Вопрос № 2. «Рудин» и традиции натуральной школы.

В идейной и художественной структуре первого тургеневского романа соединились традиции натуральной школы 1840-х годов, в русле которой писатель начинал свою литературную деятельность, с новыми элементами, отличными от философии и поэтики школы.

В первую очередь новаторство автора «Рудина» сказалось в характере постановки и освещения проблемы человека и среды – центральной для натуральной школы и важнейшей в романе. Именно эта проблема лежит в основании главного конфликта произведения.

Весь роман построен на конфликте мыслящей и независимой личности с косной и консервативной общественной средой, в которую герой стремится внести луч света, как-то изменить ее. Драма героя, ее главное содержание как раз и связана с тем, что на этом пути герой терпит одну неудачу за другой, хотя в исторической перспективе его дело не пропадает и его прогрессивная роль не отрицается.

В сравнении с романами "Евгений Онегин" и "Герой нашего времени" конфликт тургеневского "лишнего человека" с окружаю­щей средой приобретает иной, более глубокий и острый характер. Дело в том, что сам Рудин - это иной вариант типа "лишнего чело­века" по сравнению с Онегиным и Печориным. Если герои романов Пушкина и Лермонтова по своей жизненной позиции индивидуали­сты и "эгоисты поневоле" (как называл Онегина Белинский), то Ру­дин - это не только герой другого, более позднего времени, но и дру­гой герой. В отличие от своих предшественников Рудин стремится к общественно-полезной деятельности. Он не просто отчужден от среды, но делает попытки как-то изменить ее.

На это существенное различие между Рудиным и лермонтов­ским Печориным в свое время указывал Н.Г. Чернышевский, воз­ражая против попытки Дудышкина поставить знак равенства между этими двумя разновидностями "лишнего человека": "Один эгоист, не думающий ни о чем, кроме своих личных наслаждений; другой - энтузиаст, совершенно забывающий о себе и весь поглощаемый об­щими вопросами; один живет для своих страстей, другой - для своих идей. Это люди различных эпох, различных натур". ^[3]

При всей категоричности и односторонности такого противо­поставления Печорина и Рудина здесь отмечено то главное, что действи­тельно отличает этих двух героев. Вместе с тем общественный вари­ант "лишнего человека", представленный в романе "Рудин", не был художественным открытием Тургенева: незадолго до него такой тип "лишнего человека" был обрисован А.И. Герценом в романе "Кто виноват?" в образе Владимира Бельтова.

Другой момент, который сближает Рудина и Бельтова и отли­чает их от героев Пушкина и Лермонтова, заключается в том, что Онегин и Печорин - скептики, ко всему относящиеся критически, а Рудин и Бельтов - энтузиасты и романтики по натуре и убеждениям, что делает их конфликт с окружающей общественной средой еще более бескомпромиссным.

В этом отношении, т. е. как энтузиаст и романтик, Рудин сто­ит ближе к Ленскому, чем к Онегину. На это уже обращали внима­ние некоторые литературоведы, в частности Г.К. Щенников ^[4]. Действительно, этих героев многое сближает именно как романти­ков и как людей определенного воспитания и образования и опреде­ленного круга интересов. Если Ленский - с "душою прямо геттингенской» (т.е. студент университета в немецком городе Геттингене), то Рудин совершенствует свое образование в немецком же Гейдёльбергском университете. Если Ленский - "поклонник Канта" который из "Германии туманной привез учености плоды", то Рудин тоже знает Канта и Гегеля и "весь погружен в германскую поэзию, в германский романтический и философский мир". Если Лен­ский привез из Германии "всегда восторженную речь и кудри чер­ные до плеч", то и речь Рудина не менее восторженна и поэтична, а о своем внешнем виде в студенческие годы в Гейдельберге он гово­рит: " Я носил большие сапоги со шпорами и венгерку со шнурками и волосы отрастил до самых плеч".

Указанные черты сходства между Рудиным и Ленским тем отчетливее выявляют различие между ними именно в плане взаимо­отношений, с окружающей средой. Как справедливо замечает Г.К. Щенников, "у Ленского способность примирить возвышенные чув­ства с заурядным помещичьим бытом, с банальной Ольгой свиде­тельствовала о внутренней зависимости незаурядного человека от господствующих отношений. Постоянная гражданская ориентация Рудина, даже вопреки намерениям героя, ставит его в оппозицию к существующим порядкам. Проповедник гармонического переуст­ройства, желающий " примениться к обстоятельствам", он постоян­но оказывается в разладе к окружающей средой, в чем упрекала его либеральная критика". ^[5]

Тем либеральным критиком, который обвинял Рудина в том, что он " понапрасну растратил свои силы" и " всю жизнь свою не мог возвыситься до понимания дела, до возможной и необходимой гармонии со средой, его окружающей», был А.В. Дружинин ^[6]. «Но именно это отсутствие гармонии и неудовлетворенность действительностью, призывы к лучшему и составляли силу и заслугу Рудина", - справедливо заме­чает исследователь творческого пути Тургенева. ^[7]

В освещении проблемы "человека и среды" можно видеть и продолжение Тургеневым в романе "Рудин" традиций натуральной школы, и отступление от них. В чем конкретно выразилось то и дру­гое?

К традициям натуральной школы восходит у Тургенева как сам пристальный интерес к этой проблеме, так и некоторые художе­ственные приемы изображения среды и ее представителей. "Можно заметить, например - пишет поэтому поводу В.М. Маркович, - гене­тическую связь метода первоначальных характеристик некоторых тургеневский персонажей с "биографическим" методом характери­стики, который действовал в рамках натуральной школы.

Характеристика такого рода фиксирует некоторое стабильное состояние персонажа, описывает обычный тип его поведения. А за­тем объясняет это нынешнее положение как итог эволюции характеpa, как результат взаимодействия натуры персонажа с объективными условиями его жизни". ^[8]

Наиболее яркие примеры подобных характеристик даны во 2-ой главе романа, где рассказывается о Дарье Михайловне Ласунской, владелице дворянской усадьбы, куда случайно попал Рудин и где происходит действие первой части произведения, и о Африкане Семеновиче Пигасове, цинике и скептике, который в 3-ей главе вы­ступит главным противником Рудина.

На протяжении всего романа хорошо показано, что неудачи Рудина в его попытках полезной общественной деятельности обу­словлены не только его романтизмом и непрактичностью, незна­нием людей, но и косностью, консерватизмом среды, ее ожесточен­ным сопротивлением любым попыткам изменить ее.

Характерен в этом смысле небольшой "проходной" эпизод с Волынцевым. Попытка Рудина воззвать к его благородным чувствам терпит крах. "Я ошибся в вас, - вынужден признать Рудин. - В глазах моих Вы по-прежнему останетесь благородным и честным челове­ком; но я полагал, вы сумеете стать выше той среды, в которой раз­вились. Я ошибся" ^[9]. Интересна ответная реплика на эти слова Рудина со стороны Волынцева (в его разговоре с Лежневым); "А ка­ковы он фразы отпускает!... Он ошибся во мне: он ожидал, что я стану выше какой-то среды...Что за ахинея, господи!" (с.100).

Из-за расхождения со средой и из-за сопротивления среды Рудин вынужден покинуть усадьбу Ласунской, не довел до конца ни один из планов и проектов, вынужден был покинуть место учителя гимназии. В эпилоге романа он признан неблагонадежным и его „отправляют к себе в деревню на жительство".

Во всех этих эпизодах выявляется своего рода закон жизни Рудина, то, что сам он называет своей судьбой. В финале романа, обозревая свою жизнь и вспоминая свои неудачи на общественном поприще, Рудин говорит: «Я вполне, и в самой сущности слова, че­ловек благонамеренный; я смиряюсь, хочу примениться к обстоя­тельствам, хочу малого, хочу достигнуть цели близкой, принести хо­тя ничтожную пользу. Нет!... не удается!... едва успею я войти в оп­ределенное положение, остановиться на известной точке, судьба так и сопрет меня с нее долой... Я стал бояться ее - моей судьбы..." (133-134).

Рудин уходит из романа, почти ничего не сделав из задуман­ного, но он и не побежден русской действительностью, не задавлен средой.

В таком повороте сюжета жизни Рудина тоже можно видеть ориги­нальность тургеневского решения проблемы "человека и среды" по сравнению с традицией натуральной школы и ее постоянным тематическим мотивом: жизнь опошлила, среда заела, обстоятельства по­губили.

В творчестве писателей натуральной школы мысль о влиянии среды на человека часто доводилась до идеи о всевластии среды над человеком. В.Г. Белинский — теоретик натуральной школы в работе "Сочинения Александра Пушкина" (статья девятая, посвященная роману "Евгений Онегин") так формулировал характерную для этой школы "философию среды": "создает человека природа, но развива­ет и образует его общество. Никакие обстоятельства жизни не защи­тят человека от влияния общества, нигде не скрыться, никуда не уй­ти ему от него».

Источники: