Глава 20. «карты раскрыты, маски сняты».

Светлана, шокированная до глубины души, стояла рядом с дорогой и ногами пинала опавшие осенние листья. Она чувствовала себя опустошенной, так же, как и после смерти дочери. Какое предательство! Анатолий, который помогал ей найти Аню, оказывается, работает на тех, кто её убил? Тогда в чем был смыл? Почему он не убил Светлану сразу, почему заставил смотреть на смерть её собственного ребенка? Или в этом и заключался их план? Они хотели, чтобы она страдала. Лисичкина злостно раздавила ползущего по земле дождевого червя и смотрела, как из него вытекает какая-то мутная желтая жижа. Снегирёв подошел к ней и мягко опустил руку на плечо, но женщина поморщилась от боли, и тот неловко сунул руку в карман порванных штанов.

- Не беспокойтесь так сильно. И не вините себя за то, что ошиблись в этом человеке. Вам просто нужно было кому-то верить, вы нуждались в этом, и Анатолий попался вам под руку в самый подходящий момент. Он действовал согласно плану, но вы этого, конечно, не знали. Да и никто из нас до последнего не хотел верить в подобное, хотя я и предполагал такой исход. Однако насчет Ивана... Никто не мог об этом подумать.

- Значит, нечего сейчас жалеть о моих ошибках. Я итак уже совершила их слишком много, и потеряла мужа, дочь, смысл жизни и вообще все, чем когда-либо дорожила. У меня больше ничего нет, кроме боли. - Лисичкина чувствовала, как к горлу подступают слезы, хотелось кричать, биться в истерике, рыдать и стучать кулаками по земле, но она лишь внутренне напряглась и, выдохнув, продолжила говорить. - Как бы то ни было, мы все еще можем им отомстить.

- А Ростова? Может, она все-таки с ними? И Анатолий на самом деле её не крал, а просто взял с собой, согласно плану? Может, она как приманка для нас? - вклинился в разговор Уткин, озабоченно разглядывая нахмуренное лицо Светланы.

- Они вполне могли сделать это и без нее. В любом случае, скоро мы это узнаем. - Виктор придвинулся ближе к коллегам и стал излагать план, который придумывал буквально на ходу. - Слушайте внимательно. Сейчас приедет водитель. Нас трое, а он, скорее всего, будет совершенно один, но, вероятно, с оружием: у рыжей оно, по крайней мере, было. Имейте это в виду, если вы вдруг подумали, что он поедет забирать ее, совершенно не опасаясь встречи с противниками. Он все-таки не настолько глупый. Но даже если у него есть оружие, нас больше: есть шансы его одолеть. Значит, когда водитель подъедет и выйдет из машины, я наброшусь на нежу сразу же. Вы, Светлана, будете продвигаться к машине, а ты, Уткин, если что, поможешь мне вырубить его. Ну, или убить. Там как получится. - На этих словах Виктор легкомысленно пожал плечами и, казалось, даже ухмыльнулся. - Когда мы расправимся с водителем, все садимся в машину и быстро едем в указанное место, где устраиваем засаду на месте сбора Ивана и остальной шайки. У меня есть оружие, так что скорее всего придется его использовать.

Снегирёв дотронулся до пистолета, лежащего в закрепленной на ремне кожаной кобуре и услышал, как по асфальту подъезжает машина, визжа шинами.

- Всем все понятно?

Павел и Светлана испуганно переглянулись и кивнули головами.

- Тогда начинаем.

Было трудно увидеть, кто сидит в машине: от окон отражалось солнце и слепило глаза. Они аккуратно подошли к автомобилю. Передняя дверь открылась, но оттуда сначала никто не вышел. Затем показался пистолет и начал палить по всему, что попадалось. Стрелок не видел целей, но все-таки стрелял. Виктор сразу достал свой пистолет и подбежал к двери. Светлана и Уткин отбежали за машину, укрываясь от пуль.

Виктор открыл дверь, но стрелок уже вышел из машины и направил пистолет на него. Виктор не успел разглядеть его внешность, потому что тот начал стрелять. Он выстрелил, но не попал. Второй выстрел пришелся детективу в ногу. Боль пронзила её, но он успел сделать один выстрел. Попал он или нет, он не знал, скорее всего, нет. Стрелок ударил его по голове, и он отключился.

Очнулся Виктор уже привязанным к скамье для молитв. Рядом с ним был Павел, тоже привязанный. Первое, что пришло ему в голову, это вопрос: "Где я?", - но потом он понял, что находится в церкви. Это был зал для молитв, большой и просторный. В нем было всего несколько скамеек. К одной из них привязали Виктора и Павла, к другой Светлану. Она тоже очнулась и смотрела на него с противоположной скамьи.

- Нас поймали, - тихо сказала она.

- Нет, - твердил больше самому себе, чем остальным, Виктор, - мы не проиграли. Еще не все потеряно.

В зале находилось большое количество свеч и горящих факелов. Солнце за окнами было оранжевого цвета, как и небо вокруг него. Небольшая сцена, где обычно выступает священник, была также свободна. Только теперь Виктор увидел на стене у сцены Ксению Ростову. Она висела там, снова прибитая гвоздями, но сейчас помимо рук были прибиты и ноги. Самое ужасное было то, что она все еще была жива и иногда вертела головой. Вот и жертва. Значит, Анатолий все-таки украл ее, и в тело Ростовой вселился Дьявол. Ну, конечно же, молодое тело! Как же все логично! Если бы Виктор сразу понял, что Анатолий с ними, а не гадал, то все было бы по-другому...

Двери церкви открылись, и внутрь вошли люди. Во главе процессии был священнослужитель Иван, если, конечно, его еще можно так называть, за ним ступали женщины в черных кожаных куртках, их было двое. Дальше шли трое мужчин, возможно, один из них приезжал на машине, играя роль водителя.

Виктор старательно пытался ослабить крепкие веревки, которыми он был привязан к скамье и незаметно для окружающих шевелил кистями рук. Но это не давало никаких результатов: кожу жутко жгло, свежие ссадины щипало, а веревки оставались в таком де положении, в каком и были. Снегирёв выругался про себя и огляделся вокруг. Обычная православная церковь, ничего необычного, кроме процессии, которая сейчас поднималась на постамент, где была вновь распята Ростова. Виктор даже представить не мог, какую боль она сейчас испытывает, девушка, которую только что прооперировали после того, как ей в руки вонзили ржавые старые гвозди, а теперь она прикована к стене снова. Ростова двинула головой и издала тихий усталый стон. Она предпочла бы умереть сразу, но ей предстояло вынести еще столько страданий. Виктор не мог на это смотреть. Он отвел взгляд и стал разглядывать стены, чтобы не наблюдать за происходящим: Иисус на картинках и фресках казался таких хилым, слабым и маленьким, совершенно ничего не значащим, что детектив удивлялся: и как он мог бы их защитить? Печальные глаза Христа отрешенно смотрели на происходящее в святом месте и, казалось, были совсем равнодушны: "Подумаешь, здесь только что распяли девушку и сейчас готовятся к призванию Дьявола, мне-то что?" Снегирёв с досадой отвернулся и кинул взгляд на Светлану. Та беспокойно наблюдала за Иваном, который стоял за кафедрой священника и расправлял на себе черное монашеское одеяние. Его седая борода сверкала в лучах проникающего через пыльные окна солнца, и Лисичкина даже закрыла глаза. Голова снова раскалывалась, и мыслить и думать о чем-то женщина уже не могла: просто не было больше сил. Столько всего произошло с ней буквально за одну неделю, и психика просто не справлялась с подобным шквалом эмоций и событий. Уткин испуганно озирался по сторонам, постоянно ворочая головой, и из его груди изредка исходил жуткий хриплый вздох: видимо, его душил кашель, но он всеми силами пытался его подавить внутри себя. Почему-то Виктора сейчас очень злил просто внешний вид Павла: он казался ему таким жалким и беспомощным, но в этот момент Виктор вспомнил, что и он сам сейчас сидит, привязанный к молитвенной скамье, и не может пошевелить болящими руками, чтобы освободиться и помочь остальным.

Иван, окончательно заняв место на постаменте пред Ростовой, которая теперь была распята прямо за его немного сгорбленной спиной, окинул сверкающим взглядом зал церкви. Иисус смотрел на него со стен, и Ивану было неуютно под этим мутным отрешенным взглядом, который, как ему казалось, смотрел сквозь вещи внутрь и видел все сразу. Мужчина кашлянул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но внезапно остался молчалив. Виктор чувствовал, как в нем закипает гнев и настоящая ярость, до дрожи.

- Да начинай ты уже тогда! - рыкнул он и посмотрел Ивану прямо в глаза. Тот кашлянул снова и сложил руки в замок на груди, в последний раз посмотрев в глаза Иисуса, который, преданный всеми, печально наблюдал за тем, чего предотвратить уже не мог.

- Вы, конечно, думали, что я поверил в ваш розыгрыш со звонком... - Он сделал театральную паузу. - Но вы не думали, что мне известно больше, чем вам?