Чехословакия-68 в контексте тайных битв Холодной войны

Одно дело декларации о невмешательстве в зону чужих интересов, другое дело – реальность Холодной войны, тайные сражения которой велись именно в таких зонах. Восточная Европа была одной из важнейших «досок» мировых шахмат Холодной войны с самого её начала. Чехословацкие события следует рассматривать в контексте растянувшейся на четыре десятилетия восточноевропейской «партии» Запада против СССР. Именно этот контекст позволяет лучше понять суть «Пражской весны», её значение и роль в Холодной войне, её результаты различной срочности для развития мировой соцсистемы и её крушения в конце 1980-х годов.

События в ЧССР занимают ключевое место в многоходовке, затеянной в конце 1940-х годов Западом и рассчитанной на многолетнюю – на несколько десятилетий – перспективу, многоходовке, завершившейся победой Запада в глобальной психоисторической («психоментальной» – А. Азимов) войне.

«Дебютом» восточноевропейской «партии» западных спецслужб можно считать операцию «Сплит» («Split» – «Раскол», «Расцепляющий фактор» – 1948-1950 гг.). Главной задачей операции было скомпрометировать СССР и местные компартии в глазах восточноевропейцев, в массе своей приветствовавших Красную армию как освободительницу от фашизма и его местных союзников и агентов. Суть операции заключалась в следующем. После окончания войны в руководстве восточноевропейских компартий было два крыла, которые на Западе характеризовали как «сталинистов» (сторонники жёсткого, репрессивного курса) и «националистов» (сторонники более мягкого курса, учитывающего к тому же национальные особенности).

Многие американские политики считали необходимым поддержать «националистов». Иной была позиция шефа ЦРУ Алена Даллеса. Он полагал, что «мягкие» коммунисты могут сделать коммунизм, особенно по контрасту с фашизмом, более или менее приемлемым для основной массы населения. Отсюда вывод: «националисты» должны быть уничтожены, причём руками самих же коммунистов и СССР, руководящие позиции должны занять «сталинисты». В результате восточноевропейский коммунизм стартует со «сталинистским лицом», что породит сопротивление ему, заложит под него бомбу замедленного действия и подорвёт доверие к СССР.

Реализацией этого плана и стала жестокая и кровавая операция «Split»: были сфабрикованы документы о том, что часть руководства восточноевропейских компартий активно сотрудничает с английской разведкой и ЦРУ. Речь, конечно же, шла об умеренных «националистах, в частности, о генсеке КПЧ Рудольфе Сланском, министре внутренних дел Венгрии Ласло Райке, заместителе премьер-министра Болгарии Тайчо Костове, генеральном секретаре польской компартии Владиславе Гомулке и, естественно, их окружении.

Эти документы были подброшены советской разведке с помощью предложившего свои услуги американской разведки полковника польской службы безопасности Йозефа Святло (кстати, именно он впоследствии арестовывал Гомулку) и косвенно – бывшего американского дипломата, двойного агента Ноэля Хэвилэнда Филда. Сталин поверил, и по Восточной Европе прокатилась волна репрессий, б ó льшая часть арестованных и судимых была расстреляна (хотя имелись и исключения, например, Гомулка, который был выпущен из тюрьмы и возглавил Польшу в 1956 г.). Как отмечает Э. Макаревич, автор предисловия к исследованию С. Стюарта «Операция “Раскол”», «жестокие репрессии смели со сцены в странах Восточной Европы тех коммунистических лидеров, которые могли бы строить свой социализм, социализм с венгерским, чехословацким, болгарским или польским лицом».

Если «Раскол» был дебютом в игре американских и английских спецслужб в Восточной Европе, то миттельшпиль начался венгерскими событиями 1956 г., а закончился Чехословакией-68. Это двенадцатилетие сыграло огромную долгосрочную роль в подрыве позиций СССР в Восточной Европе, в расколе мирового коммунистического движения (МКД), в занятии многими левыми на Западе антисоветских и/ или антикоммунистических позиций. Ни в 1956 г. в Венгрии, ни в 1968 г. в Чехословакии Запад не достиг тех непосредственных политических задач, которые ставил: Венгрия и ЧССР остались внутри соцлагеря, Организации Варшавского договора (ОВД), контрреволюция была разгромлена, вслед за событиями наступила политическая стабилизация. Однако с точки зрения психоисторической – а Холодная война была прежде всего войной психоисторической, «психоментальной» и именно как таковая была выиграна Западом, связка событий «Будапешт-56 – Прага-68» сыграла значительную роль в успехе Запада.

Разумеется, это выявилось в среднесрочной и особенно долгосрочной перспективе, но психоисторическая война и есть долгосрочная война, и успехи в ней, как правило, могут быть только долгосрочными, поскольку цели и мишени в этой войне – не живые люди, а социальные группы (прежде всего интеллектуалы), кластеры массового сознания. В этом плане Холодная (глобальная психоисторическая) война больше похожа даже не на шахматы, а на японскую стратегическую игру «го». Этот долгосрочный системный характер Холодной войны как самой настоящей войны так и не был понят советским руководством – не случайно у нас Холодная война писалась в кавычках и с маленькой буквы, а на Западе – с прописной и без кавычек. Боролись с угрозой «горячей» войны и собственным пацифизмом помогали противнику разгромить себя в Холодной войне.

Для Запада Холодная война вообще и в Восточной Европе в частности не имела сроков – она должна была вестись до уничтожения СССР (а по сути – России, т. е. Холодная война продолжается и сегодня). Суть Холодной войны очень хорошо видна по операции (и стратегии) «Лиотэ», запущенной в 1950-е годы без определения срока окончания. Лиотэ – французский маршал, служивший в колониальном Алжире. Когда его достала жара, он приказал насадить деревья, чтобы обеспечить тень. Когда ему сказали, что деревья вырастут эдак лет через пятьдесят, Лиотэ ответил, что именно поэтому начинать следует тотчас.

Целью комплекса операции «Лиотэ» были поиск и использование уязвимых мест и противоречий в руководстве СССР и других соцстран, целенаправленное воздействие на выбранные объекты (руководство, интеллигенция, крестьянство и т. д.) путём психологической отработки и дезинформации. Например, в 1954 г., как отмечает С. Порохов, в рамках «Лиотэ» началось проведение сразу трёх акций: «Акнэ» – работа над усилением разногласий в советском руководстве после смерти Сталина; «Риббанд» – противодействие модернизации подводного флота СССР; «Сплинтер» – работа на обострение противоречий между партией, с одной стороны, и армией и МВД, с другой. В конце 1950-х годов была запущена операция по усилению и обострению противоречий между руководством СССР и КНР. Многое из задуманного британскими спецслужбами («Лиотэ» был прежде всего их проектом) осуществилось.

Операция «Лиотэ» планировалась как постоянная и непрерывная: «Совершенно бесполезно ожидать немедленных или осязаемых результатов ранее, чем через несколько лет… Процесс воздействия на объект в большинстве случаев будет занимать годы и даже десятилетия». Одним из таких объектов долгосрочного воздействия была Восточная Европа. В дебюте – «Сплит» – удар был нанесён по региону в целом, а для миттельшпиля выбирались отдельные страны – Венгрия, а затем ЧССР.

Разумеется, в Венгрии в середине 1950-х годов существовало серьёзное недовольство режимом. Однако не всякое недовольство приводит к восстанию – к нему в качестве необходимого условия потребны условия достаточные: организация, деньги и информация. Венгерские события продемонстрировали исключительно высокий уровень обеспечения этих достаточных условий, причём обеспечения с Запада, о чём впоследствии откровенно писали и вспоминали бывшие сотрудники ЦРУ. Денежные потоки шли с Запада через Вену. Тем же путём шло оружие.

Было подготовлено хорошо организованное ядро движения и, что не менее важно, хорошо информированное: так, у членов этого ядра были списки сотрудников госбезопасности, адреса проживания многих из них. Оставалось лишь разжечь и направить толпу, которая убивала и вешала этих сотрудников и вообще коммунистов.

Это была попытка Запада использовать недовольство населения и просчёты венгерского руководства в своих системных и геополитических целях. Даже в случае провала программы-максимум – откол Венгрии от соцсодружества – Запад получал крупный морально-политический выигрыш. Вместе с докладом Хрущёва венгерские событий стали «двойным ударом» невиданной силы как по соцлагерю, так и по МКД – мощному мировому оружию СССР, положив начало его расколу. В то же время решительность действий СССР на десяток с лишним лет охладила пыл западных спецслужб и заставила их искать иные, чем Венгрия (в которой либерализация режима под руководством Яноша Кадара – на Западе это называли «гуляш-социализм» – продвинулась уже в 1960-е годы достаточно далеко по меркам соцлагеря) слабые звенья.

В середине 1960-х годов таким слабым звеном и стала Чехословакия – конец миттельшпиля, который нанёс мощнейший удар по МКД, поставив точку во многих процессах, начавшихся после подавления венгерского восстания, а на рубеже 1970-1980-х годов – Польша, событиями в которой начался восточноевропейский эндшпиль, завершившийся в 1989 г., после того как на Мальте Горбачёв сдал американцам всё (даже то, что не просили), включая Восточную Европу и таким образом де-факто похоронив «ялтинский мир», результаты, достигнутые Советским Союзом Великой Отечественной войне ценою миллионов жизней.