День 61-й, корабельное время 09:35

Карантинный блок «Несокрушимого», одиночный бокс № 092

Настаз – светлая эйджел, клан «Шепот тьмы»

Сказать честно, от плена у диких хумансов (то есть не подчиненных ни одному клану эйджел) Настаз ожидала значительно худшего. А получила… по сравнению с условиями содержания у темных эйджел это был настоящий курорт. Комната, в которую поместили Настаз, была достаточно большой, чтобы не вызывать приступов клаустрофобии, светлой, и была оборудована мягкой лежанкой-диваном, столиком с табуретом и гигиеническим прибором в отдельной маленькой кабинке. Кроме того, в этой комнате имел место кран, из которого текла пригодная для питья вода, с зеркалом над ним и маленькой раковиной под ним. Совсем не то, что маленькая полутемная клетушка на корабле у темных эйджел, в которой спать надо было голышом прямо на пластиковом полу рядом с дыркой для испражнений.

Но самое главное, что в первую очередь сделали хумансы, когда приняли ее на свой корабль – это позволили вымыться с головы до кончиков пальцев ног с применением большого количества горячей воды и пенящегося моющего средства. Помогавшие ей обнаженные самки хумансов – видимо, настоящие фанатки купания – были так любезны, что даже сами намылили ей спину. В ответ Настаз продемонстрировала этим самкам стандартные для хумансов знаки приязни и благодарности – то есть, приотрыв губы, показала кончики зубов и благосклонно кивнула. Самки переглянулись и ответили ей тем же самым жестом. [27]

После купания, сбросив с себя ощущение нечистоты, которое постоянно преследовало ее на корабле темных эйджел, Настаз буквально почувствовала себя родившейся заново, и самое главное, ей выдали хоть какаю-то, но одежду – мешковатые штаны на самоподтягивающейся резинке и такую же свободную блузу желтого цвета с серой отделкой. Дело в том, что светлые эйджел, в отличие от темных, подобно большинству хумансов, стесняются полной наготы и в обществе посторонних предпочитают прикрывать свои гениталии. Настроение Настаз не портило даже то, что одежда была ей не по размеру и болталась будто на пугале, а все предметы в комнате были рассчитаны на среднего хуманса, и поэтому лежанка для нее была коротка, столик висел слишком низко, а если сесть на гигиенический прибор, то торчащие вперед колени не давали закрыться дверце кабинки.

Но прошло совсем немного времени, и в комнату к Настаз пришли несколько самцов хумансов. Один был в черно-синей форменной одежде, а четверо носили темно-синие робы – они принесли с собой ящики с инструментами и различные материалы. Эти самцы в темно-синем быстро удлинили лежанку, добавив в ней еще одну секцию, подняли повыше столик, попутно отрегулировав табурет, а потом расширили и гигиеническую кабинку, чтобы ей было удобно справлять свои дела. Потом самцы в синем ушли, в дверях столкнувшись с двумя самками в светло-зеленом. А те, выгнав из комнаты самца в черном, жестами попросили ее раздеться, и после того она это сделала, измерили ее тело специальной мерной тесьмой.

Потом одна самка ушла, а вторая, усадив Настаз на табурет, принялась расчесывать ее длинные льняные волосы частым гребнем и сплетать их в несколько косичек, которые потом были уложены в замысловатую прическу вокруг головы. Впрочем, первая самка тоже довольно быстро вернулась и принесла с собой пакет с одеждой, уже подходящей Настаз по мерке. И еще там было что-то вроде домашних тапочек без задников, которые пришлись ей впору. Длинные вытянутые ступни эйджел с такими же удлиненными пальцами требовали ношения несколько иной обуви, чем широкая и короткая обувь хумансов.

Самым последним жестом было то, что одна из самок сделала что-то с ее губами, а потом подвела Настаз к зеркалу, чтобы та смогла на себя посмотреть. Результат был сногсшибательным, потому что Настаз себя не узнала. Вообще. Из зеркала на нее смотрела незнакомая ей самка хумансов, имеющая только отдельные черты светлых эйджел. Зато заглянувший в дверь, самец в черном показал самкам в светло-зеленом большой оттопыренный палец, что у некоторых разновидностей хумансов означало знак высшего одобрения.

Впрочем, и самки, и самец после этого собрались и ушли, закрыв за собой дверь, а Настаз скинула тапочки-чипсы и блаженно вытянулась на лежанке, после чего принялась размышлять. А поразмышлять ей было о чем. Дело в том, что Настаз, до того как попала в неприятную ситуацию с пленом у захолустного полуразбойного клана темных эйджел, была специалистом как раз по хумансам и их контактам между собой и с другими расами. В последнее время эта раса играет в Галактике все более важную роль, и это несмотря на свое подчиненное положение и контроль кланов эйджел, не позволяющих сообществам хумансов на планетах-питомниках развиваться по технологическому пути.

Уже нет такого клана светлых эйджел, которому не служили бы лично свободные наемники с Тардана, Фахри, Склавении или Франкии. Обладая особым складом ума, командиры этих наемных отрядов добиваются высокого положения в клановой иерархии, получая приказание непосредственно от матрон своих кланов. У себя на планетах технологическое развитие хумансам было запрещено, но выходящие в Галактику отряды наемников сами же наниматели-эйджел были вынуждены обучать всем необходимым для службы высокотехнологическим премудростям. Надо ли говорить, что такие отряды состояли только из самцов и что контракт предусматривал только пожизненный наем – то есть возвращение наемников на свои планеты не предусматривалось.

Но этого было мало – ситуацию на планетах-питомниках хумансов требовалось контролировать изнутри, подталкивая вождей кочевых сообществ к нападению на оседлые народы. В кочевниках – которые, подобно эйджел, тоже дробились на мелкие кланы – и светлые, и темные эйджел видели классово близкую разновидность хумансов. С одним из таких кочевых кланов на Склавении и работали Настаз вместе с другими Мастерами из клана «Шепот тьмы», одновременно изучая и подготавливая нашествие орды диких кочевников на мирные земледельческие народы, которые с точки зрения эйджел достигли слишком высокого уровня развития. Для подготовки нашествия требовалось взять очень много отдельных кочевых кланов и сбить их в огненный ком орды под предводительством дикого и необузданного вождя. Потом Мастерам эйджел, которые готовили это нашествие, оставалось только наблюдать, как этот пылающий ком катится по землям набравших чрезмерную мощь оседлых народов до самого последнего моря, и радоваться, что развитие этих народов оказалось отброшенным назад на несколько сотен циклов назад. И все из-за того, что на своем Совете так решили контролирующие этот мир кланы светлых эйджел.

Миссия, в которой принимала участие Настаз, была в самом начале сорвана набегом «Багряных листьев», предпринятым исключительно ради того, чтобы захватить в плен светлых эйджел, которые потом будут превращены в сосуды по выращиванию Кораблей… Как понимала Настаз, сразу после своего разбоя темный клан кинулся в бегство, сумел оторваться от погони и даже нахватал где-то еще несколько тысяч голов полона диких хумансов. Но сразу же после этого «Багряные листья» нарвались на еще одну довольно странную группу хумансов, владеющую всеми галактическими технологиями и имеющую корабль превосходящей мощи, который темный клан не смог победить, потерпел поражение, отчего и прекратил свое бесцельное существование. Аминь. [28]

На этом для Настаз, история «Багряных листьев» закончилась и началась история группы цивилизованных хумансов, владеющих кораблем неизвестной, но предположительно очень большой мощи. Концепция существования цивилизованных хумансов, ни в чем не уступающих эйджел по уровню развития, сама по тебе приводила Настаз в оторопь, но в еще большую оторопь ее приводили предполагаемые размеры корабля хумансов, его возможная боевая мощь, а также численность этой группы, фактически бросившей вызов всем эйджел сразу. Внешне местные хумансы были немного похожи на оседлых обитателей Склавении, но это еще ни о чем не говорило, по крайней мере, их язык только приблизительно походил на один из склавенских диалектов. В любом случае этот феномен нуждался в изучении, и Настаз предстояло эти заняться хотя бы потому, что она уже находилась здесь, на месте, и была готова к работе.

А что касается серого эмбриона (гибрид между светлыми и темными), который развивается сейчас в ее чреве, то либо хумансы сделают ей аборт, либо она все же родит, но Кораблем эта малышка не станет уже никогда. Если аборт, то пусть хумансы делают его поскорее, пока еще не включился неодолимый для эйджел материнский инстинкт, заставляющий эйджел любить своих детей больше самой жизни, потому что они является частью их клана. Именно это чувство, родственный инстинкт неодолимой силы, как правило, и является тем цементом, который скрепляет кланы эйджел в несокрушимый монолит. Ну, так это эйджел, кланы которых невелики и плотно спаяны, но хумансы не имеют ничего подобного, и их крупноформатные социальные структуры формируются, как правило, уже не по семейному принципу.

Настаз, как ученому, отчаянно хотелось достоверно узнать, какое же именно чувство соединяет хумансов в такую структуру, которая именуется у них государством. А то, что те хумансы, в руках которых она сейчас находится, организационно представляют собой именно государство, Настаз была уверена на все сто процентов. Над этой тайной веками билось множество ученых эйджел, и будет просто замечательно, если раскрыть эту загадку удастся раскрыть именно ей. В этот момент Настаз, засыпающей на мягкой лежанке, даже не пришло в голову то, что пока она раскрывает тайну того чувства, которое заставляет большинство хумансов быть лояльными к своему государству, в трубу может вылететь сама основанная Древними цивилизация Кланов эйджел.

* * *

Четверть часа спустя, там же