Генерал Китайской Красной Армии Чжу Дэ

Город Яньань, официальная столица китайских коммунистов, был расположен в изрезанном горными хребтами и речными долинами районе Китая, лежащем южнее пустыни Гоби. Именно сюда в 1935 году вожди китайских коммунистов Мао Цзедун, Чжоу Эньлай и Чжу Дэ вывели из южного Китая 8-ю китайскую Красную армию. Именно здесь располагался Центральный комитет КПК, именно отсюда осуществлялась координация прокоммунистической и антияпонской деятельности по всему Китаю, и именно это место японская авиация бомбила регулярно и с особым азартом, будто хотела на месте этого города проделать в земной коре огромную дыру. А почему бы его не бомбить, если у коммунистической китайской Красной Армии нет ни истребительной авиации, ни достаточного количества зенитной артиллерии, так что бомбят японские летчики как на полигоне, не отвлекаясь на такие мелочи как зенитный огонь, или истребители ПВО. Впрочем, все японские усилия пресечь функционирование коммунистической столицы раз за разом были безуспешными. А все потому, что окрестности города были источены глубокими пещерами, и горожане просто перебрались в обиталища своих предков. Несмотря на то, что город был почти полностью разрушен этими бомбардировками, в нем даже функционировал первый коммунистический университет Китая.

Утро 5 декабря 1941 года тоже началось с бомбежки. Около сотни японских двухмоторных бомбардировщиков «Mitsubishi Ki-21», тип «97», уныло гудя моторами, девятками наползали на город с восточного направления. Все было вполне привычно – местные жители и китайские красноармейцы разбегались по своим пещерам и прочим убежищам, стремясь ускользнуть от удара могучего, но полуслепого чудовища, с высоты двух километров не различающего, где бойцы Красной армии, где женщины и дети, а где так и вообще буддийские монахи. Из-за всей этой суеты никто поначалу не обратил внимания на стремительный росчерк зенитной ракеты «Хуньци-61», [94] стартовавшей из-за горы и поразившей лидирующий бомбардировщик головной девятки. Четкая, как прорисованная пером каллиграфа белая линия инверсионного следа по голубому фону неба и бесформенная клякса облака взрыва, разметавшая дымящиеся обломки.

Именно этот взрыв в небесах, громкий и неожиданный, заставил суетящихся внизу людей поднять головы и посмотреть на небо. Они увидели не только кляксу взрыва, но и то, что один из ведомых атакованной тройки, оставляя за собой черный коптящий след, сперва медленно и неуверенно, а потом все быстрее и быстрее начал снижаться к земле, и было видно, что минуты его сочтены. Не было никаких сомнений, что его задели осколки боевой части ракеты или повредила взрывная волна от сдетонировавших на головном бомбардировщике бомб.

Вторая ракета, стартовавшая из-за той же горы и поразившая еще один бомбардировщик вызвала у наблюдателей внизу крики радости, а третья – яростный рев восторга. Несколько минут спустя и вообще все изменилось. За поворотом дороги ведущей на северо-восток в сторону Ордоса (пустыня Гоби), в небо в большом количестве, как будто наступил праздник китайского Нового года, стали взмывать ракеты «Цяньвэй-1,2,3» [95] поражающие японские бомбардировщики на совсем коротких дистанциях. Поскольку самолеты японского производства никогда не отличались особой живучестью, а японские летчики особой пугливостью, новые и новые «97» посыпались с небес пачками.

Немногим японским экипажам удалось, сбросив бомбы куда попало и свалив машину на крыло, ускользнуть от обстрела в боковые ущелья, и многие не очень опытные летчики разбили свои машины при попытке совершить этот отчаянный маневр. Прочие японцы были уже мертвы, даже те из них, кто сумел выпрыгнуть с парашютами из горящих машин. Местные китайцы, обнаружив такого вот «одуванчика», тут же насмерть забивали его бамбуковыми палками, и было за что. Японским летчикам не помогали ни приемы дзюдо, ни по две запасные обоймы к пистолету (ибо патроны все равно кончатся раньше китайцев), а приемами единоборств примерно одинаково владеют обе стороны, при том, что одна из них находится в большинстве.

Через некоторое время после отбития налета из-за поворота дороги показалась колонна армейских легковых и грузовых автомобилей под красными флагами НОАК. На окраине города колонна остановилась, и в пещерную подземную резиденцию ЦК КПК послали гонца-парламентера с сообщением о том, что прибывшие из 2018 года представители китайского военного и партийного руководства вызывают на переговоры товарищей Чжу Дэ, Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая. Таким уж внезапным это сообщение для руководителей китайской компартии не было. Их товарищ Линь Бяо (будущий «враг народа»), некоторое время назад получивший тяжелое ранение в борьбе с японскими захватчиками, в настоящее время находился на лечении в СССР, где по совместительству исполнял обязанности представителя КПК при Коминтерне. Так вот этот самый Линь Бяо еще в конце октября встречался с представителями Китайской Народной Республики из будущего и в общих чертах обсудил с ними совместную борьбу с японскими захватчиками. И вот прошло не более полутора месяцев – и потомки первых китайских коммунистов вместе со своими армейскими частями прибыли в Яньань для организации совместной борьбы.

Услышав это известие, товарищи Чжу Дэ и Чжоу Эньлай обрадовались и верхами выступили на переговоры с людьми, приведшими к ним столь необходимую подмогу. Нет, живой силы в китайской Красной Армии вполне хватало и недостатка в добровольцах она не испытывала. Но вот оружия и тяжелых вооружений было явно недостаточно, и солдаты потомков, на фоне плохо вооруженных и экипированных красноармейцев выглядевшие настоящей европейской армией, могли оказать изнемогающей в сражениях китайской Красной Армии значительную помощь.

При этом надо учитывать, что Чжу Дэ, на которого делали ставку в Москве и Пекине 2018 года, был военным до мозга костей, стратегические соображения ставящий превыше всего остального, а Чжоу Эньлай являлся профессиональным переговорщиком, безоглядно поддерживающим проводимую Коминтерном политическую линию Сталина. (В нашей истории после роспуска Коминтерна в 1943 году, Чжоу Эньлаю пришлось даже каяться перед товарищами, подвергшими его огульной критике, и признавать свои «ошибки», как того требовали веления времени.)

В то же самое время Мао Цзедун не спешил выезжать навстречу потомкам. Он сначала призадумался о том, что могло бы означать их появление, и, хорошенько поразмыслив встревожился и даже, можно сказать, испугался. Набравшийся авторитета во время Великого Похода (правильнее было бы сказать «Исхода») китайской Красной Армии с юга страны в северные освобожденные районы, несколько последних лет Мао тихо и незаметно потратил на создание зародыша политической системы личной власти, и неожиданное явление представителей китайского коммунистического руководства из 2018 года ему не очень понравилось. Фактически оно могло означать крах всех его усилий, постепенную утрату наработанного авторитета и превращение в рядового члена ЦК КПК, которых ни много ни мало, а целых триста человек.

* * *

Декабря 1941 года. 08:00