Тина Канделаки: «Большой театр превратился в рыночный ларек»

 

Телеведущая Тина Канделаки раскритиковала состояние, в котором пребывает сегодня Большой театр после недавней реконструкции. Канделаки отметила, что, со слов ее знакомого, который ходил накануне на балет «Иван Грозный» в Большой театр, акустика в зале оказалась скверная.

«Он сидел в партере, но часто замечал, что все музыкальные партии как будто сливаются в некую звуковую кашу. Это притом, что у Олега врожденный слух. Сила настоящего искусства – в том, что оно заставляет забыть о театральной условности, погружает нас в другой мир, в сказку, заставляет полностью выпасть из серой реальности. В этом случае «забыть и воспарить» у моего партнера так и не получилось, – пишет Канделаки в своем блоге в ЖЖ. – Реальность грубо напомнила о себе и после спектакля, когда знакомый костюмер провел его за кулисы. Дешевая аляповатость и многочисленные недочеты бросаются в глаза не сразу. Но старожилы провели его по всему зданию и наглядно показали, чем на самом деле завершилась шестилетняя реконструкция. Это, друзья мои, кромешный ужас. На месте храма искусства теперь стоит рыночный ларек».

 

Тина Канделаки:

«Большой театр – символ высокого классического искусства России. За что его превратили в дешевую подделку?»

 

Так, отмечается, что вместо старинной лепнины «нам подсовывают позолоченную пластмассу и папье‑маше».

«А куда делось знаменитое сусальное золото? Теперь вместо него пошленькая «золотая» краска, в некоторых местах криво нанесенная, – продолжает Канделаки, сопровождая свои комментарии снимками из Большого театра. – А что висит на месте бронзовых канделябров – убедитесь сами. Строительный отдел «Икеа», не более. А куда делись настоящие бронзовые ручки на дверях? Вместо них привинтили китайский ширпотреб. Элементы декора облупились всего за один год? Старинную люстру тоже в прямом смысле подменили. Утащили на время ремонта, а потом так и не вернули. Впрочем, не досчитались старожилы и дверей из цельного дерева: они заменены современной подделкой. Из лож исчезли антикварные стулья, на которых сиживали еще цари и генсеки. Канула в неизвестность знаменитая картинная галерея Большого театра. Казалось бы, это все детали. Но ведь именно они и создают атмосферу, в них как раз и кроется суть! Кроме того, я подозреваю, что антиквариат стоит немалых денег»

Что касается гримерок, то, пишет Канделаки, новый интерьер «удачно оттеняют» дешевая мебель и леопардовые занавески.

«Эта тесная бойница безжалостно бьет по эмоциям артиста каждый раз, когда он забегает сюда переодеться или перевести дух, – отмечает телеведущая. – А ведь люди искусства – они как дети. И даже такие мелочи, как безвкусные драпировки, могут существенно притупить их эстетическое восприятие. Закулисная часть театра отремонтирована так, что на репетиции легко можно заработать себе производственную травму. Если раньше в репетиционных залах был постелен паркет, то после «восстановления» мы видим здесь скользкий и холодный кафель. Балерины постоянно падают. А новые потолки? Они настолько низкие, что невозможно нормально подбросить напарницу в воздух: того и гляди больно ударится головой. И такие случаи уже были».

Канделаки отмечает, что постоянно ломаются и сценические механизмы, а в районе бельэтажа регулярно прорывает канализацию. Из‑за этого стены покрылись грибком и частично пошли трещинами.

«Отдельный вопрос – человеческое отношение к артистам. Как я поняла, руководство театра уже давно славится своим особенным стилем в общении с сотрудниками. Не случайно многие предпочитают поменять место работы, пусть даже на менее статусное. Год назад покинули театр Иван Васильев и Наталья Осипова – без преувеличения, самые многообещающие танцоры не только российской, но и мировой сцены. Это вызвало большой резонанс. На пике карьеры они перешли в Михайловский театр Санкт‑Петербурга, предпочтя столицу культурную столице купеческой. Стандартная ставка танцовщицы кордебалета в Большом театре – 9 тысяч рублей! Вообще‑то прожиточный минимум по Москве для работающих людей составляет 10 677 рублей», – пишет Канделаки, подчеркивая, что в бюджете затраты на содержание Большого театра прописаны отдельной строкой.

«Это неуважение не только к артистам, но и ко всем жителям России – от Москвы до Владивостока. Большой театр – символ высокого классического искусства России. За что его превратили в дешевую подделку? – пишет телеведущая. – Все эти вопросы следует задать Анатолию Иксанову и экс‑министру культуры РФ Михаилу Швыдкому, который и затеял когда‑то эту грандиозную «реконструкцию». При этом экс‑министр буквально горой стоит за Иксанова, заявляя, что тот проделал гигантскую работу, «вытащив Большой театр из руин – в прямом и переносном смысле слова». Впрочем, Михаил Ефимович явно слукавил, ведь даже вытаскивать из руин можно по‑разному: сделать лучше прежнего или сделать вид, что стало лучше прежнего. Если обобщить, то в стране случился очередной грандиозный попил. Посему еще мудрее будет задать все эти вопросы не Иксанову, а правоохранительным органам. За шесть лет реконструкции все самое ценное в Большом просто разворовали и распродали».

Напомним, что ранее Счетная палата провела мониторинг реализации проекта реставрации Большого театра, в ходе которого было установлено, что реконструкция Большого театра обошлась бюджету в 35,4 млрд. рублей.

15.11.2012

 

Куда пропал антиквариат?.

 

 

//‑ Немного о реконструкции (факты из писем) – //

 

Есть подозрения, что исчезла большая часть оригинального декора. Деревянный узор на ложах, покрытый сусальным золотом во многих местах заменили на имитацию. Директор ГАБТа А. Иксанов сам факт наличия имитации в конце концов признал, но в интервью журналу «Сноб» от 5 февраля 2013 (http://solarcoast.livejournal.com/109317.html) он говорит, что это «специальное резонансное папье‑маше», как якобы и было при царе. Возникает вопрос – на резные украшения с золотом это «резонансное папье‑маше» большевики заменили, что ли? Верится с трудом. Антикварные бронзовые светильники с хрусталем, а также бронзовые дверные ручки царских времен поменяли на заново отлитые (где оригинал – история умалчивает), а вместо хрусталя – стекло. Кресла в зрительном зале раньше были из красного дерева, а теперь тоже подделка.

 

Есть подозрения, что исчезла большая часть оригинального декора.

Просчеты в планировке. Это намного важнее, чем декор – потому что напрямую мешает работе. И если декор можно поменять или доделать, то вот с этим артистам придется жить:

1) Практически все гримерки получились без окон (раньше они были с окнами, а теперь окна в коридоре – просто стенку не там поставили).

2) Из трех надземных этажей сделали четыре (в том же общем объеме), чтобы увеличить площадь, но в результате получились очень низкие потолки. И если в гримерках из‑за этого просто душно (там ведь к тому же нет окон), то в двух балетных залах из трех теперь нельзя поднять балерину (!) и даже просто высоко прыгнуть.

Дирекция утверждает, что эти залы для дуэтных репетиций и не предназначены – один отведен мимансу (по версии оппонентов, был отдан под миманс, так как для балетных репетиций оказался непригоден), а в другом проводится исключительно утренний «класс» (групповой урок с педагогом – по сути, разминка). Это глупость, потому что после «класса» как раз и следуют всевозможные репетиции – в тех же самых залах.

3) Раньше балетных залов было четыре – два из них переделали в один, якобы максимально приближенный по условиям к сцене. Но есть несколько моментов:

а) Сцена в театре сделана с «покатом» (то есть с наклоном). Так вот, градус поката пола в зале не равен градусу поката на сцене. Сочли незначительным, наверное, но это очень важно. Кроме того, покат в зале начинается прямо от стены, то есть пол наклонный и непосредственно под балетным станком – а это абсурд, он там должен быть горизонтальным.

б) В потолке огромное окно: по словам танцовщиков, такое преломление света очень мешает при вращениях. Теперь его закрыли тентами, но зачем делали?..

в) Под потолком зала сходятся трубы вентиляционной системы, которые все время гудят. Им вторят громко жужжащие лампы; мелочь, вроде бы, но репетиции длятся порой по несколько часов – и под музыку, к тому же. Все вместе очень утомляет.

г) Так как зал расположен прямо под крышей, то потолок скошенный, поэтому поднять танцовщицу и там можно только посередине – то есть длинные «диагонали» репетировать нельзя. Вот такая копия сцены.

Раньше, напомню, было на этаж меньше, и проблемы с высотой потолков не существовало. Об этом просто не подумали.

Один зал, равный по площади сцене, в Большом всегда был – т. н. «верхняя сцена». Зачем понадобился второй, в котором все равно нельзя проводить полноценные сценические репетиции – непонятно.

4) На сцене есть неровности, куда артисты не должны наступать, чтобы не получить травму.

5) В рабочей зоне практически везде в коридорах лежит кафель – в том числе там, где балетные разминаются и «распрыгиваются» во время спектакля между выходами (до тренировочных залов, на которые в ответ на эту претензию кивает руководство, бежать слишком далеко – за короткую паузу не успеть). Разминаются они, в основном, сидя на полу, но кафель холодный, а мышцам нужно тепло (как в спорте). Теперь кафель закрыли коврами, но прыгать там все равно нельзя, потому что он не амортизирует и скользит – это грозит травмами.

Раньше везде лежал дубовый паркет (тоже антикварный). Куда делся паркет? Версия администрации – убрали согласно правилам противопожарной безопасности.

Отдельные вопросы вызывает акустика. Спектакли теперь проходят с ПОДЗВУЧКОЙ (!), чего до этого никогда не было, и в нормальном оперно‑балетном театре быть не должно. Если зал сделан правильно, то микрофоны нужны только во время трансляций или записи.

zadornov.net