В художественный сектор Губполитпросвета МОНО.

Управление Театром РСФСР 1‑м (Комитет трех), прилагая при сем протокол заседания художественного совета от 5 марта с. г. и текст нового «Положения о театре», утвержденного в этом заседании, просит художественный сектор Губполитпросвета таковые утвердить, а также утвердить образованную комиссию по приемке дел под председательством В. Э. Мейерхольда в составе тт. Копчинского, Бебутова, Степанова, Колпакчи, Надлера от комячейки и одного представителя от месткома по выбору.

Об этом просим довести до сведения т. Неволина.

Зам. председателя Комитета трех В. Мейерхольд.

Секретарь театра Лев Колпакчи.

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 1.

 

На тексте этого письма 14 марта появилась резолюция:

 

1) Положение утвердить впредь до выработки общего положения о театрах МОНО;

2) секретарем театра утвердить т. Колпакчи;

3) вопрос об администраторе и приеме дел отложить до выяснения вопроса представителем худсектора.

Зав. худсект. М. Козырев.

14.3.21.

 

К 15 марта вопрос о Копчинском был согласован, и Мейерхольд подписал новый приказ, предложив «всему служебному персоналу театра выполнять распоряжения и приказы по административно-финансовой части театра, только исходящие от В. П. Копчинского непосредственно или через секретариат театра» (РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 2, л. 3).

{137} После этого Неволин обратился к труппе с письмом, приведенным Аксеновым в Приложении № 1 (см. с. 82).

В подлиннике это обращение начинается абзацем, опущенным в Приложении и подтверждающим, что оно появилось после знакомства с решением ГубПП от 15 марта: «15 марта отношением за № 1825 художественный сектор Губполитпросвета временно утвердил новое положение, а также и 6 п[ункт] в том смысле, что заведующим административно-финансовой частью театра и членом Комитета трех временно утвержден В. П. Копчинский» (РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 44).

В «Дневнике Театра РСФСР Первого» в обзоре событий весны 1921 года упомянут «арест и вызванный этим уход из дела тов. Копчинского» (см. с. 239). Приказом Мейерхольда 12 мая 1921 года на место Копчинского заведующим административно-хозяйственной частью был назначен С. О. Браиловский (см.: РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 2, л. 4).

[xxxiv] Ср. комм. 1.

[xxxv] «Ликвидацией ТЕО» Аксенов называет реорганизацию Театрального отдела Наркомпроса в феврале 1921 года в Театральный отдел Главполитпросвета (ГПП). С 26 февраля 1921 года заведующим ТЕО ГПП стал М. И. Козырев, Мейерхольд — его заместителем.

В конце апреля Мейерхольд «покинул пост заместителя заведующего ТЕО ГПП, оставив за собой только руководство отделом Тефизкульта — театрализации физической культуры» (Вестник театра, 1921, № 89 – 90, 1 мая, с. 19). В 1922 году Луначарский так вспоминал о начале и конце недолгой работы Мейерхольда в ТЕО: «Пришел он с революционными идеями не сразу, но когда пришел, то его пылкий энтузиазм сделал его яркой фигурой в нашем театральном мире. Я не буду касаться здесь административной деятельности Мейерхольда. Она была довольно неудачной. Его окружили частью горлопаны, частью люди, страдавшие в то время корью “левизны” до умопомрачения, в результате чего пришлось этот немножко карикатурный “Октябрь” пресечь как можно скорее» (Печать и революция; 1922, № 7).

[xxxvi] Превращение театров Незлобина и Корша в Театры РСФСР Второй и Третий было частью программы по преобразованию всей театральной сети, выдвинутой Мейерхольдом в начальный период его руководства ТЕО. См.: Вестник театра, 1920, № 76 – 77, 14 декабря, с. 13 – 14.

[xxxvii] В начале марта 1921 года Театр РСФСР Первый был переведен в ведение МОНО. {138} На художественном совете театра 5 марта 1921 года «слушали сообщение М. Б. Загорского о переговорах с тт. Козыревым и Паушкиным по поводу попытки художественного сектора МОНО переименовать Театр РСФСР в [театр] МОНО» и постановили предложить Мейерхольду «отстаивать перед соответствующими органами сохранение за Театром РСФСР Первым этого названия, определяющего его революционную природу» (РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 3, л. 6 об.).

[xxxviii] Опера «Риенци» создана в ранний период творчества Р. Вагнера.

[xxxix] Третий конгресс Коминтерна проходил в Москве с 22 июня по 12 июля 1921 года.

[xl] Мандат (от 8 апреля 1921 года) о переходе сада «Аквариум» и расположенных в нем театров на летний сезон 1921 года в распоряжение Театра РСФСР Первого, Теревсата и Всевобуча Аксенов включил в Приложение № 4 (см. с. 85).

[xli] Аксенов называет источники, использовавшиеся для исчисления дня празднования Пасхи.

[xlii] «Мотив снятия был такой: невозможно, мол, позволять Маяковскому разводить антирелигиозную пропаганду, когда нам следует с этим вопросом быть осторожнее», — рассказывал Мейерхольд рабкорам 22 мая 1931 года, вспоминая, что ему и Маяковскому пришлось «звонить в Кремль и поднять на ноги членов нашего правительства» (РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 597, л. 4). Упомянутое Аксеновым изменение финала 4 действия («Рай») и приведенная им «кроткая» стихотворная строчка в изданиях пьесы не зафиксированы.

[xliii] О художниках, работавших над «Мистерией-буфф», и о поисках пространственного решения В. М. Бебутов вспоминал:

«Оформление спектакля проходило сложные перипетии. Вначале и Мейерхольд, и Маяковский, и я единогласно выдвинули кандидатуру всеми нами любимого художника-новатора В. Е. Татлина, о приглашении которого Мейерхольд мечтал еще при постановке “Зорь”. Татлин увлекся было идеей конструктивно-монументального оформления “Мистерии-буфф”, но затем, будучи перегружен другой работой, отказался от нашего предложения.

Тогда мы привлекли Г. Б. Якулова. Он дал интересный, построенный с ренессансным блеском в форме своеобразного амфитеатра макет, который, несмотря на высокие художественные достоинства, никак не вязался {139} с природой “Мистерии-буфф”. Мы сохранили его для постановки вагнеровского “Риенци”. После Якулова возникла бригада, состоявшая из трех художников. Храковский, Лавинский и Киселев горячо взялись за работу, первые двое — за декоративное, а последний за костюмное решение постановки» (цит. по: Мейерхольд 1978, с. 278; ср.: Февральский 1971, с. 127).

К подготовке московского спектакля относятся, очевидно, поздние воспоминания Мейерхольда о том, что «Маяковский, когда ставил свою пьесу “Мистерия-буфф”, потребовал, чтобы ее вынесли за рамки сцены-коробки; потом он стал думать только о цирке, о круглой площадке, потому что он считал, что только там ему можно будет расправить крылья» (из выступления на совещании в Союзе писателей 19 мая 1939 года; опубл.: Театр, 1974, № 2, с. 36).

{140} О принципе, положенном в 1921 году в основу пространственного решения «Мистерии-буфф», писал И. Г. Эренбург в «Заметках о новом русском театре» (Театр, 1922, № 1, 3 – 7 октября, с. 14):

«Еще резче контрастирует театр Мейерхольда с общепринятыми сценическими формулами. Он стремится к сближению актеров и публики. Его девиз: долой зрительную залу. Рампа — его злейший враг. Он считает мертвым каждый театр, пользующийся ею.

При постановке “Мистерии-буфф” Владимира Маяковского, героической и сатирической картины нашего времени, Мейерхольд весь театр превратил в сцену, сцена находится среди публики, и ему удается даже убедить русских зрителей, по природе своей малотеатральных, принять участие в представлении».

В работе художников Маяковский на этот раз непосредственно не участвовал. Он в 1919 году делал эскизы костюмов и декораций для намечавшейся постановки «Мистерии-буфф» в Петрограде в Эрмитажном театре и передвижных театрах, см.: Вестник театра, 1919, № 8, 20 – 23 февраля, с. 6; Литературное наследие, т. 65, М., 1958, с. 602.

Макет Г. Б. Якулова к «Мистерии-буфф» был использован (с рядом изменений) в 1923 году при постановке «Риенци» в театре С. И. Зимина.

[xliv] {141} В приказе по Театру РСФСР Первому от 5 марта 1921 года в связи с включением «Риенци» в репертуар указано:

«Художником постановки назначить т. Якулова. Декоративной основой постановки является его макет к “Мистерии-буфф”» (РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 2, л. 1 об.).

«Вестник театра» 5 апреля 1921 года (№ 87 – 88, с. 19) сообщал: «Новый заведующий музыкальной частью театра А. И. Орлов занят реализацией заданий В. Бебутова к “Риенци” Вагнера. Эта пьеса будет представлена перед зрителем как трагедия на музыке — новая форма сценического действа, где вся музыкально-вокальная и инструментальная часть переброшена в зрительный зал, являясь опорой для артистов драмы, действующих на сценической площадке в сочетании форм пантомимы, мелодрамы и трагедии. Художник — Якулов».

[xlv] В изложении Аксенова смещена очередность событий: «Союз молодежи» был показан 7 августа — после июньской попытки ликвидировать Театр РСФСР Первый и, как упоминает А. В. Февральский, «после короткого летнего перерыва» («всего один месяц»). Он пишет: «Сначала ставил пьесу {142} Оскар Блюм, но его работа не удовлетворила руководителей театра. В течение пяти дней всю постановочную работу пришлось сделать заново. Композиция текста и мизансцены и монтировочный план принадлежали В. Э. Мейерхольду, В. М. Бебутову и О. П. Ждановой. В пьесе вместо пяти актов получилось четыре. Были произведены значительные купюры и перестановки текста, вялый текст был заострен. Сценический характер пьесы был конкретизирован.

В постановке был ряд очень ярких мест. Например, сцене у мадам Рундюльмен был неожиданно придан оттенок восточного кабачка; был даже введен негритенок, ловко переставлявший предметы. Здесь вспоминались слуги просцениума, возрожденные Мейерхольдом в его постановках периода условного театра. В последнем акте (вечеринка у камергера, трактованная в плане маскарада) был дан эффектный пробег Стенсгора через всю сцену и шесть театрализованных фигур кадрили с финальным галопом.

В спектакль была введена музыка Грига, Листа и Шопена (рояль). Вещественное оформление составляли ассортимент кубиков [кубов? — Ред. ] и пратикаблей и деформированная мебель» (РГАЛИ, ф. 963, оп. 1. ед. хр. 14, л. 23).

Возможно, часть сообщаемых Февральским подробностей следует отнести к возобновлению спектакля весной 1922 года в Театре Актера (под именно тогда измененным названием — «Авантюра Стенсгора»); во всяком случае программки Театра РСФСР Первого указывают не четыре акта, а пять.

Появление «Союза молодежи» воспринималось горячими сторонниками «Театрального Октября» как оскорбительное капитулянтство, возвращение к отброшенному «буржуазному искусству» — см. письмо Мейерхольду от Ан. Плинатуса, сотрудника ТЕО, в ближайшем будущем поступившего на первый курс ГВЫРМа (см.: Мейерхольд и другие, с. 511 – 515). Плинатус засвидетельствовал, в частности, отсутствие зрителей на первых представлениях «Союза молодежи» («Театр пуст!»).

{143} По словам Бебутова, спектакль в течение летних месяцев прошел 25 раз, очень вырос и был снят только в связи с ликвидацией Театра РСФСР Первого (см. с. 103).

[xlvi] Удачу В. Ф. Зайчикова в роли Люннестада Мейерхольд вспоминал не раз. «Мы ставили “Авантюру Стенсгора” — переделку “Союза молодежи”. Я помню Зайчикова. Много было изобретательности в мизансценах, в переходах, но вся работа режиссера упала бы в пропасть, потонула, если бы не было участия Зайчикова. Он играл какого-то старика и так окутал образ всякими деталями, что я его до сих пор помню, а посмотреть — в роли ничего нет», — говорил Мейерхольд на репетиции «Дамы с камелиями» 7 июня 1933 года.

Аксенову Зайчиков запомнился в этой роли актером «прекрасной мимики, острого и точного жеста на медленном темпе», хотя и несвободным от сценического нажима (Театр и драматургия, 1933, № 8, с. 41 – 42).

[xlvii] Театр РСФСР Первый 10 июня 1921 года (за две недели до попытки губернской комиссии ликвидировать его) был возвращен из подчинения Московскому отделу народного образования в ведение Главполитпросвета Наркомпроса:

 

РСФСР

Народный комиссар

по просвещению

10 июня 1921, № 4778

В ТЕО Главполитпросвета

тов. Козыреву

Согласно постановления Президиума Московского Совета Театр РСФСР (б. Зон) передается в распоряжение Наркомпроса.

Настоящим распоряжением передаю его в ваше ведение для продолжения там начатого уже дела революционного театра под руководством тов. В. Э. Мейерхольда.

Народный комиссар по просвещению А. Луначарский.

Секретарь Флаксерман.

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 3.

 

[xlviii] Решение воспретить спектакли Театра РСФСР Первого и прекратить выплату жалованья труппе было принято 24 июня 1921 года Комиссией трех. В нее входили заведующий агитотделом московского комитета РКП К. И. Ландер, заместитель заведующего ГубПП Филимонов и заведующий художественным подотделом ГубПП М. М. Бек.

{144} В протоколе заседания комиссии сказано:

 

Слушали: заявление заведующего художественным сектором т. Бек по вопросу о финансировании 1‑го Театра РСФСР и специальной постановки в честь Коминтерна «Мистерии-буфф» в цирке Саламонского.

Из сообщения выяснилось, что общая стоимость постановок, [пред‑]принимаемых 1‑м Театром РСФСР, во много крат превосходит нормальные постановки по другим театрам, что особенно ярко выразилось в постановках «Мистерии-буфф» и «Риенци».

Что касается постановки «Мистерии-буфф» в цирке Саламонского в переводе на немецком языке, то по имеющимся сведениям стоимость этой постановки превышает 500 000 000 рублей.

Такая затрата на постановку двух-трех пьес уже возымела своим последствием раздражение в рабочих кругах района, что выразилось в ряде частных обращений как в агитотдел МК РКП, так и в Губполитпросвет и его художественный подотдел.

Постановили: Принимая во внимание:

1) соответствие указанных затрат условиям рабочей жизни в Москве,

2) решение ЦК РКП, принятое в отношении празднования третьего конгресса Коминтерна, воспрещающее какие бы то ни было затраты, кроме специальной суммы, утвержденной в 200 000 000 руб.,

3) обнаружившийся за последний период кризис денежных знаков,

4) что политическо-просветительное значение осуществляемых постановок не являет собою серьезной формы художественно-просветительного воздействия и политически не выдержано, —

- 1. впредь художественному подотделу Губполитпросвета никаких средств для Театра 1‑го РСФСР не отпускать,

- 2. признать необходимым назначение в срочном порядке фактической ревизии о работе и соединению [состоянию] дел названного театра,

- 3. немедленно все постановки 1‑го Театра РСФСР воспретить,

- 4. предложить заведующему художественной и административной частями названного театра немедленно представить полный исчерпывающий отчет о своей деятельности в художественный подотдел для доклада комиссии МК РКП,

{145} - 5. с 1 июля 1921 г. художественному подотделу прекратить выплату жалованья коллективу артистов 1‑го Театра РСФСР, о чем заблаговременно уведомить Губрабис и коллектив. Расчет за две недели впредь произвести с уплатой жалованья по 15 июля 1921 г.,

- 6. довести до сведения ТЕО Главполитпросвета, что постановка «Мистерии-буфф» находится в явном противоречии с вышеупомянутым постановлением ЦК РКП и вызывает нежелательное настроение в рабочих массах и среди московского населения, а потому предложить ТЕО Главполитпросвета указанную постановку снять.

ГАРФ, ф. 2306, оп. 2, ед. хр. 795, л. 346 и 346 об.

 

На полях документа против его постановляющей части (пункты 2 – 4) — две пометы разными почерками: «т. Ленину», «через т. Крупскую».

Эти пометы связаны с направленным тогда же В. И. Ленину (а также Луначарскому) письмом Театра РСФСР Первого, подписанным Мейерхольдом и Бебутовым:

 

24 июня 1921 года Театру РСФСР 1‑му доставлена была выписка из протокола заседания Комиссии трех в составе зав. агитотделом МК РКП тов. Ландера, зав. худож. подотделом Губполитпросвета тов. Бека и зам. зав. Губполитпросвета тов. Филимонова. Прилагая названный протокол [См. с. 144 – 145. — Ред. ], коллектив работников Театра РСФСР 1‑й выражает свое негодование по отношению столь грубого и невежественного вмешательства в работу театра лиц, по-видимому, совершенно некомпетентных [в] вопросах, которые они, войдя в комиссию, призваны были разрешить.

- 1) Никакого участия в постановке «Мистерии-буфф» на немецком языке в цирке ни Театр РСФСР 1‑й в целом, ни руководители его в отдельности не принимали.

- 2) Отношение коллектива Театра РСФСР 1‑го к названной постановке выразилось в присоединении коллектива к резолюции четырех трупп 24 июня с. г., копия которой прилагается [Эта копия и упомянутая ниже резолюция фракции Всерабиса в архиве отсутствуют. — Ред. ].

- 3) Ни одна комиссия не может приостановить предприятие в выполнении производственных планов его без ведома соответствующих [проф]союзных органов. В данном отношении фракция Всерабиса высказала {146} свое удивление действиями названной комиссии в резолюции фракции, здесь прилагаемой. Кроме того, на заседании фракции было вынесено постановление поручить председателю Губрабиса указать т. Беку на недопустимость подобных действий, обличающих полную некомпетентность его в вопросах театрального строительства и обнаруживающих тенденцию не считаться с нормами профсоюзных положений.

- 4) Если бы ко времени получения постановления названной комиссии Театр РСФСР 1‑й не был распоряжением наркома т. Луначарского передан в ведение ТЕО Главполитпросвета, то постановление это вызвало бы в коллективе названного театра ту растерянность, которая, несомненно, приостановила бы текущую работу и окончательно разрушила бы производительные [так! — Ред. ] планы и задания театра. Кроме того, осуществление такого распоряжения поставило бы работников, прочно прикрепивших себя к данному предприятию не только на летний сезон, но и на предстоящий зимний, в положение безработных, выброшенных на улицу. В такое положение попали бы люди, совершенно добровольно отдавшие свои силы делу создания первого революционного как по содержанию, так и по форме театра Республики.

- 5) Коллектив Театра РСФСР 1‑го обращает также особое внимание на то, что за спиной членов Комиссии трех, по-видимому, действовали злонамеренные спецы из тех, которые свили себе прочное гнездо в правительственных учреждениях для проведения шулерских приемов своей безответственной и спекулятивной игры. Только этим можно объяснить, что мотивация к расформированию Театра РСФСР 1‑го составлена с явным намерением ввести представителей власти, всех тех, {147} кому направлены были копии протокола Комиссии трех, в заблуждение в отношении роли и значения Театра РСФСР 1‑го, факт существования которого не по вкусу, конечно, ни бывшим антрепренерам, ни бывшим прокурорам.

- 6) Коллектив поставлен в необходимость сделать запрос: на каком основании «Мистерия-буфф» в 1‑м Театре РСФСР, стоившая 27 миллионов и прошедшая уже пятьдесят раз, вызывает такое же раздраженное отношение, как и «Мистерия-буфф» в цирке, не им осуществленная и стоившая сотни миллионов, и это в то время как постановка трагедии на музыке Вагнера «Риенци», задуманная театром еще четыре месяца тому назад, никак не может преодолеть совершенно чудовищных волокит «незаинтересованных» междуведомственных комиссий.

По поручению коллектива Театра РСФСР 1‑го

Вс. Мейерхольд, В. Бебутов

 

На тексте письма пометы: «тов. Ленину», «к входящему № 4990».

Пересылая 13 июля 1921 года этот документ Луначарскому, управляющий делами Совнаркома Н. П. Горбунов писал:

 

Посылаю Вам протест коллектива Театра РСФСР 1‑го, подписанный Мейерхольдом и адресованный тов. Ленину, на действия Комиссии трех, разбиравшей вопрос о постановке «Мистерии-буфф» и «Риенци». Владимир Ильич этим делом заниматься не может. Прошу Вас жалобу разобрать и дать ей соответствующее направление.

Управдел СНК Н. Горбунов.

 

На записке Горбунова поверх текста резолюция: «К делам. 15/VII».

Еще задолго до получения письма Горбунова Луначарский принял энергичные меры.

Познакомившись с решением Комиссии трех, он 30 июня писал К. И. Ландеру о непричастности Театра РСФСР Первого к постановке «Мистерии-буфф» в цирке на Цветном бульваре и упрекал в некомпетентности: «Совершенно невозможно, чтобы официальное компетентное категорическое решение, подписанное и Вашим уважаемым именем, свидетельствовало о таком совершенном незнании положения вещей <…>. Это просто похоже на административный курьез. Следует избегать таких вещей, которые подают только повод к насмешкам над действиями Советской власти» (опубл. в кн.: Февральский 1971, с. 180 – 182).

{148} 1 июля 1921 года «Мистерия-буфф» в Театре РСФСР Первом исполнялась в 50‑й раз (см.: Правда, 1921, 1 июля), и тогда же в газетах «Известия» и «Коммунистический труд» появилось открытое письмо Мейерхольда и Бебутова. Оно вместе с ответным письмом М. М. Бека и примечанием редактора газеты Н. Н. Овсянникова (Коммунистический труд, 7 июля 1921) помещено Аксеновым в Приложении № 5 (см. с. 94).

Продолжая защищать Театр РСФСР Первый, Луначарский 9 июля подписал документ о поддержке так и не состоявшейся постановки «Риенци», приведенный Аксеновым в Приложении № 6 (см. с. 97).

Летом 1921 года Театр РСФСР Первый просил у Луначарского его пьесу «Освобожденный Дон Кихот». 22 августа Луначарский ответил:

 

В 1‑й Театр РСФСР.

В ответ на Ваше сегодняшнее письмо сообщаю Вам, что пьеса «Дон Кихот» была мною обещана Героическому театру (тт. Гринер, Ленин, Степун и др.). Но в последнее время, принимая во внимание, что театр этот вряд ли сможет, ввиду затруднений со зданием, приступить к быстрой постановке пьесы, я передал ее по просьбе коллектива театра Корш в этот последний театр.

Обращаю Ваше внимание на то, что известная тов. Мейерхольду пьеса «Герцог», в постановке которой он хотел принять участие, за ликвидацией Незлобинского театра остается сейчас свободной. Пишу об этом, конечно, только для информации, а отнюдь не потому, чтобы настоятельно рекомендовать Вам именно эту пьесу.

Нарком по просвещению

А. Луначарский

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 5.

 

Не сдавался и К. И. Ландер, продолжавший отрицать ценность исканий Мейерхольда. В его докладе, прочитанном в Доме печати, о Театре РСФСР Первом сказано:

«Может ли данный театр претендовать на звание первого показательного театра республики? Думается, нет. Намерения у руководителя его были, может быть, и хорошие, но они так и остались благими порывами. На практике {149} же мы имеем ряд жалких, неудачных попыток, детский лепет “Зорь” и шумливую буффонаду Маяковского. Это не достижения, это искания, потерпевшие крах. И основной ошибкой было оставление во главе этого театра Мейерхольда» (Ландер К. И. Наша театральная политика. М., 1921, с. 11).

[xlix] Новыми Аксенов называет «Зори», «Мистерию-буфф», «Вильгельма Телля», «Песнь о колоколе» и, очевидно, «Союз молодежи»; возобновление — «Свадьба Фигаро»; «готов к постановке» — «Риенци».

[l] Как установил А. В. Февральский, исполнения «Мистерии-буфф» в постановке А. М. Грановского были назначены на 24, 25 и 26 июня 1921 года; Февральский предполагал, что 29 июня состоялась одна из двух официальных генеральных репетиций для художественной интеллигенции Москвы (см.: Февральский 1971, с. 188). Но участница спектакля А. В. Азарх-Грановская вспоминала, что «до показа для Коминтерна был показ для театральной Москвы, где были режиссеры, был Мейерхольд, был Станиславский».

По ее словам, четвертое представление было сорвано («оказалось, что все костюмы украдены»). Она же упоминает о состоявшемся судебном преследовании организаторов спектакля — им было предъявлено обвинение в «незаконном превышении ставок авторских, режиссерских и других» (см.: Азарх-Грановская А. В. Воспоминания. Беседы с В. Д. Дувакиным. Иерусалим; М., 2001, с. 56 – 57, 46 – 47, 67 – 68).

Записи, сделанные Мейерхольдом на спектакле Грановского, опубликованы в кн.: Мейерхольд 1978, с. 266 – 272.

[li] Показы «Риенци» в Большом зале консерватории состоялись трижды 8, 9 и 10 июля 1921 года.

В марте 1922 года «Театральная Москва» (№ 32, с. 20) сообщала: «Возможно, что все же “Риенци” будет поставлен в этом сезоне в театре б. Зимина под руководством Мейерхольда и Бебутова. Переговоры по этому поводу уже ведутся». Но оба режиссера не участвовали в подготовке этого спектакля.

[lii] Массовое действо не было осуществлено «в силу запрета ЦК РКП зрелищ на площади в голодный 1921 год» (Марголин С. А. Массовое действо «Борьба и победа». Из цикла «Неосуществленный театр» // Эхо, 1923, 15 июня.) {150} «Грандиозность плана, предусматривавшего высочайшие сооружения, поддержанные в воздухе змейковыми аэростатами и пр., хотя и вполне осуществимая технически, требовала гораздо больше, чем мог позволить себе скромный бюджет республики», — вспоминал Аксенов в статье «Л. С. Попова в театре» (Новый зритель, 1924, № 23, с. 5).

[liii] Ср. монолог Брюно из второго действия «Великодушного рогоносца» в переводе Аксенова: «Никогда еще не было такого зверского солнца. Земля перед домом лопается, как каштан на огне. Жить можно только на кладбище: там тень и птицы».

[liv] Последний сезон Театра имени В. Ф. Комиссаржевской, руководимого В. Г. Сахновским, закончился 9 апреля 1919 года (театр ненадолго возобновит работу в сезон 1924/25 года). Зимой 1919/20 года помещение в Настасьинском переулке пустовало; с апреля 1920 года там расположилась студия Театра сатиры, закрытая Мейерхольдом 30 января 1921 года, после чего здание перешло к Масткомдрам.

[lv] В. Ф. Плетнев заведовал художественным сектором Главполитпросвета (ГПП) и был председателем ЦК Всесоюзного Пролеткульта. Его секретарем в ГПП был драматург Д. П. Смолин.

[lvi] Распоряжение Плетнева о передаче здания датировано 2 сентября 1921 года. Оно приведено Аксеновым в Приложении № 7 (см. с. 97). В тот же день «отврук» (ответственный руководитель) Масткомдрам Д. Н. Бассалыго направил письмо месткому Театра РСФСР Первого:

 

Получив предписание от Главного просветительного комитета республики за № 279 от 2 сентября о переходе Театра [РСФСР] Первого в ведение Масткомдрамы, прошу Вас назначить собрание месткома в театре на 3 сентября в 12 час. дня.

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 20.

 

Собрание состоялось, его резолюция приведена Аксеновым в Приложении № 8 (см. с. 104).

Спустя два дня, 5 сентября, Губрабис потребовал, чтобы театр продолжал спектакли, но в тот же день изменил решение и просил ГПП разрешить спектакли в течение всего лишь одной недели (см. документы в Приложении № 7, с. 97).

В театр эти распоряжения Губрабиса поступили 6 сентября — в один день с повторным категорическим указанием Плетнева прекратить спектакли, а {151} заведующему театром С. О. Браиловскому «сдать печать и дела», см. Приложение № 7.

10 сентября, в день последнего спектакля Театра РСФСР Первого, Браиловский написал заявление, сохранившееся в копии:

 

В комиссию по формированию труппы
Первой мастерской коммунистической драматургии РСФСР

Ввиду полной для меня неясности отношения отсутствующего Вс. Эм. Мейерхольда к новому театру и вследствие моего сомнения в согласии Вс. Эм. на вступление его в названный театр на основаниях, высказанных т. Смолиным, настоящим заявляю, что до возвращения Вс. Эм. Мейерхольда в Москву прошу меня на службе в новом театре не считать.

 

На этой копии Бебутов сделал помету для Мейерхольда:

 

Бумага, к сожалению, вынужденная. Удержать его было невозможно, восстановил против себя местком, а потому и власть.

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 4, л. 45.

 

О событиях первой половины сентября Мейерхольду 16 сентября 1921 года подробно написал В. И. Инкижинов:

 

Наш театр закрыт. Мотивация этого была Вам, вероятно, уже изложена, подоплека дела Вам яснее, чем мне. Я хотел бы рассказать о последовательности и характере событий.

Получив постановление плановой комиссии и утверждение наркома, Бассалыга (кличка, данная ему актерами, «Басаврюк») распоясался и начал со своими друзьями опечатывать театр. Браиловский (который все время держится геройски и корректно) отказался пустить их куда-либо без личного подтверждения наркома. Ни его, ни делегацию месткома нарком не принял.

На первом общем собрании от Масткомдрам выступил Смолин, который изложил смысл и последствия происшедшего и пытался доказать, что Театр РСФСР Первый не уничтожается, но сливается с М[асткомдра]м, чтобы работать в ее, М[асткомдра]м, планах.

После целого ряда бурных интерапелляций с нашей стороны он заявил, что главнейшее опасение труппы неосновательно, ибо «Мейерхольд будет с нами» (в качестве члена совета, как председатель Вс[ероссийского] Бюро режиссеров).

{152} После прений Раневский также подтвердил, что Мейерхольд здесь будет.

Бебутов вспоминал историю с Неволиным и намекал на то, что нужно быть осторожными. Резолюция, делающая нашей труппе очень много чести, Вам, вероятно, известна.

На следующем, последнем, заседании [нрзб.] обострились, ибо Смолин изложил те «планы М[асткомдра]м», в которых мы имели работать: идеология прежней М[асткомдра]м. По адресу нашего театра были все нападки, достойные АкТЕО: и форма затемняет содержание, и не марксистски построены все вещи, ибо они непонятны «массе» и пр. и пр.

Руководителями нового дела являются какие-то тт. Ильин и Брониковский. На мой запрос о том, какова идеология и стаж этих лиц, Смолин обиделся и назвал меня подковыркою, саботажником и пр.

Литературной частью руководят: Смолин, Влад. Королевич, еще кто-то, кажется, Плетнев.

В качестве архи-спецов театральной формы начаты переговоры с Лебедевым (Малый театр), Марджановым.

Не дождавшись от Бебутова критики этого плана, я постарался вскрыть его ложность, неприемлемость для нашей партии театра, после чего был апробирован с трибуны Бебутовым как достойный актер Первого [театра] РСФСР.

Труппе было предложено М[асткомдрамо]м подавать заявления о желании вступить в новое дело — никто не подал. Теперь происходит по постановлению МГСПС такой набор труппы: месткомы и председатель М[асткомдра]м выбирают из обоих составов; лица, не желающие работать, подают соотв[етствующие] заявления (Браиловский сделал это первым).

Автограф: РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 1648, л. 3 – 4.

 

[lvii] Мейерхольд вернулся в Москву около 27 сентября 1921 года, этим днем датировано приглашение на переговоры, направленное ему Плетневым (см. Приложение № 10, с. 106); собрание труппы 29 сентября состоялось (по Аксенову) в «третий вечер» после приезда Мейерхольда.

{153} Мейерхольд первоначально предполагал добиться автономного существования своего театра и Масткомдрам в помещении театра бывш. Зон при сохранении их нынешних наименований и «под общим заглавием: Театр художественного отдела Главполитпросвета».

В первом варианте составленного им «Положения» (возможно, до возвращения в Москву) говорилось:

 

Conditio sine qua non
[Непременное условие — лат. ]

- 1. Театр РСФСР Первый не возражает против того, чтобы в одном и том же здании, то есть в б[ывшем] т[еатре] Зон, поместились под одной крышей две театральных организации: Театр РСФСР Первый и Масткомдрам при непременном условии: обе организации существуют автономно в художественном отношении при единой смете.

- 2. Театр РСФСР Первый занимает: Большая сцена с ее зрительным залом; все помещения, примыкающие к партеру, ко второму и третьему ярусам и актерские уборные первого и второго ярусов. Отд[ел] Масткомдрам занимает: Зеркальный зал, нижнюю сцену и все комнаты, примыкающие к последней, и актерские уборные третьего яруса.

- 3. Помещения: контора, комн[аты] — администр[аторская], бухгалтерская, касса, декоративные и поделочные мастерские, склады — общие для обеих организаций.

- 4. Организационный план театра РСФСР Первого остается по-прежнему под руководством Вс. Мейерхольда и О. Д. Каменевой (полит. руков.) и его ближайших сотрудников: Вал. Бебутова (зав. постановочной частью), Аксенова (зав. драм, лабораторией), Загорского (зав. Лит-Агитом) [На полях: «муз. отд. Орлов; Браиловский». — Ред. ]; зав. админ.‑финанс.‑хоз. частью — по выбору руководителя Театра и по соглашению с Губрабисом и Главполитпросветом, и с отдельными режиссерами и художниками по выбору руководителя театра (при сем прилагается конструкция театра).

Производственный план Театра РСФСР Первого определяется основной линией его художественной идеологии как театра героических монументальных форм и с подробной программой, изложенной в объяснительной записке к смете театра на 1921 и 1922 г. (при сем прилагается).

{154} - 5. Наименования обеих организаций остаются неизменными: Театр РСФСР Первый и Мастерская коммунистической драматургии (Масткомдрам) под общим заглавием: Театр художественного отдела Главполитпросвета.

- 6. Существование обеих организаций возможно при непременных условиях: 1) незамедлительного ремонта протекающей крыши, отопления, освещения, 2) снабжения топливом наравне с академическими театрами, 3) улучшения санитарной обстановки, 4) немедленной выплаты задолженности, в первую очередь [для] лиц, выпадающих при слиянии и подлежащих исключению при новом пересмотре списка для составления новой труппы согласно новой анкеты и вызванной требованиями схемы амплуа и по испытании.

РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 2793, л. 3 и 3 об.

 

Упомянутая в этом черновике «Конституция театра» в архиве отсутствует, а «Объяснительная записка к смете» была составлена, очевидно, еще во второй половине июня 1921 года и содержала развернутую многостороннюю программу дальнейшей экспериментальной работы:

 

Объяснительная записка
к смете Первого Театра РСФСР на второе полугодие 1921 года

Постановлением Наркома по просвещению Театр РСФСР Первый, переданный из ведения художественного сектора Губполитпросвета в ТЕО Главполитпросвета [Имеется в виду решение, принятое 10 июня 1921 года, см. комм. 47 на с. 143. — Ред. ], утверждается как театр показательный и экспериментальный и как орган, имеющий целью способствовать проведению в жизнь идеологической программы театральной политики ТЕО Главполитпросвета.

Это обстоятельство ставит Театр РСФСР Первый в совершенно исключительное положение в отношении постановочной и драматургической изобретательности и в отношении количественного и качественного состава работников данного театра.

Театр РСФСР Первый тем самым выводится из круга программы обычного театра драмы и расширяет свою программу, включая в нее целый ряд опытов в области искания и новых видов драматургии, и новых форм сценического воплощения ее образцов.

{155} Театр РСФСР Первый не является мещански понятым синтетическим театром, механически суммирующим элементы различных видов во времени или пространстве утверждаемых искусств, но органически сплетает составные части подлинного театра, не мыслимого без музыкально оформленных трагедий, пантомимы, симфонических воплощений, кинетических конструктивных и объемных декоративных форм.

Для борьбы с возрастающим стремлением спекулировать на революцию и коммунизм, создающим макулатуру пьес — и безграмотных с точки зрения драматургических систем, и уродливо убогих как по содержанию, так и по форме, — Театр РСФСР Первый, создавая свой репертуар, стремится выковывать систему драматургии на основе тщательного изучения ее законов, с одной стороны, и эмпирическим путем, с другой.

Одинаково стремясь совершенствовать как режиссерское мастерство, так и актерское в самом процессе создания спектакля, Театр РСФСР Первый является образцом своеобразной лаборатории, которая облегчает ТЕО Главполитпросвета разрешение насущного вопроса о создании нового типа инструкторов, носителей новой театральной культуры и организаторов в условиях коммунистической действительности и заданий.

Вот чем объясняется [необходимость] включить в смету образцово построенные музыкальную, режиссерско-постановочную, монтировочную, драматургическую и технические части.

Ввиду того, что по настоянию ТЕО Главполитпросвета Театр РСФСР Первый должен служить практической ареной для Театрального т