Обращение Ягайло, великого князя и короля

Несмотря на мощь язычества и свирепость войны между тевтонцами и литовцами, нельзя сказать, что в Литве не было христиан: с одной стороны, на юго‑востоке страны жило русское и украинское население, христианское по греческому обряду; с другой – по стране ходили отдельные францисканские миссионеры, в основном поляки. Уточним, что в середине XIII в. великий князь Миндовг на время обращался. Литва была великой державой, но оставалась изолированной в политическом и религиозном плане. Разрыв с тевтонцами в 1382 г. предвещал возобновление вооруженной борьбы. Надо было найти союзников.

У Ягайло было две возможности, и обе предполагали обращение в христианство:

– союз с русскими на основе брака между Ягайло и дочерью великого князя Московского; этот вариант был скоро отвергнут, так как Ягайло не хотел признавать приоритет московской церкви;

– союз с Польшей на основе брака между Ягайло и наследницей Польши Ядвигой, дочерью Людовика Великого, короля Венгрии и Польши. Людовик обещал руку Ядвиги герцогу Австрийскому. Эта «имперская комбинация» (направленная на удовлетворение имперских амбиций Людовика) не отвечала интересам поляков; зато уния с Литвой давала возможность создать прочный союз против тевтонцев. Когда Людовик в 1382 г. умер, такое решение стало реальным. При двух условиях: чтобы герцог Австрийский «утратил интерес» к Ядвиге, а Ягайло обратился в христианство. Эти препятствия не были непреодолимы с тех пор, как из процесса исключили тевтонцев, которых все ненавидели.

Уния была реализована в три этапа. Этап первый, 14 августа 1384 г.: по договору в Крево (в Литве) был заключен мир между Польшей и Литвой, Ягайло обязался возместить Австрии убытки и обещал обратиться в христианство. Этап второй, 1386 г.: 15 февраля Ягайло крестился в Кракове; 18 февраля он женился на Ядвиге, а 4 марта был коронован короной Польши под именем Владислава (пишут также «Ладислав»). Этап третий, 1387 г.: Владислав, один, направился в Вильнюс, столицу Литвы, чтобы провозгласить там католическую веру и назначить первого епископа – польского францисканца. Римский папа Урбан VI (тогда был период Великой схизмы), дезинформированный тевтонцами, признал его только в 1388 г.[871] Отныне тевтонцы не имели права нападать на Литву под предлогом миссионерского крестового похода.

Орден не посчитался с этими переменами и ловко использовал двусмысленные моменты польско‑литовской унии. Став польским королем, Владислав посадил на великокняжеский трон своего кузена Витовта, который стал разыгрывать карту автономии, если не независимости Литвы. Его интересы находились на юго‑востоке, в направлении России, Украины, Черного моря. Чтобы обеспечить себе спокойствие на севере, он сблизился с тевтонцами и в октябре 1398 г. заключил с ними Заллинвердерский [Салинский] договор, по которому отказывался от своих прав на Жемайтию. Тевтонцы кинулись завоевывать эту область и в 1406 г. покорили ее[872]. Орден в то время проводил многообразную экспансионистскую политику – купил Добжинь у одного польского князя, в 1402 г. приобрел у Бранденбурга Новую марку (Ноймарк). Жемайты были еще язычниками, и тевтонцам было нетрудно оправдывать завоевание выполнением своей традиционной задачи – миссионерского крестового похода, несмотря на жалобы поляков, предостережения со стороны церкви и критику некоторых западных хронистов, как Томас Уолсингем[873].

Битва при Танненберге‑Грюнвальде (15 июля 1410 г.)

Однако успехи первого десятилетия XV в. оказались пирровыми победами: поляки в 1409 г. вернули себе Добжинь, а жемайты восстали. Магистр ордена Ульрих фон Юнгинген обвинил в их поддержке Витовта. В убеждении, что польско‑литовская уния рухнет, он стал готовиться к войне. А вот Владислав был уверен в помощи Витовта и мобилизовал многочисленную армию, в которую, кроме поляков и литовцев, входили тысячи русских и татарских (монгольских) наемников. Враждебные действия начались в июне 1410 г., а встретились обе армии 15 июля 1410 г. под Танненбергом (для поляков – Грюнвальдом) на юге Пруссии. Сначала поляки и литовцы приняли на себя натиск тевтонцев и уже были готовы отступить, но численное преимущество и подкрепление в виде чешского контингента, которым командовал будущий вождь гуситских армий Ян Жижка, переломили ход сражения. Тевтонская армия пришла в расстройство. Ульрих фон Юнгинген и многие рыцари ордена были убиты. Впрочем, потери были огромными у обеих сторон[874]. Знамена побежденных (их было 51) вывесили в Краковском соборе. В 1603 г. они исчезли, но польский историк Ян Длугош догадался сделать с них копии, которые прекрасная публикация делает доступными и сегодня[875].

Владислав не сумел завоевать Пруссию: с одной стороны, в Мариенбурге стойко защищался маршал ордена Генрих фон Плауэн, с другой – Владислава оставили Витовт и некоторые польские князья, недовольные тем, что война продолжается. Поэтому 19 сентября 1410 г. ему пришлось снять осаду с Мариенбурга. Тевтонская Пруссия была спасена. Мир, подписанный в Торуне 1 мая 1411 г., для поляков был разочаровывающим: они не вернули себе Померелию, а Жемайтия была уступлена Витовту и Владиславу лишь пожизненно. Далее она должна была вернуться под власть ордена. Зато тевтонцы были вынуждены уплатить Польше очень большую контрибуцию и согласиться, чтобы в миссионерской деятельности в регионе (тогда имелась в виду территория российских татар) участвовали также Польша и Литва.

Время после поражения было непростым. Спаситель ордена Генрих фон Плауэн, избранный в великие магистры, 11 августа 1413 г. был смещен и заменен маршалом Михаэлем Кюхмейстером. Плауэна обвиняли в экстремизме. Кюхмейстер же предпочитал дипломатию. Он воспользовался промахом поляков, – которые, возобновив в 1414 г. враждебные действия, нарушили мир, – чтобы апеллировать к Констанцскому собору.

Дебаты в Констанце

Пизанский собор 1409 г. потерпел провал в попытке прекратить Великую схизму. Созванный по указке императора Сигизмунда в 1414 г. Констанцский собор был удачливей и в 1417 г. положил схизме конец. Но собор обсудил также, в числе других вопросов, жалобу тевтонцев на поляков.

Тевтонцы предоставили собору три аргумента: поляки нарушили мир; обращение литовцев не было ни полным, ни искренним, а потому поляки – сообщники «сарацин»; следовательно, тевтонцы должны сохранить монополию на миссионерскую деятельность. «Орден был создан и существует, чтобы нападать на противников креста Христова и искоренять их силой, и исторгать их из их земель и их сеньорий, дабы обращать их ради их собственной пользы, ради прирастания католической веры», – было написано в 1413 г.[876] Таким образом, формула «обращение равняется подчинению силой» оставалась в силе!

Выступая от имени поляков, Павел Влодкович [Paulus Vladimiri], ректор Краковского университета, перевел дебаты в плоскость естественного права. Померелия должна быть возвращена, потому что она отнята силой. В вопросе литовского язычества Павел Влодкович отстаивал права человека и права государств. Христиане не имеют права нападать на язычников или неверных и обращать их силой, особенно если те принадлежат к суверенной нации (Павел Влодкович делал исключение только для Иерусалима и Святой земли): это было бы противно естественному праву и праву государств. Ведь государства, будь они христианские или нет, созданы Богом. Значит, обращение литовских язычников находится исключительно в компетенции короля Польши и Литвы. Тевтонцы сослались на авторитет Генриха из Сузы [Hostiensis], великого знатока канонического права XIII в., согласно которому христианство (а значит, церковь и папа) с момента своего появления правомочны повелевать язычниками и неверными. Павел Влодкович противопоставил их доводам естественные права язычников – которые надо соблюдать – и теории миссионерства, разработанные и применяемые на практике нищенствующими братьями со времен Иннокентия IV.

Тем самым Павел Влодкович вновь поставил под сомнение легитимность Тевтонского ордена и прусского Ordensstaat: созданный для защиты христианства, орден не имел права ни обращать язычников (задача нищенствующих орденов), ни управлять обращенными (это компетенция государств). Кроме того, он обличил «прусскую ересь», порожденную надменностью, агрессивностью, неуважением к другому, в которой многие историки, сформированные в условиях пробуждения национализма разных народов в XIX и XX вв., увидели зародыши пруссачества и прусского духа[877].

Собор не был склонен внимать таким речам. Но свидетельство, которое в ноябре 1415 г. делегация жемайтийских язычников сделала о насилиях и жестокостях тевтонцев, а потом речь официального представителя польского короля, который привел пример мирных отношений между католиками и православными в Польше и усилий римских христиан для мирного воссоздания унии с греками, подкрепили тезисы о мирном обращении. Чрезмерно резкая реакция немецкого доминиканца Иоганнеса Фалькенберга, упорно доказывавшего, что поляки – еретики, в конечном счете обернулась против тевтонцев. Собор и новый папа Мартин V учли польские требования. Мартин V вновь запретил тевтонцам вести любые военные действия против Литвы – земли отныне католической. И сделал короля Владислава и великого князя Витовта своими генеральными викариями на русских землях и ради защиты католических интересов. Но, щадя тевтонцев, он восстановил папские привилегии, которые были предоставлены ордену в прошлом и действие которых было приостановлено[878].

В моральном отношении поляки одержали победу. В материальном почти ничего не изменилось. Стали просить об арбитраже императора Сигизмунда, который в 1421 г. принял решение вернуться к букве Торуньского мира. С одним важным изменением: Жемайтия безоговорочно возвращалась Литве. Но Померелия осталась тевтонской. Владислав возобновил войну, но добился не бо́льших результатов, чем прежде. И ему пришлось вступить в переговоры и заключить с орденом 27 сентября 1422 г. на берегу озера Мельно в Литве «вечный мир»!