Командующий зафронтовой группой войск –

генерал-лейтенант Иван Васильевич Болдин

Вот не было ни гроша – и вдруг алтын. Неожиданно рано утром, ни свет ни заря, прямо нам на голову плавно спустился шаттл, а в нем, помимо Ватилы Бе и бригадного комиссара Щукина, оказался маршал Шапошников, только что заново назначенный начальником Генерального Штаба. Такой вот, понимаешь, визит вежливости – после назначения сразу к нам, в зафронтовую группу. Ватила Бе говорит, что у нас сейчас один из самых важных участков фронта (в глобальном смысле), потому что на востоке ничто не сможет остановить, или хотя бы затормозить, разогнавшуюся германскую танковую лавину; а вот мы, вместе с товарищами из империи, сможем, и, собственно, мы уже начали это делать, оттянув на себя вторую танковую группу генерала Гудериана.

Помимо всего прочего, маршал Шапошников имел при себе предназначенные для меня бумаги. В первую очередь это был необходимый нам как воздух приказ о моем назначении на должность командующего зафронтовой группой войск, с правом подчинить себе любую часть или соединение, оказавшуюся в окружении и потерявшую связь с командованием. Кроме этого, маршал Шапошников передал мне копию приказа об отстранении от командования западным фронтом генерала армии Павлова и назначении на его место генерала армии Жукова, а также приказ уже нового командующего на отмену приказа о всеобщем отступлении и проведении Ивацевичско-Слонимской зафронтовой операции. Задача вверенной мне группы войск – перехватить коммуникации 2-й танковой группы противника и удерживать их столько, сколько будет возможно, после чего максимально организованно выйти из окружения через Полесье.

Рубежи обороны на отражения наступления с западного направления тут исключительно выгодные. Русла рек с заболоченными берегами, текущих поперек направления вражеского наступления, дороги, проложенные через узкие дефиле между непроходимыми для танков болотистыми лесными массивами. И если бы генерал Павлов не пытался наносить встречные контрудары стрелковыми и механизированными соединениями, а на ключевых направлениях просто ставил подходящие с востока войска в оборону вдоль этих выгодных рубежей, то немцы до Минска до сих пор бы не добрались. От Бреста и до Барановичей есть как минимум десяток мест, где войска 4-й армии могли заставить врага жестоко умыться кровью, после чего в порядке отойти на следующий рубеж и начать все сначала. И войска из Белостокского выступа тогда можно было бы выводить относительно спокойно и организованно. Вместо этого имели место события, происходящие по следующей схеме: контрудар недостаточными силами, разгром и безудержное бегство на восток болотисто-лесистыми массивами, а танки противника без помех идут дальше.

Одним словом, нам предстоит исправлять чужие ошибки, которые, в общем-то, уже не подлежат исправлению; но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы выполнить поставленную задачу. Главное, что Москва поняла наш план, приняла его и поддержала своим авторитетом. Сказать честно, я не ожидал, что сразу по предъявлению приказа с полномочиями та цыганско-партизанская вольница, которую до сего момента представляла возглавляемая мной группа войск, обретет черты настоящего воинского соединения. Уж слишком многих командиров прежде приходилось уговаривать и убеждать, вместо того чтобы отдать четкий и ясный боевой приказ, как это положено в армии. Но при виде настоящего маршала Шапошникова все забегали. Это вам не Кулик, который сдристнул неизвестно куда вместе со штабом 10-й армии, и теперь его никто не может найти – ни мы, ни (по данным разведки) немцы, которые тоже осведомлены о его присутствии на территории Белостокского выступа и очень желают заполучить в плен первого советского маршала.

Ну да и черт с ним, с маршалом Куликом, тем более что Ватила Бе говорит, что ей неизвестен тактик с такой фамилией. Главное, что нам удалось подчинить то, что осталось от 11-го мехкорпуса генерал-майора Мостовенко и 13-го мехкорпуса генерал-майора Ахлюстина. Борис Михайлович вместе с Ватилой Бе лично летали на шаттле и предъявляли полномочия. Дурацкий приказ отдать просто, а отменить его – потом семь потов сойдет. У Мостовенко корпус не корпус, но на сводную конно-механизированную бригаду потянет. И эта бригада передумала переправляться через Щару (что ее убило бы) и движется к нам сюда в Слоним и далее, на Ивацевичи, к Борзилову. Место подвижных соединений там, на основных магистралях, где они смогут показать себя во всей красе, а не в глубине лесных массивов в глухих дорожных тупиках.

У Ахлюстина танков и бронеавтомобилей почти не осталось, а численность приставших к корпусу ошметков 113-й, 49-й и даже 42-й стрелковых дивизий уже превышает численность «родных» подразделений 13-го мехкорпуса. Поэтому и движется это соединение на восток с соответствующей скоростью, находясь в растянутом состоянии на дороге между Волковыском и Зельвой. Западнее Волковыска в настоящий момент находятся только отдельные подразделения РККА, с боями отступающие от самой границы, и немцы, занятые в основном пленением тех, кто не успел или не смог, или не захотел отступить из превратившегося в ловушку Белостокского выступа.

И это уже наша потеря, причем достаточно серьезная. По данным Ватилы Бе, в окрестностях Белостока, В Беловежской и Супрасельской пуще по лесам бродит до ста тысяч наших бойцов и командиров, оставшихся от разгромленных соединений 10-й и 3-й армий. И мы уже никак не сможем организовать и вывести их из окружения, только потому, что они никак не организованы и не имеют не только связи с командованием, но и какого-либо представления о том, что происходит во внешнем мире. Тем более что население в Белостокском выступе польское, враждебное всему советскому, и поддержки от него нашим бойцам и командирам ждать не приходится. Судьбой их являются гибель и плен, который в конечном итоге означает ту же гибель. Нам уже известно, как немцы обращаются с нашими военнопленными, и нетрудно предугадать, что дальше это отношение будет только усугубляться.

Когда я задал этот вопрос Ватиле, та только пожала плечами и ответила какой-то своей имперской поговоркой – мол, море вилкой не вычерпывают. Правда, она тут же пояснила, что с нашими наличными силами собрать и организовать такое количество рассеянного по лесам народа получится только примерно к концу года. Немцы справятся с этой задачей гораздо быстрее. И пленных в концлагеря соберут, и мотивируют их так, как надо, на бескомпромиссную борьбу, и заодно выполнят работу нашей контрразведки, отделив агнцев от козлищ. В настоящий момент лучше обратить внимание на лагеря советских военнопленных в Бресте и Березе-Картузской, в каждом из которых находится ориентировочно по десять-пятнадцать тысяч уже готовых к употреблению узников. Их там ежедневно и ежечасно держат на голой земле в нечеловеческих условиях, морят голодом, истязают и расстреливают, а тех, кто попал в так называемые рабочие роты, еще и изнуряют тяжелым трудом на износ.

Чтобы уничтожить охрану и освободить пленных, будет достаточно находящейся пока в резерве одной роты штурмовой пехоты, но это только начало. Людей потребуется в первую очередь накормить, дать им командиров, упорядочив аморфную массу, организовать марш на соединение с основными силами, а потом еще и вооружить… С вооружением, кстати, проще всего. Сканеры засекли, что склады трофейного вооружения расположены в непосредственной близости к лагерям военнопленных. Немцы (в изложении Ватилы Бе, «дейчи») – нация рациональная и им лениво гонять на большие расстояния пленных и перевозить трофейное оружие и боеприпасы. Немецкому командованию пока и в голову не приходит, что такое поведение опасно. Стихийного или организованного бунта они не опасаются (для его подавления у них достаточно пулеметов), а целенаправленно военнопленных для повторного использования в боевых операциях тут еще никто не освобождал. Тем более сами немцы сделали все для того, чтобы бывшие узники их лагерей были готовы убивать за один только говор с гнусавым гортанным погавкиванием.

Начинать лучше всего с лагеря в Березе-Картузской, который расположен всего в тридцати километрах от Ивацевичей, занятых группой Борзилова. Немецких войск в том районе пока немного, и в основном это тыловые части. Но германские пехотные дивизии, держащие южный фас кольца окружения, уже начали (или вот-вот начнут) разворачиваться фронтом на юго-восток. Если они в кратчайший срок не выбьют Борзилова из Ивацевичей и не разблокируют транспортные магистрали, то их план «Барбаросса» можно будет сворачивать в тонкую трубочку и засовывать в узкую дырочку, больше ни на что он годиться не будет. Стоит нам промедлить хотя бы сутки, и эта самая Береза-Картузская станет ближним немецким тылом, в котором от войск будет просто не протолкнуться, и тогда для достижения того же эффекта высаживаться туда потребуется уже не ротой штурмовой пехоты и даже не полком, а как бы не бригадой или даже корпусом. При многократном численном превосходстве противника в ближнем бою может быть аннулировано любое качественное превосходство. Особенно если стоит задача не поубивать максимально большое количество негодяев, а сохранить жизнь и боеспособность своим пленным, что многократно сложнее.

При этом надо понимать, что лагерь в Березе-Картузской – это не единственная, и даже не главная задача Ватилы Бе и маршала Шапошникова. Настолько неглавная, что они полностью от нее устранились, назначив ответственной за операцию майора штурмовой пехоты Ивану Эри, женщину солидную и основательную, насколько таковой может быть бойцыца штурмовой пехоты, выслужившаяся от рядовой до командира батальона. В помощь ей был Вуйкозар Пекоц с одним взводом своих оглоедов-юмористов, а с нашей стороны операцию курировал вернувшийся «сверху» после лечения командир 27-й стрелковой дивизии генерал-майор Степанов с группой еще не приписанных ни к одной части командиров. Если у него все получится, то, с одной стороны, мы сможем резко усилить группу генерала Борзилова, а с другой стороны, эти освобожденные пленные и составят новую 27-ю стрелковую дивизию – взамен той, что, сражаясь насмерть, погибла в Белостокском котле. Вечная ей слава и такая же память…

* * *

Июня 1941 года, около 10:00