Соц работа с инвалидами. Виды и формы адаптации и реабилитации

Соц помощь беспризорным детям

Детская беспризорность — социальное явление полного отрыва несовершеннолетнего от семьи, сопряженная с утратой места жительства и занятий. Является крайним проявлением безнадзорности — ослабления попечения от родителей или попечителей. Явление угрожает правильному формированию личности несовершеннолетних и способствует развитию социально негативных навыков.

Отличительными признаками беспризорности являются: полное прекращение связи с семьёй, родителями, родственниками; проживание в местах, не предназначенных для человеческого жилья; добывание средств к жизни способами, не признаваемыми в обществе (попрошайничество, воровство); подчинение неформальным законам

Причины

Беспризорность вызывается причинами социально-экономического характера, такими как войны, революции, голод, стихийные бедствия и другие изменения условий жизни, влекущие за собой сиротство детей.

Росту беспризорности способствуют экономические кризисы, безработица, нужда и детская эксплуатация, конфликтная обстановка в семьях, асоциальное поведение родителей, жестокое обращение с детьми. Выделяются также медико-психологические причины (склонность некоторых несовершеннолетних к асоциальному поведению).

В Большой Советской Энциклопедии указывается, что успешная борьба с детской беспризорностью возможно только в социалистическом обществе, где ликвидируется именно причины этого явления. Также отмечается то, что насаждение психологии индивидуализма и моральной изоляции личности от интересов общества усугубляют и способствуют развитию детской беспризорности.

В зарубежных странах существуют различные категории социальных работников, занимающиеся проблемами реабилитации подростков. Кроме участковых, действующих непосредственно в общине, ряд социальных работников функционирует в образовательных и лечебных учреждениях, молодежных и подростковых центрах, проводя индивидуальную и групповую работу.

В Российской Федерации объектами первичной работы являются дети и подростки, которые не были замечены в проявлении антиобщественных поступков, но пребывают долгое время в социально-опасном положении.

Объектом вторичной профилактики являются беспризорные дети и подростки различного возраста, начиная с дошкольного и заканчивая юношеским. Работа в отношении таких детей нацелена на развитие форм общественного и государственного воздействии с целью коррекции поведения и социальной адаптации детей, находящихся в зоне социального риска.

Работа с детской беспризорностью на третьем уровне осуществляется исправительно-воспитательными учреждениями, а также специализированными социально-реабилитационными учреждениями, которые играют решающую роль в предупреждении преступности.

В настоящее время сложилась определенная система коррекционно-реабилитационной работы с несовершеннолетними, находящимися в трудной жизненной ситуации. Эта система включает в себя различные государственные и общественные организации, которые в пределах своей компетенции осуществляют меры по ликвидации девиантного поведения среди несовершеннолетних.

Соц работа за рубежом

Зарубежный опыт социальной работы многообразен и многолик. Практически во всех странах имеются социальные работники – одни из них получили подготовку разного уровня в специализированных учебных учреждениях и поэтому считают себя профессионалами; другие, не имеющие профессиональной подготовки, занимаются социальной работой на общественных началах или работают по найму в социальных учреждениях на вспомогательных должностях.
Когда пишут о социальной работе за рубежом, то обычно имеют в виду западноевропейские страны, США и Канаду.

В США создана развитая законодательная база социальной работы с пожилыми как на федеральном уровне, так и на уровне штатов, причем каждый штат, в силу децентрализации социальной политики и финансирования, имеет возможность проявлять значительную самостоятельность в законотворчестве и развитии разнообразных программ. Большая роль в их реализации отводится общественным организациям. Многие из этих программ имеют ярко выраженную педагогическую направленность и решаются чисто педагогическими методами. Формы и модели реализации этих программ разнообразны, но большинство из них основаны на межпоколенном подходе.

В странах Северной Европы основная часть социальных работников нанимается организациями социального обеспечения, находящимися в ведении местных властей. Это также применимо и к некоторым другим Европейским странам, например, Великобритании. В дополнение к этому, социальные работники нанимаются прочими государственными органами: организациями здравоохранения, чаще всего общими и специализированными больницами, а также открытыми общедоступными медицинскими учреждениями (примерно как поликлиники в России), общеобразовательными школами и прочими образовательными организациями, тюрьмами и исправительными учреждениями. В области медицинских услуг, традиционными местами социальной работы являются психиатрические больницы. Что касается открытых общедоступных психических медицинских услуг, то здесь практика варьируется. В Великобритании социальные работники имеют весьма устойчивые позиции в клиниках по работе с психическими расстройствами, в том время как в Финляндии некоторые клиники по работе с психическими расстройствами перестали брать на работу социальных работников и вместо них предпочитают психиатрических сестер.
В странах Центральной Европы довольно сильно распространен подход, когда социальные работники работают в общественных организациях или организациях по оказанию социальных услуг при церквях. Добровольные организации нанимают социальных работников и в странах Северной Европы. Ранее существовала практика, когда социальных работников нанимали и предприятия. Это было распространено в те времена, когда предприятия предоставляли социальные услуги своим работникам. Подобную практику все еще можно наблюдать на отдельных предприятиях. Я знаю, что подобные примеры есть в Испании и Нидерландах.
Частнопрактикующие социальные работники не так широко распространены в Европе как в США. Значительное количество частнопрактикующих социальных работников появилось в течение последних нескольких лет. Частная практика в области социальной работы подходит вплотную к терапевтической практике. Непременным условием для подобной практики является получение социальным работником специальной подготовки в практикующейся области терапии и наличие лицензии на ведение частной практики.

В большинстве стран взносы в социальное страхование выплачивают и предприниматели, и работники. Однако в таких странах, как Австрия, Бельгия, Германия, Нидерланды и Франция большую часть платят сами работники, в Италии же наоборот — предприниматели, в Финляндии и Швеции — только работодатели платят взносы, а в Дании финансирование социальной защиты осуществляется из средств госбюджета. В США фактически отсутствует система обязательных взносов со стороны работодателей и, как уже говорилось, главное внимание уделяется коллективным договорам.

Опираясь на данные МОТ, можно сказать, что в конце 80-х годов на социальные нужды направлялись: в Швеции 31% валового национального продукта (ВНП); в Бельгии, Германии, Дании, Нидерландах, Франции 20%; в США 10%; более низкие показатели отмечаются в странах так называемого третьего мира, а также в Португалии и Японии.
Отличаются и величины выплат. Британия, Нидерланды и некоторые другие страны Cеверной Европы используют принцип равенства социальных пособий. В Бельгии, Германии, Франции размер выплат определяется взносами в страховые фонды, а в США и Канаде выплаты в целом направляются только самым бедным и исчисляются, исходя из степени их нуждаемости.

Соц иждивенчество

Социальное иждивенчество - неотъемлемая часть гражданского государства. Однако, качество того содержания, которое оно предоставляет иждивенцам, напрямую зависит не только от количества работающего населения, но и от количества недобросовестных иждивенцев, то есть лиц трудоспособных, но не реализующих эту способность и получающих содержание, не имея на то достаточных оснований. Если развитые страны в состоянии выплачивать безработным некое пособие, то это не значит, что такие пособия всегда обоснованы по этическим соображениям. Такая политика хоть и поддерживает граждан, но формирует в них иждивенческие настроения.

Люди же, получающие поддержку от государства, но не оказывающие ему ответных услуг, по сути являются иждивенцами. Они живут за счет общества, однако для него играют роль пассивного населения. И таких граждан много в любом государстве. Это - безработные, нетрудоспособные, инвалиды, социально не обустроенные граждане, тунеядцы и т.д. Эти категории могут быть смешаны, и каждый в той или иной форме живет за счет ресурсов, создаваемых обществом.

В некоторых странах социальные услуги, предоставляемые в рамках этой системы, рассматриваются главным образом как общественное благо. От пользования которым в выигрыше все граждане. Другой ценностью аналогичного характера является принцип солидарности, в соответствии с которым основное бремя покрытия расходов на социальное обслуживание намеренно перекладывается с пожилых, бедных и больных людей на молодых, богатых и здоровых, с тем чтобы обеспечить предоставление необходимой социальной помощи всем членам общества.

Система категориальных льгот была унаследована в России из советского прошлого, когда она служила для дифференцирования доступа различных категорий населения к социальным благам при уравнительной функции заработной платы, и изначально не была нацелена на поддержку малообеспеченного населения. В начале рыночных реформ в России в условиях резкого падения реальной заработной платы и пенсий льготы стали использоваться как инструмент для поддержания уровня и качества жизни большинства населения

Проблема адресности социальной помощи в России имеет два аспекта.

Первый аспект заключается в том, что с точки зрения бюджетных затрат в современной системе социальной защиты в России доминируют категориальные, а не адресные программы. С включенностью бедных и небедных домохозяйств в программы социальной поддержки связан второй аспект проблемы адресности. Он состоит в том, что эффективность имеющихся в стране программ социальной защиты, основанных на проверке доходов, невысока: только часть выделяемых финансовых ресурсов доходит непосредственно до бедных домохозяйств.

Сформулированный приоритет адресной поддержки бедных - одно из важнейших направлений развития системы социальной защиты в рыночной экономике.

Правовой статус любого гражданина в развитом обществе помимо прочих составляющих содержит социальные права. Основное их содержание - это притязание человека на часть социальных благ, производимых обществом, для обеспечения себе нормального уровня проживания и жизнедеятельности. Человек может и самостоятельно производить эти блага для себя. Однако в ряде случаев гражданин бывает не в состоянии обеспечить себя ими: в силу возраста, нетрудоспособности или же если он по роду своей деятельности не относиться к сфере производства и распределения социальных благ. В таких случаях обязанность по обеспечению граждан необходимыми благами ложиться на государство в лице его официальных, уполномоченных на то органов.

Существует множество вариантов путей смягчения социального иждивенчества, так например Т.А. Хатагов предлагает следующие способы.

. Совершенствование системы образования.

. Обеспечение трудоустройства выпускников по специальности.

. Сокращение бюрократии и обеспечение кадровых потребностей.

. Создание новых рабочих мест и привлечение трудовых кадров. Помощь в переквалификации.

. Сокращение социальных дотаций, не имеющих обоснования.

. Искоренение тунеядства, иждивенчества и психологии, допускающей их.

 

Новые левые правые

 Социальная работа как профессия, то есть синтез практической деятельности и теории, всегда была чем-то близка тому, что мы сегодня именуем постмодернизмом, а можем назвать и словами Зигмунда Баумана "предчувствием постмодернизма". Она всегда признавала необходимость учета в рамках универсальных социальных программ индивидуальных особенностей своих "клиентов". В силу того что социальным работникам чаще всего приходится иметь дело с определенным контингентом, они уделяют особое внимание таким сторонам человеческой жизни, которые приводят к психологической неустойчивости, отклонениям от нормы, маргинализации, отсутствию правопорядка и отчуждению. Обучение социальных работников было также по духу "постмодернистским". Достаточно отметить такие моменты, как несколько скептическое отношение к общим теориям поведения человека, признание информации основой человеческой и профессиональной деятельности, особое внимание к этической и эмоциональной компонентам социальной действительности. Еще задолго до того, как они вошли в моду в академических кругах, выражения типа "анализ дискурса", при всей своей абстрактности, были вполне понятны социальным работникам, которым постоянно приходилось иметь дело с интерпретацией высказываний "клиентов", а также текстов различных официальных и неофициальных документов. В историческом плане можно усмотреть общие корни этих форм аналитического мышления в теориях социальной фрагментации Г. Зиммеля и М. Вебера, а шире - в неокантианской и антипозитивистской философских традициях начала века (32).

 В профессиональных и академических кругах широко распространено мнение, что как профессия социальная работа обязана быть политически нейтральной, что принципы гуманизма и научности требуют от нее полной и отвлеченной объективности. Анализ третьей фазы развития философии прав человека и связанных с ней политических сил показывает, что в действительности дело обстоит гораздо сложнее. Не являясь орудием или лозунгом какой-либо политической партии, социальная работа тем не менее оказалась напрямую связана с политикой третьего цикла философии прав человека.

 Призыв к индивидуализации стал знаменем идеологов политического течения, которое получило название " новые правые ". Он был выдвинут как альтернатива социал-демократической ("либеральной" на американском политическом языке) системе ценностей, господствовавшей в течение более чем полувека. Исторический парадокс заключается в том, что первые крупные выступления против усиления бюрократического государственного аппарата, приводящего к подавлению и "отчуждению" индивида, вдохновлялись главным образом лозунгами левых. Идеология так называемых "новых левых" 50-60-х годов нашла свое выражение, в частности, в мощных демонстрациях молодежи Праги и Парижа в 1968 году, студенческих волнениях в английских и американских университетах, в маршах протеста против войны во Вьетнаме, в создании поселений-коммун (33). Она взяла на вооружение взгляды, высказанные в работах современников - Миллса, Маркузе, Лэнга, Томсона, Свизи, а также почерпнутые из нового прочтения классиков прошлого - раннего Маркса, Вебера, Зиммеля и других. Острие критики было направлено против государства, понимаемого как универсальный инструмент и воплощение легитимности, а также против его претензий на роль верховной инстанции, которая ведает удовлетворением потребностей людей и определяет, кто из них этого действительно заслуживает. "Новые левые" отстаивали право людей самим определять свои потребности и создавать социальные механизмы их удовлетворения. В этом смысле требования французских или американских студентов были близки тем, что выдвигались в Праге сторонниками "социализма с человеческим лицом" и многими из российских диссидентов (34 ). Главным компонентом идеологии "новых левых" стала защита прав меньшинств и маргиналов - и в первую очередь права принадлежать к меньшинству или маргинальной группе и не подвергаться в связи с этим дискриминации, стигматизации или забвению. Экологические соображения и представления о связи экологии со структурой дискриминации также нашли здесь свое отражение. В систему таких воззрений вписывалась и широкая поддержка социалистов Третьего мира: Вьетнама, Кубы, Никарагуа. В этом смысле возникшее движение можно было бы назвать красно-зеленым (35).

 Власть имущие решительно и эффективно ответили на брошенный им вызов 1968 года - советские танки вошли в Прагу, тень французских танковых дивизий, стоявших в Германии нависла над Парижем, в Белграде полиция жестоко разогнала демонстрантов, а в США национальная гвардия открыла огонь по студентам Кентского университета. На Западе, вполне в духе его политических традиций, за этим последовали определенные политические компромиссы: так вскоре была закончена война во Вьетнаме, оказывавшая серьезное дестабилизирующее влияние на политическую жизнь. Не меньшее значение имела и реакция официальной оппозиции "старых" левых на Западе. Французские коммунисты сделали все возможное, чтобы направить недовольство парижской молодежи в приемлемое для себя русло, отвергая призывы к принципиально новым целям. На Востоке коммунистические режимы, как всегда, ответили привычными репрессиями: арестами, ссылками, заключением в психиатрические больницы. Поражение "новых левых" в 1968 году и попытка официальной левой оппозиции отмежеваться от их требований привели к ситуации, когда инициатива перешла к правым радикалам. Это вызвало также падение авторитета "старых" левых, в особенности коммунистов Западной Европы. "Новые правые" воспользовались ростом антигосударственных настроений и сомнений в эффективности решения социальных проблем посредством крупных государственных программ, и быстро завоевали идейный и моральный авторитет, предлагая свой вариант социальной политики, нацеленный на увеличение свободы наиболее активной части населения. В качестве механизмов либерализации и стимулирования экономического роста здесь предлагались "свободный рынок", приватизация и политика радикального монетаризма.

  Первоначально "новые правые" взяли на вооружение идеи классического либерализма, который в XVII-XVIII веках бросал вызов "старому режиму". Современное "тоталитарное" государство - новый Левиафан - стало главным объектом их критики. Ведущими идеологами этого течения выступили Хайек и Поппер, эмигранты-ученые, еще хранившие личные воспоминания о нацизме (36). Вначале их высказывания о том, что государственная система социального обеспечения едва ли способна гарантировать в полном объеме права и нужды человека, звучали "гласом вопиющего в пустыне". Но будучи подхвачены официальной идеологией тэтчеризма и рейганизма, эти идеи стали движущей силой новой "революции сверху" и до сих пор официально остаются тем идеологическим ориентиром, который определяет политику правительств и Международного валютного фонда.

 В качестве лучшего способа утверждения права индивидуального выбора предлагалось создание благоприятных условий для частного капитала. Развал советского блока служил доказательством утопичности идей социализма, а равно и "государства всеобщего благоденствия". Естественно, планы широкомасштабной приватизации в основном отвечали интересам новых капиталистов, более похожих на спекулянтов. Но и у остального населения они не вызвали особых возражений, поскольку к тому времени деятельность национализированных отраслей промышленности и "социальных" министерств, оказавшихся забюрократизированными, вызывала достаточное недовольство. В силу этого требования децентрализации и разгосударствления встретили широкое одобрение. Однако дух и методы новых реформ все более расходились с формальной идеологией либерализма прошлого. Беспрестанные вмешательства сверху, со стороны государственных бюрократических структур, всеобщая нестабильность, бесконечные перемены, свершающиеся по административным указам, - все это вряд ли снискало бы одобрение Адама Смита или Хайека. В то же время неконтролируемый рынок вел ко все ускоряющейся экономической поляризации, повлекшей за собой такие социальные последствия, как увеличение преступности и нищенства. Государство ответило своим испытанным способом - применением силы. Такая стратегия была вполне официальной и нашла поддержку в особенности среди тех, кто опасался беспорядков, не понимая их социальных причин. Того обстоятельства, что репрессивные методы противоречат официальным либеральным принципам, старались не замечать. Рост могущества государственной машины в сочетании с всесилием транснациональных корпораций - вот что стояло все чаще за разговорами о разгосударствлении и децентрализации (37).

  Итак, во многих отношениях "новые правые" представляют собой антипод "старых" правых, которые были истинными консерваторами, то есть сторонниками стабильности, патернализма, традиционных социальных институтов. "Новым правым" чужды также и моральные идеалы классического либерализма. Человечество для них - в первую очередь вечный, универсальный и оптимальным образом сформированный рынок. При таком подходе любая организация служит для манипулирования людьми, отдельный человек воспринимается как винтик большой машины и всякие моральные соображения отпадают. Общество рассматривается как деперсонализированный рынок, а абсолютным и единственным мотивом деятельности людей признается экономический эгоизм - стремление к извлечению максимальной личной прибыли. Все остальное квалифицируется как утопизм или консерватизм. По мере того как их знаменем становился рыночный радикализм, сам термин "консерватизм" превращался для "новых правых" в бранный. Отрицательная реакция гуманных профессий на голый менеджеризм интерпретировалась в том же ключе, а бедность рассматривалась как результат лени, неумения и нежелания работать. Предлагались все более жесткие меры контроля за претендентами на общественную помощь. Вместо всеобщего права граждан на социальное обеспечение опять выдвигались критерии для определения "достойных". Социальные реформы стали синонимом "горького лекарства", которое должно пойти "им" на пользу, при этом под "ними" подразумевалось все население с низким доходом - и внутри страны, и интернационально.

 Когда шум и пыль, поднятые крахом коммунизма в Восточной Европе, осели и событие это перестали интерпретировать в духе "конца истории" (38), стало ясно, что между политическими идеологиями правого и левого толка существует фундаментальное противоречие. Постепенно начинает оформляться новый левый лагерь, дистанцировавшийся от "старых" левых, целью которых было создание государства, где руководящая роль принадлежала бы пролетариату (на деле подобная мифология быстро вырождалась в бюрократический тоталитаризм). "Новые левые" 50-х и 60-х годов призывали "чуму на оба дома" двух сверхдержав и возродили идеи освобождения человека как человека, провозглашенные еще в XVIII веке (39). Новых "новых левых" роднит с ними критический настрой, но идеология их складывалась по контрасту и под влиянием доминировавшей на протяжении последнего десятилетия идеологии "новых правых".

  Современная левая критика взглядов правых направлена главным образом против утверждения (предлагаемого как реализм и рационализм), что единственными движущими силами общественного развития являются рыночные отношения, погоня за прибылью и эффективный менеджмент. В противовес этому левые выдвигают в качестве столь же важного базиса человеческой деятельности альтруизм и солидарность. Из общности интересов рождается спонтанный внегосударственный коллективизм, который выступает единственным надежным гарантом индивидуальной свободы. Внутренние споры новых "новых левых" касаются в осночном конкретной природы этой общности. Некоторые современные идеологи понимают "общность" прежде всего как общность территориально-производственную (общины или кооперативы). Еще чаще естественную основу для объединения людей видят в желании защититься от существующей в обществе дискриминации по признакам расы или пола. Именно поэтому требование "позитивной дискриминации", т.е. привилегий слабым, становится главным в политической стратегии новых "новых левых". Позаимствовав некоторые либеральные, социалистические и народнические идеи прошлого, новые "новые левые" соединили их с призывами к радикальной демократизации общества и освобождению таким образом индивида от диктата ккк голого рынка, так и "государства всеобщего благоденствия". В качестве важного условия раскрепощения людей и демократизации (или ре-демократизации) они выдвигают также требование свободы доступа к информации (40).

 Подобная точка зрения связывает социальные проблемы с разрешением моральных дилемм, возникающих при принятии политических решений и заключающихся в том, что стремление к максимальному увеличению доходов вступает в противоречие с требованиями экологии или эстетики; а люди как объект эффективного менеджмента противопоставляются тем же людям, взятым как субъект исторического процесса. В такого рода анализе центральное место отводится также вопросам развития человеческой личности и защиты человеческого достоинства. Принципиальные различия взглядов правых и левых можно легко проследить, если прислушаться к их взаимной критике. Современные правые оценивают платформу левых как утопизм, рядящийся в одежды социологии или социальной этики. В глазах современных левых воззрения их политических оппонентов предстают попыткой привилегированных слоев общества оправдать свой беззастенчивый эгоизм ссылками на законы экономики и на принципы эффективного управления.

 

Социальная работа: идейные вопросы профессионального выдвижения.

 Социальные работники не были готовы к новому повороту политической и культурной истории. Их понимание профессионализма требовало отказа от участия в прямых политических конфронтациях, однако же они оказались втянутыми в водоворот политических дебатов. С одной стороны, ясно обозначилось их неприятие государственной политики, воплощавшей идеологию "новых правых". С другой - они чувствовали необходимость определить свое отношение к постмодернизму и идеологиям левых. И мы можем проследить как известное сходство, так и различия этих трех идейных структур, оказавшихся в одном культурном пространстве современного мира.

 Ресурсы, которыми располагают социальные работники, зависят не только от общей экономической ситуации, но также и от идеологических и политических принципов распределения общественных средств. В этом смысле в последнее десятилетие ситуация складывалась особенно неблагоприятно: денег на социальную работу выделялось явно недостаточно и одновременно все более ужесточалась система отчетности, хотя четких оценочных критериев не существовало и сами требования постоянно менялись. В силу этого присущие социальной работе как профессии и научной дисциплине противоречия проявились особенно ярко.

  Позиция "новых правых", во всяком случае на уровне деклараций, была близка социальным работникам постольку, поскольку она подвергала критике универсалистский подход к системе социального обслуживания и утверждала бесконечное разнообразие возможных типов "нуждающихся". Делая упор на раскрытие потенциала личности и подчеркивая роль семьи, "новые правые" рассматривают социальную работу как одно из основных направлений своей деятельности. Но уверенность "новых правых" в том, что свободная игра сил рынка способна сама собой решить главные социальные проблемы, и вытекающее отсюда враждебное отношение к финансированию социальных программ из общественных фондов идут вразрез с тем, с чем на практике сталкиваются социальные работники.

 То же касается и технократизма, который "новые правые" Запада выдвинули в качестве основного принципа организации всех аспектов жизни общества. Как писал один из современных авторов, "технократизм интересуется исключительно достижением целей, сформулированных внутри организации или теми, кто ее контролирует; он контролирует и контролируем...", и поэтому для устанавливаемых им правил игры "нет аналогов в профессиональной этике, какую ни возьми профессию" (41). Подобная установка противоречит целям социальной работы, направленной на реабилитацию, преимущественную помощь социально незащищенным и требующей уважительного отношения к "клиентам" и отношения к ним как к "субъектам".

 Хотя сами социальные работники часто оказывались политически наивными, многие современные идеологи и политики правого толка быстро квалифицировали представителей этой профессии как потенциально враждебную силу ("консервативную" на языке радикальных сторонников рынка, для которых единственным мерилом "прогресса" выступает степень приватизации). С точки зрения экономической модели, в которой любые государственные формы производства и обслуживания как таковые являются нерентабельными и сугубо потребляющими, а эффективно лишь частное производство, социальная работа - это прежде всего обуза для национальной экономики. К тому же социальные работники все время затрагивают этические проблемы и напоминают о масштабах обнищания в современном обществе. Следовательно, за ними нужен постоянный контроль, как, впрочем, и за другими профессионалами, которые видятся "новым правым" потенциальными участниками некоего "заговора против непрофессионалов". Над профессионалами должны стоять менеджеры, а сама профессиональная деятельность должна быть строго регламентирована. К всему этому надо прибавить также программы перехода социального обслуживания на коммерческую основу (42). Эти тенденции постепенно вылились в угрозу существованию профессии социального работника как таковой. На Западе уже намечаются планы депрофессионализации социальной работы, в процессе которой социальная работа постепенно будет передаваться в руки бюрократов и клерков, обезличиваясь и формализуясь.

 Что же касается постмодернизма, то, как сказано выше, социальным работникам во многом близок характерный для него стиль мышления (43). Их не нужно убеждать в том, что люди по-разному интерпретируют окружающую действительность, наполняя ее субъективным смыслом. Однако профессия эта возводит в ранг абсолютного одно важное и всеобщее право человека - право на некий минимальный уровень благосостояния, гарантированный обществом и/или современным государством. Зная по опыту, что помощь людям - дело тонкое и не терпящее грубой стандартизации, поскольку люди очень по-разному реагируют на внешне сходные обстоятельства, социальные работники тем не менее в массе своей рассматривают практический альтруизм как универсальный принцип, без которого трудно представить себе эффективное взаимодействие людей. Верность этому взгляду определяла позицию социальных работников при столкновении со сложной и противоречивой социальной реальностью, зыбкость которой постмодернизм склонен возводить в абсолют.

  И наконец, обратившись к ключевым установкам левого края современного политического спектра Запада (которые, правда, все еще находятся в стадии формирования), мы можем увидеть у них немало общего с базовыми ценностями социальной работы, такими, как защита обездоленных, внимание к проблемам меньшинств, борьба с проявлениями дискриминации и т.д. Современная тенденция готовить будущих социальных работников не только к работе с частными случаями, но и к работе в социальной микросреде - т.н. "коммунальной социальной работе", еще больше сближает эту профессию с левыми политическими течениями. Но, с другой стороны, профессионализм включает в себя принцип научной объективности и непредвзятости, а также идею асимметричности отношений с клиентом. Профессионал всегда сохраняет известную дистанцию, стремится к самоустранению, ибо только тогда достигаются полная реабилитация и нормализация. Кроме того, практические усилия социальных работников адресованы не столько некоей обобщенной категории населения, классу или "меньшинству", сколько конкретным индивидам и семьям (44).

 

 В нашу эпоху мощного влияния идеологии "новых правых", представляем как реализм - иногда горький, но единственно приемлемый, - социальная работа как таковая продолжает отстаивать необходимость комплексной социальной политики, ориентирующейся в первую очередь на индивидуализированную поддержку нуждающихся в помощи. Социальная работа сохраняет верность идеям прав человека и профессионализма, воспринимая себя как современное их воплощение. Как и другие гуманные профессии, она ориентируется на общечеловеческие ценности и поэтому часто выступает в роли критика, подвергающего сомнению правильность существующего порядка вещей. Чтобы подчеркнуть этот гуманистический и антибюрократический заряд, мы должны обратиться к клятве Гиппократа - моральному кодексу одной из самых гуманных профессий, которая исторически была первой, осознавшей себя в качестве таковой. Приведем основные положения этой клятвы в современном изложении, опуская ее чисто медицинские элементы (45):

• Я торжественно обещаю посвятить свою жизнь служению человечеству.

• Я с должным уважением и благодарностью буду относиться к своим учителям.

• Я буду ответственно и с достоинством выполнять свои профессиональные обязанности.

• Интересы моих пациентов будут для меня превыше всего.

• Я обещаю хранить профессиональную тайну.

• Я буду всемерно способствовать поддержанию престижа профессии.

• Я буду по-братски относиться к своим коллегам.

• Я не позволю, чтобы какие-либо соображения религиозного, национального, расового, политического и социального характера повлияли на выполнение моего профессионального долга.

• Ничто не сможет принудить меня использовать свои знания во вред людям.

• Я добровольно и сознательно клянусь с честью выполнять эти торжественные обязательства.

 Подчеркнем: служение людям, а не нажива. Подчеркнем: дело всей жизни, а не просто прилежное исполнение обязанностей или приказов сверху. Подчеркнем: абсолютная преданность своему профессиональному долгу. Подчеркнем: добровольная и сознательная личная клятва честью. Тот факт, что подобные клятвы не всегда в полной мере выполняются на практике, не перечеркивает их смысла. Как говорится в одном из важных документов ООН, "Моральный кодекс всегда предшествует моральному поведению... Если бы люди не формулировали для себя высоких моральных принципов, прогресс, уже достигнутый, был бы немыслим". Именно с такой точки зрения следует оценивать перспективы социальной работы как профессии и как научной дисциплины, а также как взгляда на мир человеческих взаимоотношений и как жизненной позиции.

 

Соц работа с инвалидами. Виды и формы адаптации и реабилитации

Под реабилитацией понимается система мероприятий, цель которых — быстрейшее и наиболее полное восстановление здоровья больных и инвалидов и возвращение их к активной жизни и общественно полезному труду. Реабилитация больных и инвалидов представляет собой комплексную систему государственных, медицинских, психологических, социально-экономических, педагогических, производственных, бытовых и других мероприятий.
Медицинская реабилитация направлена на полное или частичное восстановление или компенсацию той или иной нарушенной или утраченной фун