На подходе к месту назначения.

.

.

.

- Мы уже близко? - осведомился Кэбот.

- Да, - буркнул Флавион. - Я соблюдаю свою часть сделки. Надеюсь, Ты не собираешься выдать меня Лорду Арцесиле и другим?

- Нет, - ответил Кэбот.

Рамар шёл рядом, держась сбоку от Кэбота.

- Однако они могут сами найти тебя, - заметил Кэбот.

Флавион больше не нуждался в примитивном костыле, который изготовил для него Кэботом.

Он шёл самостоятельно, хотя и заметно прихрамывая и раскачиваясь из стороны в сторону.

Два дня назад Кэбот привёл своего пленника к кузнице в одной из отдалённых деревень, и у него появился цепной пояс с наручниками, изготовленными под размер его заключенного, чтобы удерживать его руки вплотную к телу. Там же, он приобрёл тяжёлый и сразу заклепал на шее Флавиона железный ошейник с кольцом и цепью, посредством чего он мог приковывать его на ночь. Кэбот также нацарапал на ошейнике надпись на гореанском: «Я - Флавион, сторонник Агамемнона, предатель дела Лорда Арцесилы».

Кузнец оказался весьма приятным малым, и охотно пошёл навстречу, особенно узнав, что за свою работу получит рубин, один из тех, что остались у Кэбота после суда над Лордом Пирром.

Вероятно, это было больше, чем он мог бы заработать за два оборота стальных миров вокруг «Тор-ту-Гора» или Солнца, общую звезду Земли, Гора, стальных миров, их спутников, а также астероидов, фрагментов и обломков некогда существовавшей планеты.

У Кэбота было при себе две энергетических винтовки, одну но прихватил с собой из лесного лагеря, а вторая досталась от Флавиона. Правда, на оба образца оружия у него имелось только пять зарядов, причём три подходили к одному, а два к другому.

- Освободи меня от этих цепей, - потребовал Флавион, встряхивая наручники.

- Несомненно, Ты пробирался в некий анклав или лагерь, когда попался мне, - предположил Кэбот. – Я нисколько не сомневаюсь, что это, то самое место, где Ты и другие, держите пленников и рабынь. Наверняка у тебя там будут подельники, у которых, найдутся подходящие инструменты.

- Я расскажу им о нашем договоре, - пообещал Флавион, - и они отдадут рабыню.

- А золото?

- Золото, конечно, тоже.

- А их не обеспокоит, что их лагерь будет рассекречен?

- У нас есть ещё один, - пожал плечами Флавион.

Кэбот резко остановился.

- Что не так? - спросил Флавион, настороженно озираясь.

- Рабыня – это всего лишь рабыня, - задумчиво проговорил Кэбот, - а золото - это только золото. Я вот подумал, что было бы гораздо приятнее передать тебя в руки Лорда Гренделя.

- Эй, у нас ведь договор, - возмутился Флавион.

- Верно, - признал Кэбот. - Ты уверен, что приближаться к анклаву безопасно?

- Я гарантирую тебе безопасный проход, - заявил Флавион.

- Это успокаивает, - хмыкнул Кэбот.

.

.

.

Глава 72.

Предательство Флавиона

 

.

.

.

Кэбот бросился на землю, прокатился по опавшей листве и дважды нажал на спусковой крючок. Первый выстрел ударил в дерево, переломив и опалив огнём, словно в него ударила молния. Второй выстрел оказался более результативным, снеся голову какому-то кюру.

- Убейте его! Убейте его! - вопил Флавион, лязгая цепями.

Переводчик, передавал этот его императив на гореанском с привычным бесстрастным профессионализмом.

Ещё один кюр решился поднять голову, осторожно, аккуратно, всего на фут высунувшись из-за укрытия. Для него было бы лучше, набраться терпения, выждать хотя бы ан, а ещё лучше дождаться ночи, но он сделал то, что сделал и умер.

Кэбот снова быстро сменил позицию, оставив на прежней ту винтовку, заряды в которой закончились. Теперь в его распоряжении было только два выстрела.

Над поляной повисла напряжённая тишина.

Кэбот находился в анклаве. Он видел различные сосуды, припасы, полузакопанную в землю амфору для воды, матрасы для сна. Матрасов было шесть. А вот каких-либо цепей или клеток не наблюдалось.

- Отследите, откуда он стреляет, найдите его позицию! - услышал он крик Флавиона.

Однако Кэбот уже выяснил всё, что хотел. Того, что он искал, кое-чего мягкого в ошейнике, здесь явно не было, как и каких-либо признаков того, что она здесь когда-то была. Кстати, Кэбот не заметил и ничего похожего на присутствие здесь казны или мешков из которых выпирали монеты.

Огонь с разных направлений внезапно опалил траву. Несколько травинок почернели и вспыхнули прямо над его головой.

Кэбот, вычисливший позицию ещё одного противника, мог бы легко убить его, превратив один заряд, в похожий на карандаш поток огня, но это выдало бы его собственное местоположение. К тому же, там было шесть матрасов, следовательно, не считая Флавиона, там могло бы быть ещё четверо, или даже больше, кюров, против его последнего оставшегося выстрела.

И Кэбот отступил. Рядом с ним, ещё незаметнее чем он, полз в траве Рамар.

«Лучше бы, дорогой Флавион, - думал Кэбот, - я оставил бы тебя в капкане. Впрочем, не исключено, что мы ещё встретимся.

.

.

.

Глава 72.

Будет учреждён праздник.

.

.

.

- Что в ящике? - спросил Кэбот.

- Агамемнон, - ответил Лукулл.

Он сдвинул защитную металлическую крышку ящичка, и, сквозь прозрачную грань, Кэбот увидел внутри, плавающую в жидкости, оплетённую множеством проводов, серую массу.

- С помощью этих разъёмов, - сказал Красс, указывая на множество отверстий в стеках контейнера, к которым внутри подходили провода, - Агамемнон мог использовать тела, видеть, слышать и говорить через них, управлять ими.

- Видели бы вы его, знали бы вы его, - вздохнул Лукулл, - когда у него было своё тело.

- Он был самым великим из народа, - добавил Красс. - Каким выдающимся он был, каким огромным и стремительным. Как прекрасно выглядел. Какие острые у него были глаза, и быстрые руки.

- Он был первым в кольцах, - сказал Лукулл. - Мы любили его.

- Он был чемпионом, он был первым, - кивнул Красс.

- Никогда прежде и никогда после, - заявил Лукулл, - не будет никого равного ему.

- Мы продлили амнистию, - объяснил Лорд Арцесила со своего трона в бывшем дворце Агамемнона, - и они пришли и сдались.

- Теперь вы можете убить нас, - склонил голову Лукулл, указывая на себя и Красса.

- Это не та амнистия, что была, - заявил Лорд Арцесила. - Моя амнистия - настоящая. Вы хорошо служили Лорду Агамемнону, и я надеюсь, что мне вы будете служить не хуже.

- Будем, Лорд, - ответили они почти хором.

- Я думаю, что прошли все, - предположил Лорд Грендель. - Амнистия была всеобщей.

На пальце Лорда Арцесилы поблёскивало большое кольцо, тяжёлое и богато украшенное - символ власти. Когда-то Кэбот носил его на шнурке на шее, а потом передал Митонику, который позже вернул его Лорду Арцесиле, первому лидеру восстания и главному заговорщику, успевшему начать восстание, прежде чем был предан Агамемнону своим бывшим красивым домашним животным.

- В решающий момент, - вспомнил Кэбот, - как мне рассказали в лагере, кто-то выкрикнул: «Слава Лорду Арцесиле, Двенадцатому Лику Неназванного, Теократу Мира». Вы смогли выяснить, кто это был, кто закричал первым?

- Да, - кивнул Лорд Грендель, посмотрев в сторону.

- Это был я, - сообщил кюр, на которого был направлен его взгляд.

- И я тоже, - добавил другой.

- Уверен, Ты узнаёшь их, не так ли? - уточнил Лорд Грендель.

- Дальний арсенал! - внезапно осенило Кэбота.

- Точно, - подтвердил Грендель, - это те двое, кому мы сохранили жизни и вернули оружие, чтобы они могли без опаски возвратиться в свой расположение.

- У нас были и другие сторонники, - добавил Статий, - сторонники и инакомыслящие, многие из тех, кто выжили в Долине Разрушения.

- Похоже, Лорд Грендель, - констатировал Кэбот, - что в человеческой слабости иногда присутствует мудростью и даже сила.

- Но нечасто, - заметил Лорд Арцесила.

- Верно, - не мог не согласиться Кэбот.

- Полагаю, что в моём присутствии здесь больше нет необходимости, - заявил Зарендаргар, воин и генерал кюров, - я отзову своих людей и свои корабли.

- Прошу вас, задержитесь ещё на какое-то время, благородный союзник, - попросил Лорд Арцесила, - поскольку я издаю декрет об объявлении великого празднества на несколько дней веселья и пиров, и я был бы рад, чтобы Вы и ваши бесчисленные сторонники и команды разделили это с нами.

Зарендаргар, сложивший с себя полномочия главы военной администрации Мира, поскольку теперь во дворце воцарился Лорд Арцесила, склонил голову в знак согласия.

- Наши два мира, - объявил Лорд Арцесила, - будут как один.

- Нет уж, - проворчал Зарендаргар. – Пусть каждый будет сам по себе.

- Это правильно, - поддержал его Митоник, адмирал флота.

- Это - путь кюра, - кивнул Статий, который занял высокое место в совете Лорда Арцесилы, Двенадцатого Лика Неназванного, Теократа Мира.

- Шлюзы разблокированы, - сообщил Пейсистрат. – Доступ к нашим кораблям теперь свободен, мы снова можем причаливать здесь, или вернуться в наши схроны на Горе, или на наши секретные базы и острова на Земле.

- А мои люди, - сказал Архон, - могут возвратиться на лесной мир, или остаться здесь, или отравиться на Гор.

- Доставку я организую, - пообещал Зарендаргар.

- Вы не забыли меня, - улыбнулся Кэбот.

- Я вернулся ради тебя, - признался Зарендаргар.

- Людей здесь больше не едят, - объявил Лорд Арцесила, - как и не охотятся.

- А что делать с людьми из скотских загонов? - поинтересовался Кэбот.

- Некоторых переправим на Гор, другие останутся здесь, - пожал плечами Лорд Арцесила. - Это не имеет особого значения. Они размножались только искусственным оплодотворением, им позволят жить в их животной простоте, а затем вымереть. Мы проследим, чтобы о них заботились и заполняли их корыта едой. Это - всё, чего они хотят, питаться и перекладывать свои потребности на других.

- Почему они должны жить за счёт других? - удивился Архон. - Разве они не должны работать и что-то производить?

- Они слишком примитивны и глупы, чтобы это делать, - развёл руками Статий. - Если о них не заботиться, они становятся испуганными, расстроенными и опасными. А потом они становятся жестокими, подлыми, агрессивными, начинают драться за каждый корень, а дальше приходят к тому, чтобы убивать и поедать друг друга и других.

- Они люди, - констатировал кюр.

- Люди особого рода, - поправил его Кэбот. – А что будет с Агамемноном?

- Без тела он не опасен, - сказал Лорд Арцесила.

- Не должны ли мы теперь убрать его Стелу Победы из Долины Разрушения? – осведомился кто-то из кюров. – А на её месте поставил нашу собственную, чтобы ознаменовать нашу победу?

- Нет, - с ходу отверг это предложение Арцесила, - пусть его победа там, больше столетия назад, будьте отмечена. Он был великим командующим. Пусть стела стоит на своём месте.

- Он был Одиннадцатым Ликом Неназванного, Теократом Мира, - с уважением сказал Лукулл.

- Его будут помнить за то, кем он был, а не за то, чем он стал, - добавил Красс.

- А он в сознании? - полюбопытствовал Кэбот.

- Приборы фиксируют активность, - ответил Лукулл.

- Но если честно, мы не знаем, - признался Красс.

- Амнистия, на самом деле, всеобщая? - уточнил Кэбот.

- Да, - подтвердил Лорд Арцесила.

- И все пришли?

- Все.

- Я имею в виду, одного, - намекнул Кэбот.

- Да, - понял его Лорд Грендель. - Флавион тоже пришёл и воспользовался амнистией.

- И Ты не оторвал ему голову? - осведомился Кэбот.

- Нет, - ответил Лорд Грендель.

- Амнистия – это амнистия, - напомнил Лорд Арцесила.

- Он – порочный и хитрый убийца и предатель, - проворчал Кэбот.

- Да, - согласился с ним Лорд Грендель, - но амнистия – это амнистия, и он этим воспользовался.

- Неужели для него не найдётся никакого наказания? - спросил Кэбот.

- Нет, - развёл руками Лорд Грендель. - Это - амнистия.

- Но как же Леди Бина? – возмутился Кэбот.

Лорд Грендель вздрогнул всем телом, и Кэбот испугался, снова, как когда-то испугался в лагере, что его друг мог бы стать чем-то другим, не тем кого он знает, кем-то ужасным, клыкастым и беспощадный, подобным урагану хищнику, полным и первобытным кюром, каким, возможно, когда-то кюр с голодным воем появлялся из первых пещер его далёкого древнего мира. Но Лорд Грендель быстро опомнился и спокойно повторил:

- Это - амнистия.

- Это не моя амнистия, - заявил Кэбот.

- Она наша, - сказал Лорд Грендель. – Следовательно и твоя тоже.

- Нет! - крикнул Кэбот.

- Да, дорогой друг, - вздохнул Лорд Грендель.

- Возможно, - заговорил Лорд Арцесила, - он обеспокоен судьбой одного домашнего животного.

- Меня беспокоит нечто гораздо меньшее, чем судьба домашнего животного, - проворчал Кэбот. - Я имею в виду рабыню.

- Не мог бы Ты не бросаться поспешно на розыски Флавиона, - поинтересовался Лорд Грендель, - тем более что он, скорее всего, уже умчался в лес, а вместо этого просто подождал бы меня здесь, возможно, я смог бы избавить тебя от некоторых усилий.

- Что-то я тебя не понимаю, - озадаченно сказал Кэбот.

- Рискну предположить, - заметил Лорд Грендель, - что Ты считал, что некая рабыня, убежавшая из нашего лесного лагеря, конечно по неблагоразумию, совершив серьезное нарушение, тяжесть которого она, возможно, не полностью понимала, попала в руки Флавиона.

- Всё верно, - кивнул Кэбот.

- А он всячески поощрял это твоё убеждение.

- Да, - признал Кэбот. - Он даже заключал со мной сделки, предлагая обменять её на определённые услуги, и позже на свою жизнь.

- Флавион умён, - прокомментировал Лорд Арцесила.

- Её у него никогда не было, - усмехнулся Лорд Грендель. - Я узнал об этом после победы.

- Признаться, я уже ничего не понимаю, - буркнул Кэбот.

- Её подобрала одна из других наших групп, - объяснил Лорд Грендель, - и, как потерянную рабыню, её держали надёжно связанной по рукам и ногам. А после победы она была доставлена в жилую зону.

- Она жива? – нетерпеливо спросил Кэбот.

- Да, - успокоил его Грендель, - и в данный момент сидит в любезно предоставленной для этого клетке в одной из конюшен, вместе с некоторыми другими такими же, ожидающими, когда за ними придут владельцы.

- Учитывая её ошейник, - усмехнулся Пейсистрат, - у тебя не возникнет никаких трудностей с её получением. Она однозначно твоя.

- Отведите меня к ней! – тут же потребовал Кэбот.

- К чему так спешить? - осведомился Лорд Арцесила.

- Она может подождать тебя, дорогой Кэбот, - заметил Архон.

- Никуда она не денется, - поддержал его Статий.

- Я хочу видеть её, - заявил Кэбот.

- Несомненно, она жаждет увидеть тебя ничуть не меньше, - заметил Архон.

- Я это изменю, - мрачно пообещал Кэбот.

- Похоже, её радость скоро обернётся ужасом, - заключил один из кюров.

- Она беглая рабыня, - развёл руками другой.

- Возможно, она не понимает, что вызвала неудовольствие у своего хозяина, - заметил третий кюр.

- Нисколько не сомневаюсь, что она скоро поймет это, - сказал первый.

- Это точно, - поддержал его второй.

- Она - рабыня, - кивнул третий.

- Никакого милосердия не может быть для беглой рабыни, - проворчал второй.

- С ними следует обращаться так, как они того заслуживают, - кивнул первый.

- Выкинь из своей головы месть глупому животному, - посоветовал Лорд Арцесила. - Я планирую несколько дней празднеств, пиров и игр, и буду рад тому, что Лорд Зарендаргар и его бойцы будут веселиться с нами. Они разделят нашу радость и примут участие в наших играх и фестивалях. Отъезд можно и отложить до окончания праздника.

- А кюрские женщины-рабыни там будут? - осведомился Зарендаргар.

- Кюрские женщины-рабыни! - потрясённо воскликнул кто-то из кюров.

- Конечно, - кивнул другой.

- Я уверен, что таких рабынь не бывает, - заявил первый.

- Не будь наивным, - усмехнулся второй.

- Разумеется, - ответил Статий на вопрос Лорда Зарендаргара. - И если Вы желаете, мы наденем на них ошейники.

- А свободным кюрским женщинам откажем во входе на празднества, - предложил один из кюром.

- Если только они не подчинятся как рабыни, - добавил другой.

- Правильно, - поддержал третий.

- И пусть служат как рабыни.

- Верно.

- Лучше, пусть будут рабынями.

- Да.

- И пусть снимут сбрую.

- Конечно, - согласился второй кюр.

- И пусть служат вместе с человеческими рабынями, - предложил третий.

- Мы настолько унизим их? - удивился первый кюр.

- Да, - ответил третий, - и им следует хорошо преподать, чем должна быть рабыня.

- Человеческие рабыни часто служат раздетыми, - напомнил второй.

- За исключением ошейников, - уточнил первый.

- Если не присутствуют никакие свободные женщины, - добавил Кэбот.

- Так им, правда, откажут в сбруе? - переспросил первый кюр.

- Разумеется, - кивнул второй.

- Но тогда они будут голыми, - констатировал первый.

- Точно, - подтвердил второй.

- Пусть они начинают изучать то, чем должна быть рабыня, - усмехнулся третий.

- Превосходно! - воскликнули сразу несколько кюров.

- Многие наши женщины, - заметил Зарендаргар, - очень красивы. - Почему должны мы, кюры, отказывать себе в тех удовольствиях от наших женщин, которыми мужчины Гора наслаждаются от своих?

- Только от тех женщин, которые являются рабынями, - поправил его Кэбот.

- Очень хорошо, - сказал Зарендаргар.

- Возможно, - задумчиво сказал Лорд Арцесила, - наш народ станет менее безрассудным и более управляемым, несколько более цивилизованным и менее склонным к поспешным, силовым реакциям, если потребности и желания мужчин будут удовлетворены, если сосуды будут под рукой, если у них будет собственность, которой они смогут пользоваться по своему желанию, которой смогут управлять и посредством которой смогут уменьшить своё напряжение.

Кэбот предположил, что кое-что из сказанного могло бы быть верным. Удовлетворённые мужчины, в любом случае, вряд ли пойдут грабить, убивать и практиковать жестокость. Кэбот задумался над вопросом, не могло ли быть у цивилизованности и любезности некоторых людей столь простое объяснение как полное и подходящее удовлетворение их самых острых, периодических мужских потребностей, связанных с доминированием, сексом и обладанием женщиной. Не исключено, что их мир, а, возможно, и безопасность их соседей, подумал он, поддерживается ошейниками, окружившими прекрасные шейки.

Мужчина ничего не хочет так, как хочет рабыню, и ничто так не удовлетворяет мужчину, как удовлетворяет рабыня.

Неудивительно, что они оказываются на рынках.

- А теперь, - объявил Лорд Арцесила, - возвращайтесь к своим домам, к своим хижинам, палаткам, кораблям, лагерям и отдыхайте. Готовьте украшения и праздничные сбруи. Завтра будет музыка, представления, военные танцы и игры. Завтра мы пируем!

Выйдя из дворца Кэбот и Лорд Грендель остановились на ступенях.

Фигура, небольшая для кюра, качнулась в их сторону. Очевидно, он ждал их появления из дворца.

Кэбот изо всех сил вцепился в Лорда Гренделя, пытаясь удержать его на месте.

- Мир, благородные сэры, - сказал Флавион, приветствуя их низким церемониальным поклоном. – Приветствую вас, и пусть мир амнистии пребудет с вами.

Затем он отвесив ещё один поклон и широко улыбаясь развернулся и ушёл.

- Нет, - прошептал Кэбот. - Нет.

Почти человеческий стон гнева, горя и беспомощности вырвался из дрожащей, волосатой массивной груди товарища Кэбота.

- Нет, - негромко повторил Кэбот.

- Он что, думает, что мы забыли? - спросил Лорд Грендель.

- Нет, - ответил Кэбот, - он точно так не думает, как в свою очередь, и он сам ничего не забыл.

- Пойдёшь на конюшни, чтобы потребовать свою рабыню? - поинтересовался Грендель.

- Думаю, - сказал Кэбот, - что с этим можно немного подождать. Только, я хотел бы попросить тебя, проследить, чтобы у неё появилось понимание, причём вполне ясное, тех изменений, которые произошли в Мире, о новом устройстве и так далее.

- Она вообще-то рабыня, - напомнил Лорд Грендель.

- Поэтому она должна прийти к пониманию событий, - продолжил Кэбот, - в манере пригодной для рабыни, получив информацию, из на вид невинных источников, как будто бы не предназначенных для неё лично. Пусть она получит эту информацию благодаря действиям разнообразных, внешне незаинтересованных, случайных посредников, возможно охранников, дежурных или даже прохожих, постепенно, скажем, посредством неосторожно оброненного слова, фразы. Она, сидя в своей клетке, отчаянно нуждается в знании, следовательно, будет нетерпеливо собирать любые сведения. Вот и пусть они достаются ей из, казалось бы, неосторожно брошенных фраз, которые она будет рьяно и тщательно исследовать, чтобы со временем соединить части, как в паззле. Но пусть она ничего не подозревает.

- Значит, ей нужно давать информация, но при этом, чтобы она не подозревала, что эта информация предназначалась для неё.

- Именно, - подтвердил Кэбот.

- И в этом случае она попадёт к тебе уже достаточно проинформированной, - заключил Лорд Грендель.

- Да, - кивнул Кэбот.

- Даже притом, что она - рабыня?

- Правильно, - согласился Кэбот.

Чтобы немного прояснить читателю, возможно, незнакомому с путями рабовладельцев и рабынь, нужно напомнить ему, что рабыня - животное. Вы же не будете, например, останавливаться посреди улицы перед кайилой или верром, чтобы объяснить им политику или события за день? Безусловно, человеческие рабыни, хотя и считаются животными, но является животными чрезвычайно умными и любопытными, интересующимися окружающей их обстановкой и перспективами. Это – один из аспектов их часто значительного интеллекта. В результате, содержание рабыни в неведении становится одним из многих средств, возможно довольно жестоким, благодаря которому она может лучше понять свою неволю. Это помогает ей ещё острее прочувствовать свой статус. Она не свободная женщина, вот и пусть она остаётся во тьме невежества, корчась и расстраиваясь от того, что её пытливый острый ум, сознательно оставлен без просвещения. Часто при ней не говорят о важных событиях, причём даже о тех событиях, которые могли бы затронуть её лично. Набеги, путешествия, дефицит, закрытие торговых маршрутов, границы сфер влияния городов, подход вражеских армий и многое другое остаются вне рамок её компетенции. Впрочем, это же касается и менее значимых вещей, например, какие предложения сделали за неё красивые молодые люди, о присутствии которых на улице или на базаре она только смутно представляла, или, скажем, что думают хозяева относительно получении от неё потомства, или что компаньонка владельца желает продать её, или что, согласно квотам, наложенным городом, она была отобрана в качестве дани, или что она и две других должны быть обменены на кайилу, или что один из недавних гостей её господина был работорговцем, и она, сама того не ведая, была им оценена и так далее. Это невежество, конечно, полезно в плане её контроля. С другой стороны, зачастую оказывается, что, несмотря на все возможные усилия рабовладельцев, среди рабынь происходит самая быстрая передача самой точной и подробной информации. Одна что-то подслушала здесь, другая что-то узнала там, и вот уже летят, обрастая подробностями, слухи и сплетни. В конце концов, они ходят по улицам, пьют воду из фонтанов, покупают продукты на рынках, стоят на коленях у корыт в общественной прачечной и так далее. Известно гореанское высказывание о том, что любопытство не подобает кейджере, но, тем не менее, зачастую выясняется, часто к удивлению, а иногда к огорчению рабовладельцев, что как раз кейджеры-то, тысячей способов, как это ни странно, очень хорошо информированы.

В общем, можно предположить, что рабыня в конюшне, несмотря на препятствия лишения свободы, уже и так неплохо знала о некоторых из глубоких изменений, политических и иных, произошедших в Мире.

Тем не менее, поскольку это не было известно, ни Кэботу, ни Лорду Гренделю, или точнее, не было известно наверняка, последнему, посредством охранников и просто случайных мужчин, следовало удостовериться в том, что рабыня точно знала о победе Лорда Арцесилы, о появлении в столице Лорда Гренделя и человеческого командующего Тэрла Кэбота, и так далее.

- Но в этом случае, она будет ждать тебя с особенным нетерпением, - заметил Лорд Грендель. - Она будет ожидать, что Ты придёшь за ней при первой возможности.

- Именно это я и ожидаю, - кивнул Кэбот.

- Но Ты не придёшь? – уточнил Грендель.

- Нет.

- Отлично.

- Пусть она подождёт нескольких дней, - усмехнулся Кэбот.

- Хорошая мысль, - похвалил Лорд Грендель. – Наверное, она также должна знать о том, что тебе отлично известно, где её искать.

- Разумеется, - кивнул Кэбот.

- А мне показалось, что ещё недавно Ты намеревался вернуть её как можно скорее.

- Я обдумал этот вопрос заново, - сказал Кэбот. – Пусть она остаётся в клетке.

- Чтобы глубже осознать себя рабыней? – уточнил Лорд Грендель.

- Правильно, - подтвердил Кэбот.

- Я думал, что она важна для тебя, - заметил Грендель.

- Как такое может быть? - осведомился Кэбот. - Она же всего лишь рабыня.

- И Ты решил дать ей понять, что у неё не никакой важности?

- Конечно, - кивнул Кэбот.

- А клетка - превосходное место, чтобы изучить это?

- Верно, - усмехнулся Кэбот.

- Ну что, встречаемся здесь завтра, в праздничных регалиях? – предложил Лорд Грендель.

- Таковыми, насколько я понимаю, нас обеспечат, - заметил Кэбот.

- Конечно, - заверил его Грендель, и уже повернулся, чтобы уходить, но был остановлен рукой Кэбота, положенноё на его предплечье.

- Прости, но я никак не могу понять вопрос ликов Неназванного, - сказал Кэбот. - Как могут, и Лорд Агамемнон, и Лорд Арцесила, быть ликами Неназванного?

- Почему нет? – пожал плечами Лорд Грендель. - Они – просто разные лица.

- У Неназванного есть злое и доброе лицо? – поинтересовался Кэбот.

- У Неназванного много лиц, - ответил Грендель. - Агамемнон, несомненно, рассматривался ликом столь же законным, сколь и добрым, если тебе так будет удобнее, и, то же самое, хотя его лицо совершенно иное, касается Лорда Арцесилы. Возможно, это - Ты видишь добро и зло в ликах Неназванного, но никак не он сам.

- Всё равно не понимаю, - развёл руками Кэбот.

- Лично я думаю, - сказал Лорд Грендель, - что Неназванный не является ни добрым, ни злым, в том смысле, который Ты вкладываешь в эти понятия. Просто он вне таких понятий, или выше них. Я не думаю, что его беспокоят такие нюансы. Они не интересуют его. Ядовитый ост, он добрый или злой? Он просто ост. Крадущийся слин - добрый или злой? Он - слин. То же самое касается верра, он не добрый и не злой, он - верр. Я думаю, что Неназванный безразличен, даже к тому, показывает ли он себя или нет. Он сам по себе. Он является всем, видимым и невидимым, общим и частным, тайным и явным, показанным и скрытым. Он то, что было, и то, что будет.

- Пожалуй, я вернусь в выделенные мне апартаменты, - сказал Кэбот.

- Итак, завтра встречаемся здесь? – уточнил Лорд Грендель.

- В полдень, в десять анов?

- Договорились.

.

.

.

Глава 74.

Пиры и празднества.

.

.

.

- Тэрл! Тэрл! – воскликнула она. - Где Вы были? У меня всё тело болит! Освободите меня, немедленно!

Она очаровательно смотрелась в клетке, нагая и в ошейнике, стоя на коленях, чуть склонившись вперёд, вцепившись руками в прутья. Это была крошечная, транспортировочная клетка, с решётками с четырёх сторон, так что рабыню можно было хорошо рассмотреть. Пол и потолок клетки представляли собой стальные листы в четверть дюйма толщиной. Прутья были что-то около трёх восьмых дюйма диаметром, вполне достаточно, чтобы удержать женщину. Сама клетка представляла собой куб со стороной примерно ярд, и рабыня внутри не могла распрямить тело полностью, даже маленькое, очаровательно красивое женское тело.

Девушка сердито тряхнула прутья.

- Наконец-то Вы пришли за мной, - сказала она. - Вы должны были быть здесь ещё несколько дней назад. Освободите меня!

Она даже не замечала, что другие рабыни, которых было несколько, таких же как она, голых, в ошейниках, стоявшие на коленях в клетках, немедленно опустили головы к полу, приняв положение первого почтения. Они понимали, что находились в присутствии свободного мужчины.

Кэбот повернулся и ушёл.

- Вернитесь! – закричала она вслед, тряся прутья. - Возвратитесь!

Но он ушёл.

 

         *          *           *            *

 

Празднества были запланированы на несколько дней.

Большая часть музыки для Кэбота была потеряна, поскольку услышать он мог немногое, а то, что услышал, лежало вне его чувства прекрасного.

А вот воинские танцы оказались более впечатляющими, особенно гибкость кюров, о которой, как выяснилось, он до настоящего времени имел весьма слабое понятие.

Разумеется, ему были знакомы воинские танцы Гора, которые используются не столько для публичных шоу, сколько для обучения пехоты, поворотам и перестроениям, наступлению и отходу, синхронному подъёму и опусканию копий, ритмичным ударам клинков по щитам, печатанью ног, сверканию света на шлемах и копьях. На равнинной местности ничто не могло устоять перед тяжестью тысячи копий различной длины, выставленных перед строем, катящихся вперёд под напором тысяч кричащих мужчин. На пересеченной местности эффективнее были другие построения, меньших размеров, скоординированные группы мужчин, которые по знакам штандартов или рожков, могли отделиться от других групп или присоединиться к ним, отступить в тыл, быть заменёнными свежими группами и так далее. Такие группы, например, можно было разделить из тактических соображений, чтобы приспособиться к особенностям ландшафта и сражения, а затем, когда необходимо, легко, как по волшебству, объединить в единый строй. Они не походили на большую цепь, чьи звенья, разорванные холмами или узкими проходами, превращались в обособленные бессвязные сегменты, со щелями и промежутками между ними. Командующие обычно подходят к выбору поля для предстоящего сражения с особой тщательностью.

Воинские танцы, предположительно помогали в поддержании интервалов. В фактическом сражении, в крупных построениях, присутствует почти неизбежный дрейф вправо, поскольку солдаты пытаются получить некоторое прикрытие щитов бойцов стоящих по правую руку от них. Как следствие, и это характерно для каждого построения, в процессе сражения следует помнить о слабости левого фланга, и опасаться охвата с этой стороны. Правое крыло каждого построения почти неизменно является более сильным, а левое - почти всегда оказывается в опасности. Командующие обычно возглавляют правый фланг. Помимо вопросов морали, демонстрации навыков, обучения, духа и прочих нюансов, военные танцы, с их акцентом на порядок и симметрию, призваны компенсировать дрейф вправо в больших построениях. В реальном сражении, конечно, учитывая неразбериху и давку, удары и шум, крики и стоны, кровь и смерть, редко можно избежать смещения вправо.

В тарновой кавалерии, как мне объяснили, тоже есть подобные упражнения и маневры, и часто бой барабанов координирует удары огромных крыльев. Хотя я никогда не видел этого, но мне говорили, что это удивительно красивое зрелище, когда сотни птиц с всадниками на их спинах, поднимаются и опускаются, кружат, рассредоточиваются и концентрируются, и так далее.

Пиры шумели ночи напролёт.

Не раз охрипших гладиаторов вынуждены были разнимать, когда они бросались друг на друга.

Как-то раз мимо Кэбота просвистел нож и вошёл глубоко в стену за его спиной. Где-то в зале находился Флавион, он знал это, но не знал где именно. Тэрл решил, что нож, скорее всего, предназначался для другого, или, возможно, был брошен ради развлечения или бравады в отметину на стене.

Вероятно, он пил слишком много.

Однажды он с удивлением обнаружил, что его обслуживает кюрская женщина в ошейнике. Доминант стоял позади неё, поигрывая плетью в руке.

На ней не было обычной кюрской сбруи.

И хотя с точки зрения Кэбота, в своей лоснящейся, умасленной и надушенной шубе, она была как скрыта как всегда, с точки зрения кюра она была голой. По её застенчивости, с какой она прислуживала человеку, Кэбот отлично понял, что она осознавала себя нагой рабыней.

Что до Кэбота, то он предпочитал человеческих женщин, торопливо обслуживавших, и людей, и кюров.

«Как красивы человеческие женщины, - думал он. - Неудивительно, что мужчины делают их рабынями».

Лорд Арцесила сидел на возвышении, во главе ста столов, вместе с Зарендаргаром, Гренделем, Статием, Архоном и Цестифоном. Его обслуживала одна из рабынь Цестифона. Теперь не ней был ошейник, и он прекрасно смотрелся на её шее.

Ошейник значительно увеличивает красоту женщины, как чисто эстетически, так и с точки зрения своего значения.

Цестифон выбрал знак для своих женщин, и теперь лепесток цветка отмечал их ошейники. Так что ни у кого не было сомнений относительно того, кому она принадлежала.

Когда девушка повернулась боком, Кэбот отметил, что высоко на её левом бедре красовалась привлекательная отметина. Существует много улучшений, которыми цивилизация может признать и выразить примитивные факты природы.

Некоторые рабыни, которые прежде составляли контингент Цилиндра Удовольствию, танцевали под музыку, обеспеченную мужчинами Пейсистрата. Люди были довольны зрелищем. Некоторым из рабынь выделили танцевальный шёлк, так что их груди были подняты хальтерами, животы обнажены, а шёлковые юбки, сидевшие низко на бёдрах, циркулировали вокруг их украшенных браслетами лодыжек.

«Как это усиливает эффект танца, - подумал Кэбот, - и как легко это удалить».

По жесту Пейсистрата его Коринна выскочила вперёд и принялась извиваться перед Кэботом. Этим вечером Пейсистрат предпочёл отказать ей в одежде. Девушка была опытна и танцевала замечательно. Кэбот был доволен и бросил ей кусочек горячего, жирного мяса, которое тут же с благодарностью подобрала и закружилась дальше.

Кэбот махнул рабыне, чтобы та встала подле него на колени и опустила голову, чтобы он мог вытереть руки о её длинные волосы.

- Господин, - выдохнула она, осмелившись поднять на него глаза.

«Насколько же они переполнены потребностями, - подумал Кэбот. - Как глубоко в нашей власти оказались они, с тех пор как в их животах запылали рабские огни. Вот и замечательно. Это самый приятный способ привести их к нашим ногам».

Девушка жалобно заскулила.

Некоторые уже сейчас служили на животе или на спине, стеная, извиваясь, вскрикивая, умоляя о большем, на подушках разбросанных на полу зала. Другие стояли на коленях, опустив головы, в ожидании своей очереди.

- Господин, пожалуйста, Господин! - взмолилась девушка.

- Попроси другого, - отмахнулся от неё Кэбот и покинул зал.

 

   *          *          *           *

 

- Я понимаю, что Вы были очень заняты, Тэрл, - сказала рабыня, выглядывая сквозь прутья решётки.

Он не ответил ей.

- Возможно, в прошлый раз я говорила излишне нетерпеливо и непосредственно, - признала она. - Я понимаю, что Вы - командующий, что Вы были важны во время войны, когда на вас лежало много обязанностей, которым Вы должны были уделять всё своё внимание, но теперь-то Вы вернулись.

Пол клетки был мокрым, как и её колени, которыми она опиралась на пол. Одна из рабынь-уборщиц плеснула внутрь клетки ведро воды, чтобы смыть с пола отходы и позже убрать их вместе с опилками, которыми был посыпан пол конюшни. С одной стороны, там, где заключённая могла дотянуться, просунув руку сквозь прутья, стояла маленькая миска, с кусочками фруктов и коркой хлеба. На соседнем столбе висел влажный надутый бурдюк, рядом с которым с гвоздя свисала маленькая металлическая кружка, достаточно маленькая, чтобы пройти между прутьев решётки.

- Конечно, я понимаю, что являюсь рабыней, - кивнула она. – Соответственно на меня должны предъявить права. Но теперь я готова быть освобожденной. Я полагаю, что Вы проследите за этим и скоро.

Кэбот окинул взглядом другие клетки, в которых их хорошенькие обитательницы замерли в первом положении почтения. Они действительно понимали себя рабынями находящимися в присутствии свободного челов