Реальностью и представлением о ней. Всякая реальность нам дана

Представлениями о ней. И сама мысль о там, что есть реальность и

Представление о ней и что одно отлично от другого, ниоткуда нами не

Может быть получена. Но она откуда-то приходит, и платоновское

"вспомнить" один из путей, по которому она к нам приходит_...

М. Мамардашвили

ГЛАВА 8. ВСЕЛЕННАЯ ОРЛА

"_Вид из окон (еще до сих пор не распахнутых)

на дорогу (которая, может быть, есть_)..."

Б. Окуджава

Видение Орла

Дон-хуановскую магию мы рассматриваем, в первую очередь, как особое искусство восприятия, и это вполне оправданно, если учесть, какое место занимает манипуляция перцептуальным аппаратом в данной дисциплине. Именно восприятие является фундаментальным процессом, обеспечивающим практическое освоение тех или иных энергетических полей Реальности, а проблема адекватности восприятия приобретает неслыханную прежде актуальность, от разрешения которой зависит не только реализация магических способностей, но и сама жизнь исследователя. Вопрос о познаваемости мира, остающийся в обычной жизни лишь предметом философских спекуляций и идеологических распрей, в системе дона Хуана - вопрос конкретный и прагматический. Не потому ли концепция "истинной пары" _тональ - нагуаль_ оказывается здесь необходимым основанием, требующим самого серьезного осмысления, в отличие от иных оккультных традиций, где гносеологические установки довольно расплывчаты и выглядят, скорее, метафизическим украшением, декларациями общего духа и настроения доктрины?

Когда условность _тонального_ восприятия выявлена, описание мира пересмотрено с новых позиций и отчуждено от субъекта из области неоспоримого переживания в область интеллектуальных или психологических проекций и схем, может показаться, что основная проблема разрешена - дальнейшее движение сводится к раскрепощенному постижению истинных форм или непосредственному резонированию нашей энергетической структуры со все большими областями океана Реальности. Но дело оказывается гораздо сложнее. В новой ситуации мы не только не можем избежать смятения от бесконечной череды сомнительных образов и деформированных впечатлений, но в еще большей степени подвержены ему. Иными словами, реальность мира _тоналя_ в полной мере лишается прежней незыблемости, а реальность _нагуаля_ - прежней мнимости, однако вместе с обусловленностью восприятия пропадает и единственный известный нам критерий, который определял степень адекватности впечатлений _реальному_ состоянию бытия. _Реальность_ как психическое переживание оставляет нас навсегда вместе с приближением реальности онтологической. Мы постоянно вынуждены следить за тем, как передвигаемся от одного условного образа к другому, от одной перцептивной _кажимости_ к другой, и так без конца. Если же мы позволим себе забыться, принять что-либо на веру и с увлечением погрузиться в калейдоскопическую жизнь "потустороннего", расплатой станет новое рабство и бессмысленное кружение среди одних и тех же иллюзий.

Возможно ли вообще отделаться от _кажимости_? Скорее всего, нет. Если мы взглянем на _тональ_ шире, то согласимся, что он представляет собой не только сложную структуру психологических перцептивных ограничений, но и единственный аппарат, организующий сенсорную информацию в приемлемые для сознания конструкции. Помимо _тоналя_ восприятие Реальности хаотично, сумбурно и аморфно, а _внимание_ как процесс вообще невозможно. Более того, мы и в этом случае не можем рассчитывать на адекватность переживаний, ибо Реальность на самом деле не является простым хаосом или бескачественной однородностью вездесущих энергетических потоков, как представляется сознанию, лишенному интерпретационных механизмов. Как видите, _тональ_ неустраним. Дисциплина дона Хуана направлена на его трансформацию с целью достижения максимальной гибкости перцептивных процессов, на обогащение и обновление его интерпретационных ресурсов, и - главное - на избавление его от привязанности к единственному типу описания мира. Конечно, даже совершенно "свободный" _тональ_ вносит значительные искажения в восприятие, но этого порока не избежать никак - по этой причине _безупречность_ всегда остается неотъемлемой частью жизни мага, уберегает его от ошибок, связанных с подобными искажениями.

Таким образом, бесчисленные миры, оказывающиеся доступными нам благодаря движениям точки сборки, всегда бывают увидены "человеческим глазом" со всеми присущими ему представлениями. Если же фиксация точки сборки при этом недостаточно устойчива, то субъект, попадая в один и тот же мир, будет воспринимать его всякий раз совершенно отличным способом, полагая, что исследует новые области. Что же касается _сновидения_, то здесь власть _тоналя_ просто безраздельна: сновидец может наблюдать самые удивительные сцены и события, которые целиком относятся к продуктам его собственной психической деятельности, его творческое воображение способно породить такие замысловатые и удивительные галлюцинации, что участие в них покажется самым реальным и завораживающим приключением на свете. Как видите, _тональ_ принимает самое активное участие в восприятии на всех этапах дон-хуановской дисциплины, и воин вынужден смириться с этим, ибо другого способа работы не существует. _Беспристрастие_ и _трезвость_ ведут его сквозь полчища призраков _тоналя_.

Есть, правда, принципиально иной аппарат перцепции, с _тоналем_ не связанный. Формирование этого аппарата и активизация его - крайне важные задачи в системе дона Хуана. В данном случае мы имеем дело с весьма специфическим способом восприятия, именуемым здесь _видением_ (seeing). Прежде всего, следует заметить, что видение не имеет ничего общего с экстрасенсорными способностями, которые возникают и развиваются совершенно иначе, представляя собой в конечном счете расширенную модель того же тонального механизма. Есть основание полагать, что видение в дон-хуановском смысле - уникальный феномен, открытый и разработанный только в данной традиции; настолько тесно он связан своим происхождением с комплексом специфических техник и приемов, принятых у индейских магов. В книгах Кастанеды о видении сказано многое, но прежде чем рассмотреть этот вопрос более подробно, следует развеять один миф, который создал в голове Карлоса сам дон Хуан.

Дело в том, что великий маг вольно или невольно мистифицировал понятие видения (как проделывал и со многими другими идеями своей системы), но не совершил обычной в таких случаях демистификации - по крайней мере, Кастанеда об этом не сообщает. Видение так и осталось загадочным способом восприятия "сути вещей", "подлинной природы", т.е. Реальности, какова она есть вне человека. Обычно читатели понимают видение как совершенно непосредственное проникновение человека в Реальность помимо всякой интерпретации. Иначе говоря, видение - это созерцание чистого нагуаля без помощи тоналя, хотя дон Хуан прямо об этом нигде не говорит. Скорее, он называет видение одним из эффектов нагуаля, не более. Однако поверхностное понимание видения достаточно распространено среди любителей Кастанеды, а это, в свою очередь, ведет к искаженному представлению о нагуале вообще.

Видение, безусловно,- один из важнейших инструментов постижения нагуаля, самый эффективный метод перцептивного проникновения в него, но при этом имеет свой аппарат ограничений и свой набор интерпретационных схем. Можно сказать, что видением управляет свой собственный "тональ", имеющий, правда, совершенно иную структуру и во многом отличную природу. Другого просто не может быть. Сам принцип организованного восприятия (каким бы оно ни было) содержит в себе механизм, вносящий неизбежные искажения в обрабатываемый сигнал. Можно рассуждать лишь о масштабах искажений, причем только в области, касающейся наших прагматических интересов. С такой точки зрения совершенно ясно, что видение делает для нас доступным огромный объем информации, позволяющий в определенных границах ориентироваться, скитаясь по различным областям Реальности. Но даже реальность, постигаемая нами с помощью видения, не может быть совершенной картиной того, что есть - об этом важно помнить, так как данная глава посвящена, в основном, анализу результатов этого особого способа восприятия, представляющего мир в незнакомом, причудливом обличии. Через видение маг неуклонно приближается к Реальности, но не достигает ее. Наверное, есть лишь один способ достижения Реальности - уничтожение энергетической формы существа, только он вряд ли приемлем, ибо означает смерть - полную, безоговорочную и бесповоротную.

Что же говорит о видении дон Хуан в книгах Карлоса Кастанеды? Во-первых, он характеризует видение мира в форме "энергии" (подразумевая под этим полевые структуры, воплощающие фундаментальные характеристики бытия), а во-вторых, утверждает, что видение - самый адекватный способ воспринимать из всех способов, доступных человеку. И хотя дон Хуан неоднократно указывает, что эта способность - одно из наивысших достижений магии, он нигде прямо не заявляет, что видение является исчерпывающим постижением Реальности. С философской точки зрения абсолютизация-видения свидетельствовала бы о непоследовательности и противоречивости мировоззрения индейских магов. Конечно, дон Хуан - не философ, и его мало заботят логические конструкции или метафизические теории, однако сам дух учения, основные его предпосылки плохо согласуются с когнитивным идеализмом. Превознесение видения может быть оправдано лишь его уникальной прагматической ценностью - такой взгляд кажется нам наиболее уместным в данной системе.

"Дон Хуан объяснил, что важнейшим из достижений древних магов было обнаруженное ими умение воспринимать энергетическую сущность предметов, существ и явлений. Это глубинное прозрение имело столь существенное значение, что превратилось в основную предпосылку всего магического искусства. В наше время, подчиняя всю жизнь дисциплине и постоянно тренируясь, маги целенаправленно обретают способность воспринимать сущность вещей. Способность эту они называют _видением_.

- Какое значение для меня могла бы иметь возможность воспринимать энергетическую сущность вещей? - как-то спросил я дона Хуана.

- Это значит, что ты смог бы непосредственно воспринимать энергию, ответил он.- Отбросив ту часть восприятия, которая связана с социальными интерпретациями, ты сможешь воспринимать внутреннюю сущность чего угодно. Все, что мы воспринимаем, есть энергия. Но, поскольку мы не способны воспринимать ее непосредственно, без интерпретаций, мы обрабатываем результаты восприятия, подгоняя их под определенный шаблон. Этот шаблон и есть социально значимая часть восприятия, которую надлежит выделить и изолировать.

- Почему я должен ее изолировать?

- Затем, что она целенаправленно уменьшает объем потенциально возможного восприятия, заставляя нас быть уверенными в том, что реально существующее ограничено шаблоном, под который мы подгоняем свое восприятие. Я убежден, что для выживания человечества людям необходимо срочно изменить саму социальную основу своего восприятия.

- А какова социальная основа восприятия, дон Хуан?

- Физическая определенность, уверенность в том, что мир состоит из отдельных конкретных объектов. Я называю это социальной основой потому, что каждый человек прилагает серьезнейшие усилия, яростно пытаясь удержать свое восприятие мира в общепринятом русле.

- А как же тогда следует воспринимать мир?

- Все есть энергия. Вся Вселенная - это энергия. Должна измениться социальная основа нашего восприятия, само качество физической определенности должно стать иным. Нам следует обрести уверенность - именно физическую уверенность - в том, что не существует ничего, кроме энергии. Необходимо совершить усилие, достаточно мощное для того, чтобы изменить русло восприятия, заставив нас воспринимать энергию как энергию. Тогда обе возможности выбора будут в кончиках наших пальцев." (IX, 18-19)

Дальнейшие рассуждения дона Хуана на эту тему подтверждают, что, говоря о _видении_, он вовсе не имеет в виду абсолютную свободу восприятия от интерпретационного механизма. Учитель подчеркивает, что речь идет о двух способах интерпретации, пусть невероятно далеких друг от друга, но в основе имеющих общие структурные элементы: выделение сигнала, организацию сигналов в комплексы или "пучки", узнаваемость сигнала благодаря определенному "инвентаризационному списку". Таким образом, описание мира как метод его постижения остается неизбежным приемом даже на уровне _видения_:

"Восприятие сути всего заставит нас совершенно по-новому понять, _классифицировать и описать_ мир. И это _новое описание_ будет гораздо более захватывающим, чем привычное нам нынешнее, а его _язык_ - несравненно изощреннее и богаче. " (IX, 20) (_Курсив_ мой - А. К.)

Познакомившись с "новым описанием", вы легко согласитесь - это действительно нечто потрясающее. Не стоит лишь думать, что тайна мира разгадана, а подлинная Реальность предстала перед нами во всей своей красе. Строго говоря, "Реальность нагуаля" - не совсем верный заголовок для части, посвященной анализу этого аспекта дон-хуановского знания. Вездесущий и непостижимый блеск _нагуаля_ по-прежнему за пределами мысли и восприятия; только часть его беспредельной лучистости обрела дня мага смысл и одарила его своей свободой. Бездна _нагуаля_ всегда вовне, тайна его неисчерпаема, и осознание этого наполняет воина смирением и восторгом. Абсолют, которым мы дышим, который содержится в мельчайшей частице нашего естества,- бесконечно интимное и бесконечно далекое все, и этого положения ничем не исправишь. Возможно, особое очарование высшей магии дона Хуана заключается совсем не в манипуляциях энергетическими потоками, а как раз в вечных скитаниях по этой грандиозной неопределенности, во все углубляющемся (но при этом всегда поверхностном) контакте с живой тканью таинственного организма Реальности, от которого исходит трепетное переживание неописуемого. И несмотря на то, что магическое описание мира с каждой книгой Кастанеды становится все более детальным и организованным, "сказки о силе" навеки останутся сказками - неувядающая свежесть Реальности охраняет их изначальное волшебство. Помня об этой невыразимой тайне, не станем поддаваться интеллектуальному искушению и воспримем дон-хуановский космос как рабочий инструмент для исследования бесконечности - без нелепых претензий на безусловную истинность, без суеверной наивности и догматизма, ибо все это глубоко чуждо свободному взгляду дона Хуана.

Прежде всего, мы постараемся объективно рассмотреть сам механизм _видения_, а затем - проанализировать _новое описание мира_, при помощи _видения_ составленное. И с самого начала мы повторяем исходную посылку: _видение_ не является постижением _нагуаля_, но лишь приближением к нему. Дон Хуан утверждал: "_Нагуаль_ - это не опыт, не интуиция и не сознание." (IV, 143) С другой стороны, мы пронизаны _нагуалем_, непосредственно являемся им, что и делает возможным бесконечное приближение восприятия. В определенном смысле можно утверждать, что _нагуаль_ - это наше тело, ибо в нем эффекты _нагуаля_ накапливаются безо всякой интерпретации, а потому именно через тело (энергетическую форму) осуществляется перцептивное проникновение в Реальность. ("Суть в том,- говорил дон Хуан,- что в момент смерти другой член истинной пары - _нагуаль_ - становится полностью действенным. Все осознание, воспоминания, восприятие, накопившееся в наших икрах и бедрах, в нашей спине, плечах и шее, начинают расширяться и распадаться. Как бусинки бесконечного разорванного ожерелья, они раскатываются без связующей нити жизни." - IV, 135) Все наше тело, будучи неотъемлемой частью Реальности, всесторонне связанной с нею, является, по словам дона Хуана, "воспринимающей единицей". Этот факт имеет самое непосредственное отношение к _видению_, ибо Кастанеда неоднократно убеждался на собственном опыте: _видение_ осуществляется без помощи глаз. Более того, этот способ перцепции вообще не связан ни с каким из органов чувств. Какой же вывод следует из такого удивительного факта? Если мы вспомним, как работает точка сборки, то обязательно усомнимся в ее непосредственном обеспечении _видения_. На наш взгляд, напрашивается вывод, что _видение_ не связано с функционированием точки сборки или с ее позицией. Дело в том, что эта структура по самой природе своей способна организовать лишь определенный объем сенсорных сигналов. _Тональ_ легко справляется с этим объемом (для чего он, собственно, и предназначен), распределяя информацию по основным перцептуальным каналам: визуальному, аудиальному, кинестетическому. Наблюдаемые иногда нарушения работы тоналя возникают в результате процессов _движения_ или _сдвига_ точки сборки, когда необходимая организация восприятий затруднена по причине быстрого прохождения через различные энергетические потоки. Обратная сторона того же процесса (т.е. произвольная дезориентация тонального механизма, что достигается остановкой внутреннего диалога) инициирует сдвиг точки сборки через разрушение силы фиксации, о чем уже было достаточно сказано. Если же точка сборки хорошо фиксирована, то она _в любой позиции_ сообщает тоналю именно тот объем информации, который он может успешно структурировать привычным для себя образом. Иными словами, визуальная информация всегда привязана к зрению, аудиальная - к слуху и т.д. И лишь _видение_ вызывает крайне странное переживание, упомянутое нами выше. Следовательно, в данном случае объем восприятия значительно _превышает_ привычную для тоналя массу сенсорных сигналов, и он не может распределить ее "нормальным" образом. Кастанеда сообщает в "Искусстве сновидения", что _видящие_ описывали область, где производится осмысление поступающей информации, как кольцо усиленного свечения, расположенное непосредственно вокруг точки сборки. В случае _видения_ эта область, скорее всего, расширяется настолько, что позиция самой точки сборки уже не имеет никакого значения. И действительно: дон Хуан нигде не говорит, будто существует особое положение точки сборки, в которой возможно _видение_. Белее того, внимательный читатель может заметить, что _видение_ "включается" в самых разнообразных позициях точки сборки, как бы накладываясь на непривычную зону восприятия, но никак не привязываясь к ней.

Наконец, есть еще одна любопытная деталь, связанная с _видением_. Дон Хуан как-то сообщил, что древние маги добились этой способности в результате длительных экспериментов с растениями силы. Другими словами, _видение_ возникает как следствие многочисленных и разнообразных перемещений точки сборки. Это как раз и доказывает уникальность описываемого явления. Насколько нам известно, существует только два метода, ведущих к значительным сдвигам точки сборки: употребление растений силы и _сновидение_. Остановка внутреннего диалога сама по себе к подобным сдвигам не приводит, но лишь обеспечивает первоначальный толчок, который может быть использован по-разному. Медитативные техники, которые иногда вызывают экстрасенсорные восприятия, для достижения _видения_ совершенно недостаточны. Этим, в частности, и объясняется разительное несоответствие между дон-хуановским опытом и переживаниями известных экстрасенсов, сенситивов, "контактеров" и проч. Не нужно искать подтверждений кастанедовским описаниям в этом любопытном, но очень далеком от описываемой дисциплины типе восприятия. Подводя итоги, можно сообщить о _видении_ следующее:

_Видение_ не связано с конкретной позицией точки сборки, но достигается в результате многочисленных ее сдвигов. Длительная практика, связанная с манипуляциями восприятием, образует в энергетическом коконе человека особую "зону следов" - область полевых структур, которая была в разное время актуализирована перемещениями точки сборки. _Видение_ осуществляется в момент спонтанного "включения" всей зоны. Объем восприятия при этом возрастает столь значительно, что это ведет к полному изменению его качества. По той же причине _тональ_ не может более участвовать в интерпретации воспринимаемых сигналов - мы знаем, как чутко он реагирует на всякие "перегрузки". Тем не менее, структурирование и интерпретация сигналов не прекращается. Скорее всего, это связано с активизацией более обширных энергетических механизмов, которые можно условно назвать _законами восприятия тела_. Функционирование точки сборки в этот момент прекращается, и ее работу по-своему начинает исполнять вся задействованная "зона следов": блоки и пучки эманаций собираются в иных, более широких масштабах, что приводит к восприятию гораздо более полному и адекватному. Реальность приближается к субъекту на целый шаг, но остается ограниченной специфическими законами восприятия энергетического тела. Благодаря этим законам _видящий_ способен идентифицировать различные структуры и прагматически использовать получаемую в процессе _видения_ информацию.

Из всего вышесказанного следуют выводы, вполне согласующиеся с разрозненными сообщениями на этот счет, которые можно отыскать у Кастанеды. Во-первых, _видение_ возможно в любой позиции точки сборки (в том числе, и обычной), благодаря чему использовалось доном Хуаном и другими магами (а также самим Кастанедой) в самых разнообразных ситуациях для получения необходимой информации. Во-вторых, _видение_ - это восприятие _тела_, а не тоналя, что объясняет полную свободу такого восприятия от конкретных органов чувств. Более того, данная концепция _видения_ нисколько не противоречит тем странным эпизодам в опыте Кастанеды, когда тональное восприятие оказывалось параллельным _видению_ (например, случившийся с ним перцептивный феномен во время демонстрации "сестричками" своих магических достижений - V, 551-552.). В подобных случаях "зона следов" активизируется не столь интенсивно, и работа тоналя не полностью вытесняется более обширным сенсорным полем. Такой же тип частичного "прорыва" _видения_ можно усмотреть в известном описании "остановки мира" из книги "Путешествие в Икстлан". Очевидно, вытесненная и фрагментарная форма _видения_ постоянно сопровождает работу человеческого восприятия. Только спонтанное расширение зоны осознания может поднять _видение_ на поверхность психического пространства. В редких случаях мы сталкиваемся с подобными феноменами у обычным людей, что может быть связано с приемом галлюциногенов и другими сильными интоксикациями (например, восприятие объектов в виде массы светящихся точек или линий) либо с переживанием клинической смерти, когда "свечение осознания" распространяется на значительную область уже расслаивающегося энергетического кокона. Этим, скорее всего, и исчерпывается вторжение _видения_ в жизнь человека, никогда сознательно не работавшего со сдвигом своей точки сборки. ("Видения" мистиков и экстрасенсов, как мы уже говорили, имеют иную природу.)

Теперь, когда мы коснулись темы более совершенного способа восприятия, поучительно вспомнить точку зрения на этот счет Петра Демьяновича Успенского - популярного исследователя оккультизма, который в начале века (1913) издал любопытное сочинение "Tertium Organum. Ключ к загадкам мира." Исходя из теории многомерного пространства, этот исследователь высказал гипотезу о прямой взаимосвязи между аппаратом мышления и способом восприятия. Его рассуждения кажутся достаточно стройными, но больше всего интересны тем, что при всем своем интеллектуальном изяществе прямо противоположны как современным идеям, так и практическим наблюдениям. Любители оккультологических исследований могут извлечь из его книги (новое издание - СПб., 1992) полезный урок, который, может быть, заставит их более трезво взглянуть на многие умозрительные изыскания в этой области.

П. Д. Успенский, например, высказывает соображение, что трехмерное восприятие мира человеком связано с _ощущениями_, _представлениями_ и _понятиями_.Животные в силу неразвитого интеллекта могут оперировать только ощущениями и представлениями, а потому их восприятие _беднее_ человеческого: они видят мир в лучшем случае двумерным. Человек же составляет _понятия_, что и придает третье измерение его впечатлениям об окружающих объектах. Поэтому вполне логическим кажется предположение Успенского о том, что человеку следует развить какую-то более высокую способность разума (он называет ее _интуицией_) для восприятия пространства четырехмерного, затем еще более высокую способность для восприятия пяти измерений и т.д. Как видите, гипотеза стройная и внятная. Правда, при этом она совершенно не подтверждается практикой и наблюдением. Сегодня мы знаем, что новые возможности восприятия открываются благодаря "отключению" разума, а не его усовершенствованию. Мы также знаем, что восприятие многих животных _шире_ человеческого, и только его аморфность, связанная с примитивностью "описания", не позволяет биологической форме использовать это восприятие прагматически. Наконец, мы знаем, что экстенсивное развитие интеллекта ограничивает перцептивные возможности, а не расширяет их, как полагал П. Успенский. "Прогрессистский" дух его взглядов парадоксальным образом заводит нас в ловушку, наглядно демонстрируя, насколько далеки тональные представления о "развитии" от _реального_ положения дел. Ради этого урока мы и вспомнили давнюю гипотезу русского мыслителя - ведь и в наше время мы не испытываем недостатка в разнообразных "теориях", пусть немного более утонченных, но опирающихся на столь же условные представления человеческого _тоналя_. И религия, и философия, и наука - все так или иначе опирается на наш _способ восприятия_, не слишком желая учитывать тот факт, что сам способ может изменяться. Дон-хуановское _видение_ - очень яркий тому пример. Мир одновременно _таков_, как мы его воспринимаем, и _не таков_, ибо любая перцептивная модель отражает его _частично_ - мы же склонны вести себя так, словно это отражение его исчерпывает.

"Итак, первая истина: мир таков, каким он выглядит, но в то же время он таковым не является,- продолжал дон Хуан.- Он не настолько плотен и реален, как мы привыкли считать, основываясь на своем восприятии, но в то же время он не является и миражом. Мир не иллюзорен, как иногда утверждают, он вполне реален. Но в то же время он н нереален. Обрати на это особое внимание. Тут недостаточно просто принять к сведению, тут необходимо понимание. Мы воспринимаем нечто. Это - точно установленный факт. Но то, что именно мы воспринимаем, не относится к числу фактов, столь же однозначно установленных. Ибо мы обучаемся тому, что и как воспринимать.

Имеется нечто, воздействующее на наши органы чувств. Это - та часть, которая реальна. Нереальная же часть суть то, что нам говорят об этом нечто наши органы чувств. Рассмотрим, к примеру, гору. Наши органы чувств говорят нам, что она - объект. Она имеет размер, цвет, форму. Мы даже подразделяем горы на вполне определенные категории. И здесь все верно, за исключением одной детали. Нам никогда не приходит в голову, что роль наших органов чувств весьма поверхностна. Способ, которым они воспринимают, обусловлен особым свойством нашего осознания. Именно это свойство заставляет их работать так, а не иначе...

- Термин "мир", - продолжал он,- я использую, чтобы обозначить все то, что нас окружает. У меня, разумеется, есть более удачный термин, но для тебя он будет совершенно непостижим. _Видящие_ утверждают, что мир объектов существует лишь постольку, поскольку наше осознание делает его таковым. В реальности же есть лишь эманации Орла - текучие, вечно меняющиеся, и в то же время неизменные, вечные." (VII, 294)

Мы подошли, таким образом, к центральной концепции _нового описания мира_. Орел и его эманации - совершенно особая тема в книгах Кастанеды. Она, несомненно, несет на себе отпечаток традиционного индейского мироощущения, восходящего к изначальным импульсам давнего мифологического мышления, но одновременно является продуктом новой, прагматической установки, неразрывно связанной с объективным исследованием и здоровым скепсисом практика-позитивиста. Такое странное сочетание неминуемо должно быть противоречивым, и эти противоречия буквально преследуют дона Хуана (и, следовательно, Кастанеду) во всех беседах о вселенной Орла. Удивительно наблюдать, как признание мифа колеблется на грани его отрицания, как отрицание молчаливо смиряется с традицией, чтобы тут же подвергнуть ее сомнению или даже осмеянию. Нигде (кроме, пожалуй, дзэн-буддизма) мы не встретимся со столь своеобразным отношением к продукту собственного учения. Быть может, именно здесь заключена самая яркая и убедительная иллюстрация к известному положению "воин верит, не веря". Как ни странно, противоречивое отношение магов к собственной космологической идее оказывается вполне последовательным воплощением фундаментального духа системы, а подчеркнутая неопределенность оценок - наилучшим доказательством _трезвости_ и _здравомыслия_ воина, так как особое "зависание" между верой и скептицизмом есть единственно возможный на практике подход в специфической дисциплине дона Хуана. Так как вселенная Орла не является метафизической конструкцией, а есть лишь систематическое описание _опыта_, то дон-хуановский "человек знания" неизбежно попадает в неловкое положение: он не может не учитывать собственный опыт, но и не может безоговорочно верить в него. Все оказывается _условно_ реальным и _условно_ нереальным, всюду царит сомнение при одновременном признании истинности. Сравнив различные высказывания дона Хуана по поводу Орла и "мифа об Орле", вы легко заметите эту странность. Он постоянно подчеркивает эмпирический характер своего знания и тут же признает непостижимый характер его источника. О мифе он говорит прагматически, а живой опыт использует для подтверждения мифа - и не может поступать иначе. Этой призрачной форме традиция дона Хуана доверила сохранение знания, и до сей поры та прекрасно исполняла свое предназначение.

"Дон Хуан сказал, что древние видящие смогли _увидеть_ неописуемую силу, являющуюся источником бытия всех существ, хотя для этого им и приходилось подвергать себя невероятным опасностям. Эту силу древние видящие назвали Орлом, поскольку те немногие взгляды мельком, которые позволили им _увидеть_ эту силу, создали у них впечатление, что она напоминает нечто похожее на бесконечно огромного черно-белого орла. Они _увидели_, что именно Орел наделяет осознанием. Он создает живые существа таким образом, чтобы они в процессе жизни могли обогащать осознание, полученное от него вместе с жизнью. И еще они _увидели_, что именно Орел пожирает обогащенное осознание, отбирая его у существ в момент их смерти.

- И потому, когда древние видящие утверждали, что смысл жизни состоит в накоплении и развитии осознания,- продолжал дон Хуан,- речь шла не о вере и не о логическом умозаключении. Они это _увидели_.

Они _увидели_, как осознание живых существ отлетает в момент смерти и, подобно светящимся клубкам ваты, поднимается прямо к клюву Орла и им поглощается. И потому для древних видящих был очевиден факт смысл жизни всех существ - в обогащении осознания, которым питается Орел." (VII, 295)

По сути, дон Хуан вынужден иметь дело с трудным и неустойчивым синтезом далеких друг от друга взглядов. Ведь миф об Орле - это продукт древних магов, а дон Хуан и его линия относят себя к когорте новых видящих. И если миф до сих пор не сметен ревизионистским духом этих насмешливых скептиков, то лишь потому, что экзистенциально важная часть их опыта так и не нашла лучшей интерпретации. Никто из новых видящих, разумеется, не воспринимает буквально такие слова, как "сотворение" или "пожирание светимости осознания", но непостижимость и грандиозность Силы продолжает внушать им трепет - наверное, ничуть не меньший, чем впечатлительным магам древности. И миф живет - полупринятый, полуотчужденный, дань традиции свод практических указаний, до сих пор не утративших своей актуальности. Дон Хуан называл его также "правилом Нагваля". Вот как повествует об этом Кастанеда в книге "Дар Орла":

"Сила, правящая судьбой всех живых существ, называется Орлом. Не потому, что это орел или что-то, имеющее нечто общее с орлом либо как-то к нему относящееся, а потому, что для видящего она выглядит как неизмеримый иссиня-черный Орел, стоящий прямо, как стоят орлы, высотой уходя в бесконечность.