Ошо, я всегда чувствую, что должен задать вам много вопросов. Я чувствую в себе тяжесть. Но каждый раз, когда я формулирую свой вопрос, он кажется мне смешным и глупым.

Атмананда Бхарати

 

Вопросы смешны и глупы, и ты совершенно прав, что не задаешь вопросы. И даже если вы спрашиваете о чем‑то, неужели вы думаете, что я даю ответ? Я никогда не отвечаю ни на один вопрос, а просто уничтожаю вопрос! Это не ответ на вопрос, а уничтожение его. Это поражение вопроса со всех сторон. Это своего рода убийство, ведь я убиваю вопрос, и, если это возможно, убиваю и задавшего его! В результате ничего не остается, потому что, если остается задавший вопрос, то он снова задаст какой‑нибудь вопрос.

Ты видишь здесь пять тысяч человек. Многие уже убиты! Они не задают вопросы; они поняли, что я никогда не отвечаю ни на один вопрос. Я просто чуть‑чуть играю около вопроса, и если вы знакомы со мной и я знаю, что вы не убежите, тогда я начинаю наносить вам удары. А если я считаю, что вы убежите, тогда несколько дней я веду себя очень вежливо!

Я никогда не отвечаю ни на один вопрос. Я старый еврей…

Однажды христианский священник спросил раввина:

– Раввин, не мог бы ты дать мне прямой ответ на простой вопрос? Почему евреи всегда отвечают на вопрос вопросом?

Раввин выдержал паузу и ответил:

– Неужели?

Обвинитель допрашивал свидетеля‑еврея.

– Вы знаете человека, который только что давал показания?

– С какой стати я должен знать его? – ответил еврей.

– Он сказал, что вы заняли у него пять тысяч долларов. Это правда? – допытывался обвинитель.

– С какой стати я должен занимать у него деньги? – ответил еврей.

Судья, в явном раздражении, задал еврею вопрос:

– Почему вы отвечаете на каждый заданный вам вопрос своим вопросом?

– А почему нет? – ответил еврей.

В судебном слушании о нанесении ущерба еврейский адвокат истца произносил долгую речь перед присяжными. Он придавал силу своим словам самыми разными движениями тела, размахивая руками, стуча кулаками, и его лицо выражало бушующую бурю чувств. Наконец он, осипший и уставший, сел на место.

Встал представитель защиты, который тоже был евреем. Он начал подражать своему противнику. Он широко размахивал руками перед присяжными, на все лады гримасничал, указывал пальцами, страстно разрывался на части, но не произнес ни единого слова.

Через несколько минут он пригладил волосы, поправил галстук и выпалил присяжным:

– А вот теперь, когда я ответил на каждый аргумент своего ученого оппонента, позвольте мне обсудить с вами факты этого дела.

Ты видишь, что мои руки все время разнообразно жестикулируют? Это всего лишь старая еврейская традиция!

Атмананда Бхарати, ты говоришь: «Я всегда чувствую, что должен задать вам много вопросов».  

Все люди чувствуют это, потому что ум подобен дереву. Как на дереве растут листья, так и на уме растут вопросы. И мое усилие здесь направлено не на сокращение количества листьев, потому что подобное сокращение просто делает листву более густой. Мое усилие здесь направлено на обрубание корней, самих корней, чтобы дерево погибло.

Каждый человек приезжает сюда с множеством вопросов, но эти вопросы бессмысленны, задаете вы их или нет. Я отвечаю на них только для того, чтобы дать вам занятие, чтобы у вас было какое‑то дело. Рядом с вами протекает настоящая работа: в медитациях, в группах терапии, куда я отправил людей рубить ваши корни. Я все время отвечаю на вопросы, чтобы вы почувствовали, что ваш философское исследование удовлетворяется, и вы постоянно занимаетесь вопросами и ответами. Я отправил своих людей… а тем временем они рубят ваши корни. Рано или поздно ваши корни отпадут, а потом сами собой исчезнут листья.

Ответ находится, когда исчезают все вопросы, но только не раньше. Ответ никогда не находится через задавание вопросов, он находится через отбрасывание всех вопросов, отбрасывание самого процесса задавания вопросов, потому что ответ – это ваше переживание тишины, радости и божественности. Это и есть ответ. До тех пор, пока ты не найдешь это, вопросы будут возникать у тебя и в будущем.

Но хорошо, что ты сам почувствовал, что:

«Каждый раз, когда я формулирую свой вопрос, он кажется мне смешным и глупым».  

Все вопросы смешные и глупые.

 

Ошо, в Махабхарате какой‑то якша задал Юдхиштхире вопрос: «Что удивляет?» (kim ashcharayam). Если бы вы были на его месте, что бы вы ответили ему?

Алхилеш Бхарти

 

Самое удивительное в жизни состоит в том, что никто, по всей видимости, совсем не удивляется! Люди принимают жизнь как само собой разумеющееся. В ином же случае все тайна, все просто удивительно! Чудо, что семя становится деревом, что утром солнце встает и начинают петь птицы. Это чудо! Каждый миг вы встречаетесь с чудесами, и, тем не менее, ваш взгляд не выражает удивление. Это самая удивительная вещь в жизни.

Я ответил бы, что люди принимают жизнь как само собой разумеющееся – и это самое удивительное. Только дети не принимают ее как очевидное явление. Поэтому в детях есть красота, благодать и невиновность. Они всегда живут удивляясь, они всему изумляются. Они собирают на побережье камешки или ракушки… посмотрите на детей: с какой радостью они бегают, с какой радостью они собирают все это, а ведь в их руках всего лишь цветные камни, а такое впечатление, словно они нашли большие бриллианты. Они собирают цветы, дикие цветы, посмотрите в их глаза… или они бегают за бабочками, – понаблюдайте за ними. Все их существо, каждая клетка их тела полна удивления. И это самое важное качество, которое делает жизнь осмысленной.

Человек, который теряет способность удивляться, мертв. В тот миг, когда умирает ваше удивление, вы тоже умираете. В тот миг, когда умирает ваше изумление, вы тоже умираете. В тот миг, когда вы уже неспособны чувствовать благоговение, вы стали импотентом.

Родиться с даром смеха и ощущением, что мир безумен – значит обладать качеством, которое делает жизнь осмысленной, И тогда не просто стоит жить, но стоит и танцевать, стоит праздновать.

Один старый фермер впервые посетил цирк. Он стоял перед клеткой дромадера, пяля на него глаза и открыв от удивления рот при виде столько странного животного. Цирк открылся, и толпы повалили на главный спектакль, а старик так и остался стоять перед клеткой, ошеломленный, в тишине, оценивая каждую мелочь искривленных ног, расколотых копыт, выступающей верхней губы, и любопытство фермера отражалось в сонливых глазах животного.

Прошло пятнадцать минут. Потом фермер с отвращением отвернулся.

– Что за дрянь! – воскликнул он. – Такого животного не бывает на свете!

Вместо того чтобы удивляться, люди предпочитают отрицать: «Такого животного не бывает на свете!» Такая реакция снова успокаивает вас, иначе в вас возникнет беспокойство.

Я слышал историю об одном генерале, большом военном начальнике, которого отправили в командировку в Париж. Однажды утром генерал взял с собой на утреннюю прогулку в саду маленького сына. Он был очень рад, что ребенку понравилась статуя Наполеона, восседавшего на лошади, огромной мраморной статуе лошади. Ребенок воскликнул:

– Папа, Наполеон такой красивый, такой большой! Не мог бы ты приводить меня сюда каждый день во время утренней прогулки смотреть на большого Наполеона?

Отец, будучи генералом, был счастлив, что ребенок тоже проявляет интерес к людям вроде Наполеона. «Это хороший знак, – подумал он. – Рано или поздно мой сын тоже станет важным генералом».

Через шесть месяцев генерала отозвали назад в часть, и он взял сына в сад в последний раз, чтобы тот попрощался с Наполеоном. И сын пошел в сад, плача. Он сказал отцу:

– Я всегда хотел задать тебе один вопрос, но, приходя в сад, я так удивлялся огромному Наполеону, что всякий раз забывал задать его. Наступил последний день, и я хочу спросить тебя о том, кто же этот дядя, который все время сидит на спине бедного Наполеона?

Мне напомнили об этой истории несколько дней назад. На пресс‑конференции Морарджи Десаи спросили:

– Если люди захотят, чтобы вы снова стали премьер‑министром Индии, вы будете готовы к этому?

И он сказал:

– Да, если люди захотят, чтобы я катался на осле, то и тогда я буду готов к этому.

Мне напоминали эту историю. Возникнет трудность: как люди распознают, кто есть кто? «Кто этот дядя, который все время катается на несчастном Морарджи Десаи?» Как люди распознают, кто есть кто?

Поэтому в Индии во время брачной процессии жених едет в дом невесты на лошади.

Маленький ребенок спросил отца:

– Почему жених всегда едет на лошади? А почему не на осле?

И отец ответил:

– Ты ничего не понимаешь. Если жених поедет на осле, то как невеста поймет, кто же ее жених? Очень трудно будет отличить осла‑наездника от осла, на котором он едет!

Морарджи Десаи едет на осле… Какая большая радость видеть осла, восседающего на осле!

Если вы посмотрите на жизнь, вы всюду найдете сказочные чудеса.

Ему было пятьдесят лет, он провел лучшие годы своей жизни с женщиной, чья постоянная критика сводила его с ума. Он хворал, его дела сильно пошатнулись, и он принял решение. Он пошел в столовую, привязал галстук к люстре и уже собирался покончить с жизнью. В этот момент в столовую вошла жена.

– Джон! – закричала она, потрясенная разыгранной перед ней сценой. – Это же твой лучший галстук!

В Нью‑Йорке после двух долгих лет военной командировки за границы США солдата встречает красивая жена.

Наконец они оказались наедине в гостиничном номере, как вдруг их потревожил неожиданный крик в коридоре и громкое требование:

– Впустите меня!

Перепуганный солдат выпрыгнул из кровати и, задыхаясь, крикнул:

– Наверно, это ваш муж!

И рассеянная женушка солдата успокоила его:

– Не глупи. Он за тысячи миль отсюда, где‑то в Европе!

Человеку нужно только ясное видение, и тогда он каждый миг будет сильно удивляться.

Она была очень близорукой и очень симпатичной, но она стеснялась носить очки, а от контактных линз у нее болели глаза. Когда она вернулась после медового месяца, ее мать тотчас же позвонила окулисту:

– Вы должны срочно осмотреть мою дочь, – взмолилась она. – Она попала в беду!

– Вам не о чем беспокоиться, – успокаивал ее окулист. – Она близорука, вот и вся беда.

– Хороши же ее дела! – воскликнула мать. – А дела такие, что она привезла с собой совсем не того молодого человека, с которым уехала!

Единственное, что самое удивительное на свете – это то, что ваш вид не выражает удивления. Именно так ваша жизнь становится скучной и печальной.

Верните же себе свою способность удивляться, которая была у вас в детстве. Снова посмотрите на мир прежними невинными глазами. Дионисий называет это агносией,   состоянием неведения, а Упанишады называет это дхьяной, самадхи,   состоянием незнания. Это вовсе не невежество.

Невежество и знания принадлежат одному и тому же измерению: невежество означает меньшее количество знаний, знания означают меньшее количество невежества; различие состоит в степени. Агносия, самадхи, – это не невежество, ведь они одновременно вне невежества и знаний. Это чистое состояние удивления. Когда вы полны удивлением, существование полно Богом.

 

Ошо, я провела тринадцать лет в различных женских монастырях. Я родилась в семье, в которой были один священник, две монахини, один монах и один миссионер. Вокруг меня было так много религиозных людей, что любые анекдоты, которые вы рассказываете о подобной публике, вызывают во мне оздоровительный смех, и я благодарна вам за это. Не могли бы вы рассказать нам пару таких анекдотов?

Кавишо

 

Это по‑настоящему удивительно: у тебя была такая большая семья, но ты все равно выжила! И не только выжила, но и приехала сюда! Именно такие поступки людей вселяют в меня надежду в отношении человечества. Именно поэтому я никогда не теряю надежду.

Два человека встретились в баре и начали беседовать. Через какое‑то время один из них сказал:

– Ты думаешь, у тебя действительно есть проблемы в семье? Послушай, что творится со мной. Несколько лет назад я встретил моложавую вдову с уже взрослой дочерью, и мы поженились. Позже мой отец женился на моей падчерице. Так моя падчерица стала моей мачехой, мой отец стал моим пасынком, а моя жена стала тещей своему свекру. Потом дочь моей жены, то есть моя мачеха, родила сына. Этот мальчик стал моим сводным братом, потому что он был сыном моего отца, но он также был сыном дочери моей жены, и, таким образом, он стал внуком моей жены. Так я превратился в деда своего сводного брата. И все бы ничего, да только у нас женой родился сын. Теперь сестра моего сына, то есть моя теща, ко всему еще и бабушка. Все это превращает моего отца в шурина моему ребенку, сводная сестра которого – это жена моего отца. Я шурин своей мачехи, моя жена – это тетя собственного ребенка, мой сын – это племянник моего отца, а я собственный дед. И ты еще думаешь, что у тебя в семье есть какие‑то проблемы!

Кавишо, поблагодари Бога, ведь человек очень редко рождается в такой семье. Это уникальная возможность!

Католическая монахиня в маленькой гостинице пожаловалась дежурному служащему на то, что человек в смежном с ней номере все время досаждает ей неприличными песнями.

– Наверно, вы ошибаетесь, – вежливо ответил служащий. – Господин Притчард никогда не поет песни.

– Я знаю, – ответила католическая монахиня, – но он насвистывает их.

Бабушке было восемьдесят лет. Она легко утомлялась, у нее был плохой аппетит, и иногда у нее путались мысли. Ее сын вызвал врача. Тот приехал очень быстро, и его провели в комнату бабушки. Он спустился в гостиную через полчаса.

– Вам не нужно беспокоиться, – объявил он. – Я полностью осмотрел ее. В ней все замечательно, кроме ее возраста. С ней будет все в порядке.

Сын и невестка вздохнули с облегчением и пошли наверх проведать бабушку.

– Мама, – спросил ее сын, – тебе понравился врач?

– Ой, так это был врач? – удивилась бабушка. – А я решила, что он пришел исповедовать меня напоследок!

Молодая пара переехала из маленького городка в большой город, оставив позади семью и родственников, большинство из которых были людьми уже пожилыми. Но их юный сын продолжал включать имена родственников в свои вечерние молитвы. Однажды ночью он забыл помолиться о дяде Иосифе. Странно, но на следующий день они узнали, что дядя Иосиф скончался.

Через несколько месяцев мальчик снова забыл упомянуть во время молитвы тетю Мэри. На следующий день они узнали, что тетя Мэри скончалась.

После этих событий родители внимательно слушали вечерние молитвы сына, чтобы узнать, не застрянут ли на его губах какие‑нибудь благословения. И точно, через несколько недель, после слов «Боже, благослови маму» мальчик опустил слова «Боже, благослови папу». Этот привело отца в ужас, и он всю ночь не смел сойти вниз или даже просто выйти из спальной комнаты. Он остался в кровати, тревожно размышляя о сверхъестественных способностях пророчества своего ребенка.

На следующее утро они получили известие из родного городка о том, что их приятель‑священник умер.

И последний анекдот, Кавишо:

 

В переполненной гостинице продавцу пришлось делить номер с раввином. Он входит в номер и видит, что раввин стоит на коленях в углу, сверкая пятками, и бормочет молитву.

– Привет! – кричит продавец. – Я ваш новый сосед по номеру.

Раввин кивает ему, не прерывая молитву.

– Отлично, – говорит продавец, – на какой кровати я буду спать?

Раввин указывает на какую‑то кровать, продолжая молиться. Продавец нервно распаковывает сумку, потом неожиданно говорит:

– Послушайте, раввин, вы не возражаете, если я приведу в номер девушку?

Раввин, продолжая молиться, поднимает вверх два пальца.

 

 

Глава 8

Октября 1980 года

Я знаю все ни о чем

 

 

Ошо, может быть, со мной что‑то не так? Я чувствую гордость оттого, что я полька!

Прем Кавита

 

Нет ничего дурного в том, чтобы быть полькой. Поляки такие же замечательные люди, как и другие люди, или, возможно, даже немного более замечательные.

На полицейском участке висела надпись: «Man Wanted For Rape», то есть «разыскивается насильник» (дословно: требуется насильник – прим. переводчика). На следующий день в участок пришли три поляка устраиваться на работу.

Но вот гордиться, конечно, нехорошо. И не важно, чувствует человек гордость оттого, что он индус, поляк или англичанин. Это только поводы. Суть же в том, что эго требует себе какую‑то поддержку. Эго не может стоять на собственных ногах, ему нужна опора. Оно заявляет: «Моя страна – это самая лучшая страна в мире, моя религия – это самая великая религия, а моя культура – это самая развитая культура», и так далее и тому подробное.

В качестве опоры для эго можно использовать что угодно, и питать эго, конечно, нехорошо, особенно для саньясина, потому что все усилие саньясы направлено на то, чтобы отбросить эго во всех его возможных формах, тонких или грубых, проявленных и непроявленных, прямых или косвенных.

Необходимо постоянно осознавать уловки эго, ведь у него тонкие способы. Если вы вышвыриваете эго из одной двери, то оно входит к вам через другую дверь, причем в новой одежде. До тех пор, пока вы не станете по‑настоящему бдительными, эго будет набрасываться на вас со спины.

Вы часто чувствуете страдание, которое создается эго, и вы уже много раз отбрасывали его, но оно снова создает новые искушения. Искушения каждый раз новые, поэтому вы полагаете, что канава, в которую вы падаете, вовсе не прежняя. Но это та же самая канава. Конечно, она подкрашена свежими красками, ее чуть‑чуть изменили там и тут, здесь навели лоск…

Остерегайтесь эго! Гордыня – это дурное качество для саньясина. Это единственное различие между саньясином и тем, кто саньясином не является. Прежняя идея саньясы состояла в том, чтобы отречься от мира, а моя идея саньясы состоит в том, чтобы отречься от эго, потому что даже если вы отречетесь от мира, эго все равно будет продолжать прятаться в вас, куда бы вы ни пошли. На самом деле, когда эго начинает краситься в духовные цвета, вам становится гораздо труднее избавиться от него.

Дело в том, что если ваши цепи изготовлены не из обычной стали, а из чистейшего золота, если ваши цепи инкрустированы бриллиантами, тогда вы не захотите выбросить их. Вам они покажутся украшениями, и если кто то скажет: «Это цепи», вы обидитесь, вы рассердитесь.

Индуист обижается, если вы говорите ему, что быть индуистом – это все равно что быть в тюрьме. Мусульманин сердится, если вы говорите ему, что быть мусульманином – значит быть рабом. То же самое верно в отношении христиан, джайнов и буддистов.

Но если вы горды, это просто означает, что вы считаете себя отделенными от существования. А во‑вторых, вы считаете себя особенными.

Быть саньясином значит просто быть естественным. Вы не выше кого‑либо, и вы не ниже кого‑либо. Вы просто часть того же самого существования. Как может быть человек ниже или выше? И вопрос не только в том, чтобы быть на равных с людьми, вы – на равных с деревьями, с камнями, со звездами. Просто в вас нет никого, кто чувствовал бы себя отделенным. Это истинное равенство, а истинное равенство всегда укореняется в выдержанности и уравновешенности.

Если же вы чувствуете себя выше других, это просто доказывает, что в душе вы страдаете от комплекса неполноценности. А ваша гордыня – это всего лишь его компенсация. Политик чувствует, что он выше других, потому что обладает силой, политической властью. Богатый человек чувствует, что он выше других, потому что у него есть сила, экономическая мощь. И так называемый духовный человек тоже чувствует, что он выше других, потому что и у него тоже имеется все то же: власть, то есть духовная сила, чистота, праведность, добродетельность. Но это не что иное, как свойства.

Я считаю, что саньясин – это совсем обыкновенный человек. И именно в этой обыкновенности распускается необыкновенное.

 

Ошо, на днях во время даршана вы говорили о женщинах и о преображении их энергии. Вы сказали, что в прошлом мастера вроде Иисуса, Махавиры и даже Гаутамы Будды, не могли понимать женскую энергию, преображать ее и доводить ее до своего пика. Вы сказали, что на сей раз рядом с вами женщины тоже смогут, как и мужчины, расцветать и достигать своего пика. Так или иначе, я была очень глубоко тронута вашими словами. Не могли бы вы рассказать еще что‑нибудь об этом различии между мужчиной и женщиной, и как вы работаете с нами другими способами?

Ананд Мария

 

Мужчина и женщина не сильно отличаются друг от друга, это различие просто. Представь себе человека, который рядом с тобой стоит на голове.

Чем отличаешься ты, стоя на ногах, от человека, который выполняет стойку на голове, сиршасану  ? По сути, ничем. Вы одинаковые, но все же есть и различие. А различие в том, что человек, который стоит на голове, перевернут. И это единственное различие между мужчиной и женщиной.

То, что сознательно в мужчине, в женщине – бессознательно, а то, что сознательно в женщине, в мужчине – бессознательно. Мужчина пребывает мужчиной только в сознании, а в бессознательном состоянии он женщина. Поэтому всякий раз, когда мужчина каким‑то образом приближается к области подсознания, вы чувствуете, что он становится более мягким, женственным, любящим и нежным.

По этой причине люди, которых осуждает общество, то есть грешники – это более любящие люди, чем ваши так называемые святые. Ваши так называемые святые зависли в сознательном состоянии, и они не выпускают свою область подсознания, они подавляют ее. Они не ассоциируют себя со своим подсознанием, они осуждают его. Они создают расстояние между собой и своим подсознанием, и они определяют себя только через сознание. Поэтому у них такой напряженный вид.

Обратите внимание на лица своих так называемых святых, то есть моралистов, пуритан – людей, которые постоянно носят бремя установки «я святее тебя». Просто посмотрите на их лица, и вы найдете твердые линии, застой, нервозность – качества, которые нельзя назвать мягкими, нежными и любящими.

Понаблюдайте за так называемыми грешниками, осуждаемыми людьми, и вы удивитесь тому, что у них более нежные сердца. Они сильнее любят людей, они более общительные. Вы можете наслаждаться обществом грешников, но не можете наслаждаться обществом святых. Если вы сведете вместе четырех святых, то они будут постоянно ссориться, споря о всяких глупостях: сколько ангелов могут танцевать на головке булавки, сколько на свете преисподних… Будда говорит о том, что есть только один ад, Махавира говорит о том, что есть семь адов, а Санджая Вилетхипутта утверждает, что есть семьсот адов.

Если вы сведете вместе в одном доме десяток святых, то в этом доме вообще не будет покоя, ведь святые будут постоянно лаять друг на друга. Иногда мне в голову приходит мысль о том, что собаки, возможно – это как раз перевоплощения святых, так как собаки лают на все на свете, особенно на некоторые вещи. Например, все собаки не любят форменную одежду. Они будут лаять на почтальона, полицейского, саньясина. Возможно, они сердятся на собственные прошлые жизни!

Но грешники очень дружелюбны по той простой причине… я не советую вам становиться грешниками, а просто проясняю дело, чтобы вы поняли, почему грешники выглядят такими мягкими, любящими, человечными, и почему святые выглядят такими бесчеловечными. Причина в том, что грешники ближе к своему подсознанию, а ведь подсознание мужчины женственно.

То же самое происходит с интеллектуальными женщинами, особенно с теми, кто принадлежит Освободительному Движению. Они резкие, уродливые, грубые, и они постоянно выдвигают аргументы. Эти женщины перестали быть любящими, они превратились в эгоисток. Они представляют собой новую версию святых в женском обличии, опять же по той простой причине, что пошли против своей естественной бессознательной спонтанности. Они живут в головах. Они отбросили самую идею о бессознательном состоянии, они душат свои инстинкты. Эти женщины однобоки, они потеряли равновесие.

Уравновешенный человек – это ни мужчина, ни женщина, смесь обоих полов, это синтез. Его мужественность компенсирует его женственность. Эти стороны его души не на ножах друг с другом, они танцуют в согласии, в глубокой гармонии и единении. Эти душевные качества замечательно настроены друг на друга.

Итак, различие совсем не большое, различие как раз очень маленькое. Конечно, оно стало очень большим, потому что в течение, по крайней мере, десяти тысяч лет мужчина господствовал во всех сферах жизни. Он подавил в себе женщину, и по этой причине подавил женщину и во внешнем мире. Ему пришлось так поступить, ведь оба этих действия – часть одной логики.

Если вы позволите своей внутренней женщине свободно встретиться с мужчиной внутри вас, глубоко соединиться с ним, пережить оргазм единения, чтобы ваше сознание больше не было расколото на мужскую часть и женскую часть… Сознание едино, оно человечно и цельно. В вашем сознании больше нет конфликта, в нем царит согласие. Оно достигло самого высокого синтеза. Когда происходит такое явление, человек целен, и не важно, мужчина это или женщина.

Но мужчина господствовал в мире столетьями, и единственный способ его доминирования состоял в том, чтобы уничтожить внешнюю женщину, превратить ее в рабыню, свести ее до уровня товара, чтобы ее можно было продавать и обменивать, чтобы она была рыночной вещью. Это самое мерзкое явление из всех, которые случались в прошлом. Из‑за этого человечество прогнило еще в далеком прошлом, оно неуравновешенно и безумно. И если мужчина подавляет женщину во внешнем мире, то, конечно, он не может освободить и свою внутреннюю женщину, и мужчине приходиться подавлять и ее.

Женщине говорят, что она должна быть женственной. Это означает, что ей приходиться отталкивать все мужское в себе. Ее принуждают к тому, чтобы она вела себя предельно женственно, а свои мужские качества полностью отвергала. И это учение преподносится так, словно оно невероятно ценно в области культуры, религии и цивилизации. Женщина должна быть застенчивой, женщина должна быть на сто процентов зависимой от мужчины. Она должна быть служанкой, а вовсе не товарищем и другом.

Эта идея заразила все, в том числе и религию. И даже люди вроде Иисуса, Махавиры и Гаутамы Будды, эти великие люди, сама соль прошлого человечества, немногие расцветшие люди совсем не могли пойти против общественной структуры. Я понимаю, почему они не могли пойти против общественной структуры – потому что им пришлось работать с незрелым обществом, которое не поддавалось усовершенствованию.

У Будды было для работы всего лишь сорок лет. Вы же не в силах ничего преобразить в обществе. И Будде пришлось принимать решение, работать ему над созданием чего‑то или же только бороться. Если бы он был вынужден бороться за каждый шажок общества, тогда он не провел бы свою работу. Ему пришлось пойти на компромисс. Он принял много понятий, хотя, насколько мне известно, сделал это очень неохотно.

То же самое верно в отношении Махавиры, Лао‑цзы, Заратустры, Иисуса, Магомета. Они были вынуждены вращаться в особом обществе, которое давалось им, которое было еще до их рождения, которое существовало тысячи лет. И они решили, что лучше работать тихо и помогать немногим людям стать просветленными, чем бороться с обществом и впустую потратить ваше свое время, так и не оказав помощь даже немногим людям в их становлении просветленными. Им пришлось делать такой выбор.

Будда не хотел, чтобы женщины получали посвящение в саньясу, по той простой причине, что индийское общество сильно подавляло женщин, и оно создало огромные стены между мужчинами и женщинами. Уничтожить эти стены значило породить хаос. Это действие выпустило бы такое большое количество подавленной энергии, что Будда решил, что в таком случае он не сможет никому помочь, ведь все перевернется вверх дном. Поэтому Будда старался откладывать посвящение женщин.

Когда женщины стали настаивать на посвящении, особенно когда мачеха попросила его о посвящении, он не мог отказать. Он был многим обязан этой женщине, потому что его мать умерла в день его рождения. Его, с большой заботой и любовью, воспитала мачеха. Он никогда не чувствовал, что это мачеха, и никогда не скучал по матери. И когда мачеха попросила его о посвящении, а она тогда была уже очень старой и смерть приближалась к ней, он не смог отказать ей. Будда очень неохотно дал свое согласие.

Но стоило ему дать согласие матери, как другие женщины тоже сказали: «Ты посвятил одну женщину в саньясу, тогда почему нам нельзя последовать ее примеру?» И такое их поведение было логичным. Дверь открылась…

И Будда очень грустно сказал: «Моя религия могла бы просуществовать, по крайней мере, пять тысяч лет и помочь тысячам людей стать просветленными, но теперь она будет существовать только пятьсот лет».

Именно так все и началось. Как только женщины начали становиться саньясинами, так сразу же подавленные мужчины‑саньясины начали также вовлекаться в его движение. Они жили в огороженном пространстве, но неожиданно получили свободу, и подле них находились женщины, красивые женщины. Почти во всех королевских семьях появились первые саньясины. Почти всегда случается так, что, когда на землю приходит человек вроде Будде, то к нему в первую очередь приходят самые умные люди. Это естественно, потому что только они могут понять его.

Пример этого явления вы можете наблюдать здесь, ведь к нам из всех уголков мира пришли самые разумные люди. Но массы индусов продолжают игнорировать меня, как будто происходящее здесь не имеет к ним никакого отношения. Они пока что не вышли на уровень такого интеллекта, на котором они могли бы понять, что здесь происходит. Что же говорить о массах обычных людей…

На днях судья города Пуны вынес решение по делу одного сумасшедшего, который бросил в меня кинжал, явно намереваясь убить меня. Судья освободил его. Стоит рассмотреть причину освобождения этого господина из‑под стражи, основную причину, которую нашел судья. Я посмеялся над ней, я получил большое удовольствие!

Причина, по которой судья освободил этого господина, в том, что если бы он покушался убить меня, тогда я не продолжил бы свою беседу! Какой же человек может продолжать говорить, когда кто‑то пытается убить его? Но судья не знает меня. Я бы продолжил беседу, даже если бы умер, и я не закончил бы беседу до тех пор, пока не пробило десять часов!

Но судья не понимает меня, а вот я как раз могу понять, почему он не понимает меня. Когда кто‑то пытается убить вас, можете ли вы продолжать говорить, как и раньше? Его аргумент кажется очень солидным. Что же говорить о массах обычных людей? Даже образованный судья рассуждает так же.

Как только Будда разрешил женщинам вступать в его коммуну, подавленные мужские саньясины начали терять власть над собственным сознанием. Это случилось из‑за их подавленности. Поэтому Иисус и Махавира придерживались одного с Буддой мнения.

Я могу позволить себе давать саньясу женщинам по той простой причине, что минуло двадцать пять столетий, и за это время в мире многое переменилось, особенно на Западе. Поэтому мое учение гораздо больше привлечет людей на Западе, чем на Востоке, потому что на Востоке ничего, по сути, не изменилось. Маркс не появился на Востоке, Ницше не появился на Востоке, Фрейд не появился на Востоке, Юнг не появился на Востоке, Эйнштейн не появился на Востоке…

Запад готов гораздо больше. Запад пережил великую сексуальную революцию и перешагнул дискриминацию полов. Запад отбросил старую ерунду. Поэтому я могу разрешить мужчине и женщине быть здесь вместе. И вы видите различие: когда сюда приходят индусы, они создают неприятности.

Я здесь уже шесть лет, и за это время мой ашрам посетили приблизительно триста или четыреста тысяч людей с Запада. Ни один западный человек не попытался изнасиловать индианку. Да и что говорить об изнасиловании – они даже не интересовались индийскими женщинами, даже не думали о них! Но очень много индусов приставали к женщинам и совершали попытки изнасилования, они творили всякие мерзости. И они еще то и дело спрашивают меня о том, почему индусам так нелегко попасть в ашрам. Они приходят сюда совсем за другими вещами, даже образованные люди.

Несколько дней назад к нам приехал управляющий гостиницы «Ambassador». Это богатый и хорошо образованный человек, но когда он увидел, что Падма работала в отделе в одиночестве, он тотчас же принялся тискать ее груди! Этот человек, появившись здесь, сразу же задал Шиле вопрос: «Почему я не вижу здесь множество индусов?» А когда его поймали на месте преступления, Шила объяснила ему: «Вот теперь вы знаете, почему в ашраме так мало индусов! Нам приходится вышвыривать их, как мы сейчас вышвырнем вас!»

Один государственный служащий приехал сюда исследовать нравственность моих саньясинов, и Шила показывала ему наш ашрам. Когда чиновник увидел, что остался с Шилой наедине, он спросил ее: «Можно, я вас поцелую?» А ведь он притащился исследовать нравственность ашрама! Шила отказала ему, она прикрикнула на него, поэтому он написал подлый, лживый доклад о делах ашрама. Таким образом, этот доклад, вкупе с другими причинами, помешал нам получить дополнительную землю для коммуны. Этот господин вредил нам, как только мог. Он, кстати, посылал нам сообщения: «Если ко мне приедет Шила, тогда я помогу вам!»

Вот такая публика!.. Будда был вынужден работать с этими людьми, Иисусу и Махавире приходилось нисколько не легче. Им можно простить их отказ давать посвящение женщинам. Они хотели помочь и мужчинам, и женщинам, но общество сулило им беду.

А у меня есть возможность принимать женщин. Я могу выбирать людей со всех континентов, людей, которые готовы отбросить глупое половое разделение. Конечно, мой подход будет другим: женщина начнет с любви и закончит медитацией, а мужчина начнет с медитации и закончит любовью. Будет существовать только такое различие. У мужчины любовь придет как следствие, как аромат медитации. А у женщины медитация придет как следствие, как побочное явление, как благоухание любви.

Когда люди достигнут высочайшего пика сознания (не важно, мужчины они или женщины), достигнут Эвереста сознания, тогда их медитация и любовь будут совершенно уравновешенны.

 

Ошо, почему бы вам не рассказать нам что‑нибудь о всякой эзотерической ерунде?

Прем Шраддан

 

Ерунда – она и есть ерунда! Даже если вы делаете ее эзотерической, ее качество не меняется, и все это дерьмо воняет по‑прежнему! Вы можете украсить дерьмо, дать ему красивую обложку, но его содержание останется прежним. Вы можете накрыть дерьмо прекрасной тканью, но она будет всего лишь слабым прикрытием. Как только вы свалитесь в такую яму, вы тотчас же узнаете о том, что с головой ушли в яму, полную дерьма!

 

Саньясин и только что приехавший в ашрам мирской человек сидели вместе во Вриндаване.

– Эй, Свами, – сказал мирской человек. – Наверно, ты уже давно живешь здесь. Расскажи мне, чему вас учит Ошо?

Саньясин недолго подумал над вопросом, а затем ответил:

– Его учение можно объяснить так: представь себе двух человек. Они идут по дороге, а потом оба падают в канаву. Один из них испачкался, а другой остался чистым. Который из них примет душ?

– Конечно, грязный! – ответил мирской человек.

– Нет, – сказал саньясин. – Грязный видит чистого, и поэтому считает себя чистым. Чистый видит грязного, и поэтому считает себя грязным. Стало быть, в душ пойдет чистый. Теперь вообрази, что они снова падают в канаву. Кто будет принимать душ на этот раз?

– Теперь‑то я знаю, – ответил мирской человек, – чистый!

– Нет, – сказал саньясин. – Чистый понимает, принимая душ, что он был чистым, а грязный понимает, что был грязным, когда чистый принимает душ, поэтому на этот раз принимает душ тот, кому это необходим