Василий указал на ещё один прибор.

- Так и собираемся. А ещё вы, уважаемый учёный секретарь учёного совета забыли, что нами в прошлый раз собран генератор Тесла, плюс имеющиеся уже в наличии приспособления для создания осязаемых голограмм. Но – и это главное – у нас есть «Зеркала Козырева»!

- И у нас всё получится! – радостно поддержала студента Полина.

    Василий Емельянович и его юный тёзка бережно брали один за другим загадочные приборы и относили их в лабиринт «Зеркал Козырева». Там заранее был установлен стол с компьютером, на котором уже ждали своего часа приспособления для воссоздания осязаемых голограмм и генератор Николы Тесла.

Изобретатели поколдовали там минут пятнадцать, затем вышли наружу. Оба казались взволнованными и настроены были весьма торжественно, словно актёры перед выходом на премьерный спектакль.

В руках у Василия был прямоугольный предмет с множеством кнопок и цифр, напоминавший пульт от телевизора.

- Пожалуй что, присядем, - предложил Василий Емельянович,  -трансляция, если всё получится, будет видна вверху, над Зеркалами. Так мне кажется.

Все рассаживались молча. Елена Емельяновна не отрывала взгляда от громадной конструкции под названием «Зеркала Козырева».

Она была в лаборатории впервые и, конечно, её удивляло здесь всё: и само огромное помещение с бетонными столбами, подпирающими  высоченный потолок, и обилие необычной техники, и отведённый под кинозал отсек помещения справа, и с десяток компьютеров, но главное – стоящие посреди зала «Зеркала Козырева». Алюминиевые листы выше человеческого роста и неизвестно какой длины были скручены спиралью, создавая своего рода лабиринт, войдя в который, человек отражался со всех сторон сразу. От одного этого можно было сойти с ума! Елена Емельяновна лишь заглянула туда, но войти в лабиринт сплошных зеркал ни за что бы не решилась.

- Ну что, скоро начнётся? – спросила Полина дрожащим от волнения голосом.

- Минуточку, - проговорил Забнин, - прежде чем мы начнём эксперимент, я хотел бы произнести несколько слов. Я намеренно не информировал весь Авторский Коллектив Концепции Общественной Безопасности России. Мы посоветовались с Андреем Климентьевичем и решили, что поскольку решение о проведении эксперимента возникло неожиданно, спонтанно и неизвестно – будет ли оно успешным, нет смысла срочно собирать товарищей. Кроме прочего, никто из них не афиширует себя. Это вызвано многими обстоятельствами. Широкой публике неизвестно – являются ли эти люди высокопоставленными личностями, занимают ли они руководящие посты и прочее, и прочее. А посему вначале уместно будет провести эксперимент в узком кругу причастных – вольно или невольно, - тут он мельком глянул на Полину и Елену Емельяновну.

 - Без нас вы никуда, – самоуверенно заявила та, - мы с Полей приносим удачу.

- Тем более! – улыбнулся профессор и кивнул студенту, в нетерпении сжимавшему в руках пульт.

 - С какого времени начнём? – спросил он.

 - Думаю, далеко пока не будем забираться. Давай с Олимпиады в Сочи.

Василий набрал на своём большом, величиной с клавиатуру компьютера, пульте определённую комбинацию цифр.

Все замерли в ожидании. Но ничего не произошло. А затем Зеркала заволокло туманом. Моментально. Неожиданно. Вдруг. После чего клубы тумана с такой же скоростью стали скручиваться наподобие смерчей. Смерчи бежали друг за другом, разрывая сплошное покрывало тумана, в просветах которого на месте Зеркал Козырева появились живые картины.

Это было не видео, не кинофильм, не проекция слайдов – да и откуда бы им было взяться без проектора. Это была живая жизнь! Только в сильно уменьшенном виде.

Лётное поле, приземлившийся «Боинг 777», трап самолёта, по которому спускались люди.

 И вдруг прозвучало громогласное: «Добро пожаловать в ад!»

 Лётное поле по периметру было оцеплено военными без опознавательных знаков. Каждый из них поднял винтовку и выстрелил. Все прилетевшие люди оказались лежащими лицом кверху с аккуратной дырочкой во лбу.

Вся картина подёрнулась рябью, как на экране старого телевизора, потом появилось в зоне видимости нутро «Боинга». Те же военные втаскивали в салон самолёта тела убитых и рассаживали их по креслам.

 Снова рябь и помехи, а потом – и при этом очень отчётливо – зрители настоящего блокбастера увидели технический отсек самолёта. Здесь помимо оружия и каких-то деталей был ещё и брезент. Горы брезента, из-под которого выглядывали двое – мужчина и женщина. Они буквально тряслись от страха.

- Как тебя зовут? – спросила шёпотом женщина.

-Эдик, - стуча зубами, ответил мужчина.

- А меня – Нора. Как ты думаешь, Эдик, что там, в салоне, делают?

- Шумят, смеются, носят что-то тяжёлое, судя по репликам.

- Это я слышу без тебя. Вот посмотреть бы – что они грузят. Может, обратно полетят?

- Я попробую.

- Только будь осторожен.

 - Могла бы не предупреждать!

Эдика не было так долго, что  женщина, нервничая, что-то бормотала и, кутаясь в брезент, продолжала трястись от страха. Рядом валялся дорожный саквояж, а небольшую сумочку дама бережно прижимала к груди.

Но наконец Эдик приполз назад.

 - Ну? – нетерпеливо спросила Нора.

Эдик сел, скрестив по-турецки ноги и обхватив руками голову. Потом глянул на женщину и произнёс:

- Они действительно взлетят и направятся в Сочи. А грузят в салон всех тех несчастных мертвецов. Самолёт пролетит над ареной в момент открытия Олимпиады и сбросит вниз тела мёртвых волонтёров, среди которых должны были быть и мы с вами, дорогая Нора.

             ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

                 Олимп метафизический.

-Та-ак… - протянул Забнин, велев Василию пока что отключить эту трансляцию из прошлого, - давайте поразмыслим, что это было.

- Олимпиада же прошла на «ура», - пожал плечами Андрей Климентьевич, - значит, падение мертвецов на арену стадиона «Фишт» предотвратили.

 - У Внутреннего Предиктора России, - произнёс профессор, - много друзей по всему миру. Не только друзей, но и единомышленников, изучивших Концепцию. И если бы кто-то предотвратил диверсию, мы бы об этом знали.

- А что, если предотвратили мы? – вскинулся вдруг студент, - что, если мы сейчас, в эту минуту, вмешаемся в ход событий недалёкого прошлого и предотвратим все эти попытки сорвать Олимпиаду в Сочи?!

 - Так, значит, это мы узнали о диверсии первыми! – воскликнул рыбак-изобретатель.

 - А ведь и правда! – Андрей Климентьевич с уважением посмотрел на рыбака, затем подошёл и пожал ему руку.

- Прошу покорнейше меня простить, но я считал вас чудаком, немножко, знаете ли, так….

- Да не стесняйтесь, - расхохотался Василий Емельянович, - скажите уж прямо – слегка придурковатым. И это правильно. Талант – обязательно отклонение от нормы. В нём всего слишком.

- И в том числе самоуверенности, - хмыкнула Елена Емельяновна.

- А как без этого? – удивился рыбак, - я же мужик. Я должен быть в себе уверен. Это сейчас  мамаши растят мальчишек тряпками. А наше поколение – ого! Но дело не в этом, - став серьёзным, продолжил он, - мой тёзка прав. Кстати, тоже мужик настоящий. Правильный. Хоть и молодой. Так вот. Если Олимпиада прошла без этой страшилки, значит, о ней и в самом деле первыми узнали мы. И мы её предотвратили.

 - Но как?! – воскликнула Полина.

- А давайте думать, - не сдавался рыбак.

 - Моя внучка умеет путешествовать в таком…. полупрозрачном виде, - вмешалась Елена Емельяновна, - в  образе голограммы. Но на этот раз я не позволю ей. Сама пойду. Где там у вас какой-то генератор или как его там…

Все присутствующие в лаборатории на миг онемели от вызывающе дерзкого тона дамы и нелепости её предложения.

 Первой пришла в себя Полина.

 - Бабуля! – расхохоталась она, - ну какая из тебя путешественница во времени?!

- Ещё скажи – какая из меня голограмма, - фыркнула та.

 - Вот именно!

 - Да уж получше буду, чем некоторые особи  из молодого поколения. Я по профессии актриса.  И мне достаточно поставить себя в предлагаемые обстоятельства. Мне даже генератор ни к чему. Все эти ваши мудрёные изобретения – лишь костыли цивилизации. А вы попробуйте использовать свои, заложенные в вас возможности! Не можете? Вот то-то! А я могу! Почти полвека сцене отданы. Я научилась сходу входить в образ! Буквально впрыгивать! Смотрите и учитесь! Итак, сосредоточимся. Включаем воображение. Представляем, что здесь никого и ничего нет, кроме меня. Обеспечим себе непременный и наиважнейший нюанс для вхождения в образ. Это не что иное, как малый круг внимания. Всё, что вне его – не существует для актёра, не отвлечёт его и не выбьет из роли. Я начинаю….. Я вхожу в образ голограммы….

Елена Емельяновна и впрямь стояла словно в круге. Так получилось, что когда она произносила свой странный и не очень понятный для научных работников монолог, все как-то чуть отодвигались от неё по мере его произнесения. Быть может, потому, что сама бывшая актриса очерчивала этот круг широко раскинутыми руками….

Все молча наблюдали это действо, когда заметили вдруг, что золотистая, как и у всех теперь, кожа дамы стала бледнеть и меркнуть. Дама как будто таяла и растворялась в золотистом же воздухе. Миг – и её не стало! Она исчезла! Испарилась! Растворилась!

- О-ой…. – простонала чуть слышно Полина, - бабуля, где ты?!

- Быстро, включай проектор! – скомандовал профессор.

Василий набрал на пульте цифровой код. Они снова увидели ту же картину – летящий лайнер с мертвецами в креслах и в дежурном отсеке - мужчину и женщину. Только теперь с ними рядом была Елена Емельяновна. Точнее, её еле заметная тень.

- Сколько живых здесь, кроме вас? – спросила она быстрым шёпотом.

- Два пилота – и всё, - это пробормотал насмерть перепуганный Эдик, - а вы кто? Привидение?

- Да, - не тратя лишних слов, - буркнула актриса, - сейчас я полечу их пугать до смерти, а вы пока что пробирайтесь к выходу. Может, удастся посадить самолёт где-нибудь на нейтральной территории. Как только сядем, я заставлю их открыть дверь – прыгайте вниз и ходу! Потом разберётесь, куда попали. Главное – убежать подальше.

- А трап нам подадут? – спросила Нора.

 - И устриц к завтраку! – бросила на ходу актриса.

Она и впрямь летела! Прямо в кабину к двум пьяным вдрызг пилотам, которые от страху выпили весь полагавшийся пассажирам алкоголь!

В привидение они сразу поверили. Да и как не поверить, если салон нафарширован мертвецами, а им приказано лететь в Россию, в Сочи, иначе – им было сказано, что будет с ними, если не выполнят приказ.

 Они его не выполнили. «Боинг» сел на границе с Ростовом прямо на какую-то заброшенную трассу, где на удивление не было машин.

 Живые выбрались, а мертвецы остались. Только через какой-то небольшой отрезок времени от них не осталось ничего – лайнер взорвался.

Прозрачно-призрачная тень Елены Емельяновны вновь объявилась в прежнем месте, в прежней позе – с раскинутыми в стороны руками, с закрытыми глазами.

 - Скажите мне, - прошелестела дама едва слышно, - всё это так и было или мне это только привиделось?

               ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.

                             Вы кто?!

- Ходу! – кричала Нора на бегу, - ты слышал, что тебе сказало привидение? Ходу! Где ты там телепаешься?

- Да здесь я, здесь! – ныл Эдик, совершенно выбившийся из сил, - мы уже далеко убежали.

 - Вон лесок, там приткнёмся.

 Они кое-как дотянули до опушки и «приткнулись», по выражению Норы. Горящий самолёт остался далеко позади. Его даже не было видно из-за пригорка.

 Нора в изнеможении повалилась на землю, а Эдик сел на корточки и трясся. На этот раз от холода.

- Иди сюда, - сказала Нора.

Она стащила с себя норковую шубу и бросила её на снег. Вдвоём они укутались, тесно прижавшись друг к другу.

 - Ты почему же голый в феврале? – спросила Нора.

- Так в Сочи же летел.

 - Зима – она и в Сочи зима, - философски заметила Нора.

 - На мне тёплая безрукавка. Удобная вещь. Столько карманов, что багаж не нужен.

На этих словах Сарнорина  Савельевна дёрнулась и пошарила в снегу под шубой в поисках сумочки, найдя которую, крепко прижала к своей пышной груди.

 - Какое богатство! – вздохнул Эдик.

- Но-но, не зарься, я альфонсов не люблю.

 - Да я про ваши дивные бархатные перси….

- Какие перси? Персики? А-а! Ты про это, что ли? – она горделиво поправила грудь, - остатки былой роскоши! Видел бы ты меня лет 50 назад! Мужики сходу штабелями падали!

 - Почему это – лет пятьдесят назад? Я и сейчас готов…. Штабелями.

 Нора внимательно вгляделась в его лицо.

- А ты приятный. Симпатичный, - сказала она безо всякой иронии, - жаль только, что немного трусоват.

- Вообще-то нет, - ответил Эдик совершенно новым тоном.