Глава III. Связь между развитием огнестрельного оружия и упадком рыцарства

Итак, мы показали, что упадок рыцарского войска в Европе был вызван общим ходом исторического развития, а не появлением и распространением огнестрельного оружия. Кроме того, при этом мы выяснили, что для армий феодального типа характерно стремление к максимальному увеличению боевых качеств каждого отдельного воина, его оружия и снаряжения, в то время как новые массовые армии готовы мириться с менее высокими характеристиками конкретного бойца, если в результате их снижения суммарная боевая эффективность войска окажется выше. Прежде всего, это относится к возможности снизить расходы на снаряжение и содержание солдат. Таким образом, если феодальная армия при выборе вооружения будет ориентироваться исключительно на его боевые свойства, то для армий нового типа предпочтительным окажется оружие более дешевое и технологичное.

Помимо этого, мы установили, что огнестрельное оружие позднего средневековья уступало метательному по своим боевым характеристикам, но при этом превосходило его по экономическим. Это означает, что его качества вполне соответствовали запросам армий Нового времени. Вместе с тем мы можем заключить, что оно не было бы востребовано в армиях феодального типа, а значит, не имелов них условий для совершенствования и, следовательно, не смогло бы достичь боевых показателей, сравнимых с таковыми у луков и арбалетов.

Действительно, предположим, во-первых, что огнестрельное оружие было бы уже известно в начале эпохи феодализма, а во-вторых, что европейские феодалы имели бы надобность в дальнобойном оружии. Стали быони тогда использовать ружья? Думается, что нет: для поражения бронированных целей они скорее воспользовались бы более дальнобойными, точными и бронебойными арбалетами, в случае, если бы понадобилась скорострельность – луками, а положительные качества огнестрельного оружия, такие как дешевизна и технологичность, для них не играли бы никакой роли.

Сравнивая европейское рыцарское войско феодальной эпохи с армиями других стран, в которых период феодализма продолжался дольше, чем в Европе и охватил время распространения огнестрельного оружия, мы можем наблюдать подтверждение этого предположения. Так, например, в России XVI – XVIIвв., когда огнестрельное оружие было уже широко распространено, и создано стрелецкое войско, вооруженное пищалями, феодальная поместная конница по-прежнему использует луки. Также и в Японии асигару (пехотинцы-простолюдины) получили огнестрельное оружие, скопированное с европейского, в XVI в., но дальнобойным оружием самураев оставался лук.

Впрочем, условия Европы не очень-то и способствовали применению стрелкового оружия: среди ее лесов и рек проще оказывалось, защитившись надежной броней, сблизиться с противником и опрокинуть его конем, либо поразить в рукопашном бою с помощью копья или меча, чем маневрировать, держась от него на расстоянии выстрела и избегая непосредственного столкновения. Надо полагать, поэтому у европейских рыцарей не получило распространения стрелковое оружие.Рыцари пользовались арбалетами, об этом нам говорятминиатюры Манесского кодекса, на которых знатные господа, носящие шпоры (знак рыцарского достоинства) изображены с арбалетами в руках (см. Приложения 25, 26), но не на войне, а на охоте. Так, например, в «Песни о Нибелунгах» описывается «смертоносный лук»[124] Зигфрида (по-видимому, всё же арбалет, поскольку натягивается он при помощи ворота), но герой использует его лишь для охоты, а в бою ни он, ни другие не пользуются стрелковым оружием, как максимум, речь идет о метании копий[125]. Бывали, конечно, и исключения – например, король Англии Ричард Львиное Сердцебыл убитиз арбалета французским рыцаремПьером Базилем, но надо отметить, что это произошло не в полевом бою, а во время осады замка Шалю.

Всё это касается, естественно, и пехоты. Такие характерные образы средневековых европейских стрелков, как английский лучник или генуэзский арбалетчик (см. Приложение 27), относятся к тому периоду, когда на поле боя господствовала еще рыцарская конница, и являются вспомогательным родом войск по отношению к ней.Так же относились стрелки и к пехоте, вооруженной холодным оружием (см. Приложение 28), преимущество которой, благодаря сомкнутому строю, как пишет знаменитый немецкий военный историк Г. Дельбрюк, «над старыми родами войск сделалось настолько очевидным, что ее пришлось сделать главным, основным родом войск, что она составляла массу и силу войска, в то время как другие рода войск отходили на второй план, и что ее победа или ее поражение решали исход боя»[126].

Однако тенденции развития армии, направленные в сторону снижения стоимостиза счет эффективности при улучшении параметра «стоимость – эффективность» с учётом взаимодействия, проявляютсяне только в виде удешевления оружия и снаряжения, что выражалось, в частности, в постепенном перевооружении стрелков огнестрельным оружием (см. Приложение 29). Важно, что они проявляются иболее глобально –в виде всё большего применения стрелков вообще:«огнестрельное оружие получало всё большее и большее распространение. С начала XVIв. мушкетеры уже организационно стали входить в состав армий. Роль их всё возрастала, и к концу XVI в. они уже составляли половину всей пехоты»[127].По словам советского военного историка А. А. Свечина, «тактики находили сомкнутый натиск пикинеров в бою несравненно более важным, чем огонь, который вели мушкетеры, но жизнь складывалась иначе»[128]. Например, «де Ля Ну (14-я Речь) считает нужным ограничить их [стрелков]число одной четвертью пехоты и платить пикинерам (corcelets-латникам) более высокое жалование»[129], однакоэти его попытки оказываются напрасными[130].

Необходимо иметь в виду,что в социальном аспекте стрелки входили в ту же категорию воинов, что и тяжелая пехота.Вследствие этого обратной стороной гигантского понижения статуса бойца, сражающегося в ближнем бою, как такового – от рыцаря до пехотинца – становится относительное увеличение значимости стрелков. В самом деле, в пехотном войске быть пикинером или алебардиром ничуть не почетнее, чем стрелком, лишь вооруженные двуручными мечами «единичные солдаты, обладавшие исключительной силой, предназначенные специально для охраны знамени, а впоследствии командира полка»[131] находятся в привилегированном положении по отношению к остальным пехотинцам. Социальная близость между стрелками и воинами, ведущими рукопашный бой, способствует уничтожению противоположности между ними.Этот процесс продолжался в Европе очень долго и пришел к завершению лишь в конце XVII в., когда споявлением штыка«пика была окончательно вытеснена из вооружения пехоты»[132].

Между прочим,вследствиевозрастания значения стрелков в армиях раннего нового времени они обращают на себя большее чем прежде внимание историков военного дела.Исследователи, наблюдая такие приблизительно одновременные явления, как рост использования огнестрельного оружия за счет луков и арбалетов, рост значения стрелков за счет воинов, ведущих рукопашный бой, и рост значения армий нового типа за счет феодальных рыцарских войск, могут быть склонны к тому, чтобы смешивать их друг с другом и в результате приходить к выводам, изложенным нами во введении к данной работе. В действительности же мы имеем тут дело с процессом, отдельные составляющие которого связаны между собой отношениями причины и следствия более сложным образом.

Как было показано выше, развитие сельского хозяйства сделало возможным развитие ремёсел, торговли, городов и товарно-денежных отношений. Это привело к появлению нового типа войска, который оказался более эффективным, чем старое феодальное ополчение, благодаря чему смог оттеснить его и завоевать главенствующие позиции в армии. Именно это явление означало тот переворот в военном деле, о котором идет речь в данной работе.

У этого нового типа войска были новые, иные, чем у прежнего рыцарского, потребности, вызванные иными, не такими, как раньше, общественными условиями. А именно, стрелки находят в нем всё более широкое применение, и вместе с тем постепенно заменяют свои луки и арбалеты на огнестрельное оружие. Таким образом, создаются условия для развития и совершенствованияружей, в т. ч. появления мушкетов, которые «смогли по пробивной силе своих пуль решительно превзойти луки и арбалеты»^[133].

Итак, мы можем сделать вывод, что упадок рыцарских армий был вызван не изобретением и развитием огнестрельного оружия, а другими причинами, являющимися следствием естественного хода истории. Однако, тем не менее, причинно-следственная связь между этими двумя явлениями существует, а именно: появление огнестрельного оружия на вооружении европейских армий стало возможно лишь тогда, когда эти армии перестали быть чисто рыцарскими, и в их составе появилась пехота, т. е. не только после начала переворота в военном деле, но и в результате его. Дальнейшее усовершенствование было вызвано возрастанием потребности в них, связанным, в свою очередь, с усилением роли пехоты и углублением кризиса рыцарства.Таким образом, характер этой связи противоположен тому, который соответствует взглядам на рассматриваемый вопрос, изложенным нами во введении.

Заключение

В ходе данного исследования перед нами стояли следующие задачи: установить, существует ли причинно-следственная связь между появлением и развитием огнестрельного оружия и переворотом в военном деле, приведшим к завершению эпохи рыцарства в позднем средневековье? В случае если такая связь существует, выяснить, какой характер она имеет?

Мы пришли к выводу, что рыцарство как вид армии представляет собой необходимое порождение социально-экономических условий раннего средневековья, а именно: аграрной экономикой при преобладании земледелия над скотоводством, отсутствием хозяйственных связей, низким уровнем развития производительных сил.Эти условия закономерно приводят к тому, чточисленность войска становится относительно – в сравнении со всем населением – невелика, и воины в нем минимально взаимодействуют друг с другом. С другой стороны, вследствие этого они вынуждены иметь максимально возможные индивидуальные боевые качества.Поэтому войскопревращается в профессиональное, и в нем используются наилучшие кони, оружие и снаряжение без оглядки на их стоимость. В силу натуральности хозяйства комплектуется оно в соответствии с феодальным принципом, и воины получаютвысокий социальный статус.В конкретных условиях Западной Европы специфическими чертами такого войска становятся использование преимущественно в качестве тяжелой конницы, наличие доспехов, личное непосредственное участие командования, в т. ч. высшего, в боевых действиях.Нам здесь важен тот вывод, что в войске такого типа находит применение только лишь максимально эффективное вооружение, причем те достоинства, которые оно может иметь с экономической точки зрения, сколько-нибудь значительной роли не играют.

Далее, мы выяснили, что с ростом производительности труда в сельском хозяйстве, который повлек за собой развитие ремёсел, средневековыхгородов и товарно-денежных отношений, в Европе начинают создаваться условия для возникновения другого, нового типа армии. Появляется категория людей, которая характеризуется следующими особенностями. Во-первых, эти люди заняты не в столь жизненно важной отрасли хозяйства, как производство продуктов питания. Поэтому они могут быть, хотя бы временно, оторваны от своей трудовой деятельности для военной службы, и это не приведёт к катастрофическим последствиям. Во-вторых, они проживают компактно, в городах,и для них становятся возможны совместные тренировки. В связи с этим, в отличие от воинов рыцарских армий, они могут действовать в бою слаженно, взаимодействуя друг с другом. Наконец, в распоряжении этих людей имеются промышленность и капиталы, благодаря чему они оказываются способны создавать и содержать всё более сильные вооруженные формирования, сначала на милиционной основе, а затем и с привлечением наемничества. Такой тип войска оказывается вполне эффективен в сравнении с рыцарством, а затем даже превосходит его, и вследствие этого постепенно вытесняет его, определяя теперь лицо армии, превращая ее в армию другого, нового типа. В отличие от прежних рыцарских, это армия массовая, комплектуемая на наемной основе. Социальный статус её бойцов значительно ниже, чем у рыцарей, их индивидуальные боевые качестватакже снижаются, в том числе качества их оружия, снаряжения, и доспехов, причем для доспехов – вплоть до полного отказа от них.При этом за счет многочисленности и развитого взаимодействиясуммарная боевая эффективность такой армии, наоборот, всё более возрастает. Поэтому при выборе вооружения теперь на первое место выходят не боевыепоказатели, снижение которых становится вполне допустимо, а экономические, в частности, параметр «стоимость – эффективность». Кроме того, важно отметить, что, хотя главенствующую роль в армиях нового типа играет тяжелая строевая пехота, сражающаяся врукопашную, но прочие рода войск, а именно, стрелки,приобретаютвсё большее значение.

Вслед за тем мы рассмотрели характеристики метательного и огнестрельного оружия позднего средневековья в сравнении друг с другом и выяснили, что арбалеты по боевой эффективности абсолютно превосходили ранние образцы огнестрельного оружия, а луки, уступали им в бронебойности, но значительно превосходили их по скорострельности. Также мы установили, что производство ружей возможно было организовать более передовыми методами, чем производство луков и арбалетов; что то же самое относилось и к боеприпасам для них; что подготовка и обучение лучника были гораздо длительнее, и, следовательно, дороже, чем подготовка и обучение арбалетчика или аркебузира; что, кроме того, контингент, пригодный для службы арбалетчиками или аркебузирами был значительно больше, чем для службы лучниками; и что при этом стоимость снаряжения арбалетчика превосходила стоимость снаряжения аркебузира.

В результате мы пришли к выводу о том, что в европейском рыцарскомвойске ручное огнестрельное оружие не было востребовано. Лишь появление армий нового типа сделало возможным то, что высокие экономические показатели огнестрельного оружия приобрели большое значение, и оно нашло применение в войсках. В свою очередь, только благодаря этому оно получило возможность развития от примитивных форм к усовершенствованным образцам, которые смогли в дальнейшем и по боевым характеристикам превзойти луки и арбалеты.

Итак, на вопрос о наличии причинно-следственной связи между распространением огнестрельного оружия и упадком рыцарства мы отвечаем положительно. Характер же этой связи, как мы установили, противоположен тому, который соответствует традиционным взглядам на этот вопрос, а именно, переворот в военном деле, явившийся следствием естественного хода истории и связанный с переходом от рыцарских армий к армиям нового типа, сделал возможным развитие огнестрельного оружия.