Экспертно-криминалистическое управление

Февраля 1971 года

 

Экспертно-криминалистическое управление, обслуживающее всю Москву и Московскую область находилось в старинном трехэтажном здании, постройки середины девятнадцатого века. Выглядело оно красиво, однако было тесным и нового здания пока не предвиделось. Так что обратной стороной красоты было то, что следователям приходилось ждать результаты экспертиз. Даже экспертизы Генеральной прокуратуры делались не сразу, что уж говорить про заказы обычных районных «следаков».

Обогнув курящих на лестничной площадке экспертов, с кем-то поздоровавшись за руку я поднялся на второй этаж ЭКУ, к кабинету Бориса Тимофеевича. Постучал в дверь. Из-за двери раздалось приглушенное.

– Пять минут!

Сев на подоконник засек время и начал ждать – беспокоить экспертов последнее дело. Отмерив пять положенных и еще пять дополнительных минут снова постучался в дверь. Из-за двери донеслось:

– Зайдите!

Борис Тимофеевич Мельников больше всего был похож на чокнутого профессора – всклокоченные борода и волосы, круглые без оправы очки, погруженный в себя взгляд. Моему приходу он обрадовался:

– Заходи, Сережа, заходи!

Для меня он спихнул на пол со стула какие-то бумаги. Я с ужасом посмотрел на это, Борис Тимофеевич проследив за моим взглядом, засмеялся:

– Да не беспокойся, здесь хрень всякая. Потом уберу.

Надо сказать. что всякой хренью у Бориса Михайловича были завалены все углы в кабинете.

– По Комарову?

– По нему – со вздохом сказал я.

Борис Михайлович принялся рыться в папках и бумагах на своем столе. Периодически что-то сминая и бросая в мусорную корзину. Наконец выудил несколько искомых листов.

– Ага, вот у нас и Комаров, красавец… Вообще-то срок еще не настал но… ладно, отдам. Кстати. Интересная экспертиза по следам на ковре, который вы с Константином Ивановичем притащили. Надеюсь, вам этот ковер больше не нужен?

Я покачал головою, схватил заключение, сразу пробежал глазами до выводов.

 

…

НА ЭКСПЕРТИЗУ ПОСТУПИЛ:

1. Ковер, изъятый в квартире гр. Комарова Р. С.

ПЕРЕД ЭКСПЕРТОМ ПОСТАВЛЕН ВОПРОС:

…

2. Имеются ли на представленном на исследование ковре следы крови. Если да, то к какой группе они относятся, происходят ли они от одного человека, либо от разных людей.

3. Применялись ли при мойке ковра сильнодействующие моюще-чистящие средства, если да то как давно.

Вывод:

…

2. В левом верхнем углу ковра, примерно в 7 см от края имеется пятно крови площадью примерно 5х8 см, кровь II группы. Внизу ковра, посередине, примерно в 25 см от края имеется пятно крови площадью примерно 10х11 см, кровь IV группы. Давность образования следов крови в обоих пятнах примерно одинакова и составляет 7-14 суток.

3. При исследовании установлено, что находящееся в левом верхнем углу ковра пятно крови пытались уничтожить, используя при этом сильнодействующее моющее средство…

 

 

42

 

Москва

Здание генеральной прокуратуры

Февраля 1971 года

 

Не доезжая немного до здания генеральной прокуратуры «Волга» остановилась на углу, Павел обернулся ко мне.

– К подъезду не подвозим, студент, а то черт знает что про тебя подумают твои коллеги. Но если что – мы здесь.

Пока мы ехали, я думал – говорить ли Александру Владимировичу о том, что произошло этой ночью, и что я узнал или нет. Решил не говорить – в конце концов, генерал Горин явно не шутки шутит и если он сказал что говорить не надо – значит, есть на то причины.

Поднялся в свой родной кабинет, шеф куда-то вышел, но как сказали, здания не покидал. В его ожидании я бросил экспертизу на стол и начал заваривать чай.

Шеф вернулся минут через двадцать, увидев меня, удивился:

– Ты же болеешь!?

– Выздоровел – сказал я, кивая на дверь.

Уже привычно пошли в туалет, там я отдал шефу результаты экспертизы. Тот начал читать.

– Вот так вот… Получается, мы с тобой Серега правы были. Второй след крови – его там явно не должно быть. Кстати. Ты зачем в квартиру один полез?

Я смутился, кажется, даже покраснел. Видимо информация о том, что квартира убитого была вскрыта ночью уже дошла и досюда. Отпираться смысла не было – шеф не первый год на следствии и провести его сложно.

– Хотел сам…

– «Хотел сам» – передразнил меня шеф – так не работают, Сергей. Ты следователь, а не урка чтобы по ночам квартиры вскрывать. А если бы тебя задержали там – накрылась практика? Нашел хоть то, зачем лазал?

Я покачал головой.

– Голову под топор подставил, а результат ноль! Больше чтобы этого не было.

Шеф внимательно смотрел на меня, пытаясь определить, проникся я тем, что он сказал или нет.

– Ладно, надеюсь, для тебя это все хорошим уроком будет. О результатах экспертизы – ни слова даже другим членам следственной группы, сами бумаги забери себе домой и как следует спрячь. Я потом неофициально попрошу написать другое заключение для приобщения к делу. На время, пока мы не поймем, что происходит.

Да-а-а… Если уж Александр Владимирович, следователь с огромным стажем следственной работы, для которого материалы дела – это святое имеет фактически на должностной подлог – значит дело пахнет керосином…

– Пошли, скоро разбор результатов экспертиз и прочего. Послушаем, что накопали другие члены нашей следственной группы…

Мне показалось, или в словах Александра Владимировича мелькнула какая-то ирония?

 

Оперативное совещание началось едва ли не на полчаса позже запланированного. И Константин Иванович Глазко и новый член следственной группы, подполковник Константин Аркадьевич Ивашко опоздали. Первым появился Глазко, шумно разделся, плюхнулся на любимый стул, почти сразу за ним появился и Ивашко.

Первым выступил шеф, кратко охарактеризовал обстановку по делу, основные направления расследования, изложил собственные мысли. Мне сразу бросилось в глаза, что мысли шефа сильно отличались от тех, которые он высказывал на совещаниях «в туалете», в словах он был крайне осторожен и какую-то информацию не озвучивал. После выступления шефа настала пора докладывать и нам…

Первым докладывал Константин Иванович Глазко.

– Относительно версии убийства на бытовой почве. В результате опроса соседей, а также лиц, хорошо знавших ситуацию в семье Комарова Р. С., установлено, что его сын, Комаров Михаил Романович, двадцати девяти лет от роду, с отцом отношений практически не поддерживал. Более того, по словам хорошо знавших семью Комаровых людей, отношения между отцом и сыном после развода родителей расстроились вконец. Неоднократно происходили скандалы, в том числе на людях. Сам Комаров Михаил ранее злоупотреблял алкоголем, условно судим за хулиганство, передан на поруки трудового коллектива московского завода «Свет», где сейчас работает кладовщиком склада готовой продукции. Характеризуется положительно, алкоголь судя по всему больше не употребляет.

– Константин Иванович, Комарова Михаила вы опросили?

– Опросил. Отца не видел как минимум последние полгода. С показаниями других свидетелей, которые подтверждают существование напряженных отношений между отцом и сыном, показания Комарова полностью сходятся. Не доверять им оснований нет, пусть он даже и судим.

– Еще что?

– Бывшая супруга Комарова Романа Станиславовича Ирина Вячеславовна Комарова, теперь уже Терентьева, уехала в город Ростов-на-Дону, повторно вышла замуж. Совершить убийство она не могла – сейчас лежит в больнице г. Ростов-на-Дону после операции, лежачая больная, самостоятельно передвигаться пока не может даже по больнице, не то, что в другой город лететь. Местный ГУВД информацию подтвердил. Кратко все.

– Понятно. Ваша очередь, Константин Аркадьевич.

Подполковник Ивашко встал, провел рукой по волосам, хотя они у него были в идеальном порядке (позже я узнал, что эта привычка – приглаживал волосы подполковник Ивашко всегда, когда нервничал).

– Мною, за прошедшее время, опрошено шестнадцать коллег Комарова по работе. По их показаниям, Комаров в работе был человеком неконфликтным, участвовал в общественных мероприятиях как фронтовик, пользовался заслуженным уважением коллектива. За последнее время ни один из шестнадцати опрошенных мною людей не смог назвать ни одного человека, у которого с Романом Станиславовичем были бы конфликты. Подчиненным он помогал чем мог, начальство не подсиживал. Повышения по должности у Комарова в ближайшее время не планировалось, да он к этому и не стремился. Оформленные протоколы допросов у меня в главке, завтра я их привезу сюда, в Генпрокуратуру. У меня все.

Шеф кивнул.

– Ваша очередь, Сергей Владимирович

Эзоповым языком я рассказал о проделанной работе, о многом умолчал – а если не считать умолчанное – рассказывать особо было и не о чем. Шеф вопросов не задавал и после моего рассказа свернул совещание. Рабочий день был закончен.

Результаты экспертизы я вывез из здания Генпрокуратуры домой, хотя делать это строго воспрещалось. Но я понимал, что в противном случае они могут очень легко пропасть или попасть не в те руки.

 

 

43

 

Москва, Лубянка