О. Власий и моя учёба в семинарии

    Отдельно мне хочется рассказать о моей учёбе в семинарии. Благословение на семинарию я попытался взять ещё у о. Николая Гурьянова году в 1995 или 96. Но Батюшка тогда мне ничего не ответил. После нашего переезда в Брянскую область и моего рукоположения в 1997 году я так и остался без духовного образования с дипломом учёного агронома. Зимой 2001 года, в один из редких приездов из Брянска в Петербург, я думал снова попасть к о. Николаю с тем же вопросом. Но зима была тёплая, и к Батюшке проходить по льду было опасно. Мой друг предложил мне навестить мне схимонахиню Варвару – духовную дочь прп. Серафима Вырицкого. При посещении матушки Варвары я наконец взял благословение на поступление в Санкт-Петербургскую семинарию. При этом матушка несколько раз повторила: «Только в Питере, здесь Матерь Божия, она поможет»! Уже потом, во время учёбы в семинарии, я старался подходить к чудотворной Знаменской иконе, находящейся в академическом храме, и просить помощи Матери Божий на благополучную сдачу экзаменов.

    Однако, моя учёба в Питерской семинарии состоялась только через долгое время. Сначала нас, необразованных Брянских священников добровольно-принудительно направили на учёбу в трёхлетнее духовное училище, организованное Владыкой Феофилактом (Моисеевым). Затем, по окончании училища (нам до сих пор не дали дипломы об окончании сего заведения, вскоре закрытого Синодальной комиссией), у меня проблеснула надежда выполнить благословение, и поступить, наконец, в Питер. Но неумолимое решение Владыки Феофилакта было следующим: «В Питер не могу вас благословить. Недавно оттуда были отчислены преподаватели нашего училища. Не позорьте Брянскую епархию. Поедете учиться в Смоленскую семинарию». А потом Владыка шуточно добавил мне, разряжая обстановку: «О. Аркадий, если вы захотите погулять по Невскому, обращайтесь – я вас отпущу». Так что в Питерской семинарии я оказался после окончания первого курса в Смоленской семинарии, уже после того, как сменился наш правящий архиерей – Владыка Александр (Агриков), давший мне своё благословение на перевод.

    Я думаю, читатель уже недоумевает, читая мои воспоминания об учёбе в семинарии, и думает: «При чём же тут о. Власий»? А мы уже и подошли к воспоминаниям о Батюшке. Радуясь о возможности перевестись в СПБДА, я поделился об этом с о. Власием, прося его молитв и благословения. Батюшка благословил, и шутливо мне ответил: «Питер – бока вытер, а Москва – это кол и доска»! Сразу я ничего не понял. Понимание сказанному стало приходить позже – когда с каждого курса семинарии стали интенсивно отчислять учащихся за неуспеваемость. На пятом курсе из поступивших 100 человек сдали квалификационный экзамен и защитили дипломы 15 человек… А теперь, когда после окончания Академии о. Иоанн Миронов благословил меня поступать в аспирантуру в МДА, я вспомнил слова о. Власия, но что такое «Москва – это кол и доска», я ещё до сих пор не знаю…

    Однажды, уже учась в Питере, я приехал к о. Власию. В конце нашей беседы я было уже собрался уходить, как Батюшка подозвал меня и подарил книгу святителя Григория Богослова «Песнопения таинственные». Каково же было моё удивление и радость (впрочем, непонятная окружающим), когда отпихнутый преподавателями других предметов, я пришёл к единственно оставшемуся «вакантным» учителю патрологии – о. Михаилу Легееву за темой курсовой работы, и он предложил мне тему: «Сравнение богословских систем свт. Григория Богослова, блаж. Феодорита Кирского и прп. Иоанна Дамаскина». Это была сложная тема, но я понял, что она досталась мне не случайно…

    Есть ещё один интересный случай, связанный с моей учёбой. Когда я после защиты магистерской диссертации приступил к переводу Евангелия от Иоанна, при одном из посещений Батюшка дал мне следующее благословение: «После перевода Евангелия от Иоанна займись переводом Апокалипсиса». Это было не совсем логично, т. к. пожелания с кафедры Библеистики в мою сторону звучали следующим образом: «Рекомендуем произвести подробный текстологический анализ остальных Евангелий». Сейчас я уже заканчиваю перевод Откровения Иоанна Богослова, и за месяц до Батюшкиной кончины успел передать ему отредактированный перевод Евангелияи почти завершённый перевод Откровения. При издании книги Откровения я хочу посвятить её о. Власию.

Чудеса о. Власия

    Самым большим чудом о. Власия был его личный пример христианской жизни. В 2018 году я попросил о. Иоанна Миронова помолиться за о. Власия, несущего тяжёлые болезни и скорби. О. Иоанн сказал тогда мне: «Я всегда молюсь за о. Власия. Передай ему, что он ещё молодой, ещё поживёт. А то, что терпит клевету – это хорошо»! Приехав к о. Власию, я сказал ему, что он ещё молодой. Батюшка как подскочит: «Как это? Мне уже скоро будет 85»! «А о. Иоанну уже идёт 92-й год», –продолжил я свой рассказ. «А то, что несёте скорбь, о. Иоанн сказал, что это хорошо!», – закончил я рассказ слов Батюшки. И со вздохом о. Власий ответил: «Я знаю… Как стал я священником, так и посыпалась на меня эта хорошота»! Батюшка рассказывал мне, что особенно много клеветы на него распространили два человека – профессор Алексей Осипов и дьякон Андрей Кураев. Я постарался утешить о. Власия, и рассказал ему, как я заступался за него во время приезда проф. Осипова в Санкт-Петербургскую духовную академию. Тогда со своего места из актового зала я сказал, обратившись к нему: «Алексей Ильич! Вы уже много лет учите людей тому, что и святые ошибаются в тех вопросах, которые не испытали своей жизнью, а переняли от других без рассуждения. Вы часто обличаете о. Власия – духовника Пафнутие-Боровского монастыря. А знакомы ли вы с ним»? Смущённый профессор лепетал, что мол, сколько раз он говорил себе, что не будет плохо отзываться о живых и мёртвых, и что в этом он не прав… Выслушав мой рассказ, о. Власий сказал: «Профессор-то сказал, а сам остался при своём мнении».

    Много клеветы на старца я слышал именно от священников. Некоторые иеромонахи Площанской Казанской пустыни открыто называли Батюшку колдуном. Известный в Санкт-Петербурге священник – о. Алексей Мороз (впрочем, в определённое время ушедшийв раскол) в личной беседе со мной назвал Батюшку колдуном. И тщетны были мои попытки объяснить ему, что за такое тяжкое обвинение можно и самому подвергнуться тяжёлому наказанию…

    Другой крест, который нёс о. Власий – это крест тяжёлой болезни. В 2019 году Батюшка рассказал мне, что прошедший год стал годом борьбы врачей за его жизнь. О. Власий говорил: «Когда меня привезли в больницу, я не мог уже ничего есть. Малое количество пищи вызывало у меня рвоту с кровью. У меня ничего не держалось – рвота кровью и кровавый понос. Врачи сказали, что шансов почти нет…». Однако, после приезда Батюшка, как и обычно, с весёлым и дружелюбным видом встречал многочисленных посетителей, которым и не приходило на ум, какие страдания переживает тот, к кому они приехали за помощью.

Во время моего последнего посещения о. Власия в октябре 2021 года мы стояли в храме, ожидая Батюшку. Когда он вошёл в храм, мы увидели, как еле живой старец из последних сил делал земные поклоны перед каждой монастырской святыней от входа в храм до икон Божией Матери, расположенных в центре храма. Батюшка как бы прощался с любимыми святынями, переселяясь в Горний мир, и показывал нам, как нужно трудиться для Господа не жалея себя.

    Мне было неудобно просить старцев помолиться за мои недуги, т. к. я знал, какой крест они несут, и какие болезни они терпят. Кроме того, я не раз слышал от о. Иоанна Миронова довольно жёсткие ответы батюшкам, высказывающим ему свои жалобы на здоровье. Однако, около 2011 года меня совсем «подпёрло»: я сильно мучился от сильнейших головных болей. Моё предынсультное состояние не убиралось даже после курса капельниц. Приехав к о. Власию, я пожаловался ему на головные боли. Батюшка неожиданно сказал мне: «Купи себе в аптеке валерьянку, капай её на ватку, и нюхай. И забудешь где у тебя голова». Вернулся я домой уже ночью, и, понятно, что в аптеку заехать не успел. На другой день меня ждал завал дел, накопившихся за сутки моего отсутствия. И только вечером третьего дня я, усевшись на диван с заветной ваткой, обмакнутой в валерьянку, понял, что мои головные боли ушли сразу после посещения Батюшки. Через какое-то время я просматривал в интернете интервью о. Власия (в фильме «Школа познания добра и зла»), в котором он рассказывал о своей жизни в Сибири. Батюшка вспоминал об одном из своих духовных наставников – иеросхимонахе Илларионе, который помогал бедным крестьянам, исцеляя коров-кормилиц своей молитвой.О. Илларион говорил приходящим: «Это не мастит, а брусеница. Найдите себе брусочек для точения косы и растирайте им вымя». О. Власий при этом рассказе умилялся тому, как его духовный отец скрывал свой духовный дар брусочками: «Это же он помолился! Это же не брусочек этот помог, вы понимаете»? «Дорогой Батюшка», – подумал я тогда, –«ты же точно так же скрываешь свой дар ваткой с валерьянкой»!

    Потом, осознав причину своей болезни, я поделился с о. Власием: «Батюшка, когда на меня навалилась тяжесть человеческой злобы и клеветы, я помолился Богу, что лучше буду болеть…». А Батюшка, удивлённо глядя на меня, рассказал мне, что в своё время молился Богу с той же просьбой, а оказалось, что болезнь может быть разной – в том числе и онкологией… Батюшка закончил беседу словами: «Лучше не просить Бога что-то изменить, а принимать всё, что он нам даёт». Зная мои многочисленные скорби, клеветы и гонения, о. Власий не старался меня утешить как-то внешне. Он дал мне что-то большее и совершенное – некий духовный стержень, из-за которого всё становилось понятным и осмысленным: «Искуше́н быв, сможешь и искушаемым помощи́»! Прошли годы, и я убедился в справедливости слов старца. Я благодарю Бога за учёбу, плоды которой можно передать моим близким и прихожанам.

    Удивительны случаи Батюшкиной прозорливости. Со временем, я даже привык, что о. Власий с точностью воспроизводил те вопросы и рассказы, которые мы заготавливали по дороге в Боровск. Это всегда приводило слушателя в трепет – особое чувство Божия присутствия. Я всегда думал в такой момент: «Если Господь даёт такое ве́дение своему служителю, то как же Он нас проницает ежесекундно и ежедневно»? Многие люди, выходя из Батюшкиной кельи говорили, что побывали на Страшном Суде… Зная такой дар Батюшки, я не утруждал его подробностями повествования всяких обстоятельств, а спрашивал его примерно так: «Батюшка! Один человек спрашивает Вашего совета. Как ему поступить»? И Батюшка сразу начинал рассказывать нужное для вопрошающего.

    Не раз я думал, почему о. Власий не скрывает свой дар от приходящих, а сразу его обнаруживает. Ведь о. Ипполит Халин или о. Иоанн Миронов всегда пытались скрыть свой дар то юродством, то земной простотой и обычностью ответов. Мне приходит в голову такая мысль, что у о. Власия был поток людей, превышающий человеческие возможности. И ему приходилось не только общаться с приходящими к нему «без предисловий», но даже ограничивать время посетителей деревянным молоточком, по стуку которого Батюшкин келейник заводил в келью другого посетителя, а непонятливого выводил.

    Многие помнят, как Батюшка с порога встречал приходивших к нему шуточной песней или стихами. С одной стороны, о. Власий пытался подбодрить человека, отягощённого горем или болезнью. Но потом человек замечал, что стих или песня были подобраны не случайно, а адресованы именно этой жизненной ситуации. Я помню, как в один из моих первых приездов к Батюшке я всерьёз был озабочен вопросом о том, правильно ли я считаю своим святым покровителем преподобного Аркадия Новоторжского. Ведь в 90-е годы не было серьёзных календарей и святцев, а многие святые были канонизированы уже в 2000-е годы (как например, священномученик Аркадий Бежецкий). Я ещё только успел открыть дверь, как услышал Батюшкин голос: «А вот идёт Аркадий Новоторжский»!