Исторические аспекты упрощения гражданского судопроизводства за рубежом.

История развития судебного приказа в гражданском судопроизводстве достаточно велика, он был известен как отечественному гражданскому процессу, так и зарубежным системам судопроизводства, в том числе и таким как древнеримская, английская, западногерманская, шведская[1].

    В римском праве прообраз судебного приказа существовал в форме преторской защиты, когда претор по просьбе заявителя давал распоряжения о немедленном прекращении каких-либо действий, по мнению просителя, нарушающих его интересы. Такого рода распоряжения назывались интердикты и носили категорический и безусловный характер, они могли вноситься претором без проверки фактов, условно, исходя только из презумпции действительности фактов, на которые ссылался заявитель[2].

    Обзор зарубежного опыта упрощения гражданского судопроизводства представляется необходимым в силу того, что это помогает вскрыть исторические корни исследуемого явления и конкретными примерами из законодательства и судебной практики убеждает в целесообразности применения упрощенных процедур, в той или иной форме применяемых в разных странах мира.

    Исторический обзор упрощенных форм гражданского судопроизводства целесообразно начать с римского процесса, поскольку, по словам К.И. Малышева, именно в римском праве впервые была выработана и с юридической точностью определилась целая масса понятий по материальной и формальной стороне судопроизводства1. Следует вспомнить также и высказывание Ф.Энгельса о том, что «римское право является настолько классическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует частная собственность, что все позднейшие законодательства не могли внести в него никаких существенных улучшений"2.

    Несмотря на то, что древнеримское право не знало разделения отраслей на материальные и процессуальные, вопросы процессуального характера были разработаны в законодательстве Рима весьма подробно и глубоко, что явилось причиной жизнеспособности многих норм на протяжении столетий и их рецензии, на основе которой базируется процессуальное право стран романо-германской правовой семьи (например, институты судебного представительства, доказательств, иска; применены состязательности, диспозитивности, обжалования судебных постановлений).

    Возможности упрощения и сокращения судопроизводства, предопределяемые объективной необходимостью максимальной экономии средств и времени, а, следовательно, и повышения эффективности и скорости защиты права, были предусмотрены в римском законодательстве разных периодов.

    Но, все же сравнивая российское приказное производство с древнеримским упрощенным, можно говорить только о некотором подобии, "прообразности", о некоторых общих чертах, не означающих идентичности природы правовых явлений.

    Исковая форма защиты права в Риме значительно отличалась от нынешней исковой формы защиты прав и законных интересов по российскому законодательству.

    "Всякий, кто желал реализовать свое притязание, должен был знать, может ли он воспользоваться иском и каким именно. Право само по себе не имело значения, оно не могло быть осуществлено судебным путем только в силу того, что оно право. Во времена легисакционного процесса возможность судебной защиты нарушенного права зависела от точного исполнения строго формальных требований при предъявлении иска, а в период действия формулярного процесса это зависело от безгранично свободного усмотрения претора, который мог дать или отказать в формуле. В соответствии с формулой избранный судья должен был решить дело. Под влиянием такого порядка судопроизводства у римлян сложился взгляд на право как на право иска; взгляд, не допускавший разделения науки права и процесса"1.

    Можно выделить несколько аспектов упрощения судопроизводства по римскому праву.

    Первый аспект. Сам путь, пройденный римским судопроизводством от легисакционного процесса к формулярному и далее к экстраординарному, служит примером постепенного упрощения процессуальной формы.

    Легисакционный процесс (Per legis actiones) был характерен для республиканского периода (вплоть до 120 г. до н.э.). Его характеризовала чрезвычайно сложная обрядовая сторона (когда претензии сторон друг другу должны были выражаться точно словами соответствующего закона, несоблюдение чего влекло проигрыш дела: совершались особенные

символические действия) и деление процедуры на две стадии: in jure и in judicio.

    Стадия in jure протекала в магистратуре. Магистрат решал вопрос о допустимости иска с формальной стороны, разрешал предварительные вопросы и назначал для разрешения спора присяжного судью или судебную коллегию (различали три вида коллегий: Decemviri, Centumviri и Recuperatores)1.

    В стадии in judicio присяжный судья или судебная коллегия проверяли доказательства и выносили решение по делу.

    Формулярный процесс (Per formulas), упрощенный по сравнению с легисакционной и пришедший на смену последнему с появлением закона. Эбуция, отбросил формализованно-обрядовые правила, что было необходимым для придания процессу динамизма в условиях все более развивавшихся товарно-денежных отношений. Производство in jure упростилось. Задачей этой стадии стала выработка претором так называемой формулы, адресованной судье и содержащей указания на условия, при которых судья должен был удовлетворить иск или отказать в иске.

    Отличие формулярного процесса от легисакционного не исчерпывалось упрощением судебной процедуры. Самое основное заключалось в том, что теперь претор, давая исковою защиту, не был связан старым правилом об изложении иска в точных словах закона пользуясь своим imperium, претор получил возможность признавать новые отношения развивавшейся жизни или, наоборот, оставлять порой без защиты отношения, формально отвечающие закону, но по существу отмирающие вместе с этим законом, отказывая в подобного рода случаях в выдаче истцу формулы иска2.

    Далее, в период домината в гражданском судопроизводстве произошли изменения, заключавшиеся в том, что гражданское дело начиналосьи оканчивалось у одного и того же судьи и уже не делилось на две стадии. Судебные функции осуществлялись административными органами: начальниками городской полиции в Риме и Константинополе, правителями провинции, муниципальными магистратами. Этот порядок назывался экстраординарным (cognitio extraordinaria).

    "При экстраординарном процессе магистрат не назначал присяжного судью и не составлял формулы, а сам руководил рассмотрением и разрешением дела с момента предъявления иска и до вынесения решения. Данный процесс был сокращенным производством без соблюдения всех формальностей предыдущей формы процесса"1.

    Второй аспект. Древним Римским законодательством предусматривалась возможность упрощения процедуры непосредственно в рамках вышеуказанных форм судопроизводства. Выделялись четыре т.н. суррогата судебного решения, которые выносились в результате не обычного судебного разбирательства, а особенного – сокращенного по времени и упрощенного по процедуре. Это признание, присяга, мировое соглашение, третейское разбирательство2.

    Так, в легисакционном процессе дело заканчивалось в магистрате, на первой стадии, если ответчик молчал или соглашался с требованием истца. Истец уводил или уносил с собой спорную вещь3.

    Дело до решения суда не доходило: претор взыскивал с должника в исполнительном порядке.

В данном случае говорили о confessio in jure – судебном признании. Во многом оно соответствует институту признания иска в российском
гражданском процессе. В случае признания иска нет речи о каком то особом порядке взыскания: кроме того, процедура искового производства должна закончиться вынесением решения. Confessio in jure же предполагало приказной порядок исполнения. Причем очень важным является отсутствие судебного разбирательства (т.к. нет стадии judicium) и отсутствие иска вообще (претор не давал иска, взыскивая в приказном порядке). Однако за признанием могло последовать встречное требование ответчика – например, уменьшить размер исполнения. Тогда предметом процесса могла быть оценка суммы долга – litis acstimatio или другие аспекты спора, тогда как его правовое основание считалось выясненным1.

    Но confessio in jure считать прообразом приказного производства можно тоько с определенной долей условности. Другие же суррогаты судебного решения в римском праве называть прообразоми судебного приказа нельзя.

    Третий аспект. Римское право знало особые средства защиты прав, которые применялись преторами. К ним относились интердикты и restitutio in integrum (восстановление в первоначальное положение). Именно преторские интердикты можно относить к прообразам судебного приказа.

    Интердикт – распоряжение претора о немедленном прекращении каких-либо действий, нарушающих порядок и интересы граждан. Первоначально претор давал интердикты после расследования фактов, а потому интердикт был безусловным и категорическим распоряжением. Но по мере увеличения количества дел претор стал давать интердикты без проверки фактов, в виде условного распоряжения. Таким образом, они стали иметь силу только в случаях, когда подтверждались факты, на которые ссылался заявитель2.

Интердикты можно было оспорить. Если лицо, против которого выдан интердикт, не выходя от претора, оспаривало интердикт и требовало назначения судьи, это требование удовлетворялось. Судебное разбирательство могло привести или к подтверждению интердикта (и тогда он из условного приказа превращался в безусловный), или к оправданию ответчика1.

Особое место среди интердиктов занимали владельческие интердикты. Владельческая защита по римскому праву носила упрощенный характер. Для того чтобы получить защиту владения, необходимо было лишь установить факт владения имуществом и факт нарушения владения. По этой причине т. н. владельческий процесс был более легким в отношении доказывания претензии (доказать право собственности на вещь нередко представляло большие трудности).

Но владельческая защита носила предварительный характер: если в результате спора о владении вещь присуждалась не тому, кто имел на нее право, то последний мог затем предъявить свой собственный иск. Если ему удавалось доказать право собственности (а не только факт владения), он мог истребовать вещь от фактического владельца.

Владельческая защита, построенная на выяснении одних только фактов (владения и его самоуправного нарушения), вне зависимости от вопроса о праве на владение данной вещью, называлась поссессорной2.

Интердиктное производство, связанное с защитой владения, в модифицированном виде получило развитие в средневековом гражданском судопроизводстве.

По общему германскому судопроизводству владельческие процессы относились к непосредственно-суммарному производству. В данном производстве порядок процессуальных действий был тот же, что и в обыкновенном процессе, но устранялись некоторые формальности, требовавшие много времени и издержек.

Позднее Имперский устав гражданского судопроизводства не установил для владельческих исков особого характера производства: особенности прежнего владельческого производства – ускоренность и предварительная исполнимость – должны были осуществляться путем обыкновенного производства1.

В Венгрии введение института судебного приказа преследовало, в первую очередь, цель повышения дисциплинированности ответчиков. Как отмечал венгерский ученый-правовед Я. Немет, "эффективность судебного приказа характеризуется не частотой использования этого института, а повышением активности и дисциплины ответчиков. Наиболее существенным является профилактическое действие судебного приказа"2.