Юрий Семенович – член Союза писателей России. К сожалению, в апреле 2018 года он умер, оставив после себя незабываемые шедевры: картины, изданные 13 книг стихов.

В Ленинграде я работала на заводе в должности мастера цеха, участка. По приезде в Москву работала на Электрохимическом заводе старшим мастером участка, старшим инженером Всесоюзного промышленного объединения Министерства химического машиностроения. Награждена множеством почетных грамот и медалью «Ветеран труда».

Дочь Ирина Юрьевна 1961 году окончила Московский институт имени Плеханова. В настоящее время она пенсионерка. Есть внук Станислав Петрович 1985 года рождения и правнучка, которой 2 года и 8 месяцев.

Работаю в общественной организации ветеранов войны, труда, правоохранительных органов. Начала свою деятельность с члена актива первичной организации №1. В 2012 году была избрана на должность председателя первичной организации ПО №1, в связи со знанием работы на компьютере по просьбе председателя районного Совета ветеранов Вишневского Г.С. переведена ответственным секретарем-оператором в районный Совет ветеранов, где и работаю по сей день. Награждена грамотами от главы Управы района, председателя РСВ, председателя СВ СВАО, главы муниципалитета района Южное Медведково, председателя Московской городской Думы.

Гордасевич Галина Алексеевна

Председатель медицинской комиссии Совета ветеранов района Южное Медведково.

Я, Гордасевич Галина Алексеевна, родилась в Москве 8 мая 1933 г.

Когда началась война, я гостила у родственников отца на Украине в небольшом городе Шостка. Фронт быстро приближался. Начались тревоги днем и ночью. По сигналу тревоги надо было бежать прятаться в погреб. Вот уже горизонт окрашен в багровый цвет и слышен постоянный гул. Звучат близкие звонкие взрывы. Это взрывают предприятия, чтобы не достались врагу. А мы никак не можем эвакуироваться: нет никакого транспорта. Состояние тревоги передается от взрослых детям. Наконец, разрешено погрузиться на открытые товарные вагоны, доверху наполненные зерном.

Путь до Москвы был долгим и трудным: разбомбленные дорожные пути, обстрел немецкими летчиками, возвращающимися на бреющем полете на базу, паровозные искры, прожигающие дырочки на одежде, отсутствие укрытия от пронизывающего ветра и дождя, проблемы с водой и питанием.

Когда стало понятно, что наши вагоны уже несколько дней гоняют по кольцевой железной дороге вокруг Москвы, покидаем наше временное жилье, с трудом пробираемся в Москву находим отца, который мобилизован на подготовку к эвакуации оборонного завода. Он отправляет нас догонять маму с младшими сестрами и братом, которые согласно распоряжению городского руководства, были уже отправлены в эвакуацию.

Встреча с мамой состоялась в деревне Верхние Кичи республики Башкирии. Взрослых привлекали к работе в колхозе. Я вместе с другими детьми собирала колосья. Школы на русском языке поблизости не было.

Поздней осенью 1942 г. переехали к отцу, который находился в городе Кирове, куда эвакуирован был завод. В заводском поселке была школа. Приняли меня, сразу во второй класс.

Занятия проходили в одноэтажном деревянном здании, похожем на барак, видимо недавно построенном, так как не было вокруг никакой растительности, даже забора и просто благоустроенного двора. Помню рыжую глину, налипавшую на обувь и делавшую ее тяжелой. Зимой топили плохо. Было холодно, а может знобко от голода. Так как эвакуированные все прибывали, город перестал справляться со снабжением по карточкам, начался голод. Есть хотелось все время. Летом было легче. Вместе с другими ребятами можно было пойти на старое кладбище, где найти какие-нибудь съедобные растения. Кислицу, хвощ, молодые еловые побеги, просто поживать хвоинки или липовых листочков. Можно летом было набрать кружку лекарственной ромашки, отнести в госпиталь, за что получить порцию серой каши, подслащенной сахаром. Мама с другими женщинами ездила в ближайшую деревню менять вещи на что-нибудь съедобное.

Основной едой был начищенный овес, который надо было долго варить, чтобы поучилось и первое и второе. Если везло, в меню включали «тошнотики», блюдо похожее на котлеты, которое делали из мерзлой картошки.

На уроках часто сидели в верхней одежде, так как топили плохо. Учебников не хватало. Занимались по очереди или группами. Тетради сшивали из газет или писали перьями, чернила носили в чернильницах-непроливашках.

В 1944 году вместе с родителями вернулись в Москву. В Москве было не так голодно. Продуктовые карточки давали регулярно. Жили в заводском бараке до 1956 года, так как нашу довоенную жилплощадь, несмотря на бронь, заняли другие люди.

Московская школа мне очень понравилась. Это было типовое здание, из серого кирпича. В четыре этажа с широкими окнами. Просторно и светло. Классы убирали сами, дежуря по графику. Учителя относились к нам по-доброму. Преподаватель, ведущий первый урок, всегда начинал с рассказа о фронтовых новостях, они уже были радостные. Армия победно продвигалась на запад. На большой карте в кабинете истории все больше было красных флажков, которыми отмечали освобожденные города. На первой большой перемене в класс приносили сладкий чай и булочку. Учебников тоже не хватало, и по-прежнему по одной книге занималось несколько человек, но мы не ссорились, помогали друг другу, более успешные ученики помогали отстающим. На партах стояли такие же непроливашки, но писали уже в настоящих тетрадях. В классе было по 40 чел. занимались в три смены.

На занятия надо было ходить в форме, в нашей школе она была синего цвета. К темно-синему платью полагался черный фартук и темные ленты, по праздникам белый фартук и белые ленты. Даже в гости в мужскую школу на совместные вечера нужно было идти в этой праздничной форме.

В школе была пионерская и комсомольская организации. Прием в них проходил торжественно и празднично. Через эти организации проводилась внеклассная воспитательная работа. Комсомольцы работали отрядными пионервожатыми, организовывали игры на переменках с малышами. Старшеклассникам полагалось на перемене ходить парами по кругу. За таким порядком следили дежурные учителя.