Защита границ от язычников: Добринский орден и тевтонцы

В 1230 г. Зальца назначил магистром Пруссии Германа Балька. Опираясь на наемников и на немецкие и польские контингенты, иногда имевшие статус крестоносцев, тот с 1230 по 1242 г. завоевал большую часть Пруссии. Он расставил по стране замки и бурги и поселил в ней немецких колонистов. Но эти достижения оказались иллюзорными: в 1242 г. при поощрении, а после и при помощи князя Восточной Померании (или Померелии) Святополка пруссы восстали. Тевтонцы сохранили всего четыре укрепленных города: Кульм, Торн (Торунь), Эльбинг и Реден. Восстание смогли подавить только в 1248 г., заставив Святополка покориться. Христбургский договор 1249 г. закрепил мир, позволив также ордену установить связи с прусскими вождями, обращенными в христианство. К нему я еще вернусь.

После этого орден направил свою активность на Восточную Пруссию и Ливонию, чтобы подавлять восстания языческих народов Курляндии и Земгалии и отражать нападения великого князя Литовского Миндовга. В честь чешского короля Пржемысла II Отакара, ходившего вместе с тевтонцами в крестовый поход в 1254–1255 гг., месту, где воздвигли замок, послуживший ядром для одноименного города, было дано название Кёнигсберг, «королевская гора» (ныне это город Калининград). Новые поражения, понесенные тевтонцами в Ливонии, вызвали в 1263 г. еще одно восстание пруссов. Потребовались новые крестовые походы, такие как поход Альбрехта Брауншвейгского, ландграфа Тюрингского и опять же короля Чехии в 1265 г., чтобы к 1283 г. Пруссия окончательно покорилась.

Это долгое и трудное завоевание сопровождалось активной колонизацией, характеристики которой я рассмотрю во второй части.

Интервенция тевтонцев в Ливонию происходила совсем не по тем же правилам и преследовала не те цели, что в Пруссии. Как преемники меченосцев, тевтонцы вели военные операции, чтобы завершить покорение и обращение в христианство ливонских народов (куршей, латышей, эстонцев). Но им не удалось, как в Пруссии, создать теократическое государство. Папская булла от 14 мая 1237 г., объединившая меченосцев, с тевтонцами, уточняла, что Ливония будет передана отдельному провинциальному магистру, а не магистру Пруссии. Назначив на этот пост Германа Балька, который уже был магистром Пруссии, и разрешив ему совместить обе должности, Герман фон Зальца обнаружил намерение объединить обе территории. Из‑за враждебности епископов Рижских, которых с 1207 г. признали князьями Империи и власть которых дополнительно усилилась с возведением Риги в ранг архиепископства, этот план потерпел провал. 27 июля 1243 г. Иннокентий IV подчинил епископов Прусских юрисдикции архиепископа Рижского, но принял решение, что они получат бенефиций, представляющий треть территорий их диоцеза, где будут обладать полной церковной юрисдикцией; булла также подтверждала господствующее положение Тевтонского ордена в Пруссии, признаваемого верховным сувереном, откуда следовало, что он обязан оборонять Пруссию и руководить миссионерской деятельностью[158]. В Ливонии же территория ордена была всего лишь одной из пяти территорий, составляющих католическую Ливонию, – остальными были территории архиепископства Рижского и трех его викарных епископств в Ливонии: Дорпатского, Эзельского [Сааремаа] и Курляндского (часть территории последнего уже принадлежала тевтонцам). В 1238 г. тевтонцы были вынуждены образовать на границах Ливонии и передать датскому королю эстонские округа Реваль [Таллин] и Вирланд [Вирумаа][159]. Но вместе с теми же датчанами они выступили против русских княжеств, преградив им выход к морю: взятие Пскова в 1240 г. повлекло за собой ответ Новгорода, который вызвал из ссылки князя Александра Невского, – в самом деле, тот, победивший в 1240 г. шведских крестоносцев, вскоре был изгнан из своего города. Невский победил тевтонцев в знаменитом сражении на льду озера Пейпус [Чудского] 5 апреля 1242 г. Отныне русская граница нуждалась в защите.

Во второй половине XIII в. самую большую опасность стала представлять Литва, обширная континентальная часть которой (Жемайтия) с реками Западной Двиной и Неманом врезалась клином между Пруссией и Ливонией за пределами лесов и болот «Вильдниса». Вдоль ее границ, прочно укрепленных с той и другой стороны, не прекращались война, набеги, грабежи и всевозможные зверства. А начиналось все хорошо: в 1251 г. великий князь Литовский Миндовг обратился в христианство. Но с тех пор как тевтонцы начали завоевывать Восточную Пруссию и территории, пограничные с Литвой, последняя сочла, что находится в опасности.

Открытая война началась в 1259 г. с восстания ливонских земгалов – близких к литовцам – и куршей. 13 июля 1260 г. они нанесли тевтонцам поражение при Дурбене [Дурбе]. Тогда Миндовг порвал с христианством и вступил в войну. В январе 1261 г. он разбил тевтонцев и их союзников поляков при Покарвисе, в Мазовии. В то же время, как я говорил, восстали пруссы, так что ордену пришлось сражаться на два фронта. Восстание земгалов, как будто подавленное в 1272 г., разгорелось в 1280‑х гг. с новой силой, так что власти Ливонии, тевтонцы и архиепископ Рижский, на этот раз объединившиеся, в 1286 г. были вынуждены пойти на некоторые уступки. Земгалы, множество которых было перебито, признали себя побежденными только в 1290 г. Выжившие укрылись в Литве. Отныне тевтонцы напрямую конфронтировали с литовцами.

Тевтонцы и поляки в XIII в.

Польский хронист Ян Длугош, писавший во второй половине XV в., рассказывает – кое‑что перепутав, потому что говорит о Тевтонском ордене Гроба Господня в Иерусалиме и смешивает его с Добринским орденом, – как Конрад Мазовецкий призвал тевтонцев и отдал им область Хелмно (Кульма). И уточняет, что

в эпоху, когда этот дар был сделан, он представлялся здравым и обоснованным, но позже, когда тевтонцы попытались овладеть остальной Польшей, чему поляки, естественно, воспротивились, он стал выглядеть причиной, по которой пролились потоки крови[160].

Интересно отметить в позднем труде этого историка, очень враждебно настроенного по отношению к Тевтонскому ордену, все места, где он описывает действия, чаще всего совместные, тевтонцев и поляков против пруссов, а потом против литовцев в XIII в. Эти народы изображены варварскими, жестокими, склонными к насилию, языческими, которые жгут, грабят и убивают добрых христиан – немцев или поляков. И он отмечает за 1217, 1222, 1224 гг. набеги пруссов на Мазовию, на Плоцк, на Хелмно[161].

Далее он упоминает все действия, предпринятые сообща тевтонцами, отныне представленными в Польше, и поляками: основание Торуня, тройственный союз 1233 г. (орден, Мазовия и Восточная Померания Святополка), совместное участие в сражении с монголами, войны 1243 и 1245 гг., сражения со Святополком в 1247 г., действия против литовцев в 1250–1262 гг. В январе 1261 г. тевтонцы, поляки и крестоносцы объединились, но были разбиты[162]. Для 1273 г. он представляет литовцев «природными врагами поляков»[163].

Первые трещины в союзе между поляками и тевтонцами, отношения между которыми доселе были безоблачными, возникли в связи с организацией диоцезов в регионе. С 1244 г. архиепископ Рижский числил епископа Хелминского среди своих викарных епископов, и папа Александр IV в 1255 г. утвердил это положение вещей; а ведь польский архиепископ Гнезненский тоже притязал на Хелмно. В 1264 г. епископ Хелминский преобразовал свой собор в монастырскую церковь и передал ее в дар тевтонцам[164]. Точно так же первая попытка тевтонцев поставить под контроль Восточную Померанию (или Померелию), сыграв на соперничестве между сыновьями Святополка, стала предзнаменованием конфликта, который начнется между обоими бывшими союзниками в начале XIV в.[165] Положение стало еще тревожней в 1294 г., когда магистр тевтонцев Пруссии Мейнхард в борьбе с литовцами по пути напал на мазовецкую крепость Визно[166].

В 1295 г. Мстивой, сын и преемник Святополка, умер, не оставив наследников. Он завещал Восточную Померанию Пшемыславу II, князю Великой Польши, который вскоре стал королем Польши; а ведь на права феодальных сеньоров Восточной Померании претендовали маркграфы соседнего Бранденбурга. Пшемыслав мог рассчитывать на союз с князем Мазовецким, желавшим получить от тевтонцев компенсацию за разрушения в Визно; он взял под свой контроль Восточную Померанию, но был убит в результате внезапного нападения бранденбургских саксонцев в 1296 г. В том же году тевтонцы в одностороннем порядке вывели диоцез Хелмно из подчинения Гнезно, чтобы передать его архиепископству Рижскому[167].

Из‑за важности боев с литовцами в этот период померанский кризис разразился только в 1307 г. Владислав Короткий (или Ладислав Локетек) стал королем Польши, но канцлер княжества Восточная Померания, враждебно относясь к нему, отказал ему во власти над княжеством и предпочел передать последнее маркграфам Бранденбургским. Локетек заперся в Гданьске (Данциге) и обратился к тевтонцам, чтобы отразить натиск саксонцев. Функции охраны Гданьского замка были разделены между польским и тевтонским гарнизонами. Роковая ошибка! Тевтонцы, конечно, помогли изгнать саксонцев из Померании, но внедрились в Гданьск и обеспечили себе контроль над всем замком: они соглашались вернуть его Локетку, только если он возместит им расходы! И Ян Длугош пишет: Локетек «сделал так, что рыцари теперь стали врагами поляков»[168].

Сумма, которую потребовали от Локетека, разумеется, была слишком большой, и соглашение не состоялось. Если верить Длугошу, тевтонцы разрушили стены Гданьска и перебили население, чтобы запугать померанцев. Это, несомненно, преувеличение, но, похоже, они сожгли польское предместье города и перебили гарнизон замка. Сопротивление поляков прекратилось, только когда пал ближний замок Свеце. Тогда магистр ордена добился от маркграфов Бранденбургских, чтобы они 6 сентября 1309 г. продали ему свои права на княжество[169]. Впоследствии поляки пытались вернуть Померелию и некоторые другие территории, то силой (в 1331–1332 гг.), то при помощи папского арбитража – папы в 1320–1321 гг. и в 1339 г. принимали решения в их пользу, но тевтонцы не желали этого слышать. Поэтому после расследования 1339 г. король Казимир, сознавая свою военную слабость, наконец решился пойти на компромисс (от которого он отказался в 1335 г.): по Калишскому миру 1343 г. Польша получала обратно Куявию и Добжинь, но приносила в «дар» тевтонцам Померелию в интересах мира![170]

Тевтонский орден добился того, чего хотел, – контроля над превосходным портом на Балтике, очень ценным для вывоза зерна из отдаленных от моря прусских земель и известным в немецких источниках под названием Данцига. Что касается поляков, отныне лишенных выхода к морю, они не перестанут добиваться возвращения… Гданьска!

Итак, в начале XIV в. тевтонцы полностью господствовали в Пруссии и суверенно управляли ей; они также прочно утвердились в Ливонии. Но литовская Жемайтия по‑прежнему разделяла обе эти территории, и основание Мемеля [Клайпеды] в 1252 г. создавало между ними лишь неудобную каботажную связь. Однако им приходилось делить власть с епископами Ливонии, а отношения с архиепископом Рижским, всегда очень конфликтные, как мы увидим, все больше портились. И с поляками они поссорились. Перед лицом литовцев – грозных противников – тевтонцы остались одни, и отступать им было некуда.

Все было готово для сокрушительного кризиса.

Часть вторая