Кабинет заместителя председателя КГБ СССР

Февраля 1971 года

Генерал Семен Кузьмич Журавлев с самого утра не мог найти себе места – ситуация похоже выходила из-под контроля. Два спецдонесения одно за другим и одно страшнее другого. В первом спецдонесении сообщалось что стажер генпрокуратуры Соболев (и сын генерала Соболева, об этом забывать нельзя) поздно ночью проник в квартиру Комарова. Повод мог быть только один – что-то найти, а возможно и просто что-то забрать из квартиры. И, похоже, забрал – попытка задержать Соболева силами срочно вызванной оперативной группы провалилась с треском. Некие люди, хорошо вооруженные – видимо изначально прикрывавшие Соболева – угрожая оружием, забрали Соболева почти из рук оперативников и увезли в неизвестном направлении. Срочно организованная поисковая операция – к которой подключили даже ГАИ по выдуманному сообщению о разбойном нападении и угоне машины – оказалась безрезультатной, что свидетельствовало о хорошей подготовке группы прикрытия.

А уже на следующий день под плотный «колпак» чужой разведки попал один из ключевых объектов в Москве – объект «Беркут». На «Беркут» были завязаны важнейшие операции на нем в частности, базировался «Спектр» полковника Кондратьева. Эта открытая и наглая демонстрация силы со стороны МВД могла означать только одно – Соболев нашел документы погибшего полковника Комарова и передал их по назначению – в «Контур»!

Дверь кабинета, обитая звукоизолирующим материалом (генерал Журавлев не любил даже малейшего шума – он отвлекал, не давал сосредоточиться) мягко распахнулась, и в кабинет вошел срочно вызванный полковник Кондратьев. Его лицо, обычно бесстрастное выражало озабоченность и нервное напряжение. Ни слова не говоря, Журавлев указал на одно из двух кресел, стоящее в углу рядом с журнальным столиком.

– Что происходит? – начал Журавлев без предисловий.

Полковник Кондратьев несколько секунд собирался с мыслями, прежде чем ответить.

– Кажется, серьезно провалились – наконец сказал он – я опрашивал членов оперативной группы. Соболев ушел через окно, потом пытался оторваться от преследования, его почти захватили – но тут появилась «Волга-24». Сначала показалось, что Соболев попал под машину, но потом водитель и пассажир «Волги», угрожая нашим оперативникам применением оружия, заставили их покинуть место происшествия. Поисковая операция результатов не дала – к ней видимо были хорошо готовы. Может быть, место стоянки этой «Волги» было очень недалеко, может ее где-то бросили во дворах – но факт остается фактом – они ушли, и задержать никого не удалось. Сегодня же утром были вскрыты активные разведывательные мероприятия по «Беркуту». Наблюдение проводится совершенно открыто.

– Что по консервации объекта?

– Первоочередные меры уже приняты – недовольно сказал Кондратьев – но для полной консервации потребуется не менее двух недель. Вся нормальная работа этим срочным перебазированием сорвана. Часть документов, наименее ценных мы вынуждены просто уничтожить.

– Мать твою – выругался Журавлев – в разведке не существует менее ценных документов, есть документы, которые в данный момент не имеют ценности. А через час может быть они будут нужны как воздух. Чтоб их всех! Что по следственной группе Калинина?

– Источник начал передавать информацию. Но по его предположениям часть информации утаивается и остается в распоряжении только руководителя следственной группы Калинина и стажера Соболева. Ситуация была дикой – следователь по особо важным делам совместно со стажером (!!!) ведут расследование «из-под полы», не посвящая во все детали других членов следственной группы. Такое может быть только в одном случае – если стажер Соболев участвует в расследовании не как стажер Генеральной Прокуратуры, а как сын генерала милиции Соболева. Тогда дикая ситуация становится вполне нормальной и логически оправданной.

Генерал Журавлев задумался. Ситуацию надо было исправлять – и как можно быстрее! На завтра была назначена недельная оперативка у Андропова, докладывать было фактически нечего.

– Вот что, товарищ Кондратьев – начал официально Журавлев – ситуацию необходимо исправить. Любой ценой!

Вот здесь генерал Журавлев совершил грубую ошибку. Точно такую же он совершил до этого – когда ориентировал группу Кондратьева на то, что отыскать документы, находившиеся у полковника Комарова. Тогда он употребил ту же самую фразу «любой ценой». Сказалось армейское прошлое генерала Журавлева – профессиональный разведчик не скажет «любой ценой» никогда, он дотошно уточнит методы, допустимые и не допустимые при достижении цели. Результатом первой ошибки генерала Журавлева стало убийство полковника Комарова – пусть случайное, вызванное действиями самого Комарова – но все же убийство. И, как результат убийства – обрыв ниточек, ведущих к документам. Последствия второй ошибки генерал Семен Кузьмич Журавлев скоро поймет – и они будут не менее тяжелыми.

– Необходимо нейтрализовать расследование и найти, наконец, документы, собранные полковником Комаровым. И срока на это – десять дней максимум.

– Есть! – поднялся полковник Кондратьев – разрешите идти?

– Идите – тяжело проговорил Журавлев

Когда дверь за полковником Кондратьевым закрылась, генерал Журавлев погрузился в размышления. Результатом этих размышлений стало то, что он решил ничего не докладывать Андропову до тех пор, пока не удастся получить нужный результат.

44

Москва, Лубянка