Сделки с пороками субъектов и сделки с пороками воли как основания признания сделки оспоримой

В ст. 166 ГК РФ недействительные сделки подразделяются на оспоримые и ничтожные. В законе названы формальные критерии их разграничения: оспоримая сделка недействи­тельна в силу признания ее таковой судом, а ничтожная – независимо от судебного при­знания. Кроме того, различие между оспори­мыми и ничтожными сделками проявляется в неодинаковых правовых последствиях их не­действительности, разном определении кру­га лиц, имеющих право требовать признания их недействительными, а также в различных сроках исковой давности. В литературе при разграничении ничтожных и оспоримых сде­лок обычно также делается акцент на ука­занные формальные критерии 1. Вопрос же о материальных критериях в последнее вре­мя редко обсуждается цивилистами. В част­ности, Д. О. Тузов считает, что предлагав­шиеся до сих пор в качестве материальных критериев разграничения ничтожности и оспоримости критерии частного и публично­го интереса, серьезности нарушения закона, распознаваемости и некоторые другие несо­стоятельны, поскольку ни один из них не мо­жет объяснить все основания ничтожности и оспоримости в рамках правовой системы, в условиях которой он выдвинут.[11]

Известно, что одной из основных задач науки права является создание общей систе­мы взаимосвязанных и взаимосогласован­ных юридических понятий. В связи с этим чрезвычайно важно не столько описывать существующую «картину» правовых явле­ний, сколько моделировать ее идеальное со­стояние. Наложение» идеальной правовой модели на реальную законодательную кон­струкцию позволит определить состояние действующего законодательства, а также пути и способы его совершенствования.

Не вызывает сомнения необходимость дальнейшей разработки материальных кри­териев разграничения ничтожных и оспо­римых сделок. В связи с этим представляет интерес вопрос о таких критериях примени­тельно к недействительным сделкам граж­дан с пороками воли, а также с пороками в субъекте 2. Традиционно к первым относят сделки без внутренней воли лица на ее со­вершение; сделки, в которых внутренняя воля лица сформировалась неправильно. Состав сделок с пороками в субъек­те подразумевает интеллектуальную или во­левую незрелость участвующих лиц. Не все авторы выделяют такие сделки, полагая, что сделки с участием недееспособных, малолетних, несовершеннолетних, ограничен­но дееспособных, а также адееспособных граждан относятся к сделкам с пороками воли, а именно к сделкам, совершаемым не­волеспособным лицом. Полагаем, в указанных случаях основанием недействи­тельности может быть как порок в субъекте, так и порок воли.

В качестве ничтожных сделок законо­датель называет: 1) мнимые и притворные (ст. 170ГК РФ); 2) совершенные недееспо­собным гражданином (ст. 171 ГК РФ); 3) со­вершенные несовершеннолетним, не достиг­шим четырнадцати лет (ст. 172 ГК РФ).

Оспоримыми сделками признаются: 1) совершенные с выходом за пределы огра­ничений полномочий на их совершение (ст. 174 ГК РФ); 2) совершенные несовер­шеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет (ст. 175 ГК РФ); 3) совер­шенные гражданином, ограниченным судом в дееспособности (ст. 176 ГК РФ); 4) совер­шенные гражданином, не способным пони­мать значение своих действий или руково­дить ими (ст. 177 ГК РФ); 5) совершенные под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ); 6) совершенные под влиянием обмана, на­силия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой сто­роной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ).

Анализ перечисленных составов недей­ствительных сделок показывает, что ни один из названных ранее критериев (частного и публичного интереса; серьезности наруше­ния закона; распознаваемости) не положен законодателем в основу классификации. Бо­лее того, возникает ощущение произвольно­го отнесения отдельных составов сделок к ничтожным или оспоримым. Полагаем, что все совершаемые гражданами сделки с по­роками воли, а также с пороками субъект­ного состава в законе надлежит разграни­чивать по критерию интереса. Если данный критерий будет взят за основу, то соответ­ствующим образом изменится и классифи­кация названных сделок на ничтожные и оспоримые.

О критерии частного и публичного инте­реса писал еще Н. Г. Растеряев: «Если сделка нарушает нормы, охраняющие права лиц и запрещающие известные действия в интересе общественном или государственном, т. е. на­рушает права публичные, то нарушение этих норм поражает сделку ничтожностью; если же сделки нарушают нормы, охраняющие интересы частного лица, т. е. право частное, признать сделку недействительной можно лишь по требованию потерпевшей стороны».[12] Подобное мнение встречается и в современной литературе применительно к классификации юридических фактов. Как пишет В. В. Муругина, ничтожные факты – это вид дефектных фактических обстоя­тельств, вызывающий нарушение публич­ных (государственных) или общественных интересов, недействительный в силу указа­ния в законе и не требующий обязательного судебного подтверждения своей порочности в суде; оспоримые факты – это вид дефект­ных юридических фактов, вызывающий на­рушение частных интересов отдельных лиц, требующий обязательного подтверждения своей недействительности в суде по требо­ванию строго ограниченного в законе круга лиц.[13]

Если придерживаться обозначенного под­хода, то можно прийти к заключению, что мнимые и притворные сделки совершенно справедливо отнесены законодателем к ни­чтожным. Права и интересы сторон сделки не нарушаются, даже наоборот: в таких сдел­ках стороны заинтересованы. А значит, не стоит ждать от них и заявления о признании сделок недействительными.  Однако в отношении целесообразно­сти определения сделок, предусмотренных ст. 171 и 172 ГК РФ, в качестве ничтожных появляются сомнения: такие сделки наруша­ют нормы, охраняющие интересы частного лица, а значит, должны признаваться оспо­римыми. Законодатель, определяя названные сделки в качестве ничтожных, в то же время приписывает им особые свойства: сделка, совершенная недееспособным или малолет­ним, признается недействительной до тех пор, пока заинтересованными лицами не бу­дет предъявлен иск и судом не будет вынесе­но решение о признании ее действительной, в случае если она совершена к выгоде недее­способного или малолетнего.  Указанные законоположения направлены на защиту прав и интересов нуждающихся в такой защите лиц. В юридической литера­ туре встречается мнение, что сделка должна признаваться совершенной к выгоде недее­способного, «если суд придет к выводу, что добросовестно действующий опекун… при тех же обстоятельствах совершил бы эту сделку от имени недееспособного». Счи­таем, что выгоду недееспособного нельзя оценивать с точки зрения поведения опеку­на. Согласимся с точкой зрения Н. Кашева­ровой о том, что под невыгодностью сделки подразумевается несоответствие интересам недееспособного, которое он в силу стой­кого психического заболевания не в состоя­нии понимать. Аналогичный вывод можно сделать и в отношении выгоды малолетне­го. Другими словами, законодатель считает целесообразным признавать недействитель­ными только те сделки недееспособных и малолетних, которые не соответствуют их интересам. В таком случае модель оспо­римой сделки была бы предпочтительней: сделка, совершенная недееспособным или малолетним, могла бы быть признана не­действительной в зависимости от того, со­ответствует ли она их интересам. Аналогичным образом должен решаться вопрос о признании недействительной сдел­ки, совершенной адееспособным. Трудно объяснить, почему интересы схожей по свое­му составу группы лиц по-разному учиты­ваются законодателем. И в ст. 171, и ст. 177 ГК РФ речь идет о лицах, которые из-за пси­хических нарушений 6 не в состоянии осо­знавать значение своих действий или ими руководить. Однако при рассмотрении дела о признании сделки недействительной по ст. 177 ГК РФ суд не будет интересовать вопрос о том, совершена ли сделка к выгоде и в ин­тересах лица, и заявления адееспособного об этом никак не повлияют на действительность сделки.  Продемонстрированный подход представляется совершенно неприемлемым. Призна­ние недействительной сделки, совершенной гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, должно ста­виться в зависимость также и от того, согла­суется ли она (сделка) с его интересами. Со­ответствующее требование могло бы быть предъявлено самим гражданином или его опекуном в случае, если гражданин уже по­сле совершения сделки признан недееспо­собным. Желательно закрепить такую норму в ст. 177 ГК РФ: в п. 1 внести уточнение о том, что сделка может быть признана судом недействительной по иску адееспособного, если она совершена не к его выгоде, а в п. 2 указать, что сделка, совершенная гражда­нином, впоследствии признанным недее­способным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна по правилам, предусмотренным п. 1 названной статьи.

Сделки, описанные в ст. 174–178 ГК РФ, обоснованно отнесены к числу оспоримых как нарушающие нормы, охраняющие права и интересы частного лица. Однако сделки, совершенные под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения пред­ставителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ), нарушают еще и общественный и государственный интерес, а значит, должны признаваться ничтожными. Конечно, данная норма содержит только гражданско-правовую квалификацию этих противоправных дей­ствий. Уголовная и административная ответ­ственность предусмотрена в соответствую­щем законодательстве.Названные сделки имеют много общего со сделками, совершенными с целью, заве­домо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ). Очевидно, что последние нарушают нормы, направ­ленные на охрану и защиту основ консти­туционного строя, прав и свобод граждан, безопасности и т. п. Кроме того, схожи по­следствия недействительности, предусмо­тренные ст. 169 и 179 ГК РФ: и в том, и в другом случае возможно взыскание всего полученного и причитавшегося по сделке в доход Российской Федерации. В связи с этим хотелось бы, чтобы законодатель был последователен до конца и признавал ничтожными сделки, предусмотренные не только ст. 169, но и ст. 179 ГК РФ.

Таким образом, по нашему мнению, произвольное отнесение тех или иных порочных сделок к ничтожным или оспоримым не соответствует целям, достижение которых требуется правопорядком от института недействительных сделок. К сожалению, на этот и некоторые другие вопросы совершенствования норм, касающихся недействительных сделок, не обратили внимание разработчики Концепции развития гражданского законодательства.