Переход Сурикова через Альпы,

ИЛИ МАРШ‑БРОСОК

С ВЕРШИНЫ ИСКУССТВА

Картина «Переход Суворова через Альпы»[80], обнародованная в 1899 году, продолжила «героический цикл» Сурикова. После создания им «цикла трагического», включившего «Утро стрелецкой казни», «Меншикова в Березове», «Боярыню Морозову», и после смерти любимой жены Суриков едет с дочерями в Сибирь, в родной красноярский дом, где его ждут мать и брат Александр. С головой уйдя в создание жанрового «Взятия снежного городка», художник внутренне перерождается. Трагическое более не влечет его: хвачено через край. Вершина пройдена. Но Суриков умеет ухватывать ключевые моменты русской истории – и с ними входит в историю. Около пяти лет он работает над «Покорением Сибири Ермаком» и, едва завершив полотно, берется за «Суворова». Потешный «Снежный городок» оказался репетицией к настоящей героике.

В 1895 году первым прототипом для образа Суворова стал красноярский отставной казачий офицер Федор Федорович Спиридонов. Он составлял родословную для Сурикова. В то время Спиридонову было 82 года. А Суворову в период Альпийского похода – 70, и Суриков продолжил поиск прототипа. Летом 1897 года художник посещает Швейцарию и «знакомится с обстановкой» на месте. Пейзаж картины был намечен им в пленэрных этюдах: суровые вершины Альп, окутанные облачной пеленой, мрачные, сверкающие холодным сизым блеском, помогают острее ощутить гибельную опасность перехода и стойкость воспитанных Суворовым чудо‑богатырей. Суриков так писал о своей задаче: «Верхние тихо едут, средние поскорее, а нижние совсем летят вниз. Эту гамму выискать надо было. Около Интерлакена сам по снегу скатывался с гор, проверял. Сперва тихо едешь, под ногами снег кучами сгребается. Потом – прямо летишь, дух перехватывает»[81].

В 1898 году появляется этюд к новой картине, на котором современники увидели преподавателя пения Красноярской мужской гимназии Григория Николаевича Смирнова. Последний имел белую лошадь, ее Суриков и изобразил на картине под Суворовым. Сколь же ни спешил Суриков, а снова и снова картина уносила пять лет его жизни.

«Главное в картине – движение, – говорил художник, – храбрость беззаветная, покорные слову Полководца – идут»[82].

Картина вызвала меньше откликов, чем предыдущие полотна, но верный мемуарист Максимилиан Волошин написал и о ней:

«В 1895 году умерла мать художника и задуман «Суворов». Послепетровская Русь не находила в душе Сурикова тех стихийных настроений, которыми проникнуты его ранние произведения, и лишь отдельные «еще русские» герои – Суворов, Скобелев – находят в нем созвучные ноты. Обстановка же, среди которой они действовали, не связана с ним органически, и, чтобы понять дух новых героев, Суриков должен был с ними «сживаться», привыкать к их нравам, обуви и одежде. В 1897 году он ездил в Швейцарию, прошел весь знаменитый суворовский путь в суворовских гетрах и даже скатывался в снежные ущелья, повторяя подвиги суворовских солдат. В 1898 году Суриков снова ездил в Сибирь, где еще сохранился дореформенный солдатский тип. В «Переходе Суворова через Альпы» взят рискованнейший момент в жизни русского человека. Суриков поставил его на чуждую его равнинной натуре отвесную плоскость и заставил пережить сложный психологический момент – лететь или не лететь в зияющую пропасть. Здесь выступает на сцену не народное движение, а обаяние «отца командира», гипнотизующее армию; его улыбка, как фонарем, освещает попавшие в его сферу солдатские лица»[83].

Картина хранится в Государственном Русском музее, приобретенная императорской фамилией. Масштабный эскиз – в Государственной Третьяковской галерее. Н. Киселев, юношей бывавший у Василия Сурикова, оставил воспоминания о приобретении полотна: «Помню рассказ отца о беседе Великого князя Владимира с Василием Ивановичем. Великий князь высказал желание приобрести у Сурикова «Переход Суворова через Альпы» для Михайловского музея в Петербурге. В конце беседы Великий князь спросил, как оценивает свою картину художник. Суриков ответил: «Десять тысяч рублей». Великий князь заметил, что это слишком дорого. И Василий Иванович довольно резко, в повышенном тоне, не вставляя в речь «Ваше Высочество» (что считалось по этикету необходимым), сказал: «Это ничуть не дорого, если учесть, во сколько художнику обходятся приобретения костюмов, оружия и других предметов, которые он должен писать с натуры, да еще надо учесть многолетний напряженный труд». Когда Великий князь, помолчав, сказал, что картина им приобретается, Василий Иванович добавил: «Вот то‑то и оно!»[84].

Император дал за картину более высокую сумму, чем назвал Суриков. Для сравнения: «Суворов» был продан за 25 тысяч царских рублей, «Морозова» – за 15 тысяч, «Стрельцы» – за 8 тысяч.

Художник Я. Минченков оказался свидетелем того, что картина нашла отклик равно в «верхах и низах» русского общества:

«Поставили «Суворова» на выставку. Князь Владимир приказал приводить туда по утрам воинские части, чтобы они посмотрели в свое назидание подвиги полководца.

Застаю перед картиной такую сцену. У громадного холста, почти вплотную к нему, стоит взвод солдат. Один упирается глазами в кусок скалы, другому достался сползающий солдат, третьему копыто лошади Суворова – кто перед чем стоял. Унтер объясняет: «Смотри, ребята! Помнишь, как их благородие поясняли? Вверху француз живет, пониже итальянец, а посередке швейцар. Тут на нашего генералиссимуса Суворова француз наседал, а он от него отбивался на этом самом месте со всей славой русского оружия за Веру, Царя и Отечество. Смотри, запоминай, чтоб не проштрафиться, когда опрос будет. Налево кругом!» И ушли»[85].

Художественными средствами показал Суриков связь героической личности с массами. Суворов выступает у него не в меньшей степени народным вождем, чем Ермак или Степан Разин.

Как и в случае с полотном «Утро стрелецкой казни», объединившим два эпизода стрелецких казней в один, художник соединил в «Переходе Суворова через Альпы» несколько эпизодов преодоления альпийских вершин русской армией. Мировая военная практика подобного воинского подвига не знает. Стоит напомнить читателю, о чем идет речь. Провидческий талант Сурикова вывел его на действительно невероятный сюжет.

Швейцарский поход фельдмаршала Александра Васильевича Суворова состоялся в период с 21 сентября 1799 года по 8 октября 1799 года (по европейскому календарю) и являлся переходом выступивших из Северной Италии русских войск под командованием А. В. Суворова через Альпы в направлении Швейцарии, где Суворову было предписано соединиться с действовавшим там корпусом А. М. Римского‑Корсакова и оттуда наступать на Францию[86].

Войска с боями прошли через перевал Сен‑Готард, открывавший путь в Швейцарию. Оборонявшая его французская дивизия Лекурба насчитывала до половины всей русской армии. Взяв деревни Унзерн и Госпиталь (Hospental), русские войска начали штурм на рассвете 24 сентября. С третьего приступа перевал был взят. Предстояло штурмовать французские укрепления в исключительно трудных условиях – в районе Чертова моста, перекинутого через ущелье (по которому текла река Рейс). К мосту выводил узкий тоннель (Унзернская дыра), пробитый в практически отвесных утесах.

Чертов мост удалось взять, не допустив его разрушения. С боями в тяжелых природных условиях войско продвигалось дальше. Наиболее трудным испытанием на Сен‑Готардской дороге был переход через мощный горный хребет Росшток и высокую, крутую заснеженную гору Бинтнерберг. При переходе, который занял 12 часов, погибло множество русских солдат. Во время этого тяжелейшего пути Суворов, которому было 70 лет, тяжело заболел. Спустившись к деревне Муттен, измотанные войска попали в окружение. Русская армия нанесла поражение французским войскам и вышла из окружения, после чего, в ночь на 5 октября, устремилась через заснеженный труднодоступный перевал Рингенкопф (Панике) на соединение с остатками корпуса Римского‑Корсакова.

Авангард вел М. Милорадович, за ним шли войска А. Розенберга и В. Дерфельдена, в арьергарде находилось войско П. Багратиона, многократно отбрасывавшее атакующих с тыла французов. Герои‑полководцы Отечественной войны 1812–1814 годов с Наполеоном именно здесь, в Итальянском и Швейцарском походах Суворова, впервые встретились со своими будущими противниками.

Марш продолжался до наступления сумерек. После полуночи 6 октября русские войска снова тронулись в путь. Это был последний, наиболее тяжелый горный переход – высота Паникса составляла 2407 метров над уровнем моря. Войска двигались в густом тумане при снегопаде и сильном ветре, валившем с ног, по извилистой тропинке, позволявшей движение только по одному. Ночевала вся армия на перевале. Спуск с него 7 октября был еще труднее подъема. Вечером того же дня русские войска достигли Иланца, а 8 октября – города Кур, где вся армия впервые с начала перехода через Панике получила возможность обогреться и поесть, а затем направилась в сторону России. За этот беспримерный по трудностям и героизму поход Суворов был удостоен высшего воинского звания генералиссимуса.

Через сто лет после героического похода у Чертова моста, близ Андерматта, был сооружен 12‑метровый крест, высеченный в скале, с посвящением на четырех языках: «Доблестным сподвижникам генералиссимуса фельдмаршала графа Суворова‑Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 году» – и рядом: «Александру Суворову – благодарная Европа».

Считается, что Суриков изобразил на картине именно спуск армии с горы Панике. Сколько же было таких спусков, в точности сказать трудно. Сколько раз приходилось армии бросаться в бой, едва преодолев очередной перевал! Об этом напоминают на картине ощетинившиеся штыки ружей, за которые упрекали Сурикова. Упрекали его и за изображенного на белом коне полководца у края горной бездны. Действительно, передвижение всадников происходило на местных мулах. Однако же, показывая сам дух русской армии, художник избегал буквализма. Да и сам поход был отнесен иными его современниками к разряду фантастических событий.

Упрекали Сурикова и в том, что такой великий живописец, как он, создал картину в самый раз к «верноподданнической» дате столетия похода. Сурикову приходилось оправдываться. Дело шло к свержению монархии с сопутствующими настроениями, о которых многим придется пожалеть позднее.

О стремительном характере движения армии Суворова вспомнят в 1944 году, когда наши войска столь же стремительно будут продвигаться по Европе. А молниеносный разгром сибирскими полками Квантунской армии на Дальнем Востоке в тяжелейших погодных условиях будет назван воистину «суворовским». Исторический провидец, Суриков описал в «Переходе Суворова через Альпы» и подвиг прошлого, и подвиг будущего.

Место этой картины Василия Сурикова – в арсенале героических реликвий русской армии.

Глава 23