И его дела сами распутаются там совершенно естественно .

Ведь не проходит и дня, чтобы я не была в связи с ним; и я не «активна», в том смысле, что у меня возникает связь только тогда, когда люди сами меня зовут. Значит, он действительно звал. И вот так: непрерывно-непрерывно, с ощущением напряжения. И еще вчера после полудня пришло письмо к F. Тогда я поняла.

Но это показывает, что его витал еще недостаточно чистый, чтобы быть достаточно сильным. Витальные силы там [ в Ватикане ] ЧРЕЗВЫЧАЙНО могущественны.

 

Но он говорил мне здесь, что как только он выходит из тела, его тело пожирается дикими тварями.

 

Ах!…

Даже здесь с ним это происходит?

 

Да.

 

Досадно.

 

Он рассказывал мне еще одну историю. У него был еще один «сон» здесь, в Пондишери; этот сон сильно расстроил его (ведь он тебя любит), когда он увидел, что он сам, P. L., был превращен в птицу наподобие совы, которая хотела прилететь и убить тебя! У этой птицы был кинжал, и она собиралась тебя убить. И тогда он сразу проснулся в ужасе от того, что собирался сделать. Это был P. L., превращенный в сову и ринувшийся на тебя с кинжалом, чтобы убить тебя… Он пришел в ужас, бедный малый.

 

Это означает, что он находится под сильным их влиянием.

 

(молчание)

 

Когда он увидел Шри Ауробиндо в самадхи, он упал в обморок… У него сильный конфликт внутри.

 

Когда он увидел Шри Ауробиндо, Шри Ауробиндо сказал ему: «Приходи, приходи и посиди здесь, возле меня, побудь здесь.» И он был там очень счастлив, а затем вдруг упал в обморок…

 

О!

 

Но Шри Ауробиндо говорил ему: «Приходи посидеть, побудь спокойным.»

 

Да, битва разворачивается внутри.

 

(молчание)

 

Я думаю, что единственно, что надо сделать, это попросить J. телеграфировать ему, что его поселят в Голконде. Посмотрим. Не надо просить, чтобы она приняла его, лучше, чтобы он не останавливался у нее. Я не хотела бы, чтобы у них была связь. Этого не должно быть — это не должно происходить здесь, ты понимаешь, это сразу же выведет его из-под защиты, так что… Если его заставляет приехать сюда желание этого рода, тогда оно выведет его из - под защиты.

 

Но есть и то, и другое! Есть страсть к J, и есть Шри Ауробиндо и Мать.

 

Да, смешано.

 

Единственно верно — использовать все это.

 

Да… Хорошо.

Это далеко превосходит масштабы индивидов, самое главное.

 

 

Май 1968

 

Мая 1968

 

Твой P. L. возвращается!

 

Какая лавина телеграмм! И это еще не все: вот еще одна [ Сатпрем зачитывает Матери телеграмму, в которой P. L. заявляет о загадочном «новом факте» и умоляет, чтобы ему позволили остановиться у его подруги J по «серьезным» причинам ].

 

Тогда пусть он останавливается у нее!

Он вдруг сдрейфил там. Конечно, их оккультная сила очень велика, и надо быть очень сильным, чтобы сопротивляться ей. А он сдрейфил, из-за чего и заболел.

У меня такое впечатление, что его приятель, монсиньор R, захотел избавиться от него… В самом деле, такое впечатление, что он почуял что-то и сказал: «Лучше бы ему уехать.»

 

Очевидно, у него нет силы.

 

Да, нет силы.

 

Но, ты знаешь, он действительно жертва: в возрасти семи лет его мать отправила его в Испанию в мужской монастырь… и держала его там до восемнадцати лет!

 

Бедный малый!

 

В Испанию! Ты знаешь, это непреклонное христианство… С семи до восемнадцати лет. Это ужасно!

 

Нет, он очень милый человек, но недостаточно сильный витально. И если он жил в монастыре так долго, тогда я понимаю…

 

(Мать на долгое время

остается в концентрации)

 

Мне не кажется, что это дело закончено.

 

(долгое молчание)

 

J обеспокоена, поскольку он требует много внимания к себе.

 

Кто предлагал его на пост кардинала?

 

Я не знаю, но это ожидалось.

 

Это ожидалось… Должно быть, это политическое дело, потому что… Действительно, я думаю, что это, главным образом, политическое дело…

 

О, да, это только политика.

 

…Потому что он слишком страстный для такой работы. Когда намечалось его назначить?

 

Я не знаю.

 

Я спрашиваю из-за того, что, может быть, это и есть «новый факт», о котором он говорит. Возможно, принято решение… Что касается меня, у меня стойкое впечатление, что его приятель [ R.] захотел избавиться от него по той или иной причине.

Посмотрим.

 

*

* *

 

(Затем Мать входит в долгое созерцание, которое продлится до самого конца встречи)

 

У меня все держится впечатление, что началось что-то ВАЖНОЕ… Но это, вероятно, займет очень долгое время. Это займет долгое время.

 

 

Мая 1968

 

(Мать дает цветок, называемый «Божественной Чистотой»)

 

Определение чистоты, данное Шри Ауробиндо, это быть под влиянием только Божественного. Так что, конечно, Божественное находится исключительно под собственным влиянием (!), и это чистота!

Слышно что-нибудь о P. L.?

 

Ожидается, что он приедет сегодня.

 

Он говорил о «новом факте», что это может быть?…

Что касается меня, у меня сильное — сильное — впечатление, что от него хотят избавиться в том смысле, что либо папа не хочет слушать его, либо, может быть, и это скорее всего, его приятель, миллиардер R, не хочет, чтобы папа выслушал то, что P. L. хочет ему сказать. Очень сильное впечатление.

Можно сказать вот так: впечатление, которое я получила, но очень сильное впечатление (очень сильное, оно держалось в последние два дня, было очень сильным), такое впечатление, что Католицизм защищается. И поскольку в ментальной области они не могут затронуть P. L., то они пошли снизу и расшатали его здоровье — они знают, как это делать, они очень умелые оккультисты.

И у него не было этого безмерного равновесия [ обширный жест над головой ], благодаря чему все это не затронуло бы его. Он еще открыт.

 

Но он даже не слушает элементарных советов, данных ему. Ему говорили: «Поговорите только с папой, больше ни с кем.» А он стал говорить со всеми подряд. Он говорил с кардиналом Тиссераном и этим монсиньором R, так что…

 

Они так держатся за свою власть, что способны вернуться к своим старым способам: отлучение от церкви, инквизиция и все такое, чтобы ничто не двигалось. Вот что я чувствую. Вот что ужасно. Тогда как в папе было усилие двигаться дальше.

 

Ты говоришь «было»?

 

Что я сказала?

 

Ты сказала: «было» усилие…

 

Да, я не уверена, что они не…

 

(Мать остается молчаливой)

 

Ты слышала: ходит слух, что папа собирается отречься? Несколько дней тому назад в газетах писали, что папа, возможно, собирается отречься от сана.

 

Вот как!… Я не знала.

 

Было опровержение, но слух широко распространился.

 

Это так. Это так. Я не знала. О, это очень интересно…

Я думаю, что там есть целая банда негодяев.

 

О, да!… Х рассказывала мне, что когда она была в Риме, то присутствовала на всех официальных приемах, и она говорит, что все эти прелаты были толстые как… они пили шампанское, коньяк… Где в этом духовность!

 

(после молчания)

 

О, кардиналы хотят сместить папу…

 

(опять молчание)

 

Да, они собираются сопротивляться, как могут.

 

Было бы хорошо, если бы между тобой и им смог установиться контакт.

 

[ Мать кивает головой ] Да. Да.

Но я говорила тебе, я знала это: у этих людей есть довольно большое оккультное знание, и они не перед чем не остановятся. Я совершенно уверена, что это они навели болезнь на P. L. Возможно, он не знает этого (вероятно, не знает), но я убеждена в этом, уверена.

Была очень сильная атака — очень сильная и направленная прямо на меня. Я видела это, кончено — я это видела. Не могу сказать, что я ее почувствовала, но я ее видела.

 

Исходившую от них?

 

Исходившую от них.

И она была направлена не только прямо на меня, а она затрагивала… [ жест в атмосфере Ашрама ], она затрагивала.

Они сведущи в этом.

Ты понимаешь, есть только одно, что сильнее них, единственно: мир и покой Господа. Я не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду (я говорю на словах, которые напоминают их язык), но это… [ необъятный жест вверх ] … «То», там они не могут затронуть. Но это единственное средство. Мало кто знает, как укрыться от «этого» [ магии ].

 

(Мать входит

в долгое созерцание)

 

*

* *

 

Когда ты приходил в последний раз? Позавчера?… Позавчера утром, в 5 часов утра я прочла письмо T.F., на что у меня не было времени раньше. Я была совсем одна, сконцентрирована, и две фразы пришли в ответ на ее письмо, и я хотела их записать. Я начала писать, и стала писать мелким почерком! Я попыталась писать крупнее, но это оказалось совершенно невозможно. Тогда я ушла внутрь и посмотрела; я увидела, что это писал Шри Ауробиндо! Так что, конечно, я позволила ему написать.

Это не его почерк, но и не мой! Это какая-то комбинация наших почерков… То же самое переживание было у меня годы тому назад, сразу же после той «болезни», после которой я начала переводить «Савитри». Однажды, когда я писала, я заметила, что это он писал; это его почерк, то есть почти неразборчивый! Тогда [ смеясь ], я сказала «нет, я не хочу этого!» (ведь это было неразборчиво — если бы письмо было разборчивее моего, я была бы довольна!). И я остановилась. Но это снова пришло позавчера, и это было… Я забыла, куда положила ту бумагу [ Мать ищет ]. T.F. в своем письме говорила о своем впечатлении от меня, и в конце она написала «если это действительно так, если я не заблуждаюсь…» В ответ на это пришел Шри Ауробиндо и сказал… [ Мать безуспешно пытается вспомнить ]. Я не помню слов.

Странно, не могу вспомнить.

 

(Вот текст,

найденный позднее)

 

Божественная жизнь находится на пути эволюции,

Божественное Сознание находится за работой в Материи —

вот что, так сказать, представляет это существование.

 

И в то же время было ясное видение, очень четкое сознание всего этого с точки зрения земной эволюции: что вырабатывается в земной эволюции.

 

(долгое молчание)

 

Все эти последние дни шла ИНТЕНСИВНАЯ работа, чрезвычайно интенсивная, по имперсонализации физического сознания… Это приводит к некоему… [ колеблющийся жест ] ты понимаешь, вся солидная база, составлявшая телесную личность, хоп! Ушла, убрана. Поэтому бывают моменты колебаний. Например, в течение, может быть, десяти или пятнадцати минут у меня был полный провал памяти — воспоминаний и памяти. Так что… Теперь я привыкла к такому (таких поворотов было изрядное количество), так что я остаюсь вот так, обращенной исключительно туда, к Силе, к Сознанию [ жест рук, открытых вверх ], затем они ждут. И тогда есть некая концентрация энергии, силы, и затем вдруг, словно приходя откуда-то (это очень странное ощущение)… Ведь все, что мы делаем, что мы знаем, все это основывается на некоей полусознательной памяти тела — теперь это ушло. И ничего больше нет. Это замещено неким светлым Присутствием, и… вещи там, неизвестно как. Это не так, как если бы они приходили так, как прежде, это не так, это… И они там без усилия. И то, что есть, это КАК РАЗ ТОЛЬКО то, что нужно в данный момент. Нет всего того багажа, который вы постоянно тащите за собой, как раньше, это не так: есть ТОЛЬКО то, что требуется. Но надо быть очень-очень-очень спокойным; если вы беспокойны или хотя бы немного возбуждены или даже делаете усилие, нет больше ничего… И на самом материальном уровне есть также некое восприятие, что все прошлое материальное равновесие тела исчезло, и все, что угодно, может произойти в любой момент… К счастью (вероятно, вот почему это делается), к счастью, клетки имеют очень горячую веру, очень пылкую.

Я тебе рассказывала, как сразу же ощутила шквал атак. Эти атаки приходили в очень тонкой форме: нереальность концепции, как она была принята и одобрена — нереальность божественного Присутствия в теле, нереальность трансформации мира, становящегося все более божественным; все это как поднимающаяся нереальность [ жест волны снизу ], чтобы отрезать базу и опору веры.

Но было Сознание, и было осознание того, что идет атака; но не было ни сражения, ни попытки убедить в чем - то, ничего подобного, просто вот так [ Мать открывает свои руки к высотам ], ПОЛНАЯ сдача.

И тогда это… как я тебе говорила, это не может быть затронуто.

Это светлая неподвижность.

И постепенно все сознание клеток освобождается от этого влияния и возрождается в Свете.

Это было очень, очень интересно.

И, конечно, атака сопровождалась всеми внушениями заболевания, смерти, распада, нереальности — все это копошилось.

Не было ни одной попытки сражаться или чего-либо, ничего; совсем просто [ тот же жест, руки распростерты ]: стремление и отдача себя.

Это еще не кончилось, но… Я собиралась рассказать об этом только тогда, когда это полностью кончится, но из-за этого [ дело отречения папы ] я увидела, что это ускорило ход вещей — ускорило и сконцентрировало.

Посмотрим. Увидим.

 

 

Мая 1968

 

Ты виделся с P. L.? Как он тебе?

 

Он очень измотан, нервно истощен.

 

Не думаешь, что они наслали какую-то магию на него?

 

У меня как раз такое впечатление.

 

А, у тебя тоже… Что касается меня, у меня в самом деле ощущение, что они сотворили над ним какую-то магию, чтобы он не смог поговорить с папой.

 

В настоящий момент он очень истощен.

 

Да, они опустошили его.

 

Это началось с ментальной атаки — всевозможные сомнения: что Шри Ауробиндо как «святой Августин», а Мать как «Дева Мария», что это «то же самое». Ментальная атака, как бы там ни было. А затем он не смог больше есть: всякий раз после еды его рвало. Затем у него были приступы истерии: конвульсии, пена изо рта, что - то вроде полусумасшествия.

 

Ба! Ба!

 

Ведь он написал папе… Вот что произошло: он написал папе, прося об аудиенции, но это письмо не дошло до него.

 

Ох!

 

Оно попало в руки «Шефа Переписки», который, вероятно, переслал его в «Индийский отдел» Ватикана, чтобы узнать, что это еще за Ашрам… И ему не позволили встретиться с папой. Восемь дней спустя начались эти атаки. А еще через восемь дней они сказали ему: «Ох, вы слишком больны, вы не можете встретиться с папой».

 

Теперь они там начеку.

 

Но с тем, что он рассказывал мне, я ухватил атмосферу Ватикана… Это что - то ужасное, это мафия, банды, ненавидящие друг друга, поджидающие ухода папы и не осмеливающиеся ничего говорить: те, кто за папу, не осмеливаются ничего говорить, потому что думают: «Когда папа умрет, мне будут нужны голоса его противников, чтобы быть избранным на его место.» Они все думают о преемнике. Так что никто не хочет наживать себе врагов, и все приглядывают друг за другом. Ужасная атмосфера.

 

С тех пор, как он отправил папе письмо, я вижу здесь постоянные атаки, постоянные.

Это опасные люди.

 

И, кроме того, я узнал от P. L. о серьезном факте. Ты знаешь, что год назад папе делали операцию…

 

Что за операцию?

 

На простате. А на самом деле это рак.

 

Ох!… Так что они ждут его смерти…

 

И они не любят его. P. L. сказал мне: «В Ватикане его не любят.» О нем говорят: «Это сын журналиста, и он хочет делать сенсации.» Вот как о нем судят в Ватикане.

 

(Мать долгое время

остается сконцентрированной)

 

Папу оперировали перед поездкой в Индию или после?

 

Я думаю, после.

 

*

* *

 

Затем Мать остается в состоянии

созерцания почти до самого конца беседы

 

Мне не хочется говорить… Но это непрерывная работа, день и ночь, день и ночь… Кажется, началось что-то… что-то довольно грандиозное.

Ничего не хочешь сказать?

 

Спрашиваешь себя, как все пойдет в Ватикане?

 

Все, чего они хотят, это сохранить, как оно есть сейчас. Вся их воля направлена на то, чтобы ничто не двигалось… К сожалению, легче препятствовать движению, чем вызывать движение.

 

 

Мая 1968

 

(Одна ученица написала статью о будущем Ашрама, в которой она, в частности, сказала: «Ашрам станет оккультным центром, избранным обществом…»)

 

Я совсем не поддерживаю того, чтобы делать рекламу Ашраму или представлять его публике. Это совсем не нужно.

Не нужно говорить об Ашраме — [ смеясь ] верный путь сделать его «оккультным», это не говорить о нем!

 

*

* *

 

Я виделась с P. L.

Я также виделась с детьми J, и мальчик сказал мне: «Я хочу быть твоим воином, чтобы завоевывать и защищать Истину.»

Очень милый мальчик, очень милый!

Что касается него [ P. L.], это, главным образом, воображение. Есть оккультные расстройства, но…

Но как только он думает об этом [ о Ватикане ], его лицо напрягается. Так что я сказала ему больше не думать об этом, не беспокоиться об этом и вообще ничего не делать — оставить это на будущее… неопределенное будущее. Не беспокоиться больше об этом. И когда ему было сказано не беспокоиться об этом, его лицо все заулыбалось!

 

 

Мая 1968

 

(Ходил слух, что Матери «нездоровится», и, действительно, она никого не принимала. Когда Сатпрем вошел в ее комнату, вся нижняя часть лица Матери была опухшей, видимо, из - за «инфекции». Мать не могла ничего есть.)

 

Ты видишь, это Ватикан.

Я сражалась и сражалась, но… слишком много лжи вокруг меня. Это так, слишком много людей распускают ложь вокруг.

Я должна была завтра встретиться с P. L.; думаю, что лучше подождать несколько дней. Можешь сказать ему об этом, но не говори, почему!

 

Это пришло через его атмосферу?

 

Не особенно: напрямую.

Конечно, это из-за этой истории, и особенно из-за того, что мы хотели, чтобы он сделал в Ватикане. Это ответ на это.

Я сразу же почувствовала это и могла сопротивляться очень долго, а затем… атмосфера здесь недостаточно чиста.

 

Это служит тому или другому.

 

Это общая атмосфера.

Когда беспорядок невидим, я могу ничего не говорить, и люди не знают, но здесь [ смеясь ] это приняло такую видимую форму, что я не могу это игнорировать!

 

Прошлой ночью, во время глубокого сна, я оказался в инфернальном мире. Я сначала подумал, что это были СС: высокие фигуры в черном, а я был узником у них. Это мир ужасных людей, как СС, но одетых полностью в черное — может быть, это были священники, а не СС? Я чувствовал себя узником, как в концлагере.

 

Ох!

 

Высокие фигуры в черном, с жесткими лицами и губами… Я думал, это СС, но, может быть, это священники?

 

(Мать молчит, затем входит

в долгое состояние созерцания. Внезапно она выходит из него и говорит:)

 

Упорно, белая колонна — упорно, все время, здесь [ жест перед собой ], как предложение о мире.

 

*

* *

 

(К концу беседы Сатпрем возвращается к делу Ватикана)

 

Все это не упадет на него снова?

 

Мне все равно.

 

 

Мая 1968

 

(Сатпрем удивляется, как быстро Мать вылечилась от воспаления, оно ушло без всякого следа. Мать смеется.)

 

Я знаю, как делать!

И затем… есть кое-что другое. В школе пытаются «обтесать» учеников! Им дают темы для изучения, исследования, и меня попросили дать им тему. Я дала им такую: «Что такое смерть?»

В одном классе опробовали эту тему, и мне прислали ответы четырех учеников.

 

(Мать протягивает

четыре листочка, Сатпрем читает)

 

Рита: «Действительный факт смерти навел меня на переживание, в котором человек выбрасывается в пространство с растущим порывом.»

 

Забавно! Я нашла это очень забавным. Кроме того, это единственный такой ответ, другие совершенно практические.

 

Дилип: «Прекращается всякая физическая деятельность из - за отсутствия источника энергии (или души).»

 

Это не ясно… А два других совсем практические (!)

 

Ананд: «Когда мозг перестает работать, а тело начинает разлагаться, это смерть.»

 

(Мать смеется от души)

 

И последний ответ — «голый факт».

 

Абхиджит: «Полностью прекращается циркуляция крови в мозге.»

 

Вот это смерть.

Я же скажу им вот что [ Мать читает, с трудом разбирая написанное ]:

 

Смерть — это явление децентрализации и рассеяния клеток, составляющих физическое тело.

Сознание бессмертно по своей природе, но чтобы проявляться в физическом мире, оно одевает себя в более или менее долговременные материальные формы.

Материальная субстанция находится на пути трансформации, чтобы становиться все более совершенным и долговечным многоформенным способом выражения этого сознания.

Я собираюсь послать им это. Но я оценила их записи…

Интересно то (для меня), что когда вчера вечером я открыла эти четыре заметки и сначала прочла запись Абхиджита: «Полностью прекращается циркуляция…», тогда я, не знаю, на меня определенно опустилась особая милость, потому что, прочтя эти слова, я сразу же была приведена в контакт с самым объективным, самым спокойным и беспристрастным научным духом — это был такой способ смотреть на явление и описывать его: никакой эмоции, никакой реакции, просто вот так. И я увидела (я поняла и увидела гораздо больше, чем отметил этот мальчик) всю мудрость, бывшую там, научную мудрость. И в то же время восприятие средства исправления в эволюционном ходе вещей. Самого материального средства.

Это дало мне целую серию переживаний ночью и утром, наверняка далеко перекрывающих поле их четырех размышлений… С этой малышкой [ Ритой ] было впечатление, видение всех тех, для кого смерть — это врата к чудесной реализации.

И все это пришло настолько спонтанно и естественно, что у меня возникло впечатление, что это было ЗДЕСЬ. Сейчас, когда ты перечитал мне все это, я поняла, что это не здесь! Но это пришло так спонтанно: я сидела здесь, читала эти четыре заметки, и затем это пришло одно за другим. Особенно что касается ответа Абхиджита, этого совершенно объективного или, во всяком случае, совершенно бесстрастного видения явления: «Циркуляция прекращается…» Как если бы вы смотрели на маленький инструмент или орудие [ Мать делает жест: как что - то, зажатое между кончиков пальцев ] и говорите: «О! Вот и остановилось… больше не работает.» Вот так. Иными словами, никакой неопределенности, никакого страха, никакого стремления… Все то, что было эмоциями, чувствами, психологическими явлениями — все это полностью отсутствовало… Очень простая маленькая машина [ тот же жест на кончиках пальцев ], как если бы на вас смотрели как на машину, и машина останавливается «потому что она больше не может работать так, как раньше.» Вот так. И сразу же тело стало полностью откреплено от всего человеческого страха, вообще от всего: не только от страха, но и от привычки, всякой человеческой формации по поводу смерти — все это ушло. Как если бы я была вот так полностью наверху и смотрела сверху-вниз — хоп! Это ушло.

Это то, что можно было бы назвать полным откреплением от явления.

И затем, после этого, без всякого поиска, без раздумья, ничего такого, пришла эта запись. Это пришло таким безличностным образом, что ты видел, с каким трудом я читала: я не помнила ни слова из того, что написала. Это пришло, я записала, вот и все. «Я» записала, то есть меня заставили записать это, чтобы послать им.

Я собираюсь переписать поразборчивее [ Мать ищет бумагу и т. д.] … И это расставило все… А! Я должна добавить кое-что, чтобы тебе было понятно. Вчера я виделась с D, и так как она написала мне, что она «не знает, как медитировать, но, как бы там ни было, она будет молчать, чтобы не беспокоить меня» (!), то, конечно, я начала говорить! И я сказала ей то, что никогда не говорила прежде (и не смогу повторить это, и она не сможет повторить, потому что мало что поняла из того, что я сказала). Я сказала ей, что с точки зрения манифестации (я не говорила о том, что находится за пределами манифестации), но с точки зрения манифестации есть только одна настоящая вещь: это Сознание. А все остальное — это ВИДИМОСТЬ чего-то, но не то; что единственно настоящая вещь — это Сознание, а все остальное — какая-то игра, где у каждого есть иллюзия бытия личностью, но это иллюзия… Говоря это, я имела совершенно искреннее и спонтанное переживание этого. И я поняла, что это переживание ЕДИНСТВЕННОГО сознания, играющего через бессчетные формы… [ Мать прерывает свою речь ]

Но невозможно выразить это, слова не годятся. Когда я говорила, говорило это Сознание… И эти два переживания вместе (записки детей, которые я прочла вчера вечером; с D я виделась утром), и то и другое вместе дало мне открепление (не открепление: освобождение) от явления смерти таким абсолютным образом, что я смогла смотреть через всю Историю, далеко в прошлое, на всю человеческую трагедию… Иными словами, смерть — это естественное явление в земном творении, но в качестве средства ПЕРЕХОДА — я ясно видела, почему это стало необходимым, и как с человеческим сознанием и ментальным развитием это стало трагедией, и как это снова стало только средством перехода (неумелым средством, почти можно было бы сказать), которое становится сейчас необязательным.

Это было целостным видением истории творения. Это было действительно интересно. Это было интересно, потому что… уф! Чувствуешь себя таким свободным! таким свободным, таким мирным! таким улыбчивым! И в то же время с такой уверенностью, что все движется к более гармоничной, менее хаотичной, менее болезненной манифестации… что остается сделать еще только один шаг в творении.

Что меня восхищает (я часто восхищаюсь этим): часто вещи, кажущиеся заурядными или почти неважными (все, что люди считают несущественным), обычно именно это подводит к самому значительному прогрессу. Вчерашним днем и видимо (я знаю, что это только видимость), кажущееся через визит D и ответы детей, стал ясен весь этот период манифестации, он нашел свое место и утратил всю свою силу влияния и разжал свою хватку над сознанием. Было так, словно сознание поднялось совершенно свободным и светлым, радостным над всем этим.

Совсем маленькие вещи.

 

(молчание)

 

Этим утром, написав это, мне довелось взглянуть на историю этого тела, вот так, вся история одним взглядом [ жест: как фара ], ошеломленными глазами… Сколько эмоций, переживаний и открытий, о!… (не могу сказать «драм», потому что у тела никогда не было особой склонности к драмам), но, в конце концов, это были «переживания», «открытия» [ Мать принимает напыщенный тон ] … [ смеясь ] чтобы снова открыть то, что было всегда известно!

Это забавно.

Заключительное состояние (как раз после написания этой заметки): сначала было совершенно спонтанное, естественное, очевидное восприятие Сознания, использующего что-то, а затем бросающего это, позволяющего ему развалиться, когда это больше не может быть использовано — но даже не так: это было даже не так, что взять что-то и использовать его до тех пор, пока его невозможно будет использовать; это было НЕПРЕРЫВНОЕ движение [ гибкий жест словно грандиозной волны ] в одной и той же субстанции с моментами концентрации и использования до самого максимума, а затем не отвержение, а расширение, грандиозность мира и покоя — возвращение в состояние необъятности мира и покоя, чтобы принять новую форму. Непрерывная вещь, вот так [ тот же жест грандиозной волны ], и затем без настоящей потери, без реальной траты: смерть — это только видимость, даже больше непонятно, как можно жить в этой иллюзии. И ЭТО Сознание, ОДНО, ЕДИНОЕ Сознание — не это, то, то [ жест, указывающий на добавление отдельных индивидов ], нет-нет: ОДНО сознание… играющее сознание.

 

(молчание)

 

Еще была где-то идея усилия, чтобы смочь быть на высоте поставленной задачи; была еще, да, идея усилия, идея борьбы; и это ушло. Это ушло.

Это началось почти с вопроса тела, спрашивавшего: «Почему, почему ты так держишься за то, чтобы сохранить меня? Это не так замечательно» (тело очень хорошо знает самого себя) «я не в таком замечательном состоянии.» (Но тело не испытывало страдания, оно совсем не было несчастным, совсем нет: оно смотрело с улыбкой). И тогда появился этот ответ… Даже нельзя сказать, что остались какие-либо вопросы: вещи как они есть спонтанно, в вечной улыбке, и вибрация… такая легкая вибрация! Такая светлая, такая… без противоречий. Вибрация расширения и прогресса. Я видела образ: расширение и прогресс.

Особенно усилие, борьба, и даже более того, страдание, боль, все это: ушло! Ушло… действительно как иллюзия.

Можно было бы сказать, что это было (это «было», поскольку я могу говорить об этом сейчас; в тот момент я не смогла бы говорить об этом), это состояние, в котором смерть не имеет реальности — смерть и все, что сопровождает ее, и все, что делает ее необходимой в ходе эволюции.

 

(Затем Мать

начинает переписывать свои записи)

 

Я не знаю, что я написала. Теперь я постоянно пишу что-то, не зная на самом деле, кто пишет это. Иногда я ясно знаю, что это Шри Ауробиндо, но иногда я совсем не знаю. Но это кто-то, кто не на земле, это я знаю.

Смотри, приведу тебе интересный пример [ Мать возвращается к своей записи ]. Ты видишь, в том состоянии сознания, в котором я была, я сказала бы (как самое близкое приближение): «Сознание по своей природе бессмертно, но, чтобы проявляться в физическом мире, оно СЖИМАЕТ себя в материальные формы… и т. д.», но настоятельно пришло: «нет, ОДЕВАЕТ себя в формы». Но для меня спонтанно было бы сказать: «сжимает себя в формы», поскольку я видела это движение: движение сжатия, проявления и, когда это кончилось, расширения. Непрерывное движение, сжимающееся и расширяющееся, сжимающееся и расширяющееся… [ жест: как пульсация океана ]. Но это было императивным: надо сказать «одевает себя». Значит, совершенно ясно, это написано кем-то другим. Но нет ощущения бытия «личностью», и что «другая личность» хочет написать или сказать, это не так! Это не так. То же самое, когда я говорю (я говорю, я знаю), что это Шри Ауробиндо, то это не значит, что я вижу его материально и что он берет мою руку и заставляет меня писать — ничего подобного. Это нечто текучее, что концентрируется и заставляет писать. И по качеству этой текучести я узнаю, кто это. Это совсем странно. Это как полное исчезновение ощущения деления, и все же остается ощущение разнообразия — разнообразия способов бытия; но это больше не разграничение, как если бы было отрезано и отделено [ Мать рисует маленькие кубики ]: это как вибрационные способы восприятия или действия (и качество вибраций разное), вибрационные способы восприятия или действия, следующих друг за другом, переплетающихся, накладывающихся друг на друга. Некая игра текучести: больше нет маленьких отдельных марионеток.

Мои ночи ПОЛНОСТЬЮ таковы. Днем еще есть что-то от старой привычки, но по ночам это точно так.

И все же, по аналогии (это не аналогия, а соответствие) я могу сказать, что речь идет о том, кого мы называем «этим-то» или «тем-то», тем или другим человеком. Например, прошлой ночью я провела долгое время с M и G, они исступленно звали меня (они уехали отсюда и прибыли в Англию), я провела долгое время с ними, но это не были больше «личности», марионетки, какими мы являемся, это было не так! И все же это были они. Контакт был очень четким, очень ясным, качество вибрации было очень явным. И были формы: можно видеть формы, но они уже другого качества. Исчезает что-то тяжелое, непроницаемое и неловкое.

То же самое с переводом [ указывая на записку ]. Когда это спускается, есть воля записать, но это сжатие сознания.

Это не объяснялось, но это было ясно сознаваемо: время для этого еще не пришло.

Это сознание превосходно сознает не только саму вещь, не только цель, не только средство, но даже условия: все вместе. В этой развертывающейся безмерности То точно знает, какими вещи должны быть и как надо делать в каждый момент.

Это свобода абсолютным образом — спонтанно свободно. Спонтанно. Все действие спонтанно. Это как видение. Выражающее себя видение.

 

(Мать заканчивает

переписывать свою запись)

 

Это все более интересно. Нет совершенно никакой мысли, ты знаешь, ничего: секундой раньше я не знаю, а затем это приходит абсолютным образом. Иногда, когда это приходит, что-то поднимается и говорит: «Я сказала бы вот так, мое переживание таково» (как я недавно тебе об этом говорила) — «Нет, В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ это вот как.»

Вчера я виделась кое с кем (не хочу называть ее имени), и я начала говорить с ней. Я не знала, до этого не было ни мысли, ничего. Я начала говорить и сказала: «Вот мы где: сейчас такое время, когда начинают видеться вещи… Долгое-предолгое время вещи подготавливаются, затем очень долгое время они развиваются, организуются, устанавливаются и имеют последствия; но между этими двумя периодами есть время, когда вещи делаются, когда они происходят. Это не всегда очень долгое время (иногда это долго, иногда очень коротко), но это когда что-то происходит. И это «что-то» дает миру новое развитие. Что же, сейчас мы находимся как раз в таком времени. Иными словами, если мы не слепы (а люди по большей части времени слепы), если наши глаза открыты, то мы УВИДИМ, мы увидим это.»

Обстоятельство всего этого, это потому что я сказала: «Президент США собирается поехать в Россию, чтобы подписать мирное соглашение по поводу Вьетнама…» Одновременно есть два аналогичных обстоятельства, так что три мирных договора будут подписаны одновременно.

Но когда начинает происходить так, это означает, что мы увидим вещь.

 

(молчание)

 

Есть люди, которые находятся в ночи, в прошлом, во лжи досюда [ жест: до бровей ], они ничего - ничего - ничего не видят — они дойдут до конца, не видя ничего.