Глава X. Привидения, беспокоящие дома

 

Привидения или духи, которые беспокоят дома, производят в них шум и иногда являются в каких-нибудь видимых образах, можно разделить на несколько различных видов. Одни из них — это домовые духи, находящие удовольствие в том, что беспокоят людей; другие — души умерших, являющиеся живым людям за тем, чтобы испросить надлежащего погребения своим телам; иные — души убитых, являющиеся за тем, чтобы вытребовать отмщение за свое убийство и должное погребение телам своим. Рассказов об этого рода привидениях так много, что они в настоящее время уже не пользуются никаким вниманием и доверием. В самом деле, эти рассказы, при более точном исследовании дела, оказываются совершенно вымышленными и ложными.

То кто-нибудь старается опорочить дом, в котором квартирует, — для того, чтобы таким образом отстранить от него других, кто бы захотел нанять в нем квартиру, как поступают. напр. изготовители фальшивых ассигнаций, из боязни огласки своих занятий; то снимающие дома под аренду хлопочут о том, чтобы у них кто-нибудь не отбил места; то наконец кошки, совы, или крысы производят в доме шум и таким образом пугают хозяев и слуг, как это много лет назад был случай в Молсгейме. Здесь в одном доме крысы (на чердаке) по ночам обыкновенно играли машинами, которыми чешут лен и конопли. Один правдивый человек, который мне и рассказывал обо всем этом, захотел сам непосредственно узнать, в чем дело; взявши с собой два пистолета и слугу, который также вооружился, он в ночь отправился на чердак; и когда они притаились тут, на их глазах крысы начали свою обычную игру; они выстрелили по ним, двух убили, а остальных распугали, история эта огласилась, и мнимый домовой сделался предметом смеха.

 

Я передам несколько рассказов о привидениях указанного рода, для того, чтобы читатели сами могли судить об этом предмете. Плиний Младший рассказывает[92], в Афинах был один очень красивый дом, который однако был совершенно оставлен, вследствие того обстоятельства, что в нем являлось привидение. Когда в этот город прибыл философ Афинодор и узнал, что указанный дом продается слишком дешево, купил его и расположился в нем ночевать со своими людьми. Ночью, когда философ по обыкновению читал и писал, он вдруг услышал сильный шум и бряцанье цепей, и потом перед ним явился страшного вида старик, окованный железными цепями; старик приблизился к нему, Афинодор продолжил писать: привидение сделало знак, чтобы он следовал за ним, но философ со своей стороны сделал ему знак, чтобы оно обождало, и по-прежнему продолжал писать. Наконец он взял свечу и последовал за привидением, которое повело его на двор, и здесь, в одном месте, оно вдруг исчезло в землю. Афинодор, нисколько не испугавшись, наметил это место, сорвал на нем траву и возвратился спать. На другой день он известил о случившемся начальство; пришли в дом к нему полицейские, начали рыть в указанном месте и отрыли кости скованного цепями человека. Кости были преданы обычному погребению, и в доме с тех пор было совершенно спокойно.

Подобную же историю рассказывает Лукиан. В Коринфе, рассказывает он[93] был дом, принадлежавший некоему Эвбатиду, — дом, в котором тоже, по слухам, бродило привидение. Один господин, по имени Аригнот, решился провести ночь в этом доме; он был знаком с известными магическими египетскими книгами и посредством их заклинал духов. И так, ночью он со свечей приходит в этот дом и спокойно себе начинает читать (магию), ходя по двору. Привидение скоро явилось, сначала в виде собаки, потом оно приняло вид быка и наконец вид льва. Аригнот, нисколько не смутившись, прочел из книги известные заклинательные слова, и по силе их привидение ушло в угол двора, где и исчезло в земле. На другой день Аригнот призвал хозяина дома, и стали рыть в том месте, где скрылось привидение, и также нашли скелет, которому и дано было должное погребение. С тех пор в доме ничего не видели и не слышали.

Лукиан, как человек, которому наименее можно верить относительно подобных вещей, заставляет рассказывать это происшествие другого Аригнота. Тут же он рассказывает о Демокрите, который не верил ни в духов, ни в демонов, следующее: однажды этот философ заключился в одну гробницу за городом (Афинами) и занимался там своим делом. Некие молодые люди захотели напутать его; одевшись в черное платье, в котором обыкновенно хоронили покойников, и надев на себя безобразные маски, они в таком виде отправились ночью к тому месту, где сидел философ, — и начали здесь бегать туда и сюда и подняли страшный шум. Демокрит совершенно невозмутимо слушал и видел все это и наконец совершенно хладнокровно сказал им; «будет вам шутить!»

Не знаю, не воспользовался ли автор жизнеописания св. Германа Авксерийского приведенными рассказами, рассказывая в этом жизнеописании совершенно подобное сейчас рассказанным фактам происшествие. Он рассказывает: Герман, однажды путешествуя по своей диоцезии[94], должен был вместе с своими спутниками — духовными ночевать в таком доме, который уже давно стоял пустым вследствие того, что в нем являлись привидения. Ночью один из спутников святителя, читая для него, вдруг увидел привидение, которое сначала его испугало. Он разбудил епископа; и святитель во имя Ииcyca Христа повелел привидению сказать, кто оно и чего желает. Призрак отвечал: мы с моим товарищем совершили множество преступлений, умерли и погребены в этом доме, и будем беспокоить обитателей его до тех пор, пока не получим надлежащего погребения. Св. Герман повелел призраку указать место, где зарыты их трупы. Привидение привело его на это место. На другой день епископ собрал народ; стали рыть в отмеченном месте и нашли скелеты двух людей, которые лежали один на другом и были скованы цепями. Кости преданы были надлежащему погребению, совершена была за покойников молитва, и привидение более уже не являлось.

 

Следующее происшествие тоже подобно рассказанным, но заключает в себе некоторые такие обстоятельства, которые делают его вероятнее тех. Происшествие это, рассказывает Антоний Торквемада в своем сочинении Flores curiosi, которое было напечатано в 1570 г. в Саламанке. Он рассказывает (дело было незадолго до его времени): один молодой человек, по имени Баскес фон Aйолa, с двумя товарищами прибыл в Болонью для изучения юриспруденции. Не находя в городе квартиры по своим требованиям, молодые люди сняли один большой красивый дом, в котором никто не жил, так как в нем являлись привидения и наводили ужас на всякого, кто решался в нем остаться. По прошествии месяца, однажды ночью, когда Айола еще не спал, между тем как товарищи его уже спали, он услышал издали шум, похожий на бряцанье влекомых по земле цепей. Шум постоянно приближался по лестнице. Айола поручил себя воле Божьей, совершил крестное знамение, вооружился щитом и мечем и со свечей в руке стал у дверей. Вдруг дверь отворилась, и перед ним явилось страшное привидение, — привидение состояло из одних костей и тащило на себе цепи, Айола заклинает его сказать, что ему нужно: привидение сделало знак, чтобы он следовал за ним, и Айола пошел за ним. Когда он взошел на лестницу, свеча его потухла; он опять зажег ее и продолжал следовать за духом, который повел его вдоль двора к тому месту, где был колодец. Айола подумал было, не хочет ли привидение свалить его в колодец, и остановился, но привидение пошло далее, и они пришли наконец в сад, где привидение вдруг исчезло. Aйoлa вырвал горсть травы на том месте, где скрылось привидение, и, возвратившись, рассказал о случившемся своим товарищам. Утром он уведомил о происшедшем городское начальство Болоньи; стали рыть в намеченном месте, и нашли скованный цепями человеческие кости. Стали расспрашивать, чей бы мог быть этот труп; но не могли об этом узнать ничего определенного. Кости были преданы должному погребению, и с тех пор привидение более уже не беспокоило дом. Торквемада уверяет, что будто в Болоньи и Испании до сего времени есть свидетели этого происшествия. Aйoлa, по возвращении в отечество, занял почетное место, и его сын потом был президентом Болоньи.

Плавт, живший еще ранее Лукиана и Плиния, написал комедию под названием Mostellaria или Monstellaria. В этой комедии выводится на сцену одно чудовище, или привидение, которое будто бы являлось в одном доме и принудило таким образом жителей этого дома оставить его. Конечно, в основании комедии лежит вымысел. Но она дает основание заключать, что у греков и римлян с самых древних времен существовала вера в привидения. В комедии мнимый дух говорит[95], что лет за шестьдесят прежде он был убит своим вероломным другом, который отобрал у него деньги и тайно похоронил его в этом доме, что бог подземного мира не захотел принять его по причине такой ранней смерти и что поэтому он принужден оставаться в этом доме.

 

Haec mihi dedita habitatio:

Nam me Acherontem recipere noluit,

Ania praemature vita careo.

 

Язычники верили, что в известных домах, в известных комнатах беспокоили людей злые духи и так называемые ламии, и заклинали этих духов разными волшебными средствами; они верили, что духов можно изгонять куреньем серы и других смрадных веществ, равно также и некоторыми травами, напояемыми морской водой. Овидий говорит о знаменитой волшебнице Медее[96]:

 

Terque Senem flamma, ter aqua, ter sulphure lustrat.

 

(Она очищает старика троекратно огнем, троекратно водой и троекратно серой).

 

А в другом месте упоминает еще, кроме этого, яйца:

 

Adveniat quae lustret anus lectumque locumque,

Deferat et tremula sulphur et ova manu

 

(Пусть придет, и очистит старуха и постель и место и принесет дрожащею рукой серу и яйца).

 

Глава XI. Другие примеры привидений

 

Один ученый юрист из Неаполя (XVI в.), по имени Александр, рассказывает: всякому известно, что в Риме существует много домов, в которых никто не живет вследствие того, что в них являются привидения. Как на свидетеля, он ссылается на некоего Николая Тубу, своего друга, человека известного своею правдивостью. Туба вместе с некоторыми своими приятелями решился сам непосредственно проверить, верно ли все то, что рассказывают об этих домах. И вот они остаются ночевать в одном из этих домов; ночью когда они были еще в совершенно бодрственном состоянии, они вдруг увидели страшное привидение, которое своим необыкновенно сильным криком и шумом, какой оно производило, так напугало смельчаков, что они не знали, что делать и говорить. Но, по мере того, как они стали приближаться к привидению со свечей, оно, в свою очередь, начало удаляться от них и наконец совершенно исчезло, наведя страх на весь дом.

Здесь можно бы еще рассказать о привидении, которое являлось Синсону, одному из монахов Иезуитского ордена, в Pont-a-Moussont, в тамошнем монастыре. Но я ограничусь рассказом одного случая, записанного в сочинении под заглавием Causes celebres [97], случая, который очень пригоден для вразумления тех, которые слишком легковерны в отношении к привидениям.

 

* * *

 

В замке Арсилльер в Пикардии, в известные дни года, именно перед праздником Всех Святых, из замка выходило огромное пламя и дым и слышны были страшный крик и вой. Самого арендатора замка все это не очень беспокоило, потому что он сам устроил все это. Вся деревня говорила об этих явлениях и каждый разукрашивал их по своему вкусу. Владетель замка захотел открыть обман и с этой целью перед праздником Всех Святых отправился в замок с двумя своими друзьями, твердо решившись преследовать духа и стрелять по нему из двух добрых пистолетов. Спустя несколько дней после их прибытий, послышался сильный шум над той комнатой, где поместился владетель замка; и оба его друга полезли на чердак с пистолетами в одной и со свечами в другой руке. Тут они увидели черное привидение с рогами и длинным хвостом; привидение стало сигать туда и сюда. Один из них выстрелил по нему из пистолета; но вместо того, чтобы упасть, привидение стало уходить; его хотели было схватить, но оно вскочило на маленькую лестницу; за ним последовали, не теряя его из виду. После нескольких изворотов привидение вбежало в амбар, и в ту минуту, когда преследователи совсем уже готовы были схватить его, оно исчезло. Внесли в амбаре свечи и увидели, что в том месте, где скрылось привидение, находилась потайная дверь в погреб, которая запиралась изнутри. Дверь была сломана и мнимый дух был найден. Он сознался во всех своих проделках. От выстрела его спасла буйволовая кожа, которой было обтянуто все его тело.

 

* * *

 

Кардинал фон Ретц в своих «Достопримечательностях» рассказывает[98], что однажды он со своими друзьями, встретившись ночью с толпой августинских монахов, которые ходили купаться, сильно перепугались, потому что монахи представились им чем-то совершенно другим.

Один врач в трактате о духах рассказывает такой случай: одна служанка полезла в погреб и тотчас в испуге выскочила оттуда, потому что она увидела, что в погребе между двух бочек стояло привидение. Влезли в погреб другие, кто был посмелей, и действительно увидели что-то в роде привидения. А все дело состояло в том, что в погреб упал труп с повозки, которая проезжала мимо из городского госпиталя, он был сочтен за привидение; свалившись в погреб, труп застрял между бочками.

Все приведенные рассказы, вместо того, чтобы подтверждать друг друга и доказывать действительность привидений, напротив, в общем бросают друг на друга тень подозрения. Как возможно, чтобы люди давно умершие и уже сгнившие являлись и ходили с цепями? Как могут они носить цепи? Как могут они говорить? Ведь некоторые из них говорят, между тем как у них нет уже и самого органа слова. Что им нужно? погребение? но разве они не погребены уже?