Правильное отношение к своим падениям

Мы продолжаем читать наставления Нила Синайского из второго тома «Добротолюбия». Хотелось бы прочесть еще один коротенький абзац из «Слова о гордости» и комментарий, прежде чем читать дальше.

32-й абзац:

Падая воздыхай, и преуспевая не надмевайся. Не величайся тем, что ты безукоризнен, чтобы вместо благолепия не облечься тебе в срамоту.

Собственно, все сказано самим абзацем, комментировать по большому счету нечего. Важно всегда помнить, что падение – это нормальное состояние человека. Об этом пишет Нил Синайский, до этого мы подобные строчки читали то ли у Иоанна Кассиана, то ли у аввы Исайи. Это общее место для святоотеческой письменности.

Я всегда слушающим говорю: «Вы читаете святых отцов, которые пишут о разных нюансах борьбы с блудной страстью, чревоугодием, гордыней, тщеславием. Разве они по книгам это изучали? Сидели и читали книжки?» У многих из них (например, у Антония Великого) вообще не было книг. У них не стояли на полках тома «Добротолюбия», они не читали Игнатия (Брянчанинова) или Феофана Затворника. У кого-то были небольшие списки, свитки, как у Иоанна Лествичника, а у кого-то не было ничего. И они делали записи как раз потому, что у них ничего не было, а люди, которые пришли после них, хотели иметь какие-то книги. Так, по чьим-то просьбам, было написано большинство книг, которые мы сейчас читаем как творения святых отцов.

Но если они описали какие-то страсти, значит – они пережили их, боролись с ними и впадали в них, хотя бы мысленно и чувственно. Они могли не впасть в какой-то грех делом, но почти дойти до совершения этого греха они неизбежно должны были. Иначе они никогда не смогли бы написать об этом. Они не книжники, а люди, которые в своей жизни на практике прошли через это и описали свой опыт.

И когда я говорю, что падение – это нормально, это относится не к нам – людям в неизмеримое число раз более немощным, гнусным, знающим грех и развратившимся гораздо сильнее, чем те, что подвизались в Синайской, Скитской, Фиваидской пустынях в IV, V или VI веке. Мы неизмеримо немощнее и грешнее этих людей. Но и они тоже падали, вставали, плакали. Иначе мы бы никогда не прочитали их книг, ничего бы не узнали о тех слезах, которые проливали авва Сисой, Ефрем Сирин, Агафон Великий или еще кто-то. Отчего бы они плакали, если бы никогда не знали падений? Пусть не в действительности, не телесно – но душевно и в уме они падали, и очень болезненно. Но они вставали и шли дальше.

Нил Синайский пишет о том, что, когда взойдешь на высоту добродетелей, ты должен ограждать себя, чтобы не упасть. Откуда он это знает? На лестнице добродетелей стоит вывеска: «Не влезай – убьет!»? Или он сам падал, но остался жив и видел, как другие падали и умирали? Может, просто он упал не с самой последней ступеньки, а где-то с середины, но это тоже опыт падений. Недопустимо изображать жизнь святого человека как шествие по какому-то райскому саду, где человек идет, срывает благоухающие цветы и с каждым цветком приобретает мудрость, знание или добродетель. Такого никогда не было и не будет. Человек опытом проходит эту жизнь, в терпении и падениях. Потому что только падения сильно, жестко, но глубоко учат вожделенному смирению. Их не нужно бояться.

Причем эта мысль настолько общая для всех святых отцов, что ее видно невооруженным взглядом. Они все говорят: важно не то, что ты упал, – важно научиться вставать. Нельзя не падать. Человек, достигший высот добродетелей, отличается от того, кто их не достиг, в первую очередь тем, что, хотя они оба падали, один вставал после падения, а другой нет. И хотя мы это знаем, в повседневной жизни каждый из нас мечтает о том, чтобы прожить безукоризненно, не согрешить ни разу. По этой причине мы впадаем в страшное отчаяние и депрессию, когда все-таки согрешаем.

Но апостол Иоанн Богослов в своем Первом послании ясно говорит, что нет человека, который жил бы и не согрешил. Это невозможное, немыслимое состояние. Только один без греха – Господь Иисус Христос. Все остальные грешат и будут грешить. Заканчивая послание, Иоанн Богослов говорит, что даже если человек скажет, что он не согрешил, то он – лжец, истины в нем нет. Он все равно будет грешить, и пока он это делает, ему нужен Спаситель от греха, искупитель, примиритель с Богом.

Постепенно в этой борьбе и вставании после собственных падений человек обретает то искомое ядро, вокруг которого он постепенно обрастает добродетелями, – смирение. Иного способа научить человека тому, что он без Бога совершенно ничего не может, к сожалению, не существует. Все равно это падения, ибо каждый падающий сначала подумал, что он может не упасть. Нет какого-то непостижимого состояния. Человек всегда падает, потому что сначала возгордился, превознесся, вел себя высокомерно, что-то приписал себе.

Если человек будет всякий раз, падая, вздыхать, бояться не собственных падений, а нежелания вставать после них, он постепенно достигнет искомого смирения. Падения станут реже, приобретенный навык смиренномудрия оградит его от дальнейших падений. Но фактически он всегда лежит в смраде своих некогда соверш е нных грехов с упованием на милость Божию. Непрестанное взывание к Богу постепенно и превращает его в святого. В сущности, это и есть внутреннее состояние человека, восходящего к вершине добродетели. То есть мы оцениваем его как добродетельного человека, а он изнутри видит себя лежащим на гноище, взывающим к Богу и получающим в ответ милость к своим немощам и грехам.