Ноу-хау «Пражской весны»: интеллектуалы против «культурной гегемонии» партии

Чехословацкие события существенно отличаются от венгерских. В ЧССР была избрана тактика не восстания, не лобового столкновения (Венгрия-56 показала, что это не проходит – у СССР броня крепка и танки быстры, к тому же чехи и словаки – не венгры), а «мирных реформ» с акцентом на то, что А. Грамши назвал бы «подрыв культурной гегемонии» власти. Такой подход предполагает активную роль в событиях определённым образом подготовленных и/или обработанных интеллектуалов.

Как отметил в работе «Другая Европа. Кризис и конец коммунизма» Ж. Рупник, «Пражская весна» знаменует апогей «ревизионизма» в соцлагере, кульминацию конфликта между критически настроенными интеллектуалами и властью, апофеоз политического влияния интеллектуалов, занявших пространство между партией (КПЧ) и народом.

Рупник заметил очень важную вещь. Ведь он говорит о том, что в ЧССР наряду с руководством КПЧ по сути сформировался ещё один, во многом альтернативный центр власти – критически (т. е. антикоммунистически) настроенные интеллектуалы. Их роль в чехословацком обществе он называет «триумфом», «апофеозом» влияния на общество, на события. Вопрос в том, кто влиял на самих интеллектуалов способствовал их оргкристаллизации, поддерживал финансово. Ведь мы помним, как в начале 1968 г. будто грибы после дождя сразу возникло большое количество общественно-политических клубов – готовая матрица антикоммунистического движения, давления на «центристов», а в перспективе – выдавливаниях их и замены другими; вспомним также фразу Клауса о том, что помогать надо другому, более приемлемому для Запада правительству, которое придёт на смену Дубчеку – Свободе.

В отличие от Венгрии, где не удалась тактика «революционного перелома», в ЧССР в рамках Холодной войны была применена тактика «эволюционного перелома». Тем более что ХХ съезд подарил всем антикоммунистам мощное оружие – антисталинизм, десталинизацию. Теперь и по компартиям, и по соцсистеме можно было наносить удары, прикрываясь целями и задачами десталинизации, отождествляя социализм/коммунизм со сталинизмом и навешивая этот ярлык на любого оппонента.

Политические и психологические технологии использования интеллектуалов в антисистемных целях, манипуляции ими были хорошо проработаны во время майских событий 1968 г. во Франции («студенческая революция»). Эти события показали, как легко интеллектуалов (студентов и преподавателей) можно превратить в послушную толпу.

События в Чехословакии имели иную природу, чем французский май – здесь ставки были выше и подготовка велась дольше. При том, что в целом работу западных спецслужб с интеллектуалами в ЧССР можно оценить довольно высоко, необходимо отметить ещё один фактор, способствовавший их успеху. Если западные, особенно англо-американские спецслужбы, активно используя (как прямо, так и в качестве «слепых агентов») левых, совершенствовали сферу интеллектуальной борьбы, работали с интеллектуалами, советское руководство по сути ничего не делало в этом направлении.

Марксистская теоретическая мысль в СССР в послевоенный период по сути не развивалась (а ведь предупреждал Сталин: «Без теории нам смерть, смерть, смерть»), всё более костенела, превращаясь в набор оторванных от жизни догм. Мало того, что для советского обществоведения реальный научный анализ советского общества был табу, оно, по сути, перестало самостоятельно изучать Запад (как это делалось в 1920-1930-е годы), трактуя его с помощью устаревших схем и не понимая, куда и как он движется, где его сильные и уязвимые места – долдонили про империализм и тем самым обрекали себя на поражение в интеллектуальной схватке, когда небольшая, хорошо организованная группа интеллектуалов, поддержанная Западом, выглядит намного более убедительно и привлекательно, чем «партийные интеллектуалы-идеологи» с их замшелыми, заскорузлыми схемами.

И всё же, как показали чехословацкие события, интеллектуалы сами по себе не могут опрокинуть систему, необходима поддержка более широких слоёв, прежде всего – рабочего класса, а следовательно нужно работать с ним. Пожалуй, это был главный вывод, который сделали соответствующие западные службы, задействованные в психоисторической войне. Поэтому, не прекращая работы «по интеллигенции», в том числе и в СССР, они начали активно разрабатывать рабочий класс; наиболее подходящей страной оказалась Польша (начало – 1970 г., первые результаты – в самом конце 1970-х; своеобразный 12-летний цикл – 1956-1968-1980 гг.).