Всякое живое существо стремится сохранить свою жизнь.

 

Такой закон не сложно соблюдать — он заложен в каждом из нас от рождения. Даже те, кто по мнению прочих ходит по самому краю, рискуя собственной жизнью, на практике соблюдают его, уверенные в том, что удержатся на этом краю. Нет никого, кто бы не дорожил своей жизнью, есть только те, кто играет со смертью во исполнение других законов. О них мы еще скажем в дальнейшем. И есть больное существо — христианин — которое чает собственной смерти как избавления от греха и порока. Чает настолько, что церковь была вынуждена объявить самоубийство смертным грехом, чтобы не потерять всю свою паству — на заре христианства самоубийство не порицалось.

 

Всякое живое существо стремится избежать страданий.

 

И этот закон всем понятен. Нет никого, кто хотел бы страдать; нет никого, кто пожелал бы испытывать то, что ему не по нраву, если только это не избавит его от больших страданий. Так мы с готовностью принимаем болезненные медицинские процедуры, когда понимаем, что без них нам предстоит вытерпеть большее. Но в целом, разумно или не разумно, каждый стремится избежать любого страдания. И только приверженец единого Бога смиряет свою «грешную плоть», подвергая себя аскезам и истязаниям.

 

Всякое живое существо стремится получить удовольствие.

И каждое живое существо соблюдает этот закон в меру своего разумения, порой отказываясь от чего-то, что бы избежать страданий или в поисках более ценного наслаждения. И лишь монотеист, отвергающий жизнь, может рассуждать о безнравственности и порочности удовольствий. Природа диктует иное. Разумный гедонизм — вот её завещание. И всё живое добровольно следует ему. И даже многие из тех, кто на словах осуждают и порицают, в делах своих верны воле Мглы.

 

Всякое живое существо стремиться к продолжению рода.

Ибо это основа жизни. Всякому животному и всякому человеку присуще это стремление. К этому же закону можно отнести и стремление защитить собственное потомство. Если медведица увидит, что кто-то приблизился к её медвежатам — она будет гнаться за ним, пока не настигнет и не убьёт. Равно и женщина или мужчина, если только они не душевнобольные, порой защищают своих детей с большей яростью, чем того требует ситуация. Вот насколько непреложен этот закон!

 

Кроме этих законов, свойственных всей жизни, есть и другие, присущие в первую очередь тем, кто находится на высоком уровне развития — высшим животным и человеку.

 

Всякое высокоразвитое существо стремиться защитить свою общность.

 

Пусть даже каждый на свой собственный манер разделяет «своих» и «чужих», но всякий стремится защищать ту структуру и тот коллектив, частью которых он себя ощущает. Защитить свою семью, своих друзей, свою религиозную общность, народ. Приоритеты могут быть различны и в том, что кто-то поставит своих единоверцев выше семьи и друзей, нет преступления. Но все, в том числе монотеисты, соблюдают это правило жизни.

 

Всякое высокоразвитое существо стремиться к власти и высокому положению.

 

И пусть кто-то не желает занимать ответственный пост и командовать, но едва ли кто-то откажется от права вето, что есть первейшее и низшее воплощение власти — власть без ответственности. Всякий хочет, чтобы его мнение имело вес, чтобы с ним считались и чтобы его уважали. Это и есть стремление к власти. И только осознание того, что властвовать трудно ограничивает нас в наших амбициях.

 

Эти законы не абсолютны, более того, они находятся в непрерывной, диалектической борьбе между собой, что также воплощает волю Мглы приводя мир в движение. Бывает, что кто-то отказывается от власти, чтобы избежать страданий, а кто-то претерпевает страдания в поиске удовольствий; кто-то защищает детей ценой своей жизни, а кто-то для сохранения жизни предает свою общность — любой выбор законен, любой выбор есть правда. И только тот, кто преступает закон из ложных воззрений творит беззаконие и должен называться преступником. Добровольно страдать во искупление грехов, отказывать себе в удовольствии из соображений морали или бежать власти из скромности — преступно и должно порицаться.

 

Никакое удовольствие не может считаться безнравственным, если никому не приносит вреда — аморально лишь то, что противно законам природы. Человек отказавшийся от власти вопреки интересам своей общности и вопреки своим собственным интересам — преступник, поскольку причиняет вред и себе, и другим — и лишь во исполнение беззаконной идеи.

 

Имея ввиду вышеизложенное мы можем и обязаны сказать, что всякое учение, что проповедует беззаконие — ложно; что всякое отрицание жизни ради умозрительных идей — преступно. И даже если среди язычества найдется та часть, которая станет противоречить законам природы — она должна быть отвергнута нами. Мы возьмем от язычества только здоровое, отбросив всё больное, пораженное монотеизмом.

 

И так, опираясь на религиозную практику и законы миропорядка, мы можем и будем формировать наше, современное язычество, трезво осмысляющее опыт древних, принимающее достижения современности и провозглашающее жизнь во всех её проявлениях как главную ценность.

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

 

(ПОСЛЕДНИЕ БОГИ ЯЗЫЧЕСТВА)

Говоря о ребрендинге языческих Богов, и создании ими того, что на страницах этой книги мы прежде именовали монотеизмом, не следует забывать, что монотеизм – всего лишь показательный пример. Не в идее единого Бога тут дело, а во множестве иных идей, формирующих определённое отношение к жизни, образ мышления и образ понимания действительности и своего места в ней. Иначе говоря, называя нашего врага и врага всего мира "монотеизмом", мы совершали упрощение, позволяющее нам более явно отделить зёрна от плевел. Однако сейчас, когда мы окончательно сформулировали для себя концепцию ребрендинга, не только отделив себя от монотеизма, но и разделив языческих Богов на "наших" и "не наших", пора исправить эту неточность.

 

Не монотеизмом следует называть эту инфекцию.

 

Буддизм, например, не исповедует единого Бога. Но по самой своей сути, он таков же и предлагает всё те же, уже знакомые читателю идеи: мир - это страдание, хотеть чего-либо - плохо, искать общения с иными Богами - нельзя, есть некий абсолют (нирвана) слияние с которым - благо. Всё те же категории, всё то же жертвоприношение себя неясно кому.

 

Или другой пример - ненавистники жизни, рядящиеся под язычество. И речь уже не о тех, младших собратьях, которые не успели изжить из себя вражеские идеи, а о настоящих смертопоклонниках, вторящих христианству, исламу, буддизму и прочим отравителям умов. Речь о тех, так называемых "язычниках" которые с великим упорством ратуют за "целомудрие до брака", и с великой яростью нападают на всякого, кто смеет завести беседу о жертвоприношениях. Отдельные из них даже пытаются отрицать факт того, что у всех язычников древности жертвоприношения были основополагающей практикой. Как нам назвать весь этот лицемерный сброд? Монотеистами? Так они не монотеисты.

 

К счастью есть слово, и уже довольно давно, которое прекрасно и точно означает всё это явление целиком, включая и монотеистов, и буддистов и квазеязыческих лицемеров. И это слово - белосветничество. Именно так отныне мы будем их назвать - лжецов, лицемеров и предателей человечества - белосветники. Именно они назвали Тьмой всё то, что сохранило свою связь с законами предвечной Мглы; объявили наших Богов демонами; оболгали и опорочили наши священные ритуалы и назвали нас всех служителями Дьявола. Нас они считают чёрными, себя же - белыми; нас они видят во Тьме, себя же во Свете. Ну, чтож - пусть так всё и будет названо, не имя нас красит.