Всех, даже самых старых, жирных,

Давно ушедших на покой,

Сам князь из вотчин их обширных

Железной выудил рукой.

Из них любой когда-то бился,

Ходил за Новгород в поход,

Да конь издох, поход забылся,

И меч ржавел который год.

Но князь их всех лишил покоя -

Чем на печи околевать,

Не лучше ль под стеной псковскою

Во чистом поле воевать?

Уже давно бояре стали

Нелюбы князю. Их мечам,

Доспехам их из грузной стали,

Их несговорчивым речам

Предпочитал людишек ратных

В простой кольчуге с топором -

Он испытал их многократно

И поминал всегда добром!

Во всю дорогу он, со злости

Со всеми наравне гоня,

Не дал погреть боярам кости,

Ни снять броню, ни слезть с коня.

……………………………

Всходило солнце. Стало видно -

Щиты немецкие горят.

Ливонцы на стенах обидно

По-басурмански говорят.

Князь в боевом седле пригнулся,

Коня застывшего рванул,

К дружине с лёту повернулся

И плёткой в воздухе махнул.

На башнях зная каждый выступ,

Зацепки, щёлки и сучки,

В молчанье первыми на приступ

Псковские ринулись полки.

Князь увидал, как бородатый

Залезть на башню норовил

Пскович, с которым он когда-то

В Переяславле говорил.

Онцыфор полз всё выше, выше,

Рукою доставал карниз,

С трудом вскарабкался на крышу

И вражье знамя сдёрнул вниз.

В клочки полотнище порвавши,

Он отшвырнул их далеко

И, на ладони поплевавши,

Из крыши выдернул древко.

Был Псков отбит. У стен повсюду

Валялись мёртвые тела.

И кровь со стуком, как в посуду,

По брёвнам на землю текла,

А на стене, взывая к мести,

Всё так же свесившись с зубцов,

Качались в ряд на старом месте

Пять полусгнивших мертвецов.

Они в бою с незваным гостем

Здесь положили свой живот,

И снег и дождь сечёт их кости,

И гложет червь, и ворон рвёт.

Схороним их в земных потёмках

И клятву вечную дадим -

Ливонским псам и их потомкам

Ни пяди мы не отдадим!

Был Псков опустошён пожаром,

В дома завален снегом вход -

Христовы рыцари недаром

Тут похозяйничали год.

Князь Александр расположился

В той горнице, где комтур жил.

Как видно, комтур тут обжился -

Валялась плеть из бычьих жил,

В печи поленья дотлевали,

Забытый пёс дремал в тепле

И недопитые стояли

Два фряжских кубка на столе.

Сам комтур словно канул в воду,

Метель закрыла все пути.

В такую чёртову погоду

Ему далёко не уйти.

Под топорами боевыми

Все остальные полегли.

Всего троих сгребли живыми

И к Александру привели.

Они вели себя надменно,

Вполне уверены, что князь

Их всех отпустит непременно,

На выкуп орденский польстясь.

Один из них, отставив ногу,

Губами гордо пожевал,

Спросил по-русски князя: много ль

Тот взять за них бы пожелал?

Князь непритворно удивился:

Ливонцев сызмальства любя,

Он сам скорей бы удавился,

Чем отпустил их от себя.

А чтоб им жить, на Псков любуясь,

Чтоб сверху город был видней,

Пусть башню выберут любую,

И он повесит их на ней.

Наутро, чуть ещё светало,

Князь приказал трубить в рога:

Дружинам русским не пристало,

На печке сидя, ждать врага.

Скорей! Не дав ему очнуться,

Не давши раны зализать,

Через границу дотянуться,

В берлоге зверя наказать.

Был воздух полон храпом конским,

Железным звяканьем удил.

На Запад, к рубежам ливонским,

Князь ополчение водил.

И, проходя под псковской башней,

Войска видали в вышине,

Как три властителя вчерашних

Висели молча на стене.

Они глядели вниз на ели,

На сотни вёрст чужой земли,

На всё, чем овладеть хотели,

Но, к их досаде, не смогли.

………………………

Коням в бока вгоняя шпоры,

Скакали прочь под гром подков

Ливонец и князёк, который

Им на словах запродал Псков.

Два друга в Ригу за подмогой

Спешили по глухим лесам

И мрачно грызлись всю дорогу,

Как подобает грызться псам.

Сжимая в ярости поводья,

Князька ливонец укорял:

«Где Псков? Где псковские угодья,

Что на словах ты покорял?

Зачем ты клялся нам напрасно,

Что плохи русские войска?..»

И кулаком, от стужи красным,

Он тряс под носом у князька.

Глава Шестая

…и бысть сеча ту велика Немцевъ и Чюди…

Новгородская Первая Летопись

На голубом и мокроватом

Чудском потрескавшемся льду

В шесть тыщ семьсот пятидесятом

От Сотворения году,

В субботу, пятого апреля,

Сырой рассветною порой

Передовые рассмотрели

Идущих немцев тёмный строй.

На шапках перья птиц весёлых,

На шлемах конские хвосты.

Над ними на древках тяжёлых

Качались чёрные кресты.

Оруженосцы сзади гордо

Везли фамильные щиты,

На них гербов медвежьи морды,

Оружье, башни и цветы.

Всё было дьявольски красиво,

Как будто эти господа,

Уже сломивши нашу силу,

Гулять отправились сюда.