Глава 3. Встреча с Луговиком

 

Проснулись красавицы от того, что кто-то с серьёзными намерениями принялся выкручивать им носы.

— А-а-а-а-а! — закричала Алиса от боли.

— А-у-у-у-а! — подавилась Диана от тех же чувств, и обе в ужасе выпучили глаза. — Ты кто?

Над ними стоял маленький, мохнатенький, сморщенный, зелёный человечек в одежде из трав. Он отпустил человеческие носы и самодовольно прошамкал:

— Я дух луга, помогаю росту трав, готовлю их к цветению и сенокосу. Это всё мои владения. — провел он рукой вокруг. — А вы то кто?

Заспанная Алиса приподнялась на локтях, и пока её сестра безуспешно пыталась поцарапать безобразника, ехидно процедила:

— Здравствуй дедко Луговик, извини что мы тут твою траву немножечко примяли. Не обессудь, не у кого было разрешения спросить.

Луговик поморщился, взглянул на утреннее хмурое солнышко, прикрытое серой тучкой, подумал-подумал немножко, и неловко уворачиваясь от Дианки, запричитал:

— Луговичок очень сердит! Луговичок очень сердит! А когда он сердит, он вредит людям, заснувшим в поле: навалится им на грудь и душит до смерти, душит, душит...

Бывшая кошка аж перестала цапать лектора и закатила глаза:

— Ох-хо-хох! Ты это о себе что-ли? Душит он спящих, видите ли. Следит за травкою. А делом заняться не пробовал?

— Каким делом? — опешил нежить. — Дык я и так делом занят, слежу за травами, давлю-придушиваю кого ни надь. А вас и не трогал шибко, так, чуток пошалил, да и только.

Диана аж скривила рот:

— Давит он кого ни надь, пошалил он токо! А работать не пробовал?

— Как это? — опять опешил нежить.

— А так, делать то, чем все дедушки заняты: огород вскопать, прополоть, теплицу поставить...

— И в теплицу бабу Валю посадить. — закончила её детский лепет Алиса. — Ну ты совсем дура! Не видишь, что он нечисть, а мы не во Мгачах?

Диана обиделась:

— Всё дура да дура! Когда я у тебя умной стану? Нечисть... Ну и какая разница между моим дедом и нечистью? Тем, что дед про политику умеет складно трындеть?

— Что? — настала очередь удивляться Алисе. — Ты что, серьезно не видишь разницы между людьми и нечистью?

Диана беспомощно посмотрела на сеструху-старуху:

— Не-а, не вижу. Царь Иван — это и есть наш дед Иван. В чём отличие то?

— О-о-о-о! — закатила глаза Алиса. — Царь Иван и дед Иван — это люди. Баба Яга и баба Валя — это тоже люди... наверное. Ну ещё и богатыри да Сказочница. А Леший, Грибнич, Полевик и все остальные, кого мы тут повстречали — это светлая и темная нечисть.

— А что такое «нечисть»? — спросила младшенькая.

 

Нежить (мертвый, не жилец), нечисть или нечистая сила — это общее название для всех существ, которые после смерти ведут себя, как живые. Нечисть бывает бестелесная (духи, привидения) и материальная (такая, как в моих сказках) — это русалки, домовые, кикиморы, черти, бесы... Потусторонних сил огромное множество, они приносят человеку беду, несчастье, смерть. Но некоторых можно задобрить, и тогда они служат человеку. Легенда гласит, что нечистая сила появляется на свет от плода любви самоубийц и уже существующей нечисти, которую изначально создал сам дьявол. Поэтому работа (то есть созидательные процессы) не входят в функцию нежити, а вот чинить гадости — это их прямая и генетическая задача.

Луговичок — дух луга, маленький, мохнатенький зелёный человечек в одежде из трав; служебный дух лугов, родственник Полевика. Он помогает росту трав, готовит их к сенокосу и цветению. Когда он бежит по лугу — видно, как трава шевелится, тропкой завивается, словно ветерок по полю гуляет. Люди думают, что он живёт в норках, и часто оставляют ему там угощение. Луговичок бывает очень сердит, когда люди покос прозевают или придут косари «не в ту пору». Тогда и траву заплетёт так, что не разорвать, или высушит на корню, тогда и косы будут враз тупиться — сколько не точи, или просто обломаются о кочки. На будущий год трава на плохом покосе может плохо расти. Следит Луговик и за жадными травниками — лишняя трава им впрок вряд ли пойдёт. Он также может вредить людям, заснувшим в поле, особенно на меже: наваливается им на грудь и душит до смерти или насылает на них лихорадку.

 

— А ворон Тимофей? — спохватилась слушательница Дина. — Он тоже нечисть?

— Тёма? — растерялась Алиса. — Тёма — это птица. Ты же видела, он и в реальном мире был птицей. Значит, он самая настоящая птица и больше никто.

— Только говорливая дюже, — хмыкнул приунывший от детской болтовни Луговичок.

Алиса побледнела, вскочила и стала трясти зелёного деда за плечи:

— Ты, ты, ты... ты знаешь Тимофея? Ну как он, как он там?

Луговик попытался отбиться от придурочной, но ему это не удалось, она обхватила обеими руками горло нежити и повторила свой вопрос с таким видом, что если старикашка-букашка не ответит правдиво и всерьёз, то от него останется лишь какашка:

— Ты знаешь Тимофея? Отвечай, как он там!

Зелёный человечек посинел, а Диана укусила старшую за руку:

— Оставь животинку в покое!

Она не поверила в бредни про перерождение мертвых в невиданных существ и была уверена, что нечисть — это звери. Ведь была же она кошкой — была. Значит и все тут живущие — животные жующие. Логика непонятная, но железная. Не уверена, не спорю, шибко в Динкиной голове не копалась — не дает, зараза, мысли свои читать — шифруется.

А Алиса испугавшись своего беспричинного гнева, ослабила хватку. С ней бывало такое, она часто сама себя боялась. Хм... вроде бы все Криксы-вараксы вылетели из её сердитой души. Или ещё кого-нибудь нужно выгнать оттуда?

А пока старшая девушка самостоятельно ковырялась в своих эмоциях и в разрастающейся до небес совести... Да сколько ж можно уже! Луговичок вновь позеленел, выпутался из рук вражины и обиделся почему-то не на неё, а на Волшебную книгу:

— Зря там так меня описали, я вовсе не злой дух!

Здрасьте приехали! А какой?

— Я, я, я... сомневающийся.

Прекрасно, тогда помоги девчатам в этой сказке. Ну или Лешего позови.

— Не надо звать ни какого Лешего, я сам! — вдруг заверещал Луговик, но не потому, что искренне был готов помочь людям, а потому что терпеть не мог конкуренции на своём поле.

Ну хоть при таком раскладе помогай красавицам. И Луговик демонстративно отвернулся, обдумывая, что же ему делать дальше? А Алиса, устав ковыряться в себе, обмякла и присела на траву.

— Опять не спросила разрешения? — раздосадовался дух лугов и полей.

— Какого разрешения? — вяло спросила Алиса.

— Ты не сказала: дедко Луговичок, разреши присесть на траву-мураву. И не поклонилась три раза.

Алиса вдруг почувствовала себя так, как чувствует себя любая мать, когда подходит к своим детям и пытается их воспитывать, а на неё уже сверкают свирепые маленькие глазки пубертатного периода: «Чтобы ты ни сделала, мамочка, чтобы ты ни сказала, ты уже во всём, во всем виновата!»

Во, во, почувствуй теперь себя также, милая девочка! Что бы ты тут ни сделала, на какую бы грядку ни посадила свою распрекрасную попу, ты кругом и во всём будешь виновата в этом светлом, чудесном мире.

— Да, да, — закивало ясно солнышко.

И весело выкатилось из-за тучки, а потом вытянуло свои невесть откуда взявшиеся руки и выдавило серое облако добрым дождичком на землю. Эх, а прятаться то от осадков было некуда.

— Ой-ё-ёй! — заверещали девчонки, а младшая по старой памяти ещё и заметалась в поисках норки или лавки, чтоб забиться под неё и переждать сырую погоду.

А Луговик наоборот, обрадовался, подставил своё болотного цвета лицо крупным каплям и запел:

— Расти, расти моя травка, подрастай муравка, в руки не давайся, косарей пугайся, хоронись богатыря...

— А вот это уже зря! — подпела ему Динка и по-свойски, ну типа, как зверь на зверя, рыкнула. — Колись, балабол, откуда знаешь ворона Тимофея? И давай скорей показывай, где богатыри живут.