Кумир он тех чье сердце прах.

Герои времени наверно.

Кто в наш постылый бурный век.                                   

Теплом сердечным он согрет.

Кто в наше бурное времение.

Свои мечты угомонив.

Пороки цепью укротив.

И страсти пылкие, стремление.

Свои печальные воззрения.

В душе их рокот громовой.

Смерив любовью вековой.

Любовью тихой и смеренной.

Без всякой бури смерти верной.

Где шторм в душе,

Гордыне блеск.

Страстей надменных,

Шумный плеск.

Но, та любовь,

Она как гладь морская.

Своею нежностью сверкая.

Она проста и совершенна.

Она свободна и мила.

Своею слабостью сильна.

Эней всей силою души.

Решивший мир в душе найти.

Но, так печальной думой удручен

В сетях судьбы, не властен он.

Свои сомнения разрешить.

И к счастью путь себе открыть.

Влекомый силою течения.

Всесильный рок и нет сомненья.                                  

Пути избравшие свершить.

Всесильный Дух Ему вершить.

А человек под властью рока.

Судьбы печальной и тоски.

Так, как же мир в душе найти.

Как примирить, огонь и воду.

Поставить в равенство свободу.

И рабство горестную сень.

Ее страдальческую тень.

 Как, в знойной немощной пустыне

 Где смерть всесильною рукой.

В краю злой юдоли лихой.

Творит раздор и разрушение.

На  подлой лжи основано смятение.

Как жизнь в пустыне утвердить.

Сады надежды возродить.

И верой в истину святую.

Любовью смерть до основание сокрушить.

Кому дано, сердца простые.

Вы голуби среди пустыни.

Средь черных коршунов, вы свет.

Средь мрачной тьмы, зари рассвет.

Стыдись гордыня силой темной.

Стыдитесь мудрые во лжи.

Вы тщетны в мире, прах пустыни.

Дела напрасные во лжи.

Как быть к чему примкнуть.

Каким ключом дверь счастья отомкнуть.                                 

Как дуновением свободы.

Души плененной и во тьме.

Томленной в немощной   среде.

В ночи безжизненных долин.

Где смерть и страх и ты один.

Один как мрачный гордый исполин.

Скорбя душой, унылый сплин.

Душа в оковах кровоточит.

И мщенье жаждет, крови просит.

И память прошлых унижений.

Покоя духу не дают.

Как тяжко гордому томленье.

Как нелегко страстей волнения.

В кипящим сердце остудить.

И мир свободой утвердить.

Но, есть на свете, есть спасения.

Она унынию прозрения.

Она всем бедам, всем смертям.

И подлой лжи и всем страстям.

Все зло творимое людьми.

Все может правдой превзойти.

Она как мать слезу утрет.

И пожалеет  все поймет.

И все простит не упрекнет.

Она любовь и в этом все.

Все блага мира, все добро.

Все в этом слове все одно.

Все совершенства вобрано.                                           

Так мыслил он, так рассуждал.

Эней  душою трепетал.

Так в мыслях он бродил отчаянно.

В его глазах она, нечаянно.

Отраду сердца в нем нашла.

И он решил что навсегда.

Она звездою быть должна.

На небосклоне в синеве.

Моя подруга в красоте.

Подобна царственной луне.

Средь жен и дев блестит оне.

Не смею я своею лирой.

Ее небесную красу.

Порочить рифмою неверной.

Но дань восторгу моему.

Я с чувством сердцу приношу.

О, муза ты печаль моя и радость.

Моей души ты словно младость.

Коснулась ты крылом своим.

Дохнула ты огнем твоим.

Ты обожгла мои персты.

И взоры тусклые мои.

Озарены лучом мечты.

Благослови на верный труд.

Вручи мне посох правды тут.

Мою ты песнь дай допеть.

Мой крик, мой стон.

Дай Бог успеть.                                                                   

Уже ль заря всевластным светом.

Над мраком ночи с высока.

Аврора десницей с легка.

Прогнала тень ночи немой.

Зажгла восток своей свечой.

Природа в утренней прохладе.

Неспешно жизни колесо.

В своем величии оно.

Творит движение свое.

Взыграло солнце славой света.

Оно как сень могучего завета.

Что все народы рождены.

Под солнцем как един равны.

В покоях царских все блистало.

Златая роскошь ублажала.

Блистаньем в утренних лучах.

Царицы взор давно в мечтах.

Меж тем прислуга в нетерпении.

Ждет появление госпожи.

Ее унылое томление.

Наводит скуку у двери.

И у порога словно рать.

Стоит пунийцев гордо знать.

Очей надменных, гордый лик.

К пришельцам чуждым столь велик.

Вот лучезарная царица.

С улыбкой радости девица.

Явила лик перед толпой.                                             

И осветила тьму собой.

Сидонский плащ на ней расписан.

Как  будто с выше образ списан.

Каймой златой очерчен стан.

В почетной славе царский сан.

И диадема золотая.

Подобна звездам среди рая.

Волшебным блескам дарит свет.

Как луч Авроры в утренний рассвет.

Фатой как дымчатый туман.

Покров ласкает стройный стан.

Покрыта грудь, покрыты плечи.

И речи злобные как сечи.

При виде скромности такой.

Уста смолкают перед той.

К царице чалого коня.

Подводят слуги не спеша.

Конь звонконогий и упрямый.

Спесивый нравом, величавый.

Украшен пурпуром, седло.

Златой каймой обрамлено.

Как на престол она садится.

Толпа в безмолвии дивится.

Конь дикий нрав души своей.

Смеряет в страхе перед ней.

На нем сидит царица прямо.

И правит мерно не спеша.