Глава 12. Ты уже знаешь, кто я такой

Марион забралась на пассажирское сиденье МакЛарена с кучей одежды в руках.

За секунды до того, как Тюр закрыл за ней дверь, продавец магазина всё ещё вручала ей вещи — пару толстых шерстяных носков, походные ботинки, подходящие к вязаному свитеру с косичками и джинсам, которые женщина нашла почти в подходящем Марион размере, и пуховик.

Марион улыбалась ей, даже когда дверь МакЛарена уже начала закрываться.

— Я возмещу вам всё, — пообещала она, неловко сжимая одежду и ботинки в руках. — Ещё раз большое спасибо. Вы замечательная...

Дверца со щелчком захлопнулась и заблокировалась, как только соединилась с корпусом машины.

Тюр завёл двигатель.

Он газанул один раз, а затем быстро выехал с парковки небольшого магазина и устремился вниз по улице.

Марион не стала ждать.

Она бросила одежду в пространство у ног и потянулась к молнии на спине, чтобы расстегнуть платье. Ей неловко удалось расстегнуть замок, сидя спиной к двери машины, затем она стянула платье через голову.

Она не удосужилась взглянуть на Тюра, но почувствовала, как он смотрит на неё.

Только тогда она сообразила, что сидит рядом с ним в одних только белых кружевных трусиках, даже без бюстгальтера, который прикрывал бы её верх.

Среди бела дня.

Может, тонированные окна машины и казались тёмными для всех снаружи, но Тюр-то прекрасно всё видел.

Отбросив эту мысль, Марион наклонилась, перебирая одежду, которую ей дала продавец. Сначала она нашла бюстгальтер и надела его, неуклюже застегнув его за спиной. Затем она схватила пару чёрных джинсов. Продев ноги в штанины, она снова почувствовала взгляд Тюра на себе и посмотрела на него в ответ, слегка приподняв бровь.

Он продолжал почти беззастенчиво смотреть на неё.

— Только не вылети на обочину, ладно? — сказала Марион, указывая на лобовое стекло.

Она не могла сдержать улыбку, когда его взгляд проследил за её указательным пальцем, и Тюр немного повернул руль, одной рукой управляя спортивной машиной.

После этого Марион надела джинсы, подвинувшись вперёд, чтобы натянуть их на задницу, а затем застегнула ширинку спереди.

У продавца был зоркий глаз. Они идеально подошли ей.

Затем она взяла свитер, просунула голову в горловину и немного перекрутила его, чтобы засунуть руки в рукава.

Она натянула свитер до талии, затем наклонилась вниз в третий раз, на этот раз в поисках носков и ботинок.

Марион посмотрела на Тюра после того, как надела на ноги оба шерстяных носка.

Она уже чувствовала себя в сто раз лучше.

— Куда теперь? — спросила она, хватая первый ботинок и вытаскивая из него бумагу, которую засунул туда производитель. — Этот автомобиль нельзя назвать неприметным.

Тюр кивнул, бросив на неё ровный взгляд, а потом снова посмотрел на дорогу.

— Я не уверен, — признался он. — Раньше я думал, что мы можем поехать в Нью-Йорк и посмотреть, удастся ли нам связаться с людьми твоего отца в городе, в котором куча федералов. Но теперь я задаюсь вопросом, а можем ли мы вообще доверять какому-либо из этих обычных способов коммуникаций. Очевидно, что у них есть способы перехватывать звонки на защищённых линиях.

— Это были они? — нахмурившись, спросила Марион. — Люди Синдиката? Ты уверен?

— Да.

Марион почувствовала, как скептик внутри неё борется с той частью, которая верила ему.

— Ты точно уверен? — сказала она, запихивая вторую ногу в ботинок. — Ты их даже не слышал. Ты не мог отследить звонок.

Когда она посмотрела на него в этот раз, он наградил её бесстрастным взглядом.

Слегка фыркнув, она покачала головой.

— Очередное «это сложно»? — иронично пробурчала она, зашнуровывая первый ботинок. — Та же самая чушь про то, что двух твоих братьев зовут Тор и Локи? А, и про отца, который живёт в другом измерении? Которого зовут, а может быть, и не зовут, Один?

Когда она посмотрела на Тюра в этот раз, он только наклонил голову.

— Ты голодна? — вежливо спросил он. — Мне только сейчас в голову пришло, что я не накормил тебя должным образом.

Тут Марион ничего не смогла поделать.

Она рассмеялась.

 

***

 

Он заказал им чизбургеры, картофель фри и газировку в автокафе, не выходя из машины.

Честно говоря, Марион не могла вспомнить, когда в последний раз ела такую еду, но как только пакеты оказались на её коленях, а запах проник в её нос, желудок злобно зарычал и потребовал, чтобы она съела как можно больше еды и так быстро, как только сможет.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз была так голодна.

— Мне очень жаль, — произнес Тюр, наблюдая, как она жуёт всё ещё горячую картошку фри. — Я должен был понять, как сильно ты нуждалась в еде. Признаюсь, я гораздо больше беспокоился о том, чтобы сохранить тебе жизнь менее обыденными способами.

Марион засмеялась, пока её рот был набит картошкой фри.

Она проглотила большую часть, всё ещё посмеиваясь.

— Ты странный, Тюр, — сказала она, почти умиляясь.

— Дай мне знать, когда мы снова сможем обсудить варианты, — сказал он, едва ли уловив юмор в её голосе. — Я думаю, что у тебя появится больше мнений и более ясных мыслей, как только ты перестанешь думать о еде.

Она хмыкнула, продолжая жевать картошку, и теперь поглядывала в сторону чизбургера в пакете.

— Ты не ошибся, — сказала она. — Но если ранее ты намекал на то, что мы должны поехать прямо в округ Колумбия, постучать в дверь отца и заставить их впустить нас внутрь, тогда да. Я согласна. Мне кажется это наилучшим планом... даже если мои мозги заняты картошкой фри и жирным чизбургером.

Он кивнул, периодически оглядываясь, чтобы посмотреть, как она ест.

Когда Тюр выехал на шоссе, Марион посмотрела в окно МакЛарена, чувствуя, как что-то в её теле начало расслабляться, когда организм понял, что в него попала еда.

Тюр не единственный, кто забыл о еде во время всего этого безумия. Она испытывала голод несколько часов, но какая-то её часть была слишком занята выработкой адреналина и борьбой с наркотиками от тех психов, чтобы заметить это.

Теперь, когда питательные вещества поступали в её кровоток, она чувствовала себя почти спокойно.

— Да, — сказала Марион, почти неторопливо откусив первый кусочек от чизбургера. Её глаза на мгновение закрылись в блаженном наслаждении, а потом она повернулась, чтобы взглянуть на Тюра. — Да, — повторила она. — Я думаю, мы должны поехать в округ Колумбия. Прямо в Белый дом. Немедленно. Как можно скорее. Возможно, мы могли бы послушать радио по пути, вдруг там будет что-нибудь о том, где он может находиться, чем он занимается... и если есть какие-нибудь новости о моём похищении.

Приостановившись, чтобы сглотнуть, она добавила:

— Думаешь, они и правда следят за нами?

Воцарилась тишина.

В это время Тюр смотрел только на дорогу.

Она уже стала привыкать к нему и сильно подозревала, что он всерьёз задумался над её вопросом, прежде чем дать ей окончательный ответ.

— Да, — наконец сказал Тюр, взглянув на неё после паузы. — Да, думаю так и есть. Полагаю, твоя подруга из магазина вызвала полицию, и, вероятно, они прослушивали эту линию или перехватили её. По крайней мере, они бы точно отследили мобильный телефон женщины.

Марион всё ещё смаковала свой второй кусочек чизбургера.

Проглотив остатки, она уставилась на него.

— Но как такое возможно? — спросила она. — Видишь, именно поэтому я начинаю думать, что ты чокнутый. То, что ты говоришь... всё это слишком параноидально и надуманно, чтобы быть правдой, даже если ты кажешься очень убедительным, когда говоришь это.

Казалось, Тюра это совсем не зацепило.

— Я могу говорить тебе только то, что знаю, — произнёс он.

— Но как ты можешь это знать? — раздражённо спросила она.

— Я уже слышал этот мужской голос, — ответил Тюр, глядя на неё. — Мужчина в телефоне. Тот, который поднял трубку, когда ты позвонила, пытаясь связаться с людьми твоего отца.

— Где? — нахмурившись, спросила Марион. — Где ты слышал его?

— На одном из тех видео. Ли Цзе разговаривал с ним однажды, как и с мужчиной, о котором ты рассказывала мне ранее. С Госсекретарём... с тем, у которого шрам на лице. Мужчина из телефона работает на него, — он снова взглянул на неё. — Думаю, ты видела одно видео с его участием. Он был вместе с мужчиной со шрамом. У него тоже короткая стрижка... только волосы каштановые.

Тюр повернул руль машины и надавил на педаль газа, чтобы обогнать восемнадцатиколёсный грузовик. Он не смотрел на Марион, пока не выровнял траекторию МакЛарена, направляясь по центральной полосе между внедорожником и маленькой Хондой Цивик.

— Это был тот же мужчина, — сказал он, взглянув на неё. — Я узнал его голос. Я уверен.

Марион продолжила наблюдать за ним, пока бургер в обёртке лежал у неё на коленях. Она не забыла про него, но впервые с того момента, как Тюр вручил ей пакет с фастфудом, она не была сосредоточена на нём на все сто процентов.

Она изучала его чёрные глаза, поджав губы.

— Ты хочешь сказать мне, что слышал голос этого парня? — наконец спросила она. — В телефоне продавца в магазине? Когда телефон был прижат к моему уху? И ты стоял в нескольких метрах от меня?

Тюр взглянул на неё.

— Да.

— Достаточно хорошо, чтобы узнать его? Достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что ты распознал его голос? Даже если он сказал всего несколько слов?

Он снова посмотрел на неё.

— Да.

— Но как? — недоумевала она. — Как ты вообще мог слышать его? Тем более слышать достаточно хорошо, чтобы быть абсолютно уверенным, что это тот самый парень, которого ты видел на той записи с камер? Ни у кого нет настолько хорошего слуха, Тюр. Ни у кого.

Он заколебался, глядя на неё.

На несколько секунд он выглядел так, словно собирался заговорить.

Потом он закрыл рот и снова сконцентрировался на дороге.

— Дай угадаю, — хмуро сказала Марион. — Это сложно.

— Или очень просто, — сказал Тюр слегка раздражённо. — Я знаю, что ты не намеренно проявляешь упрямство в этом вопросе. Я знаю, что ты не борешься со мной специально. Но я уже ответил на эти вопросы, Марион. Ты уже знаешь, кто я такой.

Она сдвинула брови ещё сильнее.

Она понимала, что он имеет в виду.

Он говорил обо всём этом «божественном».

— Так почему бы тебе просто не сказать это прямо? — сказала Марион.

— Я не хотел быть бестактным.

— Бестактным? — она фыркнула. — Серьёзно?

— Да.

Взгляд его чёрных глаз был сосредоточен на шоссе, на лабиринте из машин, тянувшемся перед ними под поразительно голубым небом.

Когда она промолчала и вернулась к чизбургеру, Тюр добавил:

— Я посчитал, что ты придёшь к этому выводу самостоятельно. Сознательно, когда ты будешь готова. Я сказал тебе уже достаточно... и честно говоря, ты тоже сказала достаточно... чтобы я понял, что ты получила от меня исчерпывающую информацию по этой теме. Ты можешь сопротивляться этой информации и любым выводам, которые ты уже сделала, опираясь на неё, но ты прекрасно знаешь, кто и что я такое, Марион.

Тюр посмотрел на неё, и в его тёмных глазах вспыхнул солнечный свет, когда он добавил:

— Ты можешь считать это шуткой, или притвориться, будто это неправда. Но это не значит, что ты неспособна понять истину. На данном этапе я не думаю, что дополнительное содействие с моей стороны принесёт пользу. Будет лучше, если мы будем вскользь разговаривать о том, кто и что я такое... особенно, если ты готова принять мою помощь. На самом деле, я просто пытаюсь сохранить тебе жизнь. Мне не нужно, чтобы ты верила мне. Мне просто нужно, чтобы ты в достаточной степени доверяла мне, чтобы я смог не дать Синдикату похитить тебя или убить.

Марион нахмурилась.

Обдумывая его слова, она, честно говоря, не могла понять, во что она верила.

Она не могла решить, подразумевались ли его слова как оскорбление или нет.

Взяв чизбургер, она откусила от него ещё несколько раз, пережевывая и глотая каждый кусок, пока смотрела в окно на встречный поток машин, направляющийся на север, предположительно, по большей части уезжая из Нью-Йорка, но также и направляясь за пределы Нью-Джерси.

Ещё несколько секунд молча жуя и глядя в окно, она решила, что он не подразумевал оскорбления.

Хотя это и не было комплиментом.

У Марион сложилось впечатление, что он вообще ничего не имел в виду под этими словами.

С точки зрения Тюра, он просто констатировал факт.

Выкинув из головы странности про богов и сверхчеловеческий слух, она откусила ещё несколько кусочков чизбургера, медленно пережёвывая и размышляя. Как и сказал Тюр, «как» совсем не имело значения, если она доверяла ему, чтобы он помог ей остаться в живых.

Если она доверяла ему в этом вопросе, то всё остальное не имело значения.

Не сейчас.

По той же причине она могла бы поверить ему на слово.

Она могла просто предположить, что он говорит правду, и что он на самом деле слышал того парня на другом конце провода. Предположить, что Тюр прав на этот счёт, что это один из людей с видеозаписи, работавший на госсекретаря Роя Таггерта, а значит и на Синдикат, который определенно преследовал их до округа Колумбия.

Это означало, что они примерно знали, где находится Марион.

Ладно, она могла это сделать.

Она могла сдержать недоверие настолько, чтобы справиться с этим.

Доедая последний кусок чизбургера, она скомкала жирную обёртку и сунула её в пакет вместе с пустыми контейнерами от кетчупа и упаковкой от картошки фри. Она взглянула на Тюра и обнаружила, что он всё ещё ел свой бургер.

Скрестив руки в толстом вязаном свитере, Марион спустилась на удобном сиденье МакЛарена и на мгновение задумалась.

Если Тюр прав, если мужчина из телефона работал на Таггерта, то Таггерт имел доступ к частной телефонной линии, которую её отец организовал для чрезвычайных ситуаций.

Возможно, это не должно было удивлять её, но всё же удивило.

Если Таггерту удалось взломать эти линии, то у него могут быть свои люди в Секретной службе.

Это также вызывало кучу других вопросов.

Например, как он узнал, что звонит именно Марион?

Она не сказала ни слова. Она воспользовалась телефоном продавца в магазине, не своим собственным. Её телефон до сих пор был где-то в Сен-Бартелеми, возможно, в коридоре рядом с гримёркой в эксклюзивном Пиратском клубе.

Единственное, что имело смысл — это сама телефонная линия.

Её отец сказал ей, что это номер для экстренного звонка, который можно использоваться только в чрезвычайных ситуациях, в вопросах жизни и смерти. Он сказал ей никогда и никому не сообщать этот номер, ни по какой причине.

Возможно, этого номера больше не было ни у кого, кроме Марион.

Чем больше она обдумывала эту возможность, тем больше смысла видела во всём этом. Учитывая, кем был её отец, они, наверняка, считали её слабым звеном. Они бы выделили ей отдельную линию. Вероятно, они бы организовали отдельные линии не только для нее.

— Думаешь, у них есть люди по всему Белому дому? — спросила Марион, нахмурившись и размышляя вслух. — У Таггерта? У Синдиката в общем?

Тюр мрачно посмотрел на неё.

— Я не знаю. Я бы предположил, что да.

Марион почувствовала, как её челюсти напряглись.

— Мы должны добраться до округа Колумбия, — сказала она. — Если ты прав, моему отцу грозит опасность.

Тюр протянул ей свой пакет от фастфуда, запихав туда обёртку от чизбургера, как только он закончил есть. Марион положила его пакет в свой и скомкала их вместе, бросив мусор на пол у её ног. Она нахмурилась, повернув голову и наблюдая за странным мужчиной с тёмными глазами, который вёл машину.

— Тебе придётся поговорить с ним, Тюр, — серьёзно произнесла она. — С моим отцом. Тебе придётся поговорить с ним и показать ему всё, что ты показал мне. Я не говорю про всю божественную фигню, но они захотят просмотреть все файлы Лии. Они захотят узнать, кто она. Они захотят узнать о Грегоре и о том, как она заполучила эти материалы. Они захотят поговорить с ней и с твоим братом. Ты и твоя семья согласны на это? Поговорить с людьми моего отца? Поговорить с Секретной службой и ФБР, и кем бы то ни было?

Он посмотрел на неё.

После паузы, во время которой он только изучал её глаза, Тюр, казалось, пришёл к своему собственному выводу, о чём бы он там сейчас ни размышлял.

Он кивнул один раз, и его тёмные глаза засветились тёмно-красным пламенем.

— Мы ещё не дошли до этого, — сказал он мрачным голосом. — По правде говоря, данная стадия волнует меня меньше всего. Я гораздо больше беспокоюсь о том, чтобы доставить тебя к твоему отцу. Я боюсь, что это будет опасно для тебя, — добавил он, взглянув на неё. —...Отвезти тебя в Белый дом. Конечно же, я буду рядом с тобой. Но мы не знаем, что этот Синдикат может сделать, если они почувствуют себя загнанными в угол. Если они поймут, что мы намерены разоблачить их.

Посмотрев на неё в очередной раз, он нахмурил брови.

— Боюсь, у нас действительно нет хороших вариантов, Марион. Стопроцентно безопасных. Я бы мог отвезти тебя к моему брату, Тору. Я бы мог попросить его и его жену спрятать тебя, пока я сам не поговорю с твоим отцом.

Марион напряглась всем телом.

— Я не хочу, чтобы ты делал это, — сказала она.

— Так будет безопаснее для тебя.

— Меня не волнует, — она скрестила руки и пристально посмотрела на него. — Мы не будем этого делать.

Тюр засомневался, но затем кивнул. Крепко сжав руль, он сделал неопределённый уступчивый жест рукой.

— Я тоже не хочу этого делать, — признался он.

Он не объяснил, что имел в виду.

А Марион не спрашивала.

Глава 13. Свидание

Тюр ехал быстро.

Даже проезжая Нью-Йорк, пригороды Филадельфии и Балтимора, Тюр управлял МакЛареном так, словно машина была продолжением его рук и ног, изящно перемещаясь рядом с другими автомобилями, грузовиками, автобусами, фургонами, мотоциклами, трейлерами, словно стекающий с гор ручей.

Помогало то, что машин на дорогах было немного. Казалось, что большинство людей стремилось уехать из разросшихся городов северо-востока, а не наоборот.

Они не особо разговаривали после того, как поели.

И тем не менее, что-то в тишине казалось странно приятным.

Марион было легко с ним.

Это даже успокаивало её.

Даже зная, что люди могут попытаться похитить и/или убить её прямо сейчас, рядом с Тюром у неё возникало странное ощущение безопасности. Почему-то ей казалось почти нервирующим то, насколько же легко она чувствовала себя рядом с этим совершенно незнакомым человеком, особенно с учетом тех сумасшедших вещей, которые он ей рассказал.

Также ей приходило в голову, что Тюр, скорее всего, исчезнет, как только передаст её отцу. Как только ФБР, Секретная служба и кто-либо ещё оправдают его — если предположить, что они это вообще сделают, и он говорит более-менее правду — Марион, вероятнее всего, больше никогда не увидит его.

И это вызывало у неё глубинный дискомфорт.

Ещё это очень сильно огорчало её.

Она также не могла объяснить себе это.

По правде говоря, ей даже не хотелось думать об этом.

Что-то в Тюре, в самой мысли о том, что он вновь исчезнет в неком странном месте, из которого появился... всё это ударило по дыре, существующей в её сердце с тех пор, как умерли мать и сестра. Меньше всего ей нужно было пытаться заполнить эту дыру каким-то незнакомцем, чтобы заработать эмоциональную зависимость от парня, которого она только что встретила, который очевидно был странным, которого она едва знала, но так и получилось.

Марион действительно чувствовала себя странно связанной с ним.

По сути, она должна была попридержать суждения относительно него, пока Тюр не привезёт её действительно туда, куда, по его словам, он намеревался привезти её.

Хотя на самом деле она не сомневалась в нём.

Она знала, что не сомневается.

Вероятно, это должно было приводить её в гораздо большее замешательство, чем было на самом деле.

Однако некоторые сомнения, должно быть, сохранялись, потому что как только Марион увидела дорожные знаки, отмечавшие дорогу к окраине Вашингтона, округ Колумбия, остатки звенящего напряжения в её голове ослабли. Наблюдая за убывающим отсчётом километров до места назначения по мере приближения к столице страны, Марион поняла, что смотрит на Тюра всё чаще, задумывается о нём, изучает его профиль, пока он ведёт машину.

Они ехали уже несколько часов.

Солнце только что скрылось за горизонтом справа от неё.

Её сбивало с толку, как быстро темнеет небо. Это ещё одна вещь, которую она избегала, пока жила жизнью экспата. В тех местах, где она находилась последние восемь месяцев или около того, она никогда не сталкивалась с темнотой раньше пяти тридцати или шести вечера.

— Ты и правда очень тихий человек, — сказала Марион, когда они въезжали в черту города. — Или я должна принять это на свой счёт?

Тюр взглянул на неё. Его тёмные глаза раскрылись шире, как будто она напугала его.

— Нет, — сразу же ответил он. — Ты не должна. Принимать это на свой счёт.

Она слегка улыбнулась.

— Ладно.

— Ты же не принимаешь это на свой счёт? — спросил он.

Скрестив руки и прижав толстый свитер к груди, она на несколько секунд всерьёз задумалась над этим вопросом, а затем покачала головой.

— Не совсем, — ответила она. — То есть, нет. Я не принимаю это на свой счёт. Я знаю, что для тебя это что-то вроде работы. Я до сих пор понятия не имею, на кого ты работаешь, но по твоему поведению вполне очевидно, что для тебя это работа. Так что почему я должна принимать это близко к сердцу? В конце концов, всё сводится вообще не ко мне.

Тюр посмотрел на неё.

Затем отвернулся и нахмурился, снова глядя на дорогу.

— Это не только работа, — произнёс он.

Марион перевела на него взгляд, всё ещё смеясь.

— Что ты имеешь в виду? Что не только работа?

Тюр пожал плечами, выражение его лица оставалось спокойным.

Возможно, впервые, не считая того момента, когда она дотронулась до него рукой, Марион была уверена, что увидела что-то под этим спокойствием. Она не могла сказать, что именно, но там что-то промелькнуло — как будто он не скрывал это, а скорее не знал, как выразить.

— Ты мне нравишься, — просто сказал Тюр.

Она моргнула.

— Я тебе нравлюсь?

— Да, — сказал Тюр как ни в чём не бывало. — Поэтому это не только работа. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — он посмотрел на неё. — Прежде чем я поехал в Сен-Бартелеми, для меня ты была в основном объектом. Способом воздействия. Чем-то, что я хотел бы уберечь от плохих игроков. Я видел тебя, как вектор риска.

Она поджала губы.

—...Вектор риска. Вау.

— В каком-то смысле. Да. Я видел тебя в таком свете.

Сделав паузу, Тюр добавил:

— Теперь я злюсь при мысли, что кто-то попытается причинить тебе боль. Именно тебе. Лично тебе. Не как объекту. Не как вектору риска... Марион.

Марион почувствовала, как её щёки покраснели.

Она поняла, что дело снова не в его словах, а в том, что она чувствовала за ними. Она ощущала некую открытость, даже своего рода уязвимость. Как ни странно, Тюр казался как будто неуверенным, словно не знал, что ему делать со своей открытостью.

Он прочистил горло и пожал плечами, убрав одну руку с руля МакЛарена.

— Возможно, мы могли бы... сделать что-нибудь, — сказал он, описав неопределённый изящный жест в воздухе. — После этого. Как только всё разрешится.

— Сделать что-нибудь? — Марион озадаченно посмотрела на него. Когда он не продолжил, она выгнула бровь и снова скрестила руки. — Что, например?

— Покушать? — он оглянулся и скользнул взглядом по её телу. — Поплавать. Возможно, лошади? Мне нравятся лошади. Мы могли бы покататься на лошадях. Если ты не против.

Она почувствовала, как жар заливает её щёки во второй раз, но улыбнулась.

— Ты приглашаешь меня встретиться? — спросила она, наполовину развеселившись, наполовину недоумевая. — Пойти на свидание?

Воцарилась тишина.

Затем Тюр посмотрел на неё серьёзным взглядом.

— Да, — ответил он.

Марион посмотрела на него в ответ, снова затерявшись в этих тёмных глазах из вулканического камня, в суровой красоте его лица, в странной прозрачности его выражения.

Она открыла рот, собираясь ответить ему...

...И тут с водительской стороны в них врезалась машина.

 

***

 

Марион видела, как это произошло.

Она видела серебряную решетку радиатора, надвигающуюся тень, приближающиеся с ужасающей скоростью фары, но всё происходило слишком быстро, и она не успела издать ни звука. Тёмный силуэт с галогенными лампами возник из ниоткуда, ускоряясь по мере приближения.

У неё не было времени приготовиться.

У неё даже не было времени до конца открыть рот.

Она увидела внезапное появление хромированной решетки, вспышку света, надвигающуюся тень...

...Затем последовал удар.

От столкновения её отбросило назад.

Её откинуло на спинку сиденья и швырнуло боком в дверь машины. Её руки взметнулись и резко ударились о первую попавшуюся поверхность, когда в МакЛарен врезались.

Переднюю часть машины от удара занесло вправо, заставив автомобиль раскрутиться.

Она думала о Тюре, сидевшем с той стороны машины, куда пришёлся удар, но в те первые несколько секунд машина крутилась так быстро, что Марион не видела ничего, кроме пятен света и тьмы. Крик застрял у неё где-то в лёгких и горле, пока стекло разлеталось по салону машины, царапая её лицо, шею и плечи.

Автомобиль снова врезался во что-то с противоположной стороны.

В этот раз он перевернулся.

Марион закричала.

Он перевернулся один раз, два... ещё пол-оборота.

Когда всё закончилось, ей потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться.

Марион хватала ртом воздух.

Она смотрела вниз в темноту, видя отблески битого стекла и тротуара ниже того места, где она свисала. У неё пульсировала голова. Она понятия не имела, на какую часть машины вообще смотрит.

Затем внутри машины произошло быстрое движение.

Что-то прыгнуло на неё... нет, налетело.

Казалось, он выпрыгнул из самой тёмной части машины, где она видела осколки битого стекла, слабые очертания рамы машины.

В машину снова врезались, переворачивая её.

Она ахнула, мгновенно ощутив боль.

Давление в лёгких и вокруг рёбер резко усилилось.

Затем что-то подхватило её, и боль снова уменьшилась.

Она ни черта не видела.

Стекло больше не летело в неё со всех сторон, но Марион слышала, как ломается ещё больше частей машины. Она слышала треск и скрип металла. Теперь звуки сделались приглушёнными, а машина продолжала вращаться, словно всё происходило вдалеке. Она до сих пор наполовину висела в кожаном сиденье МакЛарена, окутанная темнотой... пока не подняла взгляд и не увидела пару чёрных, слегка светящихся глаз, смотрящих на неё.

Ей потребовалось ещё несколько секунд, чтобы разглядеть его остальную часть.

Затем внезапно расплывчатые очертания, контуры и тени соединились. Она увидела Тюра, его угловатое лицо нависало всего в нескольких сантиметрах от неё.

Его тёмные, странно светящиеся глаза смотрели на неё.

Его близость не тревожила её.

Скорее, это пробудило то, что Марион подавляла с тех пор, как впервые увидела его — с тех пор, как впервые заметила его сидящим в том баре на Сен-Бартелеми.

В её животе и груди возникло навязчивое чувство желания, тяги, из-за чего ей стало трудно дышать, пока он смотрел на неё. Она боролась с острым желанием обнять его обеими руками. Каким-то необъяснимым и безумным образом она помнила, как он пригласил её на свидание прямо перед тем, как в машину врезались.

Он хотел покататься с ней на лошадях.

Он пригласил её на свидание.

Она очень, очень хотела пойти на это свидание.

Чёрт, да она много чего хотела сделать вместе с ним... и конкретно с ним самим.

Она изучала его лицо, размышляя обо всём этом в тишине.

Она изучала его лицо и гадала, не умерла ли она.

Потом она поняла, что у него обнажена грудь.

Её глаза начали приспосабливаться к темноте, к отсутствию света на приборной панели, к отсутствию огней, видимых снаружи машины. Она поняла, что смотрит вниз на мускулистую грудь, на тёмные линии и тени, и мечтает получше разглядеть его.

— Ты прекрасен, — сказала ему Марион.

Опять же, не самый логичный момент, чтобы говорить такие вещи.

Она увидела, как взгляд Тюра дрогнул, а потом его глаза сузились.

Этот мерцающий красный свет, который жил в его тёмных радужках, стал ярче, превратившись в пламя пустыни. Он не сводил глаз с её лица, но она почувствовала, как что-то в их выражении изменилось.

Она очень, очень сильно хотела, чтобы прямо сейчас никто не пытался их убить.

Вращения автомобиля стали замедляться.

Марион чувствовала лёгкую тошноту, но почти не замечала этого, глядя вверх на угловатое лицо, на расплывчатые очертания широкой мускулистой груди, в странно светящиеся глаза. Она поняла, что держалась за что-то, хватаясь за это для равновесия, но даже не посмотрела, что это такое. За что бы она ни держалась, оно было мягким и толстым и обернулось вокруг неё, как плотное одеяло из огромных перьев.

Она постепенно осознала, что за что бы она ни держалась, это удерживало её. Это одеяло плотно обернулось вокруг неё, прижимая к угловатому лицу, тёмным сияющим глазам, мускулистым рукам и потрясающе совершенной груди.

Марион не могла осмыслить ничего из этого, пока вращение машины наконец не замедлилось.

Автомобиль полностью прекратил крутиться, врезавшись о большую неровность на дороге, затем проскользил ещё несколько метров, подпрыгнул на металлической боковой двери водителя, прежде чем, наконец, полностью остановился.

На несколько секунд стало всё странно тихо.

Они тяжело дышали в темноте, и их дыхание разносилось эхом.

Где-то вдали Марион услышала сирену.

Ближе слышались крики, сигналы гудков, крики, что-то похожее на выстрелы...

Но в их маленьком коконе из металла и тьмы было почти тихо.

Марион ловила ртом воздух, пытаясь заставить мозги работать, пытаясь думать сквозь адреналин и, должно быть, шок. Она могла поклясться, что слышала своё собственное сердцебиение.

Она могла поклясться, что слышит его сердцебиение.

Затем тень, нависающая над ней, заговорила.

При это его руки потянулись к ней. Он обнял её за спину и талию, осторожно притянув к своей тёплой мускулистой груди.

— Нам нужно уходить, — произнёс он.

Знакомый голос поразил её, заставив дышать тяжелее.

Даже сейчас, когда они оба чуть не умерли и были покрыты битым стеклом, в совершенно разгромленной машине, ему удавалось говорить абсолютно невозмутимо. Мужчина, который парил и нависал над ней, убрал волосы с её лица, лаская её щёку и подбородок, казалось, согревая её своими большими руками или, может быть, успокаивая её, как успокаивают паникующее животное.

От его прикосновения Марион почувствовала, как жар ударил по её животу.

Подняв глаза, она почувствовала ещё одну волну жара от одной лишь яркости этих горящих, тёмно-красных, похожих на угольки глаз. Его низкий голос что-то делал с ней, даже если не считать спокойствия и абсолютной уверенности, которую она слышала в нём.

Собственные сбивающие с толку реакции взволновали её, но присутствие Тюра успокаивало её.

Когда он заговорил в следующий раз, что-то в глубине, в этой спокойной, непоколебимой уверенности также странным образом заставило её почувствовать себя в безопасности.

— Мы должны уходить, Марион, — повторил он. — Они идут. Прямо сейчас.

Вместо паники она лишь кивнула.

Её пальцы обхватили ладонь на её лице, и она снова кивнула.