Внешняя торговля Латвии с Финляндией

(по данным статистического управления в тыс. лат)

1936 г       1937 г.      1938 г.      1939 г.

(за 8 мес.)

импорт..........    503         1392         1664         2038

экспорт..........  4371          1995         2068         2927

Латвийский экспорт в Финляндию преобладал над импортом. Латвия получала довольно значительный плюс, если иметь в виду отношение его к общему товарообороту. Экономически выгодные связи порождали определенные симпатии политического характера. В Латвии и, взаимно, в Финляндии проводились традиционно торжественные акты по случаю государственных праздников. В речах подчеркивались «сердечность отношений», «взаимопонимание» и даже «общность интересов». В 1937 г. министр иностранных дел Мунтерс на акте государственного дня Финляндии, организованном обществом сближения, заявил: «Финский народ сегодня и завтра сумеет так же хорошо пользоваться разумом, мечом и сохой, как и его отцы и деды. Все, чего мы желаем себе, мы желаем Финляндии — свободы и могущества, культурного благоденствия, доверия и дружбы между обеими странами». Не отставала в этом отношении и печать Латвии. Она всегда широко отме^гала празднования в Финляндии и расточала по их адресу всяческие любезности. Для придания им высокой торжественности и политической значимости помещала их в передовой центральных газет. Официоз «Брива Земе» в передовой по случаю финского праздника в 1938 г. пишет: «Мы всегда хранили и храним в сердцах глубокую признательность и чувство дружбы к этому соседнему народу... Хотя у нас нет общих границ и нас не объединяют политические союзы, встречаются наши духовные и художественные миры. В годы борьбы за независимость [своего] государства мы часто чувствовали, что на Севере, за Финским заливом, живет латышу верный друг. Этого мы не забыли и не забудем».

Следовательно, не имея ни политического союза, ни договора о дружбе, правительственные круги Латвии называли финское правительство дружественным и финнов — друзьями.

С давних пор в Латвии существует общество латвийско-финского сближения, являющееся одним из самых больших обществ. Если в латвийско-советском общ-ве было и есть 40—50 членов, то в латвийско-финском — в три раза больше. В состав общества входят видные профессора и др. общественные деятели. Руководит обществом министр просвещения богослов проф. Адамович. Общ-во поддерживается общественными кругами. Активную роль в обществе играет жена командующего армией ген. Беркиса, являющаяся по происхождению финкой. Видные деятели Латвии награждены высшим финским орденом «Белой розы». В списке награжденных имеются довольно «важные» персоны, например: Друва — председатель культурной камеры, Берзиньш—директор ЛТА, адмирал Спаде, командующий Беркис, Стегманис—директор Политического департамента МИДа и др. В свою очередь, в обмен на «розы» Латвия раздавала в Финляндии свои «звезды». Латвийским высшим орденом «3-х звезд» награждены многие руководители финской политики, армии, полиции и деловые круги общественности, шуцкоров и др.

Нельзя не отметить активность взаимных визитов Латвии и Финляндии — между государственными и военными учреждениями. Начиная с 1930 г. ежегодно происходит обмен посещениями. В 1938 г. посещают

443

Мунтерс, директор Л ТА Берзиньш, 17 латвийских летчиков, городской голова и др., в 1939 г. посещает Финляндию командующий армией Бер-кис и др. В свою очередь, финны не остаются в долгу. Они также всячески подчеркивали свои «теплые» симпатии Латвии. Все это создавало атмосферу т. н. дружбы между обеими странами. Все вместе взятое и определило отношение правительственных кругов к последним событиям в Финляндии. Настроения изменялись по мере изменения обстановки. Во время переговоров финнов в Москве националистические круги ходили с мыслью: «вот хорошо, молодцы финны — они постоят за себя» и т. д. К тому же они старались компрометировать договор взаимопомощи между СССР и прибалтами. Они заявляли, что договор навязан Советским Союзом, «мы уступили силе», все время смотрели на Север. «Стойкость» финнов в этих кругах расценивалась весьма высоко. Всюду слышались возгласы одобрения. Когда финны в провокационной работе зашли далеко и начали прибегать к провокации оружием, создавая непосредственную угрозу Ленинграду, в Латвии те же круги начали распускать слухи, что СССР «выдумывает налеты и провокации со стороны финнов». Они всюду разносили, что «трудно поверить, чтобы маленькая страна напала на большую». Конец переговоров и разрыв дипломатических отношений с правительством Таннера — нового в поведении государственных кругов ничего не было, разве только то, что они пуще прежнего старались компрометировать СССР и его внешнюю политику Когда появилось Народное правительство во главе с Куусиненом в Териоках и установление дипломатических, политических и дружественных отношений, подкрепленное пактом взаимопомощи*, тогда латвийские правящие круги охватил страх. Министр иностранных дел Мунтерс использовал эту обстановку. На заседании в кабинете и мне лично говорил: «Вот видите, смотрите, что происходит. Было бы то же самое, если бы я не привез договора». Он отвечал своей оппозиции, которая нападала на него за поспешность заключения договора, за «кабальные» условия его и т. д. Военный министр Балодис, который слывет «русофилом», свою оппозицию в пользу заключения договора с нами теперь тоже объясняет, как и Мунтерс. Он рассказывал мне, что к нему приходили офицеры и др. и говорили, что «Вы, министр, правы», а он им отвечал: «Мы пошли на договор и избежали того, что делается в Финляндии». Этот «русофил» гадит на каждом шагу и не скрывает своей враждебности к Советскому Союзу. Для Мунтерса, Балодиса, Ульманиса и др. договор с СССР является не актом дружбы и взаимопомощи, а как бы «средством увильнуть от клещей агрессора». Они из кожи лезут, доказывая, что договор с СССР является вынужденным для малого и слабого против большого и сильного. Вот почему после двух-трех упоминаний о договоре с СССР латвийские правящие круги стараются о нем умалчивать.

Наш ответ провокаторам, а вместе с тем вступление в силу договора взаимопомощи с Народным правительством Финляндской Республики государственные круги расценивали ни больше ни меньше как акт «агрессии». Печать, как по команде, начала прославлять «стойкость» финнов и подчеркивать трудности для сов. войск. Каждый день газеты пестрят снимками «из жизни финской армии и шуцкоровцев». Помещают фото «налетов» советской авиации, «бомбежки Гельсинок» и др. фото, видимо, сохранившиеся еще от испанских событий. В общую кампанию включились даже провинциальные газеты, которые никогда самостоятельно не

* См., соответственно, док. 825, 826.

444

выступали по внешним вопросам. Особенно усердствует поганенький «Двинский листок», издающийся на русском языке. В «международном» обзоре 1 декабря эта газета дает «исторический» и фактический обзор отношений СССР и Финляндии: «Финляндия принадлежала России с 1809 г. и стала независимой — после кровопролитной освободительной войны — по мирному договору с Советской Россией, признавшей право финнов на самоопределение, что случилось 20 лет тому назад. В ответ на разрыв дипломатических сношений и в ответ на отказ от договора о ненападении Финляндия предложила создать примирительную комиссию из представителей обеих сторон или же передать спор на разрешение нейтральных лиц. В то же время была выражена готовность договориться с СССР об отведении финских войск на Карельском перешейке, чтобы не могло быть речи об угрозе Ленинграду. Сегодня утром Красные войска перешли границу на Карельском перешейке, поддержанные артиллерией Кронштадта и авиацией, напавших на побережье Финского залива. Другая группа Красной Армии перешла финскую границу на крайнем Севере, около Ледовитого-океана. Вчера же, в 2 час. 45 мин. дня, семь советских бомбовозов бомбардировали столицу Финляндии Гельсинки».

Из «обзора» видно, что даны указания освещать факты с точки зрения того, что СССР напал на Финляндию несмотря на «готовность договориться с СССР». Центральная печать ежедневно дает подборки в системе сочувствия финнам. Крикливые заголовки, сообщения и т. д. подаются в строго выдержанном духе. Достаточно взять в руки два номера любой газеты, чтобы сделать вывод о тенденциозном освещении фактов и событий.

Мунтерс и Балодис стоят на том, что «правительство Таннера пошло бы на уступку, оно согласно и теперь согласиться с предложениями СССР». Образование Народного правительства породило страх в правительственной верхушке в силу популярности его в народных массах Латвии. По этому поводу они проводят в стране усиленную агитацию с целью опорочить его. Мунтерс в беседе со мной говорил, что Народное правительство Финской Республики «всего в 20 километрах от границы СССР», «без армии, без территории и — главный аргумент — какое же оно народное, когда народ со старым правительством».

«Что еще нужно, ведь демократия была в Финляндии». Агенты Министерства общественных дел сейчас брошены в районы для агитации подобно высказываниям Мунтерса. Печать замалчивает отношение Советского Союза к Народному правительству и скрывает от масс программу Народного правительства. В кругах, близко стоящих к правительству, ходят утверждения, что создание Народного правительства является «юридическим трюком», а действия Красной Армии не чем иным, как «агрессией». Мы можем утверждать, что правящие круги еще раз обнажают себя, как заклятые враги СССР и народа Латвии. Их поведение и взгляды на финские события показывают степень озлобленности против Советского Союза. Правительство Ульманиса — Мунтерса будет продолжать закулисную игру против СССР. Внимание за каждым шагом и деятельностью этого правительства должно быть самым неослабным и пристальным.

Полпред СССР в Латвии Зотов

АВП РФ, ф. 06, on. 1, п. 12, д. 118, л. 170 — 175.

445

888. ТЕЛЕГРАММА НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В. М. МОЛОТОВА ПОЛНОМОЧНОМУ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ СССР В ВЕЛИКОБРИТАНИИ И. М. МАЙСКОМУ *

25 декабря 1939 г. Сов. секретно

В связи с Вашими сообщениями, что отношение Англии к СССР сильно ухудшилось, что усиливается кампания за разрыв Англии с Советским Союзом и за вовлечение его в войну, считаю нужным ориентировать Вас в нынешней обстановке. Во-первых, действия, проводимые нами в отношении бывшего финляндского правительства, объясняются тем, что мы не можем больше мириться с существованием враждебного нам фин[ского] пра [вительства] у самых ворот Ленинграда, угрожающего безопасности Советского Союза. Мы решили покончить с таким положением и ликвидируем его во что бы то ни стало, несмотря ни на что. Во-вторых, толки о каком-то политическом, и даже военном соглашении Советского Союза с Германией против англо-французов не соответствуют действительности. Никакого такого соглашения у нас с Германией нет, и разговоры о нем являются либо порождением паники, либо провокацией. В-третьих, если рассчитывают ослабить Советский Союз, поддерживая сопротивление Финляндии, то из этого не выйдет ничего. Шайку Маннергейма — Таннера мы ликвидируем, не останавливаясь ни перед чем и не взирая на их пособников и доброхотов. Если же Советский Союз попробуют затянуть в большую войну, то на деле убедятся, что наша страна подготовлена к ней как следует. Будучи вызван на войну, Советский Союз поведет ее до конца со всей решительностью.

Молотов АВП РФ, ф. 059, on. 1, п. 313, д. 2155, л. 157.