Глава 18. Секретные сведения

 

 

Блэк поднял его за горло.

Не раздумывая, он ударил другого мужчину о стену.

Мысли Ярли поднялись в его голове — панические, отвлекающие.

«Он видящий! Босс, он видящий...»

«Вот уж действительно, он видящий, — раздражённо послал Блэк. — Почему бы тебе не сказать мне что-нибудь полезное, а? Например, кто он, бл*дь, такой. Например, каков его чёртов ранг. Например, как долго он был одной из жопных мартышек Чарльза. Например, какого хера он творит, заказывая мою жену...»

«Прямо сейчас работаю над установлением его личности...»

«Работай быстрее, чёрт побери», — прорычал Блэк.

Он знал, кем был этот парень, ещё до того, как вошёл в эту дверь.

Он более или менее знал об этом, когда впервые прочитал его имя у майора морской пехоты, которого остановил снаружи комплекса. Было что-то в том, как этот мужчина выглядел в разуме майора. Он увидел контактные линзы даже через человека. Он отметил приглушенные цвета, не говоря уже о росте мужчины, его причудливых манерах, том факте, что он был известен своим странным молчанием и пристальными взглядами.

Определённо все признаки видящего.

Ублюдок обленился.

Он сделал ровно столько, чтобы замаскироваться от людей, которые понятия не имели, что видящие существуют, но не настолько, чтобы замаскироваться от других видящих. Даже всего за несколько месяцев жизни на этой версии Земли он стал ленивым, играя в Бога.

Блэк снова шарахнул его о стену, всё ещё держа за горло.

— Ты знаешь меня, брат? — прошипел он сквозь зубы.

Глаза мужчины-видящего широко раскрыли глядя на него, а пальцы сжали руку Блэка на его горле.

Видящий был высоким, со странными, наполовину азиатскими, наполовину восточноевропейскими чертами лица, как у многих видящих со Старой Земли. Он не был особенно мускулистым, несмотря на военную форму, которую он носил, и Блэк обнаружил, что может легко держать его одной рукой.

— Пожалуй, тебе стоит ответить мне, — прорычал Блэк. — Сердитым я тебе не понравлюсь.

— Я выполнял приказы! — выпалил другой, яростно дёрнувшись, чтобы убежать, а потом когда ему не удалось этого сделать, он стал просто извиваться и выгибаться в его хватке. — Брат... я выполнял приказы…

— Приказ этого фашистского придурка? — прорычал Блэк. — Ты думаешь, это тебя спасёт?

Когда видящий лишь уставился на него широко раскрытыми глазами, всё ещё сопротивляясь, как кролик в его руках, и слабо пиная ноги Блэка, Блэк сильно встряхнул его.

— Это был Чарльз? — прорычал он. — Это он отдал приказ?

Глаза видящего расширились ещё сильнее.

— Ч-Ч-Чарльз...?

— Да, — резко ответил Блэк. — Это был он?

Когда видящий снова тупо уставился на него, Блэк встряхнул его, ещё более грубо, чем прежде, ударив головой о стену.

— Кто это был, мать твою? — прорычал Блэк ещё громче. — Кто заказал нападение на мою жену? Мне нужно имя! Сейчас же! Или я сверну твою чёртову шею, и найду кого-нибудь другого, чтобы спросить…

Блэк наблюдал, как его слова, казалось, встали на своё место в сознании собеседника, и как то, о чём он спрашивал, проникло в его разум.

— Н-н-нет, — сказал видящий, качая головой; теперь его трясло всем телом. — Нет! Это был не Фауст. Он уже пропал в то время. Женщина... она уже забрала его. Он никогда бы не одобрил такое нападение. Только не на собственную племянницу...

— Конечно, — прорычал Блэк. — А на меня — пожалуйста.

— Н-Н-Нет!

Но Блэк уже терял терпение от этого куска дерьма.

«Ты получила что-нибудь? — спросил он у Ярли, сурово проникая своим разумом в её сознание. — Я практически не ощущаю здесь конструкции. Вы должны суметь проникнуть за его щиты...»

«Мы пробили их, сэр, — подтвердила она, перебивая его мысли. — Он думает, что говорит правду. Это был не Чарльз. Насколько ему известно, не он».

«Кто это был, бл*дь?»

Воцарилось молчание.

Оно было недолгим.

Блэк знал, что оно было недолгим, потому что он собирался врезаться в её свет, чтобы дать ей понять, насколько чертовски серьёзно он настроен получить ответ... но тут она ответила ему, прежде чем он смог нарастить свой свет, чтобы ударить её.

«Не думаю, что он знает, — послала Ярли. — Холо со мной согласен. Мика и Киесса тоже, по крайней мере, по нашему предварительному сканированию. Мы прочли его мысли, пока вы... э-э... пугали его, сэр. Мы видели воспоминание о том, как он получал приказы. Ему сообщили об ударе. Ему сказали, что это скоро произойдёт. Ему сказали, что ему, возможно, придётся скрыть все произошедшие смерти. Ему было приказано следить за тем, чтобы любые инциденты подпадали под военную юрисдикцию... предпочтительно до того, как они станут достоянием общественности, и наладить связи с общественностью с полицией Гонолулу. Но ему также сказали, что все детали вокруг непосредственного исполнения сообщаются только тем, кому это нужно знать. Это секретные сведения, сэр».

Блэк нахмурился, размышляя об этом. «Они пришли отсюда?»

«Солдаты?»

«Да, бл*дские солдаты! — рявкнул Блэк. — Они пришли отсюда? Их отправили с одной из баз здесь, на островах?»

Сознание Мики проступило и заговорило вместо Ярли.

«Мы так не думаем, сэр, — послала молодая видящая совершенно будничным тоном. — Похоже, что они были сброшены с воздуха на побережье, изначально доставлены с материка. Сейчас мы ищем точку их отправления. Кажется, она находится где-то на восточном побережье, но не в Пентагоне или где-то в Вашингтоне. Похоже на Вирджинию. Возможно, южнее. Мин и Верне вместе с Джаксом работают над получением точного местоположения объекта...»

«Сколько времени вам понадобится, чтобы определить его?» — прорычал Блэк.

«Мы не знаем наверняка, пока что нет...»

«Предположите. Дайте мне приблизительную оценку».

Мика поколебалась.

Блэк почти слышал, как она советуется с кем-то ещё. Он уже собирался снова рявкнуть на неё, когда она снова сосредоточилась на нём.

«Дайте нам час, — послала Мика извиняющимся тоном. — Они подходят к этой проблеме с двух сторон, сэр... коды мест и бортовые журналы самолётов, которые были в данном районе в то время, когда вашему генералу сказали, что их высадят. Мин говорит, что потребуется некоторое время, чтобы проникнуть в бортовые журналы. Им придётся просмотреть несколько журналов, так как они не уверены, какой самолёт им нужен, и они ещё не определили его отправную точку. Они сейчас над этим работают, из старого центра полковника. На данный момент, всё, что я могу вам сказать — это то, что Мин и другие не знакомы с идентификационными кодами места, откуда было взято само оружие...»

«Ты имеешь в виду солдат?»

«Да, — подтвердила Мика, скорректировав свои слова. — Солдаты. Они классифицируются как «усиленные подразделения специального назначения» в полётном листе, который мы просматриваем. Наши люди думают, что этот полётный лист относится к самолёту, высадившему последнего солдата. Мин говорит, что они используют код вооружения, который обычно не применяется к персоналу».

«Они разумны? Они вообще люди?»

Очередная пауза.

«Мы не знаем, сэр», — сказала Ярли таким же виноватым тоном, как Мика.

«Сколько их всего?»

«Этого мы тоже не знаем, босс, — ещё более неохотно ответила Мика. — Надеюсь, как только мы определим место, мы сможем послать туда кого-нибудь...»

«А сколько их здесь? На Оаху? — прорычал Блэк. — Вы знаете? Кто-нибудь сказал здешнему генералу, сколько их будет?»

Снова наступило молчание.

«Похоже, он ожидал несколько волн атак...» — осторожно послала Ярли.

«Когда? — прорычал Блэк. — Когда должны были начаться эти волны? Сегодня? Вчера? С первым мертвецом, которого выбросило на берег?»

«Мы работаем над этим, сэр, — послала Мика, и её мысли были ещё более извиняющимися, хотя Блэк мог слышать её попытку успокоить, вплетающуюся в его свет. — Ясно, что он ожидал увидеть две разные высадки. Возможно, это те два тела, что вы нашли. Обе высадки должны были произойти в океане, но в разных местах у побережья, предположительно, чтобы сделать высадку поэтапной...»

«Могло ли в каждой высадке быть больше одного тела?»

Воцарилось молчание.

Затем раздался неохотный голос Ярли.

«Вполне возможно, сэр, — согласилась она. — Мин тоже беспокоится об этом, учитывая разницу во времени между появлением двух тел, которые вы нашли».

Челюсти Блэка сжались настолько, что у него заболели зубы.

Он снова сосредоточился на видящем, которого держал у стены.

Мужчина начал терять сознание.

Блэк знал, что должен отпустить его.

Он знал, что должен дать другому видящему воздух, поставить его ноги обратно на покрытый ковром пол... но ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не свернуть этому ублюдку шею прямо на месте.

После паузы, когда глаза другого видящего начали закатываться назад, а лицо обмякло, Блэк заставил свои пальцы разжаться, позволив ему упасть на пол.

Колени мужчины-видящего подкосились, не выдержав его веса. Он упал на ковёр и тут же привалился к стене, хватая ртом воздух и держась за горло.

Блэк всё ещё смотрел вниз на мужчину-видящего, когда генерал начал кашлять глубоким, мучительным кашлем, заставлявшим его выгибать спину и содрогаться всем телом.

— Скольких они прислали? — прорычал Блэк. Он ткнул его ботинком. — Сколько их, чёрт побери?

Видящий покачал головой, всё ещё кашляя и держась за горло.

— Я не знаю, — с трудом выдавил он, задыхаясь.

— Почему именно она? — прорычал Блэк. — Почему, бл*дь, они пытались убить её? Почему не меня?

Мужчина покачал головой.

— Не убить, — выдавил он, и его голос всё ещё звучал сдавленно, слабо. — Не убить...

— Что? — прорычал Блэк.

Когда тот не сразу ответил ему, Блэк стиснул зубы. На этот раз он не просто толкнул генерала ботинком. Он сильно ударил его ногой прямо в ребра.

Видящий издал мучительный стон, съёжившись перед ростом Блэка.

— Говори же! — прорычал Блэк. — Какого хрена ты сказал?

Мужчина-видящий поднял руку в слабой мольбе о пощаде.

— Я обещаю тебе, брат, — сказал он, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. — Я тебе обещаю. Насколько я понимаю, они не причинили бы ей вреда. Мне специально сказали, чтобы они её не убивали. Мне сказали, что они должны взять её под арест. Только захватить живой. Никаких исключений. Никаких непредвиденных обстоятельств. Они должны были отпустить её, если не смогут взять живой. Они настаивали на этом, на необходимости того, чтобы она осталась жива. Для исследования...

— Исследования? — челюсти Блэка снова напряглись. Ему пришлось сдержаться, чтобы не пнуть ублюдка в третий раз. — Вроде того бл*дского исследования, которое Чарльз хотел провести на мне?

Мужчина-видящий покачал головой.

— Я не знаю, — сказал он на Прекси, языке видящих, всё ещё поднимая руку, вздрагивая, безмолвно умоляя Блэка перестать причинять ему боль. — Я действительно ничего об этом не знаю, брат... прости. Мне не был предоставлен доступ к знанию этих вещей.

— Для того, кто утверждает, что ни черта не знает, ты, похоже, знаешь очень много, — сказал Блэк, все ещё стискивая зубы. — А откуда ты знаешь, что кто-то не пошёл против приказа? Не попытался устранить её?

— Я не знаю! — видящий снова поднял руку, безмолвно умоляя Блэка остановиться. — Всё, что я знаю — это то, что кто-то очень рассердился, когда её чуть не убили. Я слышал это через сеть. От знакомого в Пентагоне. От друга.

«Ты слышишь это?» — прорычал Блэк, обращаясь к Ярли.

«Поняла, босс, — подтвердила женщина-разведчик. — Мы посылаем это прямо сейчас. Джакс думает, что он уже знает личность этого так называемого «друга» из Пентагона. Он прочёл это через того dugra-te di aros, которого вы допрашиваете. Джакс проследил его слова и свет до женщины-видящей, работающей на АНБ, которую он сейчас проверяет, но похоже, что она консультант. Джорджи и его команда уже направляются туда, чтобы поговорить с ней».

Помолчав, Ярли добавила:

«Я приказала ему взять этого «консультанта» под стражу, если выяснится, что у неё есть информация, которая нам нужна... а также всех выше по пищевой цепочке, кто мог бы отдать фактические приказы об убийстве или захвате дока. Это при условии, что Джорджи сможет прочитать её достаточно хорошо, чтобы идентифицировать их. Прямо сейчас нам трудно определить, кто на самом деле руководит любым из этих ходов. Большинство игроков, идентифицированных до сих пор, являются либо людьми, либо относятся к довольно низкому уровню иерархии в Пентагоне...»

«Потому что это всё, что осталось, — с рычанием вмешался Блэк. — Мири похитила всех остальных».

Воцарилось молчание.

В нём Блэк чувствовал, что Ярли с ним согласна.

Он ясно почувствовал это ещё до того, как она послала ему конкретные мысли.

«Да, — ответила она. — Именно так, босс. Мы работаем над тем, чтобы собрать оставшихся видящих, но это займёт некоторое время. Мы ещё не знаем их точного порядка наследования должностей, поэтому можем только догадываться о приоритетах. А пока нам, вероятно, следует предположить, что это возмездие за то, что сделала Мири. Вероятно, именно поэтому они нацелились на неё».

Блэк нахмурился.

Он знал, что Ярли права.

Это всё равно вызывало у него тошноту.

Он ожидал, что они захотят нацелиться на неё.

Просто он не ожидал, что их действия будут такими чертовски успешными, и в такой короткий срок.

Как и сама Мири, он надеялся, что зачистка Мири достаточно проредила ряды их лидеров, чтобы Чарльз не смог нанести ответный удар, по крайней мере, не раньше, чем они смогут оценить, кто остался от иерархии Чарльза, и кто может представлять опасность.

Блэк думал, что у них будет больше времени.

С другой стороны, он полагал, что в этом и заключался весь смысл.

Если бы у них было больше времени, они смогли бы по-настоящему зачистить Вашингтон, включая любые теневые очаги лояльности, оставшиеся после первой зачистки Мири. Чарльз наверняка это знал. Чтобы вообще быть эффективным, любое возмездие должно быть более или менее мгновенным.

Блэк должен был это понять.

Бл*дь, он должен был это понять.

Он также должен был знать, что у Чарльза будет какая-то подстраховка — какой-то способ отомстить, если его новая диктатура окажется под угрозой.

Чарльз был самым настоящим воплощением мстительности.

Но Блэк всё равно не ожидал, что это будет нацелено на Мири.

По правде говоря, он все равно ожидал от Чарльза чего-то более драматичного.

Что-то вроде ядерной бомбы, упавшей на Вашингтон.

Или, возможно, бомбы, упавшей на Москву... или на Пекин. Или целой кучи бомб, уничтоживших множество человеческих мегаполисов.

Что-то такое, что оставило бы человеческий мир в полном грёбаном бардаке хотя бы за непростительное преступление любого, кто осмелился выступить против него. В конце концов, Чарльз считал, что это его божественное призвание. Он был бы в ярости, если бы кто-то осмелился поставить под сомнение его абсолютное право поработить каждого проклятого человека на планете, раз он решил, что это пойдёт на пользу расе видящих.

Но даже в этом случае Блэк никогда не думал, что он нацелится на Мири.

На него, то есть, на самого Блэка — конечно... но не на Мири.

Поморщившись, он отступил от видящего, который лежал на ковре, скорчившись на полу.

— Почему ты должен был обеспечить зачистку? — прорычал Блэк. — Если никто не должен был умереть... зачем тогда вообще понадобилась зачистка?

Видящий моргнул, пребывая в замешательстве.

— Ну, вполне вероятно, что там были бы незапланированные жертвы, — пролепетал видящий, глядя на Блэка, будто его удивил этот вопрос, будто это само собой разумеющееся. — Нам сказали ожидать сопутствующего урона. Возможно, в больших масштабах. Но нам явно дали понять, что это будут человеческие жертвы. Не видящие. Считалось, что её будет сложно заполучить живой... что у неё есть защита.

— Я? — прорычал Блэк.

— Не убивать, — прохрипел видящий, качая головой и всё ещё хватаясь за горло.

— Потому что это убьёт мою жену? — сказал Блэк.

Последовала пауза, затем видящий неохотно кивнул.

— Отчасти да, брат. Они знали, что это небезопасно для неё...

— Значит, только люди, — холодно произнёс Блэк. — Ты просто ожидал увидеть кучу мёртвых людей, пока твоя грёбаная армия роботов будет врываться в почти полный курорт, населённый лишь мирными жителями.

Видящий нахмурился, глядя на него.

Судя по замешательству в его глазах, он явно не видел в этом проблемы.

С другой стороны, учитывая, кому он поклялся в верности, этот ублюдок, вероятно, действительно не видел в этом проблемы. Никто не шёл за Чарльзом, если они хоть сколько-нибудь ценили человеческие жизни.

— Ты мне противен, брат, — сказал Блэк, вкладывая в это слово всю свою душу. — Бл*дь, ты просто вызываешь у меня омерзение.

— Брат, я...

— Как ты мог подчиняться эту куску дерьма?

Он сам не знал, почему задал этот вопрос.

Он сам не знал, почему он вообще утруждался.

Кому какое дело, какими причинами этот мудак оправдывал своё поведение?

Кому какое дело, почему некто слабый искал спасителя?

Видящий моргнул, глядя на него, и его замешательство усилилось, изменилось.

Нахмурившись, Блэк сделал ещё один шаг назад, бросив на мужчину последний взгляд.

— С таким же успехом ты мог бы остаться на Старой Земле, — сказал он с отвращением. — С таким же успехом ты мог бы остаться там... с человеческим ошейником на шее, брат.

Видящий моргнул, глядя на него со своего места на полу.

В его глазах не было гнева... или стыда.

Там было полнейшее и совершеннейшее недоумение.

Почему-то этот растерянный взгляд пустых глаз только ещё больше разозлил Блэка.

Прежде чем он поддался искушению сделать что-то с этим гневом, прежде чем он поддался той части себя, которая хотела выместить всё на этом куске дерьма, причинить ему настоящую боль, заставить его заплатить за то, что он видел свою жену, покрытую ножевыми ранениями и кровью…

Блэк заставил себя отвести взгляд.

Направившись в коридор, к лифту, к байку, который он оставил на стоянке снаружи... он шёл, не оглядываясь, ни разу не замедляя шаг.

Ему нужно вернуться к Мири.

Ему нужно немедленно вернуться к своей жене.

Глава 19. Ты другой

 

 

Энджел вернулась в квартиру лишь после обеда.

На самом деле был даже ранний вечер.

Солнце уже зашло. В небе всё ещё оставался свет, но он сделался красно-оранжевым, и даже жёлтые и светло-голубые тона гасли, оставив индиго и пурпур вдоль линии горизонта и отражаясь в окнах вдоль улицы, ведущей к её квартире на вершине холма.

Она только что вернулась после разговора с Микой и Ярли.

Две видящие сжалились над ней.

На самом деле, они сжалились над Ником... и, возможно, даже больше, над Даледжемом.

Энджел невольно ощутила себя виноватой из-за того, какое явное облегчение они обе испытали, услышав, что Даледжем жив — не мёртв и не порабощён укусом или ядом Ника, как они все молча предполагали после того, как он пропал одновременно с Ником.

И всё же они не были в восторге.

Они не были в восторге от любой части этой ситуации.

Они явно не были в восторге от просьбы Энджел сохранить присутствие Ника здесь в тайне.

В то же время они явно понимали логику, почему не стоит говорить Дексу или Кико... или, на самом деле, любому человеку в команде Блэка, который дружил с одним из них или с обоими. Декс определённо захочет убить Ника. У Кико наверняка случится настоящая ПТСР-реакция на новости о том, что Ник жив, не говоря уж о том, что он в городе.

Ярли и Мика, похоже, также согласились, что Мири должна сама сказать Блэку, поскольку привезти Ника обратно в Сан-Франциско было решением Мири.

Две видящие, похоже, в первую очередь отреагировали на тот факт, что Мири озвучила это как приказ. Энджел сказала им, что Мири дала ей и Ковбою приказ не вредить Нику. Она приказала им никому не говорить, что Ник жив и в Сан-Франциско, пока у Мири не будет возможности поговорить с её мужем.

Мика и Ярли переглянулись, как только Энджел произнесла слово «приказ».

Энджел увидела это на их лицах прежде, чем одна из них сказала хоть слово.

Они не собирались идти против прямого приказа Мири.

Они воспринимали Мири как своего босса, наравне с Блэком.

Что вполне справедливо — Блэк ясно дал понять, что он и док теперь совладельцы «Охраны и Расследований Блэка». Он соответствующим образом изменил все документы; это даже показывалось на сайте компании, под шапкой окна.

Он изменил это вскоре после того, как они официально поженились, по словам Мири.

Забавно, но Энджел все ещё не была уверена, когда это случилось. Она впервые узнала об этом, когда Блэка подстрелили на Стоу Лейк, но насколько она знала, они никогда не проводили никакой церемонии, даже у мирового судьи.

Но ведь они должны были это сделать... так?

В какой-то момент они должны были все официально оформить.

Нахмурившись, она выбросила эти мысли из головы и отпёрла входную дверь своей квартиры, толкнув ту же самую дверь внутрь, как только отодвинула засов.

Держа в руках три продуктовых пакета, битком набитых одеждой Ника, плюс такой же набитый рюкзак с другими вещами, которые она нашла в его старой комнате в здании на Калифорния-стрит, она вытянула шею, выглядывая из-за угла прихожей в кухню и ища движение.

Ничего не заметив, она скинула свою обувь на плоской подошве, поставила полные одежды сумки на ковёр в прихожей и бросила ключи на низкий столик. Рюкзак она оставила рядом с сумками.

— Ник? — позвала она.

Сбросив с плеч куртку, она повесила её на крючок в прихожей и отважилась войти в гостиную, всё ещё прислушиваясь к малейшим признакам движения или голосов.

Она стояла посреди гостиной, оглядывая пустые диваны, безупречно чистые столы и поверхности. Она нахмурилась, уперев руки в бока.

Должно быть, Нику ужасно скучно в дневные часы.

Похоже, он действительно пропылесосил комнату.

Глубоко вздохнув, она опустила руки по бокам и повернулась, чтобы направиться на кухню…

...и чуть не выпрыгнула из собственной шкуры.

Ник стоял там, наблюдая за ней и слегка нахмурившись.

Энджел его не слышала.

Она ни черта не слышала.

Теперь же она уставилась на него, пытаясь заставить своё сердце опуститься на место.

Он стоял там, поразительно белокожий и голый по пояс, одетый лишь в тёмно-серые спортивные штаны, отчего его бескровные ступни казались ещё белее на контрасте. Он продолжал хмуриться, глядя на неё так, будто пытался решить, в чём её проблема.

Энджел невольно смотрела на него в ответ, на эти идеальные линии его белой как мел и поразительно чётко очерченной груди. Он выглядел так, будто всё его тело вытесали из мрамора и каким-то образом вдохнули в него жизнь.

— Что ты делаешь? — спросил Ник, и та озадаченность просочилась в его голос. — Ты смотришь на меня так, будто думаешь, что я тебя укушу.

Помедлив, он добавил:

— Спасибо, что принесла вещи. Я отнёс их в спальню. Надеюсь, ты не против.

Шагнув вперёд, Энджел действовала без раздумий.

Она с силой ударила его по груди.

— Не ДЕЛАЙ так! — сказала она, снова ударив его. Она подавила полусмешок, но её голос дрожал. — Иисусе. Ты напугал меня до смерти, Ник!

Он поднял ладонь, нахмурившись, и обернулся через плечо, глядя этими бесцветными, похожими на потрескавшийся кристалл глазами в направлении спальни.

— Эй, — произнёс он по-прежнему тихо. — Не ори, бл*дь. Я наконец-то его уложил. Не разбуди его, а то я тебя реально укушу.

Энджел моргнула.

Затем она сообразила, что он имел в виду.

Выдохнув, она сделала шаг назад, затем позволила ногам согнуться, опуская свой вес на пудрово-голубой диван и лоскутное одеяло, которое у неё до сих пор осталось от бабушки.

Убрав руками косички с лица и заправив несколько из них за уши, Энджел посмотрела на Ника и осознала, насколько она проголодалась.

Возможно, ей придётся заказать пиццу.

— Он действительно не спал весь день? — спросила она, подняв взгляд на Ника.

Он продолжал смотреть на неё, слегка хмуро поджимая губы.

— Что случилось? — спросил он, не отвечая на её вопрос.

— Ты имеешь в виду, помимо того, что вампир и видящий вчера не давали мне спать всю ночь? — парировала она. — Крича друг на друга в моей спальне?

Выражение лица Ника почти не дрогнуло.

— Ты уходишь от темы, — сказал он.

— Разве? — Энджел опустила ладони на диван, раздражённо глядя на него. — Что, чёрт подери, происходит между вами двоими? Ты собираешься мне сказать? — помедлив в ответ на его молчание, она добавила: — Потому что знаешь, как ты раньше говорил, что у Мири и Блэка не отношения, а бардак? Так вот, Никки-детка, угадай, что? Ты и Джем ещё хуже. Вы двое — такой ком безумия, что я в данный момент уже не знаю, как до вас достучаться...

Теперь Ник нахмурился по-настоящему, поднимая ладонь и прося её вести себя тише. Он опять обернулся в сторону спальни и опустился на кресло, стоявшее ближе всего к дивану.

— Ладно, ладно, — сказал он. — Я понял.

— Что ты понял? — она фыркнула. — То, что ты и твой бойфренд чокнутые? Потому что ну серьёзно, Ник... вы чокнутые. Прошлой ночью я беспокоилась, что вы навредите друг другу.

Понизив голос до ворчания, она призналась:

—...Или, судя по услышанному, я на самом деле беспокоилась, что он может навредить тебе, — она встретилась с ним взглядом, и её голос зазвучал чуть жёстче. — Что, чёрт подери, случилось на маяке, Ник? Вы, ребята, просто... сорвались после этого.

Ник нахмурился, и его губы изогнулись в деликатном выражении, которое каким-то образом одновременно походило и не походило на прежнего Ника.

— Он в данный момент проходит через кое-что, — сказал он. — Это не его вина.

— Что? — переспросила она, нахмурившись. — Через что он проходит, Ник?

Воцарилось молчание.

Затем Ник откинулся на спинку кресла, выдохнув.

Как и тёмно-серые спортивные штаны на его ногах, пурпурное кресло каким-то образом лишь подчёркивало то, какой белой была кожа Ника.

После очередной паузы, во время которой он, казалось, размышлял, Ник нахмурился.

— Я честно не уверен, что мне стоит тебе говорить, — сказал он.

Испустив очередной странный, лишённый воздуха вздох, он встретился с ней взглядом.

— Я бы хотел поговорить с тобой, — признался он. — Я правда хочу поговорить с кем-нибудь. Но это вроде как... личное.

— С каких это пор мы не обсуждаем личное, Никки? — сухо спросила она.

Его глаза дрогнули.

Проступившее в них выражение поразило её, пока Энджел не сообразила, что понимает и это тоже.

— Ник, — произнесла она. — Положение вещей, может, и не совсем прежнее... но оно не кажется настолько иным, как ты, похоже, думаешь. Уже нет. Даже... — она неопределённым жестом показала в сторону своей спальни. —...с этой странностью. С вашими с Джемом отношениями. С тем, что ты пьёшь кровь. С тем жутким чудиком, которого ты приковал в моём гараже.

Она показала на его голую грудь и поразительно белое лицо.

—...С тем, что ты выглядишь вот так.

Ник закатил глаза, взглянув на свою грудь.

— Ты имеешь в виду, таким белым, что ослепнуть можно? — уточнил он.

— Да,— призналась она. — И просто всё это, Ник. То, как ты двигаешься. То, что ты выглядишь на двадцать лет моложе. То, что ты выглядишь как ты прежний... но в то же время совершенно не похож на себя самого. Твои повадки, которые являются странным сочетанием Ника-прежнего, Ника-вампира, а теперь ещё и видящего, потому что ты столько времени проводишь с Джемом. Твои глаза...

Но он уже отмахивался от неё, нахмурившись.

— Я понял, — пробормотал он.

— Возможно, — сказала Энджел. — А возможно, и нет. Я веду к тому, что ты — это по-прежнему ты, Ник. Даже под всем этим, я всё равно вижу больше тебя, чем не-тебя.

Он опять изящно нахмурился.

— Теперь ты говоришь как Джем, — сказал он.

Пару секунд Энджел лишь всматривалась в его лицо.

Затем, выдохнув, она положила ладони по обе стороны от себя на диване.

— Мы об этом поговорим, — объявила она, и её тон не оставлял места для возражений.

— Вот как?

— Да, — сказала она. — Я принимаю это решение. Но сначала я выпью пива. И закажу пиццу, — добавила она. — А то тебе придётся говорить со мной, пока мой язык будет заплетаться как у отменного пьяницы. Я сегодня ни черта не ела, кроме горстки чипсов и слишком большого количества кофе.

Вытащив телефон из заднего кармана, она не дожидалась его ответа, а просто повторила свой обычный заказ, проверив, чтобы тот был доставлен на нужный адрес.

Просматривая заказ и добавляя несколько порций газировки с кофеином (поскольку она не могла заказать пиво), а также острые крылышки и испечённый в духовке чесночный хлеб, решив, что последний можно будет пожевать, если пиццы не хватит, или если они с Ником просидят всю ночь без сна... Энджел положила телефон на журнальный столик.

Со вздохом откинувшись на диван, она скрестила руки на груди.

— Ну? — спросила она. — Говори. Что происходит между тобой и Джемом? Почему, чёрт подери, он орал на тебя всю ночь... да так громко, что мои соседи наверняка готовы были вызвать копов?

Ник нахмурился. Задумавшись, он положил лодыжку на другое бедро.

— Что насчёт твоего пива? — спросил он, кивнув в сторону кухни. — Это может затянуться надолго.

— Я возьму бутылочку, когда доставят пиццу.

Ник сморщил нос.

— Дай угадаю... двойное пеперони. Анчоусы. Ломтики томатов. Чеснок.

Энджел вскинула бровь.

— У тебя теперь фобия чеснока? Как в мифах?

Он издал смешок, удивив её настолько, что Энджел подпрыгнула.

— Нет, — сказал Ник, улыбаясь и качая головой. — Нет, просто он пахнет дерьмово. Вся эта комбинация, наверное, заставит меня грохнуться в обморок, учитывая моё гиперчувствительное и в разы более разборчивое вампирское обоняние...

В этот раз пришёл её черед смеяться.

— Ты ешь людей, — напомнила она ему. — Даже не начинай высказывать своё фу-мнение о вкусненьких вещах, которые я собираюсь запихать в свой животик.

— Вкусненьких? — он опять нахмурился, морща нос. — Даже моё человеческое обоняние кривилось от твоего вкуса в пицце.

— Ты собираешься сказать мне, что с твоим бойфрендом? — спросила Энджел. — Или мы всю ночь будем играть в эту игру? Потому что в данный момент ты определённо выигрываешь приз за то, что ведёшь себя на 110% как Ник, которого я помню... со всеми его играми в уклонение и анти-близостью — это никуда не делось.

Это должно было прозвучать шуткой.

Это должно было заставить его рассмеяться... улыбнуться.

Хотя бы закатить глаза.

Вместо этого Ник вздрогнул.

Он вздрогнул так, будто её слова по-настоящему ударили его.

— Вот теперь ты действительно говоришь, как Джем, — пробормотал он.

Энджел нахмурилась в ответ.

Приняв неожиданное решение, она оттолкнулась от дивана, всё ещё слегка хмурясь и глядя на выражение лица Ника.

— Видимо, я всё-таки возьму то пиво, — пробормотала она, направляясь на кухню.

 

 

Ник проводил её взглядом.

Он нахмурился, гадая, стоит ли ему на самом деле говорить с ней.

Похоже, она правда хотела знать.

Джем, возможно, взбесится.

Большая часть того, что он хотел сказать, была личным, и только между ними двоими.

Кое-что было личным только для самого Джема. Кое-что было просто дерьмом, которое Ник домыслил относительно того, что происходит... в некоторых случаях с Джемом, в некоторых случаях с ним самим, в некоторых случаях с ними обоими.

С другой стороны, прошлой ночью они фактически ткнули Энджел носом в свои личные проблемы после той поездки на сёрфинг в Санта-Круз.

Джем не перестал орать на него даже после рассвета.

По правде говоря, Ник чуть не сгорел от стыда, когда утром увидел, что Энджел растянулась на диване. Он предполагал, что она ушла, учитывая это всё, но может, она действительно волновалась, что один из них навредит другому.

Ник чувствовал себя обязанным рассказать ей хоть что-то.

Его вампирский взгляд следил за ней, пока она шла к кухне. Его вампирский слух следил за ней до холодильника, слыша, как она открывает дверцу.

Он не сказал ей, но она теперь тоже выглядела для него иначе.

Дело не только в том, что он слышал биение сердца в её груди или шум крови, струящейся по венам — это его как минимум уже не отвлекало. Своим вампирским зрением он лучше видел её. Он замечал каждое микро-выражение, которое промелькивало на её лице.

Он видел каждую капельку пота, каждую сокращавшуюся и расслаблявшуюся мышцу.

Он слышал каждый сбой или паузу в ритме её дыхания.

Он чувствовал, как изменялась её температура, когда Энджел беспокоилась, раздражалась или злилась... или даже возбуждалась. В тот единственный раз, когда Ковбой был здесь, Ник заметил, как Энджел смотрела на него и явно желала остаться с ним наедине.

Он знал, что лишил свою подругу многого времени наедине с её бойфрендом.

Он хотел поговорить с ней хотя бы по одной лишь этой причине.

В последние месяцы и даже годы человеческой жизни он был настолько сосредоточен на своём дерьме, что пропустил много событий в жизни Энджел. Он практически пропустил большую часть развития отношений между ней и Ковбоем — отношений, которые явно стали серьёзными, намного серьёзнее, чем он позволял себе замечать до обращения.

Конечно, всё это время он её выслушивал.

Он выслушивал её, когда она порвала со своим женихом Энтони, когда Энджел и Ковбой только-только сошлись.

Он слушал, как она описывает чувство вины и смятения из-за Ковбоя, чувство вины из-за того, что она не чувствовала к Энтони того, что по её мнению должна была чувствовать, её злость на Блэка, который ткнул её носом в эти вещи... но Ник не слушал по-настоящему.

По правде говоря, он немного осуждал всю эту ситуацию.

Он решил, что у неё возникла мимолётная фобия отношений, которая заставила её капитулировать от надвигающегося брака с Энтони.

Он решил, что Ковбой — это нечто случайное.

Он решил, что Ковбой — лишь отговорка.

Если уж на то пошло, Ник решил, что к Ковбою она испытывает лишь сексуальное влечение.

Однако в последние несколько дней он по-новому посмотрел на всё.

Теперь, когда Энджел вернулась в комнату и плюхнулась на диван перед ним, Ник буквально чувствовал, как она устала.

Сегодня в Гнезде Раптора что-то случилось, и она явно не хотела ему рассказывать.

Её сердцебиение было неровным, чуть ли не слабым, но это наверняка отчасти из-за нехватки еды, которую он тоже чувствовал.

Вампирская сторона его натуры хотела укусить её.

Не для кормления, а чтобы успокоить её ядом, утешить.

Но он почему-то сомневался, что утешит её, сказав об этом.

Эта мысль почти заставила его улыбнуться.

Почти.

— Джем мне не доверяет, — сказал Ник будничным тоном, когда Энджел со скрещёнными ногами уселась на старом, проседающем, но супер-удобном диване её тётушки.

Она замерла на середине движения, так и не открыв бутылку пива открывашкой.

Моргнув, она всё же завершила движение, сковырнула крышку и положила её на стеклянный журнальный столик вместе с открывашкой. Она откинулась назад с пивом в руке, позволяя пудрово-голубому дивану наполовину поглотить её. Поднеся бутылку к губам, она сделала несколько глотков, затем поставила бутылку на своё бедро, дожидаясь, когда он продолжит.

Она была по-настоящему красивой женщиной.

Странно, как такие вещи становятся незаметными после определённого периода общения со старым другом.

Но он даже сейчас понимал, что увиливает.

— Ты что-нибудь знаешь о Джеме? — осторожно спросил Ник. — О том, что случилось с ним в другом мире?

Энджел покачала головой, отпив ещё глоток пива.

— Нет, — ответила она. — А ты?

Он покачал головой,