Права журналистов и авторские права. Проблема пиратства

Словосочетание «авторские права» вызывает в России снисходительную улыбку. Несмотря на то что существует законодательная база для защиты этих самых прав, в том числе и документ с грозным названием «Закон РФ “Об авторских и смежных правах”», доля пиратской продукции на рынке аудиозаписей в нашей стране по разным оценкам составляет от пятидесяти до девяноста пяти процентов… Интересно, как прокомментируют эту ситуацию те, кому приходилось и приходится или напрямую отстаивать авторские права, или содействовать их защите.

ГОСТИ

Владимир Леонардович Матецкий, композитор, экс‑председатель РАО Евгений Анатольевич Сафронов, генеральный директор ИА «InterMedia.Ru»

Игорь Борисович Пожитков, региональный директор IFPI по России и СНГ

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

АКТ. Ты сочинил песню, ее кто‑то исполнил, ты за нее ничего не получил, и тебе очень обидно. Это отнюдь не редкая ситуация. А до начала XX века такое положение вещей никого не удивляло. Возможно, потому, что, как вы помните из лекции по истории мировой поп‑музыки, не было еще носителей, дававших возможность массового производства музыкального продукта.

Насколько я помню, первый прецедент взимания денег за право исполнения песни имел место в Соединенных Штатах Америки. Понятно, ушлая страна, тем более город Нью‑Йорк. В 1914 году жил там такой композитор по фамилии Херберт, как сейчас помню. Как звали – не помню. Может быть, господин Матецкий подскажет. Был он обыкновенным, второста‑тейным, но ушлым композитором, который в суд города Нью‑Йорка направил иск.

В иске было сказано, что зашел он в местный ресторан какой‑то там на Манхеттене, и в этом ресторане, естественно, играл оркестр, исполнялись всякие американские народные песни, текущие шлягеры и так далее. В частности, сыграли некое сочинение этого самого Херберта. Он за это ничего не получил. Спросил у музыкантов: «А что это вы играете?» Они ему: «Да вот есть такая песенка, которую написал некий Херберт». Он им: «А это я!» Они: «Ну и что? Нет такого закона, чтобы мы за исполнение вашей песенки вам еще и отслюня‑вливали какие‑то купюры».

Короче, этот Херберт пошел в суд, предъявил иск и все там, в общем, логично обосновал. Он сказал: «Для чего в ресторане играет оркестр? Для того, чтобы привлекать посетителей. Исполняя мое сочинение, они привлекли дополнительное количество посетителей, посетители пришли в кабак и, соответственно, заплатили там за пиво, гамбургеры и хот‑доги. То есть ресторан получил какую‑то прибыль. Также и оркестр что‑то получил, исполняя мою композицию. А я, автор, не получил ничего».

Суд в городе Нью‑Йорке этот иск рассмотрел и постановил, что отныне деньги надо выплачивать.

В 1914 году возникло первое общество по взиманию денег за право исполнять авторские произведения и вообще для защиты всяческой интеллектуальной собственности. Потом этих обществ повозникало много, появились они и в такой некапиталистической стране, как СССР.

У нас оно называлось ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам) и работало весьма эффективно. Был у меня приятель Раймонд Паулс, который в начале 80‑х годов был популярнейшим советским композитором, писал песни для Аллы Пугачевой, всякие там «Миллион алых роз» и т. д. Так вот, однажды он мне честно признался, что получает от нашего авторского общества в месяц порядка 25 000 рублей.

Значит, Раймонд Паулс, условно говоря, в 1981 году получал 25 000 рублей в месяц, при том, что средняя заработная плата труженика в Советском Союзе составляла 150 рублей в месяц. Почему он получал так много денег? Не потому, что его песни постоянно крутились по радио и по телевидению, хотя за это он тоже получал. Главным образом получал он их с того самого заведения, которое в 1914 году засудил ушлый американский композитор Херберт. То есть в Советском Союзе во всех ресторанах, от Калининграда до Владивостока (а их было, скажем, тысяч десять‑двадцать‑тридцать), были свои оркестры. Это сейчас бывают рестораны без музыки, или с радио‑ТВ, или с диджеями, а раньше повсюду играли ансамбли. Они исполняли самые популярные песни того времени. В первую очередь это были песни Раймонда Паулса, Юрия Антонова, Давида Тухманова, Владимира Матецкого, Игоря Николаева… И с каждого ресторанного ансамбля отчислялись какие‑то копейки. Я помню это очень хорошо, у меня было много знакомых ресторанных музыкантов, да и у Владимира Леонардовича тоже. Они заполняли рапортички, в соответствии с которыми производились отчисления авторам. В результате Раймонд Паулс получал 25 000 рублей в месяц, а Юрий Антонов, я слышал, до 40 000. При средней зарплате, как уже было сказано, 150 рублей в месяц.

Впоследствии ничего с этой системой не произошло. Вместо ВААП у нас теперь РАО, уже не монополист.

Наша страна не признавала многие нормы мирового права, в том числе многие нормы по охране интеллектуальной собственности. Но это Володя уже точно знает лучше меня. В кино, правда, практически все соблюдалось, а в музыке – нет. То есть пластинки группы «The Beatles» выходили в СССР безо всякого разрешения вышеупомянутой группы.

Россия поставила перед собой цель войти во все международные конвенции, и договоры соответствующие подписаны под могучим давлением мирового сообщества. Вот нашего третьего гостя, Игоря Пожиткова, пока нет потому, что он сейчас находится на круглом столе в американском посольстве.

Известно, что американское правительство, например, оказывает давление на такие полупиратские страны, как Россия и Китай, чтобы у нас шла борьба с пиратством и интеллектуальная собственность всячески охранялась. А Мадонна сказала, что она в знак протеста не приедет на гастроли в Россию. Причем ладно бы ее волновал арест Ходорковского, война в Чечне или то, что у нас негров линчуют! Нет, она сказала, что не приедет в знак протеста против того, что здесь тиражируются и продаются в больших количествах ее записи, за что она не получает своего законного бабла! Так что под давлением мы вступили и в то, и в это, но это не означает, что теперь все будет в порядке. Законы в России, как известно, принимаются не для того, чтобы их соблюдать, а для того, чтобы их обходить и просто о них ничего не знать. Западу это непонятно, а мы с вами все это прекрасно понимаем и так всю жизнь и живем. Поэтому пиратство у нас сохраняется. И я бы хотел разговор о пиратстве – самый лакомый кусочек из всех разговоров про интеллектуальную собственность (а все остальное занудно, хотя журналистам это надо знать обязательно) – оставить на закуску. А пока передать слово господину Матецкому. Владимир Леонардович! Вы слышали, что я тут понарассказал. Что я сказал правильно, а что неправильно? Что важное я упустил?