Сказание о граде Ново-Китеже

 

Крепость нелепая собственный дом,

В старую библиотеку маршрут,

Греческой классики лосевский том,

Рог быка обламывающий кнут.

 

Радио Африка диктор Б.Г.

Ставит тиньтинькающий шаолинь.

Дай государыням всем по слуге,

Или, распни попрошайку, аминь.

 

Пятый застрял в тростниках капитан,

Лотосом белым из сердца восстал.

Змея Горыныча взяв на таран,

Третий пикирует в дол камчадал.

 

Саксы штрейкбрехера садят на кол,

Пана доносчика чехи язвят.

Будущий школьник гуляет под стол,

Мой в "Заратустру" уставился взгляд.

 

Зуев-Ордынец, мой детский кумир

Взял экзотичных новокитежан,

Бойкой стрельбой растопил ленных жир,

Омолодив приключенческий жанр.

 

Завтрак при виде слонов идущих под дождём

Туриста завтрак. Шествуют слоны,

Улыбчивы прокуренные бивни.

Над Индией идут неделю ливни,

Лишь йоги ими пренебречь вольны.

 

Роялей ждут свинцовых туч сыны.

В бамбуке фрачные сорочки дивны,

Концы жокейских стэков агрессивны,

Чандалы вновь козлища без вины.

 

Промокла олимпийка «адидас»,

В библейской глине правый кед увяз,

Потоп застал вдали от Арарата.

 

Торчу от цвета Брамы аромата,

Торча из хляби. Я, калиф на час

Зову на помощь аиста как брата.

 

Клондайк

 

I

 

В кишках колбасных золото с прииска.

Худой аскет достоин иронии.

Жратва, вино, бардак, рулетка:

Счастье арийца без отклонений.

 

Рабочий день гребцов ненормирован,

Ни выслуги тебе, и не пенсии.

В пыльце измажешь рыльце децл,

Спустишь в трактире за шик яичниц.

 

Из льда однажды выкопал мамонта

С «Файненшел таймс» в зубах недочитанной.

Мамону мастодонт создал по

Образу мамонта и подобью.

 

Здесь ясно всё без психоанализа,

Туги дела с дровами и бабами:

Я алеутку с вагонеткой

Кокнул во сне топором как Родя.

 

Капитализм электрификацию

Отнять – равно эпоха пещерная.

Опять костяк медвежий в моде.

Кто ты, выносливый или сильный?

 

Как кортизоном выгнаны бороды

Наружу драться с бешенством холода,

У Фреди Крюгера короче

Ногти, мозоли соцреализма.

 

Компостер будто клацают челюсти,

Бобовый болт в желудка узилище,

Гниёт нога конкистадора,

В плейере лозунг эксельсиора.

 

II

 

Стриги мозоли, на, шоколадница!

Труда оплата, золото с брюликом.

На чай, гарсон, купи корову,

Жертвенность – суть вегетарианства.

 

Медвежей шубы полами машучи,

Влачу повсюду шлейф собутыльников.

Кредиток пропорциональна

Скорость сгоранья тусовки вони.

 

Не в деньгах счастье, бедность чудовищна,

В бутырках сгнить вскормившего города.

Кто не пил молока колибри,

Веки сомкнул не расставшись с соской.

 

Носки белеют мастера тенниса

Большого. Пита Сампраса челюсти

На тыне в назиданье дружбе:

Воля к победе в гостях опасна.

 

Бамбук по пяткам – нового русского

Прикол над должником изолгавшимся.

Что деньги? Нужника салфетки.

Зрелище сердце садиста греет.

 

Над человечеством издевательство

Банкира ушлого привилегия.

Сперва накормим догов, после,

Коль о ту пору не сдохнут, деток.

 

Адьё, Клондайка скорбные выходцы!

По тундре свежих косточек россыпи.

Червём виясь, полз доходяга,

Чтоб застрелиться от адюльтера.

 

Философия Хайдеггера

 

Модус прошлого – это заброшенность удочки в реку,

Давно поймана рыба, сгнила и заржавел крючок.

Человек как бессмертный кащей в окно видит аптеку,

Вбит оглоблями дужек очков в бесконечный тупик.

 

Челноки забегают вперёд и шныряют обратно

Словно шар на моделке, запущенный шефу в лицо.

Завтра как тошнота в кулёк аэрофлота отвратно,

Лучше, влипнув в бетон, с настоящим быть заподлицо.

 

Прожектёрская будущность бесперспективна как Джотто,

Упираются овцы в пещеры муляжный очаг.

Молоко на плите караулит присяжно забота,

Но оно смотрит в лес, словно волк – человечества враг.

 

К бытию побуждение – Арка Триумфальная Страха,

Тех кто сдрейфил, под ней проходя, того лазерный луч,

Испускаемый сфинкса зрачком, распылил в горстку праха,

Кто прошёл хладнокровен как айсберг, как тот стал могуч.

 

В бытия нужно вслушаться радиосводку тарелки:

На фронтах на восточном и западном без перемен.

В небо ночи бенгальской ракетой взовьётся жужелка,

Партизан языка захватил чай с вареньем пить в плен.

 

Бытиё позабыла, как мать в селе, Урбанизация.

Прагматизм капитал поместил в кассу – Бруклинский мост,

Позвоночник его, то сужает на время стагнация,

То бумажного змея финансовый бум держит хвост.

 

Мириадами звёздных глаз смотрит на пассию небо –

Гектор на Андромахе на фабрике детской игрушки столяр,

«Фетбойслим» забомбил, отомстив флейту Марсия, Феба –

Наблюдатель лежит как в бокситной руде сыктывкар.

 

Катастрофой в сердечную мышцу впрыск адреналина,

Время сжато как веер в закладку из Книги Судеб,

Дипломат объявленьем войны Диплодока из сплина

Пробуждает, продукция Круппа ему эрзац-хлеб.

 

Как гигантского слалома трасса иррациональна –

Беги, Лола, беги – мультипликационна судьба,

В казино комбинации релятивизм аномальный:

128 шариков для одного желобка.

 

Правило буравчика

Божество бесконечно, ему приписать атрибуты

Мы не вправе, условно его обозначим - Эн-Соф;

Младше Солнце, чья милость затмила фемиду цикуты;

Дальше ярость Юпитера пышет в коррале быков;

 

За сефирой Земли совершенство само - Аргентина

В непорочном полотнище Духа Святого светла,

Марадона с цветком мандрагоры в петлице - лавина

Пертурбаций челночного штопора в русле весла.

 

Аргентиной в Ирландии взят святой Патрик и вера;

Обнажённые юноши Буонаротти, их стать;

"Чистых братьев" арабское общество, их эзотера;

На совок что осталось от Англии можно собрать.

 

В Непорочном Зачатии смысл открывает эпитет.

Т.е. жизнь заронил Святой Дух, обратясь голубком.

Непорочное знамя - стяг Духа Святого. В Египет

Для бредущих пиликает ангел на скрипке смычком.

 

Аргентинцем быть стоит уже потому что, воюя,

Не бунтуют они против Духа Святого - себя.

Камерунцы, сырого поев мяса, злей почечуя

Рвутся в бой, капитан их науськал: футбол суть татьба.

 

Нужно вытравить стыд и застенчивость пред стёртолицей

Толпы рощей берёзовой, а перед сном на ничто

Медитировать, или, судьбу представляя, стремиться

Прямой хордой стрелы в цель, как в яблочко лук в шапито.

 

Прямо Богу молиться, как в космос шагнуть без скафандра,

Чуйгастыра чмарней Бог, к сотрудничеству не готов

Как то просьба и сбыча мечт. Нонсенс, абсурд: саламандра

В интернет попыталась бы выйти, не зная азов.

 

Обращай предложения РАЦ к промежуточным звеньям,

Ждут молитв Гавриил, Михаил, Рафаил, Уриил.

К чёрту почту, пиши на обоях от Итало Звево:

Календарь датый жизни новейшей, коромысла сивилл.

 

Существует одна только цель, все события дьявол

Комбинацией на отвлечение дамой в бордо

Сочинил спровоцировать автодорожную драму,

Чтобы вверх одержать в трудах дней над Ландау в ландо.

 

Независимость - прерогатива эстетики, стоя

Бытия вне и времени, сущее судит она,

Бодибилдинг дебильный Шварцнеггера битумом кроя,

Чтоб Каспарова в лавры одела Парнаса весна.

 

Почему вспять не тикают ходики? В милости шашки,

Поддавки взаперти? Почему будда не блудодей?

Простота прежде сложности, вылазка прежде кондрашки?

Папа Урбан не строит колхозы, не вяжет лаптей?

 

Есть животные чьё размножение девятиполо,

Сложность рекомбинации генов для вида расцвет,

Триумф евгеники игры даст поэлитарней чем конное поло,

В гипофизе ход стереошахматный, как в па балет.

 

С реактивной турбиной скрестив каркас радиолярий,

Обретём конфирмацию, мирром помазав главу.

Все мы мазаны миром одним, буржуа, пролетарий,

И, облатки жуём как баран плотоядный траву.

 

В пятибории чувств победил слепоглухонемой Разум,

У него как у Димы Долматова совёнок на плече.

Леонид головы Достоевского слыл скалолазом,

На высотах сознанья продут проходил УВЧ.

 

Был народу великому русский язык уготован,

Чтоб зарезать молчанье ягнят, как писал Лев Толстой.

Чтоб в отдельной построить стране коммунизм-огрунтован

Холст - картину в отдельную раму пустить на постой.

 

Отрицание лжи подразумевает истребленье тиранов,

Колесница волочит на радость псам бешенным труп.

Навевает унынье дискретность вагона баранов.

Антилопу выводит в родной звукоряд антилуп.

 

Награжденье преступника лидера жёлтою майкой.

За прекрасную песнь полагается красная казнь.

Чаадаев обул птичью лапку мутации лайкой.

Леди Макбет чистюля, у правнуков водобоязнь.

 

Милосердия без целомудрия нет в государстве.

Благодарности слишком не может быть учителям.

У икон наливает в лампады елей пономарство,

Пантелеймон лекарство подносит к больного устам.

 

Гавриил с высоты километр опрокинул Гоморру,

На беду в граде том не нашлось десяти мусульман.

Иисус иссушил скупердяйскую дщерь, сикомору.

Род крещёный огнём и железом не выжил от ран.

 

Люди временны, так же как их обступившие вещи,

Мудрецу собеседник многоуважаемый шкаф.

Почтальон притаранил конверт от араба зловещий,

"Карбункул" отправителя имя. Был Лейбниц не прав.

 

Современность в просвете стоит справедливости: право

С нею мощь, атрибуты державы одной - США.

Взаперти как зверьё, развязавшие ужас кровавый

Загорают на острове Рабства, на ладан дыша.

 

Последний бросок на юг

 

Сахалин занесло и нас заметелит. Пора взять руки в ноги

И рвануть в сторону казахско-киргизского кинематографа.

Яблоки апорт принесёт в подоле Алма-Ата,

Ташкентская дыня утолит нашу жажду, а не шакалью.

 

Чучмеков безропотных посадим в эшелоны обживать заполярье,

Сами будем наезжать в Тюмень только на шабашки.

Так пикник на обочине сталкеры будущего устроят на Венере,

Верхняя Вольта, свалка радиоактивных отходов и порожних баллонов.

 

На пляже в Загульбе будет аккумулировать энергию не один Каспаров,

Из белого пляжного песка торчат ступни Озимандии.

Русо туристо, даже продав весь лес, нефть и уголь, не смогут купить

Себе вечное лето и вечное море, их имеют даже крабы.

 

Проклятый живёт в мазанке в самой воронке Каракум,

Пятки прожжённые от хождения по углям щекочут скорпионы,

Баржа и узкоколейка с дрезиной приметы засыпавшейся цивилизации,

Только стрекочущий кукурузник прячется в облаке от наплечного стингера.

 

В Афганистане скрежещут гусеницами бронетранспортёры талибов,

Перемалывающих буддийские статуи в товар рецидивиста времени,

Реактор горячей точки не охладить ни антифризом, ни жидким гелием,

Студенты широко наступают с новыми знаниями после сдачи сессии.

 

Пакистан и Индия соревнуются кто быстрей нажмёт красную кнопку брейн-ринга,

Хакер в Мадрасе открыл доступ в виртуальную Нирвану,

Индия больше мира, в ней заблудился Альмутасим,

Убитый якудзой за кражу Х-файлов фармакома.

 

Умру как православный святой, но буду бедуином в Аравии,

За угнанного дромадера взорву врага нефтяную скважину.

Белокожую задницу запеку в раскалённом песке как чебурек,

Гарем сформирую из шведских волейболисток.

 

В ралли Париж - Дакар главное стать не чемпионом, а невозвращенцем,

Путешествие может затянуться как одиссея на Итаку.

Калёным железом дикий эскулап вытравит инфлюэнцу,

Тогда лихорадка низринет грифов на гепарда в атаку.

 

Когда же я - буду я, чёрный и кудрявый бананоед Чунгачанга,

Буду глупым и злым чтобы швырнуть в попугая Гюго валенок.

Если британские матросы приплывут без звука, пройдут пищевод Кука.

Нетранспортабельный обрубок реинкарнируется в сколопендру.

 

Лучше выблевать душу с пивом как солдат Роммеля,

Чем вернуться в Европу, чтобы отоваривать карточки на хлеб.

Если фантомная боль не враки, реальны шансы побить рекорд Бруммеля,

Если охрипнет застрахованный голос Стинга, "розы в пустыне" подхватит Шеб Мами.

 

Страна Утренней Свежести приветствует Ким Чен Ыра,

Товарища из овощей, спаржу в росы слезах.

Радугу экономического расцвета выбил "Самсунг"

Из пасти Ким Ер Сена, декоративного льва подвигов Навуходоносора.

 

Принцесса, приласкав пальчиками шейный гребешок Дракона,

Выпытала в чём его погибель, а его погибель в искусстве театра теней;

Дракон Пол Пот не тот за кого себя выдаёт, только

Подобье, проекция деревянной куклы на простыне.

Если татуировать плащеносную ящерицу на бегу

Амоном-соколом на лету словом "blade runner",

Пол Пот будет дифференциальным исчислением нарезан на плоские фигуры, его объём будет измерен,

признан чересчур мобильным организмом, и, его царству будет положен предел.

 

Адольфито перешёл на теневую сторону улицы в Бангкоке,

Кошка Леды, а с ней былое, воскресла из пепла как Феникс.

Сиамские близнецы с сиамскими кошками в кубе не одиноки.

Диамант молодости косится на моложавый оникс.

 

В сигарету Даффи набит далеко не "Данхил",

Витамин мести паразитам, кровососам, тюленям пляжным.

Леонардо ди Каприо зырит в бинокль генеральский

Как фиаско атаки психической трупы кладёт штабелями.

 

В сиамские тайны единый сионский мудрец посвящённый.

У Бьоя Касареса кошка воскресла новей предыдущей

Обугленной словно утюг попрыгуньи канкана халатной.

Хлебая баланду, галерники бредят о пляже Таиланда.

 

На пляже в Таиланде я буду сразу Леонардо Ди Каприо и Тильда Свинтон,

Расценивать их совокупление как самопознание,

Затем Селл бестрепетно застрелит Ричарда, а Ричард

Не захочет умирать безропотно и примеряет всех тунеядцев как бронежилет.

 

Гремят в барабане отрубленные танцовщицы кисти,

Брат-Квазимодо бродит тенью, ища за преступленье наказанья.

Приворотное зелье, убив любовника, рождает зомби,

Семя покойника в чреве зачнёт баскетбол.

 

Будьте разборчиво-бдительны при купле породистой таксы,

Афганская крыса сожрёт и не поперхнётся доброхотов-хозяев!

Думали янки, что бифштекс из крысы самая страшная байка,

А остров с марихуаной самая райская сказка!

 

Когда расступится Красное море, тогда мы отправимся в Байрес, моя Гутиэре!

Ихтиандру не будут перекрывать воздух,

А рыбы хватит и Ваське и повару,

Альгуасила утащит за хвост Пролетарская Сила,

Сальвадор спасёт 4 стороны света, пробив в четырёх местах свою шкуру, А Михаил Козаков вылечит опавшее либидо виагрой джаза.

 

Богословие

 

Кароль Войтыла на ватиканском троне придавлен метеоритом,

Уникальности статуса соответствует уникальность оказии.

Так можно оказаться пророком, случайно родясь шиитом,

Сублимировать в эпилепсию избыток фантазии.

 

Иезуиты правы: цель, безусловно, оправдывает средства.

Можно пожертвовать всем ради Матильды Свинтон.

Ежели цель не достигнута, так или иначе, от электрического стула не отвертеться,

И благие средства для диссидента трамплин в Эстонию.

 

Иезуиты прямолинейны, как рыцарь без страха и упрёка.

Благие средства тоже могут заслужить электрический стул.

Гражданские правительства берутся с кавалерийского наскока;

Сердце фаворита пересаживает себе спринтер есаул.

 

Иезуиты давно построили коммунизм в отдельно взятой Перу.

Трудись и постись день, на ночь читая труды Иоанна Крестителя.

Не сотвори себе кумира Пеле, не заведи себе Мадонну химеру,

Не Кителю в серебре, но бесу в ребре – ресистенсия.

 

Католики в религиозных гонениях протестантам 100 очков вперёд дадут;

Вселенская власть не взорвёт проглоченной лимонкой Великого Инквизитора;

Разбушевавшемуся Спасителю смирительной рубашкой плечи свернут;

К Жениху церкви приставят свадебного генерала – Джорджа Сороса, инвеститора.

 

Папа Римский гордится званием раба рабов божиих,

Мирская Слава сгорает паклей на блюде Калиостро,

Моет ноги узников острожных,

И, как банщик с культяпкой гремит ключами боксов.

 

Вклад христианства в остроумие – догмат о Троице;

В ветхом завете его намёк, в Евангелии – откровение.

Мастером карнавальная маска трёхлицая строится.

Поражена раком гортани делегация Вены.

 

Боги рождаются в провинции, живут в столице.

Центростремительная сила оформляет кольца железной стружки в магнитном поле.

А что если Бог – это флюгер трёхлицый:

Прошлое, будущее и на бонбоньере зритель на футболе?

 

Коран, атрибут Аллаха. Уголовный кодекс Шариата

Чтит турецкий подданный, Остап ибн Мария Сулейман Бендер.

В Рио сахарную голову Сальвадора можно лизнуть с помощью аэростата.

Экспресс луча летит от Ушуаи до Каракаса 24 секунды к локомотиву прижав тендер.

 

Богослов сказочник с уклоном в пятое измерение.

Шовинисты современности исповедуют сайентологию.

Асунсьон орбитальной станции есть за одром Померании.

Экологию ротовой полости пропагандируют зубры стоматологии.

 

Сиднейский оперный театр

 

Утюги, разглаживая морщины времени, расплющивают друг друга,

Только скорость знает, что значит разбиться всмятку,

Кит заглатывает акулу, акула белугу,

В конечном итоге все стремятся нырнуть обмылком в матку.

 

Дивизия любящих и любимых прикрывает любимых с тыла,

Утцон пружиной выпрямит оперный, если его раздавит Годзилла,

Тянет потянет семейный подряд из глинозёма репку,

Издали это напоминает медуз к днищу судна лепку.

 

Мальчик кортиком раскурочивает моллюска створки,

У того как у подлодки внутри многочисленные переборки,

Оттуда миазм трупницкой требует срочно хлорки,

Если чиркнуть спичкой, попутный газ выполнит работу конфорки.

 

Дружелюбный дельфин, дыша на детей дифтеритом,

Их на спине влечёт играющим в бадминтон интернатом.

Дирижёра манишка, сияя манжеток воротничками,

Тщеславна в треугольники вписанными облаками.

 

Опера, наглотавшись пузырями, растёт как опара,

На перепадах тени и света работает термопара.

Глянцевыми листами топорщится пишмашинка,

Из фортки чикагские ветры взбивают из сливок кувшинки.

 

Марсианский ландшафт. Залежи каррарского мрамора:

Их пласты, уступы, надолбы ломом и киркой.

Рыб храм Нептуну или капустниц агора,

Морского дьявола гребень лихой.

 

Ода Мировому океану покрытая чешуёй рыб

Из под ножа кухарки летящие шекели

Нержавеющий нож в воде не ржавеет вдвойне

Струит кровь колокольным звоном Мехелен.

 

Развивая Эзру Паунда

Ариэля теснит Калибан. Тот безвольно-покорен,

Он пожертвовал царство, ферзя, логос, разум и честь,

Чтоб последней ловушкой копыто у дьявола – корень,

Из земли выдающийся, выдрать и сваркой прижечь.

 

Всё течёт, всё меняется. Мумии пошлость нетленна.

Любознательность топят родные болота, их лень.

Прохудился сальник метеорологии; не жди перемены,

Загляни в мокроступ, лежебока печи деревень!

 

Из гармоний прекраснейшей ветошный воз опрокинут.

Как попало раскиданный сор составляет узор

Тайной, лучше чем явной гармонии. Добрый ветр в спину

Леонардо, прозревшему в плесени Якова взор.

 

Святой Дух опух, фаллос васхнил. Аргентина, Бразилия

Верят каждому слову из Папы Зелёного уст.

Левитация, чашку какао испив, от бессилия

Прихожанина лечит вторым воспитанием чувств.

 

Экстраполяция Фоменко

 

Ахиллеса пятой представляется мне самолюбье,

Гордость в мёрзлой воде стоит – хрена моржового кость.

Обезволенному чужд спасательный круг как лассо жизнелюбья.

На земле, под водой, пой в раю, пой в аду, Алконост!

 

Страх и ужас жмут в жбане тяжёлой атлетики гроздья возмездья.

Чёрный папротник ночи зелёной – растёт термояд.

Новых эбол пророки гниют от экзем мракобесья.

Археолог проанализирует наш углеродный распад.

 

Человек – недочёт. Только Римскому Папе присуща

И компьютеру непогрешимость. Грядущего цель –

Электрических танцев в хвощах шманцев райские кущи

Сексуалы обрящут, хлебнув глюкогенный коктейль.

 

ЭВМ исполинских конюшими станет элита,

Самовитое творчество будет восьмой смертный грех.

Слава Дезынтегратору отдураковой защиты!

Всё что есть гуманоиде кремнистого, сдай в утильцех!

 

Будет замкнут Великий Учёный во мраке ореха,

Криптограммы от головоломки защита неизнашивающийся гипс,

Медный дьявола зуб хоть используй в качестве лемеха.

Пса анфаса и профиля разность имён: мнемотехника клипс.

 

Некогда и Дакогда

 

Вздыбясь из зелёной волны, крокодил заглатывает мальчика

Обнажённого и любопытного, ему всегда некогда,

Непоседа, всей жизни ему юннату мало утолить жажду

Водой морскою знаний.

 

И скучен Дакогда унылый домосед разглядывающий самоцветы

Отцом геологом разведчиком добытые у Хозяйки Медной горы;

Он жив как клубника на могиле,

Воспитанник мертвечины.

 

Финт Гарринчи

 

Флюидом сфинкса ты гармонизировал пространство,

И радость и печаль запрятав как иголки Джоконда

в губной гармошке рта, трагедией аукнулась

ты помнишь у гоголя у матери швеи такая фишка.

 

Трагедии навстречу ты шёл Эдип с челом без мятежа,

Игрок в гамбитном стиле, ты жертвовал направо и налево

и жертвенность возвёл: на царство Свободы,

в добрый куб, в кино как modus operandi,

это совершенный, но повторимый метод, вроде финта Гарринчи:

 

курд самовозгорается раз,

курд самовозгорается два,

курд самовозгорается три,

а четвёртый спутник залез на дерево и благоразумием облекся во спасение!