Три истории личной трансформации

В этой главе мы познакомимся с людьми, которые вложили энергию своего сознания в нематериальный мир за пределами наших органов чувств и неоднократно принимали возможность, пока она не воплотилась в их жизнь.

История Лори

В возрасте 19 лет у Лори обнаружили редкую дегенеративную костную болезнь – полиоссальную фиброзную остеодисплазию. При этом подрывающем силы нарушении тело заменяет нормальную костную ткань более низкопробной, волокнистой тканью, а белковый строительный материал, поддерживающий скелет, становится необычно тонким и неравномерным. Процесс атипичного разрастания, связанный с этим диагнозом, приводит к тому, что кости распухают, слабеют, а затем ломаются. Фиброзная остеодисплазия может произойти в любой части скелета, а у Лори она проявилась в правой ноге – в бедренной кости, шейке бедра, большой берцовой кости и в нескольких костях стопы. Доктора сказали Лори, что ее болезнь неизлечима.

Фиброзная остеодисплазия – это генетическое заболевание, которое обычно проявляется после полового созревания. Что касается Лори, то первые признаки болезни проявились в том, что она целый год передвигалась по студгородку своего колледжа, прихрамывала от боли, вызванной, как потом выяснилось, переломом бедра. Она была крайне удивлена, услышав о переломе, потому что у нее не было никаких травм. Лори не замечала у себя особых проблем со здоровьем, ну разве что одна стопа была чуть больше другой. Она жила активной юношеской жизнью, увлекаясь бегом, танцами и большим теннисом. А к тому времени, когда девушка начала хромать, она как раз начала заниматься бодибилдингом, собираясь выступать на соревнованиях.

После диагноза жизнь Лори изменилась в одночасье. Хирург-ортопед предупредил, что ее кости стали хрупкими и страшно уязвимыми. Он настаивал на том, чтобы она ходила только на костылях вплоть до хирургического вмешательства: сперва планировалась трансплантация кости, а затем имплантация «бедренного штифта Рассела-Тэйлора» в полость ее бедренной кости. Услышав такие новости, Лори с матерью целый час проплакали в больничном кафетерии. Это был какой-то кошмар – та жизнь Лори, которая была ей знакома, похоже, внезапно закончилась.

Восприятие Лори ограничений – реальных и воображаемых – начало управлять ее жизнью. Во избежание новых переломов она следовала указаниям хирурга и послушно пользовалась костылями. Ей пришлось бросить интернатуру, куда она вступила незадолго до диагноза, и посвятить все свои дни медицинским процедурам. Отец настаивал, чтобы Лори осмотрели как можно больше специалистов по ортопедии, поэтому всхлипывающая мать возила дочку из одного врачебного кабинета в другой неделями напролет.

Каждый раз, когда Лори посещала нового доктора, она терпеливо ждала от него обнадеживающих новостей, но раз за разом слышала одно и то же. За каких-то несколько месяцев с десяток хирургов подтвердили ее диагноз. Наконец, последний доктор, который ее осматривал, высказал иное мнение. Он сообщил Лори, что предписанная другими врачами хирургия ничуть ей не поможет, потому что имплантация штифта укрепит больную кость только в самом слабом месте, но зато вызовет новые трещины в самых уязвимых ее частях сверху или снизу штифта. Он посоветовал Лори отказаться от хирургии и продолжать использовать костыли или инвалидную коляску – а то и вовсе избрать неподвижный образ жизни до конца своих дней.

С того дня Лори большую часть времени не покидал страх, что она может сломать кость. Она чувствовала себя беспомощной, маленькой и хрупкой, ее наполняли тревога и самосожаление. Месяцем позже она все-таки вернулась в колледж, но почти не выходила из квартиры… Она виртуозно скрывала свою тяжелую и нарастающую клиническую депрессию.

Боязнь отца

Сколько Лори себя помнила, ее отец был вспыльчивым человеком. Даже когда дети его вырастали, каждый из них знал, что может отведать его несдержанных кулаков в самый неподходящий момент. Каждый постоянно находился в полной боевой готовности, ожидая очередной вспышки отцовского гнева. Конечно же, Лори тогда еще не понимала, что ее болезнь на самом деле была напрямую связана с поведением отца.

Новорожденные проводят большую часть своих дней в состоянии мозгового дельта-ритма. За первые 12 лет у детей постепенно появляется тэта-ритм, а затем альфа-ритм, прежде чем прийти к состоянию бета-ритма, в котором они и проведут большую часть зрелости. Как говорилось выше, мозговые волны тэта и альфа связаны с особыми восприимчивыми состояниями. У маленьких детей еще нет аналитического ума, чтобы разобраться в том, что с ними происходит, и отсеять ненужную информацию, поэтому все данные, которые они получают из своих переживаний, напрямую шифруются в их подсознании. Благодаря повышенной внушаемости в тот момент, когда они чувствуют эмоциональное изменение под влиянием какого-либо опыта, они обращают внимание на того, кто именно вызвал это переживание, и таким образом вырабатывают у себя условный рефлекс. У них формируются ассоциативные воспоминания, связывающие того, кто вызвал переживание, с самой эмоцией этого переживания. Если это один из родителей, то, со временем привязавшись к нему, дети будут думать, что эмоции, которые им доставляет это переживание, – нормальные, потому что у них еще нет способности анализировать ситуацию. Именно так опыт раннего детства становится подсознательным состоянием бытия.

Те эмоционально заряженные события, которые переживала Лори, подрастая рядом с таким отцом, запечатлелись в системе ее неявной памяти, в подсознании, программируя биологию организма Лори. Ее реакция на гнев отца – она ежедневно чувствовала себя слабой, беспомощной, подавленной и испуганной, – постепенно стала частью реакций ее вегетативной нервной системы. Ее тело химически запечатлело эти эмоции, и окружающая обстановка подала генам, связанным с ее расстройством, сигнал включиться. Поскольку эта реакция была автоматической, Лори была неспособна изменить ее до тех пор, пока оставалась в плену своего эмоционального тела. Она могла только анализировать состояние своего бытия в соответствии с эмоциями прошлого, хотя ответы, которые были нужны ей, лежали вне рамок этих эмоций.

Как только Лори поставили диагноз «фиброзная остеодисплазия», ее мать немедленно объявила всей семье, что современная медицина официально признала Лори «хрупкой» – и, следовательно, та должна быть освобождена от физического насилия со стороны отца. Хотя он продолжал эмоционально и устно унижать дочь (до самой своей смерти 15 лет спустя), ее болезнь, по иронии судьбы, защитила ее от дальнейших физических расправ.