Из воспоминаний о фашистской оккупации уроженки д. Яглово Малютиной (урожденной Ваниной) Антонины Николаевны (1930-2002)

    Антонина Николаевна вспоминает о том, как жители деревни –старики, женщины с детьми, узнав о приближении врага, услышав гул боя, который шел со стороны реки Угры, где стояли насмерть советские воины, пытаясь не пустить фашистов к Калуге, бросились в панике бежать, но были остановлены военным,  посоветовавшим напуганным людям вернуться домой, устроить бомбоубежище, чтобы спрятаться при артиллерийском обстреле.

«А перед приходом немцев, когда наши в Росве мост взорвали через речку Росвянку, мы, деревенские, побежали к Доропоново, к лесу. Тут едет верховой в бурке, с погонами, офицер, видимо. Он нас останавливает, а было нас человек двадцать. Он нам говорит: «Вы куда бежите?». Отвечаем: «Мы и сами не знаем, куда бежим! Бежим скрываться от немцев». Он говорит: «Есть ли у вас бомбоубежище?». Отвечаем: «Нет, не достроили». «Идите,-говорит,-домой достраивать, а то немцы заметят такую толпу и вас всех постреляют.» Все, женщины, дети, старики, вернулись домой. А мы (Ванины) как раз перед войной хотели строить новый двор для скота, соснового леса привезли, а построить не сумели. Наш этот лес весь пошел на накат бомбоубежища, взрослые копали его ночью, накрывали потолок, потом засыпали землей, и мы все спрятались в эту яму. Мы сидели там до утра. Над нами взрывались мины без конца, а аж земля тряслась. Мы были детьми, нас в яме было много. Мы плакали, захотели есть. Мать тогда поползла домой. Принесла нам молока, хлеба. Мы поели, успокоились и заснули.»

После ночи в бомбоубежище жители решили уехать из деревни на лошадях и спрятаться в лесистых оврагах у деревни Николо-Лапиносово в 5 км от Яглово. Там они пробыли три дня и вернулись домой.

«А утром прибегает соседка и говорит: «Что вы тут сидите, весь народ уехал в Ельню, в Уколовку». Мать с соседкой побегли на конюшню, а там почти всех лошадей с фурами разобрали. Им тоже нашлась лошадь. Нас, детей, посадили на фуру, и мы поехали. Что интересно… Наши матери растерялись и ничего с собой съестного не взяли, а взяли тряпки да пустое ведро, а все остальное-скотину, а у нас были и гуси, и овцы, корова, свиноматка была большая, кадушка с салом и мясом, так как мы поросенка только зарезали,_-все бросили и уехали на лошадях.

Приехали к Николо (д.Николо-Лапиносово в 5 км от д. Яглово), а есть-то хочется, матери пришлось опять идти домой, я проводила ее немного. Она говорит: «Не ходи, дочка, со мной».      Еще я помню, сколько скота было в в нашей деревне. Это ужас сколько. Как раз в этот момент гнали через нас стада из Смоленска, и их около нашей деревни застал немец-коров, телок, бычков, овец по всей деревни был много...»

Антонина Николаевна, описывая то время, отмечает, что деревенская детвора и она тоже не понимали, какая беда пришла в их дом.

«Мы были в Николо 3 дня. Потом мать говорит: «Пойдемте домой, а то корову никто не доит, пойдем хоть корову подоим.» Вот мы с ней пошли.

 Мы больше не пошли в Николо и остались дома. Тут страшно-нестрашно, а деваться некуда. Корова наша была цела, теленок цел, свиноматка цела.

 Когда пришли немцы, было страшно, а мы, маленькие, не понимали опасности. Пошли в Росву в парк, а там немцев видимо-невидимо. А мы идем как будто в магазин,а в разбитом магазине уже почти все растащили.Мы с подружкой думаем, что же нам взять. Набрали в карманы чаю, горчицы, мыла,(соли мать привезла со станции), пуговиц. И пошли через немцев с раздутыми карманами, ничего не соображаем. А немцы глядят на нас: «Вот русь рваная идет». Дома, что принесли, все пригодилось…»

    Девочка стала свидетелем грабежей немцев в деревне.

«А наш дом третий от края был, а недалеко был молотильный сарай, там было много скота, птицы. Немцы палками били кур, гусей, свиней стреляли. Потом немцы начали нас грабить. Приезжала машина и грабили. У нас зарезали свинью на сносях, а поросят, а они живые были, выкинули и забрали ее, матери дали три марки за свинью. Потом начали прямо приезжать в стадо, где стреляли овец, телят. У нас теленок был в стаде. Я оказалась рядом. Я подбегаю, беру теленка за хвост, взяла палку, давай его угонять от немцев. А немец за мной бег, бег. Зацепилась за куст, вся порвалась. Я держала теленка за хвост, а он меня тащил. Сзади нашего двора был пустырь, там был сарай, вот туда я его загнала. Теленок понял, что я его спасаю. А сзади стреляли то ли по нам, то ли нет. Я до темной ночи с теленком этим пряталась на пустыре. На другой день мы теленка зарезали…» Спасение телёнка могло стоить жизни самой отчаянной девчонки.

    Мы узнали из её воспоминаний, что в деревне Яглово разместился фашистский отряд. Поселились немцы и в доме Ваниных. Опасность для жителей Яглово заключалась в том, что в некоторых дома спасались солдаты-окруженцы, вышедшие из-под Брянска. Такой солдат был в доме данной семьи.

«А перед приходом немцев вышел к нам из окружения солдат. Он пришел в наш дом переночевать и остался у нас жить. Он нам много помог. Мы с ним мясо, сало закопали, пшеницу, мешок муки,кое-какие вещи. Все было закопано в дворе. Звали его Николай, был он из Москвы. Он был стриженный, мы ему надели фетровую шапку, дали отцову одежду.,валенки рваные, так как немцы валенки отбирали. Немец снял с него шапку: «Солдат? Партизан?» А мать в слезы, мы с сестрой Зиной (Зинаида Николаевна Ванина-1926-1997) тоже заплакали. «Нет, это мой сын! Это наш брат!» Немцы поверили…» Читая эти воспоминания, можем сказать, что это было чудо-спасение семьи Ваниных.

Немцы в доме Ваниных заняли горницу, где они спали на соломе. Им было холодно, в связи с отсутствием печки пришлось для них ставить лежанку по их требованию.  Из воспоминаний мы узнали, что среди немцев нашёлся один, который с вниманием отнесся к детям в доме Ваниных.

«Среди немцев, которые жили у нас, был один хороший человек немецкий. Он говорил: «Я против войны. У меня дома остались невеста, муттер, фатер».Он все с нами разговаривал по книжке (разговорнику). Я ничего не понимала, мне –то было 11 лет, а сестре Зине было пятнадцать, он все с сестрой разговаривал, а потом их всех угнали в Сухиничи. Вот так мы с немцами жили. Потом в деревне были очень злые финны, были и австрийцы. Однажды мы гнали теленка, они сказали: «Матка, ты не бойся, мы австрийцы, нас хорошо кормят, мы не тронем твоего теленка…»

А самым большим счастьем, по воспоминаниям Антонины, была встреча с солдатами-освободителями в конце декабря 1941г.

«В конце декабря 1941 года мы с сестрой караулили на улице, не едут ли немцы грабить. Смотрим, идут наши! Мы обрадовались, зазвали к себе домой, мать поставила самовар, отрыли бочку с салом. Салом ребят угощали, чаем с патокой. Николай с ними ушел. На прощанье сказал: «Век не забуду вашу доброту. Жив буду- вернусь». Больше мы его не видели…»

 Одиннадцатилетняя Тоня не запомнила фамилию спасённого окруженца, но вспоминала о нем всю свою жизнь и рассказывала своим детям. Она прожила недолгую жизнь, воспитав троих детей и передав им свои воспоминания. Антонина была замечательной рассказчицей, которая могла в красках описать то, что происходило во времена Великой Отечественной войны. Она из поколения детей войны, которые чудом остались живы, которые своими глазами видели все то, что происходило в начале Великой Отечественной войны.