Гавриленко Екатерина «Желания»

Иногда так хочется забыться,
Отпустить заботы и печали.
Снова в мир иллюзий погрузиться,
Чтобы все вокруг не докучали!

Хочется сейчас сидеть у моря,
Наблюдая за полетом чаек,
И ловить знакомые улыбки...
Никого вокруг не замечая.

Или растянуться в кресле с книжкой,
Погрузиться в нее с головою...
Оградить себя от темных мыслей,
И так просто отдохнуть душою.

Вспоминать счастливые моменты,
И забить на то, что будет завтра!
Говорят, хотеть не вредно,
Но у каждого свои желания!

Гайфуллина Алина «Отправьте это Пушкину...»

 

 

Quel souci pour les grands poètes, la progénitureconnaîtra-t-ellel'histoiredeleurvie?

Toutcelaestdanslagloiredeleursœuvres.*

 

Pierre-Jean de Béranger

 

 

Не хватит в организме слёз,

Чтоб пропустить сквозь всю моютоску.

Досадно опустел мир грёз,

До корки сгрыз он лиру не одну.

Третий век идёт...и тишина!

Не повторим никем Ваш талант,

Попыткивстречаетодналишьмолва.

Вы один навсегда броской рифмы педант.

Нет в книгах теперь того вкуса,

Что приучили давать Вы,

Не видно дерзости искусства,

Дрожь от речей, нет остроты.

Неслышенполонезвроманах,

Пустых причин не ищет дуэлянт,

Список прервав на сто десятых,

Давно запрет на манящий азарт.

Вазу мести никто уже не дополнит,

Болдино, как хозяин, не навестит,

Золотой век некому продолжить,

Осень никто не будет так ценить.

 

ПятьразВыведьсмотрели

Глаза в глаза безумной смерти.

Искусство–револьвером владеть,

И взглядом противникаесть.

Откуда такая страсть первым не стрелять?

Вы, верно, судьбе хотели доверять...

Знаю, Вы были холодны, каклёд

Иэтозлилопротивника,наоборот.

Вас даже запирали, сажали под арест.

От этого сильнее разгорался интерес.

22 вызова с Вашей стороны...

И то на этом бы не остановились Вы.Слово «дуэль» не пугало Вас как таковой,Ну почему пятая-то сталароковой?!

 

Реализм застыл в 37-ом,

Расцветтольковосневидитон.

Сколько было писателей потом..,

Все равно я остановилась на одном.

Вкус к остальным индиферан,

Заживает после глубоких ран,

Нанесённых от горя в прошлом,

Что не прочту очередное творение больше...

 

Без Вас кому б тогда Татьяна Ларина писала

Письма, от которых сердце разрывало?

Кого б тогда Гвидон спасал от коршуна степного,

Кому бы лебедь помогала до алтаря златого?

Как еще Дубровский свою злость бы показал,

Если бы лучиной не в дом отца попал?

Кто бы, если не Гринев из Белогорской крепости,

Научил нас патриотической прелести?

 

Благодарю я Вас вечно

За оставленное нам богатство

,Это греет душу безупречно.

Вы трудились не напрасно!

Сколько поэтов Вас учителем своим считают,

В стихотворениях Ваше имя упоминают.

Сколько поколений Вас в школе изучают

И до сих пор строки из памяти не отпускают.

Россия бережно память о Вас хранит,

Дорога в Михайловское пустит,

НародагласнаПлощадимолчит.

Вашеимятвёрдоисильно,какгранит!

 

Раскрыть секрет? Я Вас ревную

К каждому, кому хоть каплю нравитесь Вы.

Понимаю, к себе я Вас никак не присвою,

Но хочу разрушить навсегда эти симпатии.

Он мой! На этом точка!

Не подпустит никого душа-одиночка,

Кричит внутри меня пушкинист.

Мой ревностный взгляд не так уж и чист.

В доме моём нет места тишине,

Ведь каждый день по десять раз

Читаю я, включая выражение,

Лиру, Вами посланную нам,

Ныряяголовойвобворожение...

Глаза на мокром месте, из сердца - вдруг пионы,

Чую тот самый сочный аромат

Души, что радуется строкам

И голоса, что произносить их рад!

 

Я помню Вас, как Вы просили...не забыла...

Навек в своей душе я сохраню,

Как восторгом от книг меня накрыло.

Благодаря Вам я окно в литературу отворила,

Проза Ваша мою душу раскрыла.

Никого из писателей я раньше не любила.

ЯпомнюВас,каквыпросили...незабыла...

 

 

*- Какая забота великим поэтам, узнает ли потомство историю их жизни? Всяона - в славе их произведений.Пьер-Жан Беранже

 

Герко Вероника «Я развесил во дворе пальто…»

***

 

Я развесил во дворе пальто.

Пусть теперь его согреет солнце.

Я сегодня понял, что в мой дом

Прошлое нисколько не вернётся.

 

Я набрал воды, сорвал букет.

И протёр всю пыль со старых полок.

Перекрасил стены в белый цвет.

Гвозди сосчитал, их было сорок.

 

Вытряхнул ковер, всё поутюжил

И сложил по цвету ровно в шкаф.

Рукава все вывернул наружу.

Распустил на нитки старый шарф.

 

Заменил на кухне ржавый кран.

Лампочки свои перепроверил.

Разукрасил старенький стакан.

Сахар с солью в ситечко просеял.

 

Я завёл часы, подмёл квартиру

И достал из антресоли хлам.

Я повесил новые картины

И расставил вазы по углам.

 

Я поставил стул, раскрыл окно,

Улыбнулся ясно и курносо.

Я развесил во дворе пальто.

И без слов шагнул в открытый космос!..

 

Гладырь Карина «Паутина»

Мулан обрезала свои волосы,

Покахонтас отправилась в путь.

На экране увидя полосы

Оглянуться ты не забудь.

Герда двинула ледники строгие,

Мерида стрелами строит судьбу,

А ты знаешь мемы многие

Не ведёшь с паутиной борьбу.

Как Алиса прыгаешь в пропасть ты,

И Динь-динь не поможет теперь,

Но создай же ты новые лопасти

И в их силу движенья поверь.

Ты как Кида в мире затерянном,

Потерялась в инсте и вк.

Эсмеральда в танце уверенном

Знает выходы наверняка.

 

Голда Максим«Memento mori»

Несчастен я, иль просто дума,

Мне сердце кровью облила?

Тропой неведомою, лунной,

Незримая ложится мгла.

 

Всё чаще, чаще слышу звуки,

Землёй объятые вдали.

И, словно мысли, чьи-то руки,

Меня с надеждой увели.

 

Кругом дремучие просторы,

Тянутся звёздные ручьи;

Чьи ярко поселились взоры,

На небе скрытые в ночи?

 

И в синей мгле укрыты где-то,

И в тёмной сущности моей.

Они следят и незаметно

Отводят дух за семь морей.

 

Вот поднимаются из кущи,

Над дымкой мëрзлою скользя...

Я чаю лучшее в грядущем,

Ещё мы встретимся, друзья!

 

 

Голда Максим «Вот вновь плывёшь сверкая…»

***

Вот вновь плывёшь сверкая

На небе голубом,

Смирённая, живая

Сияешь ты огнём.

 

Несёт тебя далёко,

Уносит за края;

Качает одиноко

Вселенная твоя.

 

Всё там за далью снежной

Цветёт она одна.

И мыслию нездешней,

Как я, давно полна.

 

О чём сказаться надо.

И позабыть пора?..

Сквозь светлые наряды

Гляжу я в вечера.

 

Голда Максим «Когда натянется покров…»

***

Когда натянется покров,

Промчавшись вестью грозовою,

С огнями голых вечеров

Отходит в сумерки былое.

 

Пусть незатейлива мечта,

Пусть жизнь — сплошное наважденье,

Но это знали и тогда,

Когда звучал в нас лучший гений.

 

И кто-то косо бросит взгляд —

Остерегающе, с укором.

Вновь дерзновенно все опять

Мы посмеёмся им с задором.

 

Не опыт — заднее число,

Ничуть не жизнь — перипетии,

Лишь меркантильнее, чем зло,

Есть добродетели в России...

 

 

Голда Максим «Пройдут дожди ненастные…»

***

Пройдут дожди ненастные,

Лучи заглянут в сад.

Цветы твои прекрасные,

О молодость, горят!

 

Горят и в диком пламени –

О языки времён –

Мечтами и желаньями

Питают жизни сон.

 

Что вы, друзья случайные?

Не верьте ж беглым дням.

Что ты, душа бескрайняя,

Волнуешься, кляня?..

 

Пройдут дожди ненастные,

Лучи заглянут в сад.

Цветы твои прекрасные

О молодость, горят!

 

 

Голядкина Ангелина «Времена изменяют нравы…»

 

***

Времена изменяют нравы.

Справедливость как суть свободы.

Кто же правый, а кто неправый,

По местам расставляют годы.

 

Тихо плещется в камне Сена,

Запорошена первым снегом.

И чистейший его оттенок,

Будто след векового бега.

 

Не морозно ещё в Париже,

Ещё пляшет былое пламя.

Но инспектору будет ближе

Тёмный ангел с двумя крылами.

 

Власть закона была священна.

Подчинялся он ей, как вере.

Для преступника – кара плена.

Но для судей другая мера.

 

Два пути по одной дороге

Навсегда меж собой смешались.

Для преступника – вера в Бога,

Для инспектора – вера в жалость.

 

Цветом радости ставить клейма,

Быть судьёй по простым заветам.

Но случилась одна дилемма

Между чёрным и жёлтым цветом.

 

Как учитель один другому

Спустя годы немой погони.

От порога сырого дома

До Парижа или Гаронны.

 

«Разве есть исправленье вору?

Каторжанин святым ли станет?..»

Круг седьмой у стены собора.

Ум терял чистоту кристалла.

 

И морозом июнь по коже…

И слова, как предвестник ада…

Но в одном они всё же схожи:

Принимающие пощаду.

 

Два пути, что приводят к тризне,

Что прозрением рушат стены.

…И скользнул силуэт, как призрак,

В ледяные объятья Сены. 

 

Голядкина Ангелина «Сыновья?...»

 

***

Сыновья? Сыновей не берут в поход.

Даже если сына рука сильна,

Ведь война… На то она и война,

Чтобы шёл их отец на войну лихой,

А иначе битва обречена,

И поход, и город, и вся страна…

Сыновей не берут в поход.

 

Сыновья? Сыновей не пускают прочь

От родного дома, родной земли.

Даже если сердце его болит

По далёкой той битве, что делит ночь;

Даже если им уж доспех отлит,

Он не смотрит в чёрный огонь вдали:

Сыновей не пускают прочь.

 

Сыновья. Сыновья остаются там,

Где семья, но главное – там, где мир,

Даже если просится меч: «Возьми!»,

А внутри-то вскипает не кровь – титан.

Всё одно: дорога на много миль

Лишь полна отцами и их людьми.

Сыновья остаются там.

 

Сыновья. Сыновья знают общий долг,

Но покорно ждут всё с отцами встреч.

А у тех свой долг – сыновей сберечь,

А иначе кто плугом их вспашет дол?

А иначе кто на глухой заре

Будет с этим миром вдвоём стареть?

Сыновья знают общий долг.

 

Сыновья… Сыновей не берут в поход.

Потому что некого больше брать.

И дрожит земля, холодна, стара.

И уход их отцов по листве сухой –

Это искупление и вирá.

Эта мудрость так же как мир стара:

Сыновей не берут в поход.

 

Голядкина Ангелина «Убить его почти готов…»

 

Убить его почти готов.

А может, нет.

Для самых преданных врагов

Сотрётся след.

Границы – ноль. Она пуста.

Холодный пот.

Кристальна яростью чиста

Война идёт.

Вы только куклы из фольги,

И цель пуста.

Но шёпот слышится: «Враги!».

Враги-цвета.

Ты догоняешь его вдруг,

А он устал.

И совесть – в бесконечный круг.

Молчат уста.

И тишина сдавила такт

Твоих шагов.

И слышно, как за стенкой враг

Клеймит врагов,

Как в этой страшной тишине

Глубокий вдох.

И быть убийцей на войне

Ты не готов.

И резкий всхлип, и вдруг слеза

Легко звенит…

Как посмотреть в его глаза?

Полны они

Такой же боли и войны,

Какой ты сам

Был полон. В горестные дни

Не верь словам.

Они лишь мысли шелуха.

Ты не иди.

Но поднимается рука,

И боль летит.

И резко падает твой враг.

И ты спасён…

Но всё ль давно решилось так?

А знает он,

Как вы похожи меж собой

Своим чутьём?

Как вместе спаяны судьбой?

Молчи о том.

Вот помощь близко, и врага

Опять спасут.

И ты не хочешь убегать,

Но в этом суть.

И уходя, сломав мосты,

Ты понял вдруг,

Что враг не может быть простым,

Но может друг.

 

Голядкина Ангелина «Фитиль»

 

Это была лишь прелюдия, там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей.

Генрих Гейне «Альмансор»

Слышишь звон? Набатный абсорбент

Струнной дробью душу разрядит.

Приноси дрова в костёр, студент!

Не решился? Что же ты? Иди!

 

Май пылал, как листья в сентябре,

Обещался будто отомстить.

Ты спешишь, студент? Давай скорей!

Нужно ещё пепел отгрести.

 

Только на уроках, помнишь сам,

Очень даже верно говорят…

Книги жечь – угода небесам.

И они горят, горят, горят!

 

Год далёкий, ты не проходил,

Ничего о нём в своей тюрьме.

«Библеклазм»… А ты скорей иди!

Должен же хоть кто-то страх иметь.

 

…А они зубами землю рвут,

А у них костёр – не спрячешь глаз…

Там тебя, студент, опять зовут.

Не переживай, студент, о нас.

 

Всколыхнулось зарево костра,

Выше рвётся сквозь застывший ряд.

Жечь их прочь пришла твоя пора!

Но они не жгутся, а горят…

 

Проповедник слово доносил

До ушей, запахнутых в сурьму…

-…Манн, Тухольский… Эй, студент, неси!

А то живо научу уму!

 

Толстые тома смешно дымят,

Обдираясь с треском по краям.

…- Хочешь их на спички обменять?

- Отто, подожди! С тобою я.

 

Вот уже другие времена…

В языках плескаются века.

Посмотри, студент, прошла война,

Возведя на смерть еретика.

 

Толстосумый мечется монах

Инквизицией святой сжигать мосты.

- Лист – в огонь! – лепечет впопыхах.

«Завтра еретик, а дальше ты!»

 

Стоило вложить сии слова

В его уши, но покончим с ним.

В сущности, тебе, студент, плевать,

Что тогда сжирали их огни.

 

Карты, кости, флейты и духи –

Опрокинешь разума ярмо.

Все свои сомнения сожги,

Вспомни каждый тезис, как клеймо,

 

Что тебе набили в голове.

«Враг один. Один и будет трон.

Перед ним не смей благоговеть!»

…Мир терзал огнём со всех сторон…

 

Вот мы и приблизились к концу.

Что ж, студент, я вижу, ты другой.

Чёткой тенью – радость по лицу,

Как по быстрым волнам мчит Арго.

 

Смотришь на безумцев свысока,

Что с тобою рядом говорят:

- Лучше сжечь меня!

- Ах, как же? Как?

- Похоронный ветер, друг. Заря.

 

Ты смеёшься, грядя им в лицо.

Все спокойны. Пепел по камням.

Тысяча, семьсот, шестьсот, пятьсот…

Души, лица, судьбы… Голос дня…

 

Кресто-красный плещется наряд.

Майской дробью льдины теребя.

И листы горят, горят, горят!

И из пепла смотрят на тебя.

Горелова Наталия «В твою душу смотреть…»

 

В твою душу смотреть – точно в омут глядеться.

Ты попробуй поглубже в неё заглянуть.

Ты боишься. От страха уж некуда деться.

Загляни, чтоб постигнуть незримую суть.

 

Ты не знаешь ещё, что иными ночами

В омут этот ныряла сама с головой.

Там на дне родники бьют живыми ключами,

Там твоя глубина отдаёт синевой.

 

Всех чертей, что живут в твоём омуте тихом,

Я давно называть стала по именам.

Не страшит меня и одноглазое лихо,

И колдун Черномор, что наводит туман.

 

Отражаясь, на дне тонет месяцем ясным

Путеводная некогда в иле звезда.

Посылает сигналы она ежечасно:

«Помоги! Дотянись! Пропаду навсегда!»

 

Посмотри – это ты. Настоящий, не шутка.

Познакомься. Себя не встречал никогда?

Удели отражению снова минутку.

Посмотри, как в глазах замелькали года.

 

Вспомни, как ты мечтал у окна электрички,

Как ты верил, любил, доверял и искал

Приключения... Мы...прогорели как спички?

Нет, но враз посерел полноводный Байкал.

 

Так бывает, озёра души вмиг мутнеют,

Покрывается льдом и туманом вода.

Я возьму с неба яркую Кассиопею,

Посвечу – миражи пропадут навсегда.

 

Ну а лёд… Льду и вьюгам в сердечке не место.

Ты живой. Вспоминай, как ты любишь рассвет.

В твоём омуте снова царит неизвестность.

Погрузись с головой и впусти в душу свет.

 

Что же медлишь? Под кромкой души самоцветы.

Ты нырнул и от страха боишься вздохнуть.

Ты найдёшь там себя, ты найдёшь все ответы.

Загляни и постигнешь незримую суть.

 

Горелова Наталия «Сказка о блуждающем огоньке»

 

Месяц ясный купает пролесок

В мягких волнах из белого золота.

Робко девушка ходит по лесу,

Ёжась от полуночного холода.

 

Путь нелёгкий-то держит, родимая,

Мимо топей, чащоб непролазных.

Ой голубка моя сизокрылая,

Находиться в лесу том опасно.

 

Всюду чудища бродят свирепые,

На людей здесь охотятся мары.

Расплываются в кляксы нелепые

Меж деревьев ночные кошмары.

 

Но красавица сносит безропотно

Испытания тёмного леса.

Тишина наполняется топотом.

Берегись! Осторожней, принцесса!

 

За рекой, за кривыми деревьями,

За туманным крутым косогором,

За руинами чёрными древними,

За редеющим сизым забором

 

Притаилась избушка убогая

Да за лесом сверкает окошками.

Там колдунья живёт одинокая,

Варит зелья с оленьими рожками.

 

Озаряют зелёные всполохи

Стены ветхие, чучела жаб.

По избушке проносятся шорохи,

На столе сухоцветы лежат.

 

Вдруг красавица дверь отворила

Слов не молвит, стоит чуть жива.

Ведьма молча её в дом пустила,

Оглядела с прищуром сперва.

 

«Помоги мне, лесная колдунья.

Всюду ходит людская молва,

Что всё можешь ты в ночь полнолунья».

Где-то ухнула в чаще сова.

 

Ведьма грозно сверкнула глазами:

«Уходи с глаз долой, хуже будет».

Не страшась колдовских наказаний,

Та взмолилась: «Был путь мой так труден!

 

Не гони меня, злая кудесница!

Помоги мне в беде моей тяжкой».

«Начинай свою сказку, прелестница,

Да смотри не соври мне, бедняжка».

 

И красавица, быстро подумав,

Поспешила начать свой рассказ.

А колдунья немного угрюмо

Села подле, прищуривши глаз.

 

«Далеко, за орлиными кручами,

За холмом, за златыми долами,

Где раскинулась ива плакучая,

Гладя реку густыми ветвями,

 

Деревушка стоит неприметная,

В ней красивый и ладный дом

За калиткою разноцветной –

С моим суженым жили в нём.

 

Счастье в доме том дивном было –

Так любили друг друга – невмочь.

В горе, в радости мы не тужили.

Опустилась на землю ночь,

 

Разгрозилась гроза за окошком,

Постучался к нам странник седой.

«Молодые, погреться немножко

Старика вы пустите домой».

 

Задрожал огонёчек в лампадке,

Кошка спряталась шустро под печь.

Будто их испугала догадка,

Что обманчива эта речь.

 

Только дверца за старцем закрылась,

Скинул с плеч он изорванный плащ.

Правда горькая тут же открылась:

То был Морон – колдун лесных чащ.

 

Обратился ко мне окаянный:

«Я наслышан о чистой красе,

Что цветёт в твоих щёчках румяных,

О слезинках, подобных росе.

 

Я пришёл за тобой, красна девица.

Ты не будешь со мной горевать,

Ты не будешь со мною как пленница –

Будешь жемчуг и злато считать.

 

Не скуплюсь на подарки заморские

За твои неземные черты,

Унесу нас за дальние вёрсты,

Навсегда позабудешь ты

 

Свою жизнь в этой ветхой лачуге,

Тяжкий быт и жестокие нравы

Деревушки твоей. Для прислуги

Ты всегда будешь самой правой».

 

Я взглянула на милого друга,

А глаза его полны тревоги.

И сказала: «Не надобны слуги,

Уходи, нечестивый, с порога».

 

Разозлился колдун и рукою

Начал молнии всюду метать.

Друг закрыл меня сильной спиною,

Прокричал, что мне надо бежать.

 

Но сильны были злые проклятья –

Пошатнулся вдруг сокол мой ясный.

Я его заключила в объятья

И молитвы шептала бессвязно.

 

И колдун вдруг исчез, растворился

В нарастающем сумраке ночи.

А соколик мой в сон погрузился –

Помутились зелёные очи.

 

Сто ночей провела у постели,

Сто ночей мой любимый стонал.

Понакрылись снежком в лесу ели,

Приближался декабрьский бал.

 

Петухи прокричали несмело,

Кошка фыркнула, жмурясь во сне.

Вдруг на милого я поглядела –

Его взгляд был прикован ко мне.

 

Он молчал, озорная улыбка

Враз исчезла с родного лица.

И внутри что-то сжалось как нитка,

Будто встретила я мертвеца.

 

Жгучим холодом сразу повеяло,

Он спокойно разжал мои руки.

Оттолкнул и сказал мне намеренно,

Что со мною был только со скуки.

 

Что пленён был любовными чарами,

А теперь он, счастливец, прозрел.

Что мне, ведьме, пристало жить с марами,

Я стою, побелела как мел,

 

Молвлю горько: «Почто так жестоко?

Уж-то сердце твоё словно камень?

Иль не ведаешь, как одиноко

Было мне в нашем светлом храме?»

 

«Не хочу тебя слышать, чаровница.

День на сборы тебе, а потом

Уходи поскорей за околицу».

Его голос пах зимним льдом.

 

А во сне мой любимый был прежним,

И в душе распускалась весна.

Он по имени звал меня нежно,

Когда в небе светила луна.

 

Я бесшумно оделась, обулась,

К другу не подошла моему....

Не сдержалась. Опять обернулась,

Поцелуй подарила ему.

 

Что мне делать, лесная кудесница?

Как мне чары с любимого снять?»

Та молчит, а девице не верится,

Она плачет, и слёз не унять.

 

«Ты послушай, ночная красавица,

Дам тебе очень важный совет.

Пусть тебе моя речь не понравится,

Но заклятия нужного нет.

 

Молодая, живи и радуйся,

Могу дать я забудь-травы,

Только ты никогда не оглядывайся,

Те, кто хладен, давно мертвы.

 

Это чёрная магия, девочка,

А колдуньям дороги нет

В поднебесье, где щебет пеночек,

Никогда не увидим мы свет».

 

«Заклинаю тебя, дай согреться

Мне любовью горячею снова!

Возьми душу мою и сердце.

Ко всему, ко всему я готова!»

 

«Ты не знаешь, о чём говоришь…»

«Я с ним в царстве небесном повенчана».

Стон нарушил глубокую тишь:

«Я люблю его, милая женщина!»

 

И старуха-колдунья заплакала,

Её грудь сотрясали рыдания.

«Я когда-то такою, как ты была» –

Всколыхнулись воспоминания.

 

«Милый друг мой убит был в битве,

Без него не хотелось жить.

Не могли мне помочь молитвы,

Не могла перестать любить.

 

Обменять я решила душу,

Чтобы друга ко мне вернуть.

Никого не желая слушать,

Я отправилась в дальний путь.

 

Но как только душа улетела,

Тьма пришла, свет небесный пленя.

Я убила его. Его тело

Стало хладным из-за меня».

 

И в избушке повисло молчание.

Мысли плыли, мерцая огнями.

Ведьма вдруг улыбнулась отчаянно,

Повела чуть заметно плечами.

 

«Слушай слово моё, красна девица,

Есть на свете такое предание:

«Кто спасёт душу тёмной кудесницы,

Тот получит с небес подаяние».

 

Своё сердце слезой исцелила –

Благодарна тебе я, голубка.

В ней отныне целебная сила.

Что ж, тогда я иду на уступки.

 

Сотворим настоящее чудо

Мы с тобою сегодня, родимая.

Ты взялась словно из ниоткуда

И судьбою, и Богом хранимая.

 

Мы наполним водой ключевою

Тот котёл, что стоит на столе,

И разбавим весенней листвою,

И дадим настояться смоле.

 

Мы добавим цветы луговые

Да побольше возьмём васильков,

Чтобы снились надежды цветные,

В ожидании розы ветров.

 

И пролью в котёл пару слезинок,

Чтобы сердце забилось вновь,

Чтобы не было больше льдинок,

Чтобы вновь к вам вернулась любовь.

 

Пусть твой друг одолеет заклятье,

Пусть услышит твой голос родной,

Ой голубка, дарю тебе счастье,

Возвращайся скорее домой!»

 

Красна девица лишь прокричала:

«До свидания, лесная волшебница!»

Дома встретил закат её алый

Да задорная вьюга-метелица.

 

Она робко проверила дверцу –

Дверь не заперта. Тихо вошла.

И любовью зажглось её сердце,

И опять в нём весна расцвела.

 

Милый друг лишь увидел невесту,

Тотчас за руки милую взял.

«Я люблю тебя, вешняя. Честно.

Думал я, что тебя потерял.

 

Отогрела ты зимушку лютую –

Весь в проталинах, снова живой.

Жизнь счастливее с каждой минутою,

В доме снова тепло и покой».

 

Улыбнулась несмело красавица,

А глаза точно звёзды горят.

И в душе васильки распускаются,

Нежность кроткую в сердце таят.

 

Посмотрела в глаза цвета лета

И прильнула беззвучно к груди.

Зарыдала, и радужным светом

Зашумели грибные дожди.

 

«Я люблю тебя, сокол мой ясный.

И вовек не устану любить.

Никаким колдунам неподвластно

Сердца любящих разлучить.

 

Пусть горит огонёчек в лампадке.

Хоть лютеет зима за окном,

И проделки судьбы мёртвой хваткой

Норовят погубить милый дом,

 

Нам не страшен колючий холод.

Пока кошка мурлычет на печке,

Пока дом наш как вёсны молод,

Бьётся ровно родное сердечко.

 

Нежность крыльями станет отныне,

Силой светлой наполнимся вновь.

В каждом чудо живёт как святыня –

Наша магия – это любовь».