировкой стихотворения. Поэтому некоторые энтузиасты предложили считать 6 апреля 648 года до н.э. днем рождения Поэзии. Архилоха же издавна называли отцом Поэзии, если не всей в целом, то лирической поэзии – точно.

И само слово «поэзия», и многие поэтические термины и понятия пришли к нам из древнегреческого языка. В VIII‑VII веках до н.э. письменность в Греции только появилась. Большинство аэдов (так назывались люди, которые сочиняли и рассказывали слушателям какие‑либо истории) передавали свои сочинения друг другу из уст в уста. Чтобы они легче запоминались и из рассказа не выпадали слова и выражения, произведению придавали определенную плавную форму. По‑древнегречески такое устное сочинение называлось «поэма», от него и произошло слово «поэзия». Для создания поэмы аэд пользовался складом – размером. Слова в строчке расположены таким образом, что в чередовании слогов соблюдается определенный закон, нельзя незаметно изменить не только слова, но даже ударения. Слово «стихи» первоначально по‑древнегречески означало «боевые шеренги» – строй, в котором каждому воину было отведено свое строго определенное место. Со временем слово «стихи» стали применять и в отношении рядов слов, связанных, подобно воинам, особым строем. Слово «ритм», или «рифм», по‑древнегречески означает «стройность». По‑русски это слово применяется для обозначения равномерного чередования. От того же греческого слова происходит и русское слово «рифма». В древнегреческой поэзии рифмы не употреблялись.

Архилох родился на острове Парос – одном из Кикладских островов в центре Эгейского моря. Согласно дореволюционным энциклопедическим изданиям это произошло в 688 году до н.э. В современных справочниках обычно указывается вторая половина VII века до н.э. Отец Архилоха Телесикл происходил из аристократического рода, мать была рабыней по имени Энипо. По традиции того времени незаконнорожденные сыновья аристократов становились наемными солдатами. Так поступил и Архилох.

В молодости, как говорилось выше, поэт принимал участие в войне паросцев за остров Фасос, где были обнаружены золотые копи. На Фасосе Архилох явно рассчитывал разбогатеть. Но надеждам его не суждено было сбыться. Всю жизнь поэт оставался нищим и с великим трудом добывал средства к существованию.

Именно к периоду фасоской войны относится описанный в дошедших до нас строках Архилоха знаменитый эпизод, который особенно часто обсуждается в литературоведческой, исторической, политологической и философской литературе. В архаичной Греции величайшим позором считалась потеря щита во время битвы. Щит был самой громоздкой частью вооружения, но бросали его только во время панического бегства. Архилох посмел открыто рассказать в стихах о том, как он бросил щит в кустах и избежал смерти:

 

…И пускай пропадает

Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть!

Кто падет, тому ни славы, ни почета больше нет

От сограждан.

Благодарность мы питаем лишь к живым!

 

Такое пренебрежение поэта к традиции и общественному мнению отражает революционные изменения, происходившие в психологии древних греков в VIII‑VII веках до н.э. Старая родовая знать, богатые землевладельцы вынуждены были уступать свое привилегированное положение в общественной иерархии новым людям – тем, кто разбогател на морской торговле или на доходах, получаемых с ремесла. Добровольно лишаться преимуществ знать не желала. Разгорелась ожесточенная борьба.

Поэзию, возникшую в этот период, принято называть лирикой. Слово это происходит от названия музыкального инструмента лиры, игра на которой сопровождала исполнение песен поэтов того времени. Лира состояла из рамы, часто сделанной из панциря черепахи, на которую были натянуты четыре или семь струн. Характерным для лирики считается выражение поэтом личного отношения к описываемому событию.

Первым лириком в истории мировой литературы считается Архилох. В стихах поэта‑воина «высокая героика эпоса уступила место жестким и резким описаниям будней военных походов, мелких стычек и поражений. Превратностям судьбы Архилох противопоставляет мужество, стойкость и глубокое ощущение ритма, лежащего в основе человеческой жизни».

Архилоху же приписывается создание многих стихотворных размеров. Именно благодаря ему стали популярными элегии и ямбы, трохеи и стихотворные басни.

Главным созданием Архилоха в области стихотворных размеров считается ямб. Этот размер близок к обычной разговорной речи и существовал в народных прибаутках с незапамятных времен. Однако только Архилох ввел его в литературу, использовал в своих стихах, переживших тысячелетия. Он же ввел в поэзию похожий на ямб размер, также заимствованный из народной поэзии, – трохей. Название размера происходит от греческого слова «бегать».

Особо славился «Гимн Гераклу» Архилоха, который всегда исполнялся в начале очередных олимпийских игр.

Из‑за постоянной нужды Архилох вел беспокойную скитальческую жизнь наемного воина, участвовал во многих военных походах паросцев, сражавшихся за новые колонии на Средиземноморье. Он рассчитывал остаться в очередной колонии, обзавестись там хозяйством и семьей. Но всякий раз терпел неудачу по причине своего неуживчивого характера.

В начале 1970‑х годов в кельнском папирусном собрании был обнаружен папирус I‑II веков н.э., получивший название «Кельнский эпод». Эпод, или архилохова строфа – строфа, состоящая из ямбического и дактилического стиха. Впервые такое построение стихотворения использовал Архилох.

В «Кельнском эподе» упоминается Необула, девушка из знатного паросского рода, в которую, согласно античному преданию, был влюблен Архилох и к которой он посватался. Отец Необулы Ликамб сначала дал согласие на свадьбу, но потом, нарушив обещание, отказал поэту. Вместо Необулы он предложил Архилоху в жены свою страшненькую старшую дочь. Поэт был взбешен и жестоко отомстил обманщикам – он подверг их обоих осмеянию в язвительных стихах. На Паросе долго бытовало предание, что злые насмешки Архилоха довели Ликамба и его дочь до самоубийства.

Архилох погиб в сражении с жителями острова Наскос. В Греции рассказывали, что, когда убийца Архилоха наскосец Калонд обратился к дельфийскому оракулу, ему было отказано в ответе, поскольку от его руки погиб великий поэт.

На Паросе Архилоха почитали как героя. Паросский историк Демей написал его биографию. Извлечение из нее сохранилось на постаменте статуи поэта, поставленной в 100 году до н.э. его земляком Сосфеем.

В России лучшими считаются переводы фрагментов из произведений Архилоха, сделанные В. Вересаевым.

 

СРЕДНИЕ ВЕКА

 

КАЛИДАСА (около V века)

 

Творчество Калидасы – вершина классической поэзии Индии. В отличие от европейских исследователей многие индийские ученые, опираясь на национальную традицию, утверждают, что великий древнеиндийский поэт и драматург жил в I веке до н.э. Европейская наука на основании тщательного изучения сохранившихся текстов пришла к выводу, что поэт жил в V веке. В частности, указывают на то, что Калидаса был знаком с данными греческой астрономии IV века от Рождества Христова.

В указанный период самым большим и мощным государством на территории Индии было рабовладельческое царство Гупта, названное так по имени правившей там династии. Цари этой страны носили титул Викрамадитьи. Все говорит о том, что Калидаса жил именно в государстве Гупта, причем молодость поэта скорее всего пришлась на время наивысшего могущества династии, но в конце жизни он мог оказаться свидетелем нашествия так называемых гуннов‑эфталитов. Стал ли поэт свидетелем последовавшего немного позднее распада государства Гупта? Вряд ли.

Точных сведений о жизни и судьбе Калидасы нет, но сохранились легенды, которые во множестве рассказываются в народе.

Вкратце история жизни поэта такова. В юности Калидаса был бедным невежественным пастухом, возможно, даже рабом. Он понравился великой богине Кали (Калидаса в переводе на русский – «раб Кали»), и богиня дала юноше дар гениального поэта. Однажды услышала речи Калидасы принцесса, поразилась смекалке юноши, влюбилась и вышла за него замуж. Однако она вскоре пожалела о своем выборе. Принцессу возмущали невежество и грубость мужа. Придворные позавидовали выскочке и убили его.

С XIX века биографами Калидасы рассматриваются другие версии о времени жизни и судьбе поэта.

Ряд исследователей опираются на найденное индийское стихотворное изречение, говорящее, что Калидаса в числе еще девяти поэтов жил при дворе царя Викрамы или Викрамадитьи. Из других источников следует, что под Викрамой следует понимать царя Бходжу, владетеля Малавы, правившего в Дхаре и Удджаини (Северная Индия) около 1040‑1090 годов. Есть апокрифическое произведение индийской литературы, в котором изображается жизнь Калидасы при дворе Викрамы.

Южные буддисты утверждают, что Калидаса жил в VI веке.

Из многочисленных произведений, приписываемых Калидасе, исследователи считают безусловно подлинными: эпические поэмы «Рождение Кумары» (бога войны) и «История рода Рагху» (своеобразное продолжение «Рамаяны»), лирическую поэму «Облако‑вестник» и три драмы – «Признание Шякунталы» (сохранилась в двух версиях), «Добытая мужеством Урваши» и «Малявика и Агнимитра». Под сомнение ставится принадлежность Калидасе идиллической поэмы «Описания времен года», но ее нередко упоминают в энциклопедических статьях, посвященных поэту.

Обычно отмечают, что творения Калидасы явно отражают психологию верхушки рабовладельческого общества, отчего и делают вывод, что поэт либо действительно был принят в круг богатейших людей государства Гупта, либо сам происходил из этих кругов и пастухом никогда не был.

Приведем небольшой забавный пример. По логике «Родословной Рагху» мудрые цари «лишь для блага своих подданных взимают с них подати: так солнце собирает влагу, дабы тысячекратно ее возвратить».

Европа узнала творчество Калидасы в XVIII веке, когда в 1789 году вышел в свет перевод В. Джонса драмы «Признание Шякунталы». Считается, что с поэзией Калидасы европейцы впервые познакомились по английскому переводу «Облака‑вестника», опубликованному в 1813 году Г. Вильсоном. Известно, что в определенной мере подражал драматургии Калидасы при работе над «Фаустом» Гёте.

В России творения Калидасы были переведены Н. М. Карамзиным и К. Д. Бальмонтом.

 

ДУ ФУ (712‑770) и ЛИ БО (701‑762)

 

Рассказывают такую историю. В недавние времена некий западный дипломат допекал видного партийного руководителя Китая своими рассуждениями о нецивилизованности китайских народов, которые не способны ввести в своем обществе демократию. Китаец в конце концов с мягкой улыбкой ответил:

– Когда предки европейцев с дубинками в руках бегали по лесам в звериных шкурах, мои предки ходили в шелковых халатах и писали на бумаге гениальные стихи!

На этом дискуссия о цивилизациях была закончена.

 

Ду Фу

 

Ли Бо

 

Грандиозна одна из древнейших человеческих культур – китайская. Но и в этом грандиозном творении людского разума и таланта есть свои, более иных вознесшиеся к небесам вершины. Одной из таковых бесспорно является культура империи Тан[24].

Именно в эту эпоху творили два гения мировой поэзии, два друга и сподвижника – Ли Бо[25] и Ду Фу. Имена их неразделимы в памяти людей. Даже произведения поэтов обычно издают в одной книге, поскольку отдельно друг от друга воспринимаются они какими‑то странными, неполными.

Именно поэтому, если рассказывать о Ду Фу, значит неизбежно рассказывать о равном ему Ли Бо, так что в этой статье речь пойдет сразу о двух величайших поэтах былых времен.

Ду Фу родился в 712 году в семье мелкого танского чиновника Ду Сяня. Это было время высшего расцвета Танской империи. Покой и благоденствие царили на земле могущественного государства. Но незаметные современникам тревожные события уже говорили о грядущей катастрофе.

Мать будущего поэта, как предполагают биографы, умерла при родах. Едва малыш подрос, отец отдал его на воспитание своей сестре – тетушке Пэй. Фу родился не слишком здоровым и очень впечатлительным, так что госпоже Пэй стоило больших сил поставить его на ноги. Но добрая женщина не жалела ни себя, ни времени, особенно после того, как в результате тяжелой болезни умер ее собственный единственный сын, а Фу, тоже тогда сильно хворавший, выжил.

Пришло время, и отец отдал мальчика в школу, где тот должен был постичь мудрость конфуцианства и очень важные для каждого желавшего сделать карьеру на чиновничьей службе законы стихосложения. Считалось, что мудрость и поэзия имеют единое начало, разница между ними лишь в том, что мудрость воздействует на разум, а поэзия – на чувства. Они дополняют друг друга. Поэтому умение сочинять стихи считалось в империи Тан важнейшим условием для поступления на государственную службу.

По обычаям тех времен молодые китайцы по окончании школы обычно совершали длительное путешествие по стране. Во времена правившего тогда императора Сюань‑цзуна[26] в империи был наведен строжайший порядок, на дорогах было спокойно, и опасности путешественникам не грозили. Странствовали обычно либо на ослике, либо в лодке[27]. Ду Фу разъезжал по Китаю с 731 по 735 год, более четырех лет!

А когда молодой человек вернулся, пришло время сдавать императорские экзамены, чтобы продолжить дело большинства его предков и стать чиновником. Экзамены проходили в столице империи городе Чаньане. И Ду Фу их с блеском провалил. Как объясняют случившееся биографы, уже тогда он был ни на кого не похожим, самобытным и великим поэтом, что весьма смутило экзаменаторов и заставило дать Ду Фу наихудшую оценку.

Разочарование молодого человека, а еще большее – его отца заставило Ду Фу отправиться в новое путешествие. На этот раз путь его лежал на север по реке Хуанхэ. Вернулся он только в 740 году и почти сразу похоронил отца. Следом умерла тетушка Пэй. Отныне Ду Фу остался один как перст. Жить он остался в Лояне, где прошло раннее детство поэта.

Немного иначе складывалась тем временем судьба Ли Бо (701‑762). Он родился в Китайском Туркестане[28]. Еще в детские годы мальчик ушел от родителей и поселился вместе с даосским наставником высоко в горах, где занимался внутренним самовоспитанием – «взращиванием духа». Юноша бродил по горным тропинкам, слушал шум ветра, плеск ручья… И даже сам не приметил, как стал гениальным поэтом.

И еще Ли Бо стал странствующим рыцарем, которые по неписаным законам всегда «устремлялись туда, где ученому страх и опасность». Стихи его потрясали китайцев, слава о великом поэте‑страннике быстро распространилась по империи и достигла слуха императора Сюань‑цзуна. Великий поклонник изящных искусств и ценитель мудрой беседы, император призвал Ли Бо к себе и приказал ввести его в императорскую академию Лес Кистей, где странствующий рыцарь занял почетное место среди придворных поэтов. Поначалу Сюань‑цзун часто призывал Ли Бо к себе и просил почитать стихи. Он даже представил его своей возлюбленной наложнице Ян Гуйфэй[29]. Но вскоре придворные поэты, завидовавшие успеху Ли Бо, ловко настроили фаворитку против поэта, и император вынужден был удалить его от двора.

Поэт не обиделся и вернулся к своей прежней жизни. Дорога его из императорского дворца пролегла через Лоян.

Осенью 744 года в маленькой лоянской таверне встретились два величайших китайских поэта – Ли Бо и Ду Фу. Оба уже были наслышаны друг о друге, знакомы с произведениями друг друга и быстро подружились. Свидетелем этой встречи стал еще один выдающийся китайский поэт, преданный друг Ли Бо – Гао Ши[30]. Так образовался их тройственный поэтический союз.

Почти год путешествовали друзья‑поэты вместе. Это был один из самых творческих периодов в их жизни. Потом разъехались и в дальнейшем только поддерживали между собой переписку. Встреча и дружба Ли Бо и Ду Фу стала одним из значительнейших событий в истории китайской и мировой литературы. Отношения между ними были очень сложные, поскольку Ли Бо по национальному определению был человек «ветротекучий»[31], а потому Ду Фу мог быть для него только учеником, а не равным товарищем.

В 751 году Ду Фу вновь предпринял попытку сдать государственный экзамен на должность и в очередной раз провалился. Он окончательно обнищал, голодал, скитался по стране. Чтобы выжить, поэт стал собирать в окрестностях лекарственные травы, сушить их и продавать богатым китайцам. На эти деньги можно было кое‑как перебиваться. Кстати, искусству траволечения поэта научил Ли Бо, постигший эту науку в годы ученичества у даосского отшельника.

К этому времени Ду Фу был уже знаменитым поэтом, стихи его знали по всей империи. В начале 751 года состоялось большое императорское жертвоприношение в честь Лаоцзы[32]. Длилось оно три дня при участии императора и всего двора. В честь этого события Ду Фу сочинил три оды и преподнес их Сюань‑цзуну через Палату оказания благодеяний[33]. Оды были представлены повелителю Поднебесной, и Сюань‑цзун высоко оценил их и велел назначить поэта на должность.

Ду Фу ждал назначения три года! За это время он успел жениться, но средств на содержание семьи у него по‑прежнему не было. Поэтому он решил напомнить о себе и послал императору еще две оды. Все тщетно!

Только в 755 году Ду Фу получил незначительную придворную должность секретаря правового ведомства во дворце наследного принца. Но когда поэт приехал к жене с этой радостной вестью, ему сообщили, что во время его отлучки – Ду Фу был в столице – умер от голода его маленький сын.

Не успел Ду Фу освоиться в должности, как в империю Тан пришла страшная беда. 16 декабря 755 года началось восстание цзедуша[34] Ань Лушаня (? – 757). Длилось оно до 762 года. Мятежники захватили обе столицы империи – Лоян и Чанъань. Оба города были зверски разграблены. Ань Лушань провозгласил себя императором, основателем династии Янь. Император Сюань‑цзун, прекрасная Ян Гуйфэй и министры двора бежали на юг. По дороге на почтовой станции Мавэй сопровождавшие императора гвардейцы восстали и перерезали всех министров, которых считали повинными во всех несчастьях империи. А затем они потребовали от Сюань‑цзуна казни главной преступницы – его возлюбленной Ян Гуйфэй. Император вызвал Главного евнуха двора и приказал отвести красавицу в буддийский храм, где задушить шелковым шнурком. Приказание было тотчас исполнено. Так родилась одна из самых популярных китайских легенд, а Ян Гуйфэй со временем стала любимейшим образом китайских поэтов. Когда гвардейцам показали труп фаворитки, бунт прекратился.

12 августа 756 года, после отречения Сюань‑цзуна, новым императором из династии Тан стал его сын Суцзун (годы правления 756‑762).

Как это бывает всегда, знать дралась, а страдали прежде всего бедняки. Ду Фу был взят в плен отрядом мятежников и уведен от семьи обратно в Чанъань. Там в неведении о судьбе жены и детей[35] он метался несколько месяцев, а затем сбежал в ставку нового императора.

После освобождения столицы Ду Фу вернулся к своим служебным обязанностям, но в 757 году его выслали в провинцию Хуачжоу, где он стал служить инспектором по делам просвещения.

В том же 757 году Ли Бо был ложно обвинен в поддержке восстания Ань Лушаня. Его изгнали в Елан[36]. Вскоре приговор был отменен, но поэт уже тяжело болел. Его взял к себе родственник, о котором известно, что он был мировым судьей. В его доме Ли Бо умер в 762 году. Поэт оставил потомкам 30 томов своих стихотворных произведений.

Ду Фу довелось служить всего два года. В 759 году он подал прошение об отставке и уехал с семьей в пограничный городок Циньчжоу. Там поэт построил себе соломенную хижину и углубился в творчество. В хижине на берегу реки Ста Цветов он создал ряд циклов великолепных стихов, посвященных красоте природы.

Ду Фу повезло. Новым губернатором провинции, в которой он обосновался, стал Янь У, человек, хорошо знавши