На девах, трепетно бесстыжих,

И романист, и книгочей!..

*

И все таки я встретил Молочницу Вику, в последний раз, будучи военным пенсионером, прогуливая в любимом южном городе свои московские и питерские гонорары. Уже накануне отъезда, я зашел во втором часу ночи в популярный стрип-бар, чтобы встретить «со смены» подружку-танцовщицу.

За стойкой администратора стояла… моя изрядно потускневшая Молочница!

-Привет! - язвительно-буднично сказала Виктория, как будто мы расстались вчера, - Пришел позырить? Располагайся…

В это время из гримерки вышла уже переодетая Нонна и вызывающе взяла меня под руку.

-Вообще-то у нас танцовщицам с клиентами общаться запрещено! – подчеркнуто официально произнесла Молочница.

- Он не клиент и общаемся мы по ту сторону дверей! –парировала девушка, увлекая меня на выход.

 На пороге я все же обернулся. Виктория смотрела нам вслед. Что было в ее взгляде? Обида? Ревность? Злость? Ненависть? Презрение?

Спустя долгое время я понял: это и был тот самый коктейль «Загадка»…

ЭПИЛОГ: ПРОЩАЙ, МОЛОЧНИЦА!..

 

Последняя ночь отпуска. Стучат в южной мгле женские каблучки. Единственный тусклый фонарь остается за спиной и отбрасывает на асфальт тень Нонны, состоящую из бесконечно длинных ног. Странно, но моей тени рядом почему-то нет. А может, я не отражаюсь не только на асфальте, но и в зеркалах? Может я Дракула, питающийся в южных отпусках соками хорошеньких девушек, чтобы писать рассказы в сером депрессивном Петербурге? Получается так, что два месяца в году я счастливый вампир и десять месяцев - работоголик-отшельник, прикованный к галере, плывущей в творческий туман? Тут же приходит понимание, что это ненормально и мою питерскую жизнь надо срочно менять.

- Молочница? – изумляется Нонна, - Эта тетка работала молочницей?! Расскажу девкам – они уржутся!.. Ха-ха-ха!.. Она была веселой? Веселый молочник – это милый дядька в накрахмаленном колпаке и с бидоном… Веселая молочница?! Ха-ха-ха! Тут впору в аптеку бежать за противогрибковыми гелями… Веселая, блин!.. Никогда не поверю, что когда-то она была фигуристой, смуглой, с бархатной кожей… Ты ее ни с кем не перепутал? Такое чувство будто ее прополоскали в стиральной машине, прокрутили в центрифуге, а погладить забыли. И злющая она!.. Молочница!..

Целых десять лет молочница Вика пробыла замужем в Таллинне и вернулась оттуда преисполненная нелюбви к эстонским мужчинам. Недавно мне попался газетный заголовок: «Эстонец восемь лет искал свою пропавшую черепаху», подумалось: это и был таллиннский муж Виктории.

Два часа пополуночи. Мы сворачиваем в темный проулок неподалеку от центрального рынка. Еще полсотни шагов и я долго не могу попасть ключом в замочную скважину металлической калитки.

-Ух ты! –восклицает Нонна.

В дворике, подсвеченном звездами и тусклым фонариком на крыльце особняка – беседка и бассейн, обсаженный плакучими ивами…

Тс-с-с-с, - отвечаю я. Очень не хочется будить квартирную хозяйку, приютившую меня в последнюю неделю отпуска – кстати, коллегу и подружайку незабвенной Зиночки.

Попрощались с Зиночкой четыре года назад, когда я дослуживал на флоте последние недели. В культовом кафе нам бесплатно накрыли поляну в отдельном кабинете, потому что Зиночка занимала пост «царицы ВСЕЯ ГОРОДСКОГО ОБЩЕПИТА». Нагрузились сверх меры, но в финале банкета Зиночка вновь продемонстрировала товароведческий гений:

- Вовка! Хошь узнать на сколько мы посидели? Считай по меню, а я по памяти.

Зиночка закрыла глаза, а спустя тридцать секунд озвучила счёт из двенадцати пунктов. Проверили по калькулятору – ошиблась на двадцать три копейки!

- Поэтому меня и держат на такой должности! – воскликнула Зиночка и, помолчав, вздохнула, - А молодость не вернешь!

А потом я, пыхтя, заталкивал Зиночку на заднее сидение такси, а ее сдобная попа никак не желала туда пролезать…

И как же хорошо, что не наступил еще век папарацци и смартфонов, и на ютубе никогда не появится видеоролик, где офицер запихивает в такси поддатую тетю!..

-У тебя шикарная комната! –шепчет Нонна.

Действительно, хозяйка выделила мне по былой дружбе лучшие аппартаменты – двадцатиметровую студию с угловым кожаным диваном, раздвижной стеклянной стеной и балконом, нависающим над бассейном.

 Раскрыв стену во всю ширину, дышим сентябрьской ночью и пьем шампанское…

-Может поплаваем? –спрашивает Нонна, кивая вниз, в сторону бассейна…

 Отвечаю, что сезон закончился, воду в купели не меняли три недели, к тому же хозяйка по былой дружбе призналась вчера за завтраком, что минимум пять лет у нее не было мужчины. Не представляю что будет, если она проснется…

- Выгонит веником и закончим на «Хрусталке», на пляжном лежаке! –смеется Нонна, - Отвечай, только честно, ты когда-нибудь делал это на «Хрусталке»? Ах, все-таки дела-ал! Гадкий мальчишка, сейчас ты будешь наказан!..

Ее упругое лоно снова и снова врезается в меня, как тунгусский метеорит, с корнем на сотню верст выдирая окрестную тайгу, мое лицо, мое тело сплошная наковальня, страдающая от ее неистового галопа… Хочется быть расплющенным, удушенным и чтоб хозяйка обнаружила меня поутру синюшного, но с ликом счастливого идиота.

-Вот славная смерть! – говаривал в таких случаях Наполеон Бонапарт. Пора перехватывать инициативу.

Не чуждая эзотерике подружка некогда советовала губами «играть на женщине, как на скрипке, или на флейте, или…» Моей первой мелодией был Бетховен «К Элизе», но к другим девушкам это не подошло, может быть потому что Элиза не ответила взаимностью на чувство оглохшего гения. Теперь мне кажется – у каждой женщины своя музыка…

Пробую Паганини: каприс №4 ля-минор, инициатива уже моя, продолжаю LacampanellaRonde–  что явно погорячее, не давая опомниться перехожу на LotiPensoamoreи –  термоядерный взрыв.

-Сволочь! – плаксиво улыбается Нонна, -Ну и как же мне теперь жить? Вот возьму и заявлюсь к тебе в Питер!..

- У тебя есть большой мускулистый бойфренд,- напоминаю я.

-Ага, большой… Нажрется пива, минуту попыхтит и три часа ноет, что денег нет…

 Восемь утра. За калиткой сигналит такси. Ласковое солнышко освещает двор, зеленоватую воду в бассейне… Выходит проститься хозяйка с мокрым полотенцем на голове.

- Опять мигрень? –спрашиваю я, обнимая на прощание подругу лейтенантской молодости.

- Вова! – шипит мне в ухо хозяйка, - Вова! А тебе не кажется, что я живой человек? Хрен с тобой, иди! Конечно, такая коза, куды ж нам климактерическим?

На перроне выпиваем поочередно из горлышка последнюю бутылку шампанского. Тогда за это еще не гоняли.

 Звучит «Прощание славянки». Нонна порывисто обнимает меня. Смотрю на нее из окна купе. Хочется выйти и остаться в любимом городе навсегда. Поезд медленно трогается и в этот миг девушка запрыгивает, как на пилон, на фонарь, исполнив прощальный профессиональный пируэт. Вагон взрывается аплодисментами.

- Ну и ну! – иронически качает головой молодая женщина, соседка по купе. Ее маленькая дочурка-златовласка с голубыми глазами жалобно хнычет, прижимаясь к матери.

-Так и есть! –восклицает соседка, - Температура! Вот уж накупались, так накупались! И аптечка пустая…

-Погодите! – спохватываюсь я, -У меня, кажется, есть… «Кажется», потому что полтора месяца не выпил ни одной таблетки из дорожной укладки. Слава Богу, все на месте!

Поезд поочередно ныряет в легендарные севастопольские тоннели, удаляясь все дальше от города моей судьбы.

Пьем крепкий чай. Думаю о том, что не спал тридцать часов кряду, но спать не хочется. Только теперь заметил –на столике покачивается в такт ритму поезда упаковка кефира. Веселый пухленький дядька в накрахмаленном колпаке тащит большой алюминиевый бидон. Прощай, Виктория!..

Белокурая малышка засыпает на нижней полке. Чувствуется, ей полегчало…

-Вы женаты? – спрашивает вдруг ее мама.

Отрицательно качаю головой.

-Женитесь! –искренне советует соседка, – Будет и у вас такая! 

 

 

Владимир ГУД