Роль предсказаний в трагедии У. Шекспира « Макбет »

1. Образы трех ведьм и их значение.

2. Мотив предсказания.

2. Игровой характер последних предсказаний.

 

Забыв про мудрость, честь и стыд,

Он страх, судьбу и смерть презрит,

И гибель ждет его, как всех,

Кто слишком верит в свой успех.

У. Шекспир

 

«Макбет» - это величественная трагедия о титанической личности, у которой были такие же возможности для победы, как и для гибели, но «доблесть» в отсутствии «мудрости» привела ее к полному отчуждению от людей и от собственной души. Сюжет «об узурпации власти»[10] является сквозным в творчестве У. Шекспира: он разрабатывается во многих произведениях, в том числе и в «Макбете». Если герой в «Макбете» осужден как абсолютное зло (в финале отсутствует традиционное «похвальное слово»), то сюжету об «узурпации власти» придана счастливая развязка: законная власть в Шотландии восстановлена. Шекспировский принцип движения жизни согласно триаде: порядок – хаос – порядок – не нарушен. Хотя трагедия У. Шекспира «Макбет» раскрывает перед нами огромную силу зла, но она – наиболее оптимистическая из всех четырех великих трагедий. Оптимизм ее заключается не только в том, что тирания Макбета повержена, но она заключается и раскрытии и понимании внутреннего конфликта в сознании главного героя. Макбет может вступить на путь полного уничтожения, только уничтожив большую часть самого себя. По мнению Дж. К. Уолтона: «Само зло в «Макбете» - это нечто неестественное. А «Макбет» соответствует основному направлению гуманизма эпохи Возрождения…»

 

Несомненно, что предсказания в трагедии У. Шекспира «Макбет» не просто играют существенную роль — по сути, на первый взгляд именно они определяют развитие сюжета. Однако значение пророчеств в трагедии гораздо серьезнее, чем это представляется при поверхностном знакомстве с произведением писателя. Но прежде чем приступить к анализу предсказаний и их влияния на ход событий, следует обратить внимание на образы тех, кто предрекает Макбету стать королем.

Макбет и Банко, военачальники шотландского короля Дункана, встречают в пути трех ведьм. Образы их фантастичны. Это не то женщины, не то мужчины: «Я б счел вас за старух, не будь у вас бород». Автор трагедии наделяет их атрибутами, которые по средневековым поверьям являются обязательными для злых колдуний. Для них важными знаками являются мяуканье кота, кваканье жабы, они собираются на закате, варят чародейное зелье из зловещих ингредиентов. Словом, Шекспир изобразил типичных участниц ночного шабаша. Однако гротескный наряд «полуночных черных ведьм» скрывает под собой могущественных и грозных древних богинь судьбы, которых называли по-разному: мойрами, парками, норнами. Да и само слово «ведьма» не всегда имело ярко выраженный негативный смысл — когда-то оно означало «знающая», от древнего «ведать», то есть «знать». Уродливое обличье, которым Шекспир наделил трех предсказательниц, — это следствие христианских воззрений на древние языческие божества и обряды, но смысл встречи Макбета и Банко с тремя ведьмами от этого не меняется — перед обоими волею безжалостных сестер приоткрылась завеса, скрывающая грядущие судьбы.

Тема рока, конечно, не нова: древние авторы многократно обыгрывали сюжеты, в которых герой заранее обречен. Но вот как он поведет себя перед лицом судьбы, это выбор самого человека. Впрочем, не столь уж грозен рок даже в понимании древних: у героя обычно есть выбор, но тот не всегда его замечает. Однако в трагедии Шекспира ситуация иная, нежели в античных трагедиях. Предсказания трех ведьм как будто бы не таят в себе ничего дурного — напротив, они обещают славу и власть. Но и обещание грядущего величия также может оказаться испытанием для человека. Вероятно, не случайно Шекспир вводит мотив двойного предсказания — судьбы Макбета и судьбы Банко. Обещания, которые дают эти двум людям ведьмы, имеют определенное сходство. Но как различается реакция Макбета и Банко!

 

Макбет, ты вздрогнул?

Ужель роишься

Их сладких слов?

 

Банко не подозревает о том, какие чудовищные мысли всколыхнулись в уме его соратника; сам же он готов принять любую судьбу с мудрым спокойствием и достоинством:

 

Судьбу и мне откройте — мне, кому

Ваш гнев не страшен, ваших благ не нужно.

 

Почему же столь различно отношение к грядущей славе и величию у Банко и Макбета? Для того чтобы понять это, нужно снова вернуться к образам трех ведьм. Пожалуй, именно в этом обличьи четче проступает несколько пренебрежительное, игровое отношение древних божеств к смертным. Неслучайно ведьмы предстают ученицами древнегреческой богини Гекаты — покровительницы колдовства. Но Шекспир изображает трех предсказательниц, тонко намекая на их связь с адскими силами в соответствии с традициями Средневековья. Они не просто хотят поиздеваться над смертными, но и желают приобрести верного прислужника, если получится. Вероятно, ведьмы знают о том, что в глубине души Макбет мечтает о власти. Они-то, возможно, и внушают ему первые мысли об убийстве законного короля. Однако человек волен принять или отвергнуть тот или иной помысел. Макбет его принимает, хоть и не без колебаний, следовательно, предсказание пробудило в нем наихудшие свойства натуры, которые он не сумел обуздать. А ведь герой правильно оценил сущность предсказания:

 

Быть ни добром, ни злом не может этот

Призыв потусторонний.

 

Действительно, добро или зло выбирает сам человек. Но личность Макбета лишена того внутреннего мира, которым полна душа Банко. Макбет, с одной стороны, понимает преступность своего замысла, а с другой, лишь сильней жаждет поскорее получить обещанное ведьмами. Честолюбию Макбета оказывается тесно в рамках добра, хотя Макбет и понимает, как следовало бы отнестись к предсказанию:

 

Пускай судьба, мне посулив венец,

Сама меня венчает.

 

Но очень скоро, поддавшись на уговоры жены и уступив собственной жажде власти, Макбет отрекается от этого честного и мудрого взгляда на собственное будущее.

Цельность натуры Банко позволяет ему спокойно, даже несколько скептически отнестись к предсказанию. Более того, он предчувствует, что внешнее обещание величия таит какой-то подвох, и пытается предостеречь Макбета:

 

Нередко, чтобы ввергнуть нас в беду,

Орудья тьмы предсказывают правду

И честностью прельщают в пустяках.

 

Действительно, ведьмам легко удалось лишить Макбета покоя: его страшит задуманное злодеяние, но и мысль о короне не оставляет его. А дальше преступления громоздятся одно на другое. Предсказание, которое ведьмы изрекли Банко, также оказывается серьезным испытанием для Макбета — испытанием, которого он не выдерживает, снова становясь преступником. Макбета-короля постоянно гнетет страх, что он утратит корону. Желая получить уверенность в своем контроле над событиями, он отправляется за новым предсказанием.

Интересно отметить, что Макбет большее значение придает внешне благоприятным предсказаниям — тем, которые и обманут его: Макбет для тех, кто женщиной рожден, Неуязвим.

...Пока на Дунсинанский холм в поход

Бирнамский лес деревья не пошлет,

Макбет несокрушим.

На первый взгляд условия падения Макбета представляются невозможными — это и вводит преступного короля в заблуждение. Однако ведь первое предсказание было куда более определенным:

Макбет, страшись Макдуфа. Файфский тан Опасен.

Конечно, невозможно было заподозрить связь между этим предсказанием и последующим, касающимся мнимой неуязвимости Макбета. Но видение шествия королей, потомков убитого Банко... Разве оно не указывает на неизбежность падения Макбета? Но он слишком закоснел в преступлениях; те проблески раскаяния, которые вначале еще тревожили его душу, заглохли в нем, как и большинство человеческих чувств. Макбет безжалостно истребляет семью бежавшего Макдуфа. Он с безразличием внимает вести о смерти собственной жены, своей соучастницы в преступлениях, не выдержавшей мук совести и лишившейся рассудка.

Но неужели это предсказание ведьм виновно во всем, что произошло с Макбетом, который когда-то был честным вассалом короля и доблестным воином? Конечно, нет. Снова нужно повторить — все, что совершил Макбет, не воля таинственного и зловещего рока, а воля человека, отрицающего божественные и человеческие законы. В конце концов Макбет понимает, насколько иллюзорными были предсказания, как будто сулившие ему безопасность. Он загнан в угол как затравленный зверь: сын убитого Дункана Малькольм и Макдуф захватывают его замок. Но и тогда раскаяние чуждо Макбету: все, что осталось от него прежнего — это храбрость, хотя это уже не благородная доблесть воина, сражающегося за правое дело, а отчаяние погибшей души, погрязшей в гордыне и злобе. Даже перед гибелью он вспоминает не о Боге или своих преступлениях, а об обманчивых предсказаниях, на которые он слишком сильно уповал:

 

Хотя Бирнам пошел на Дунсинан,

Хоть ты, мой враг, не женщиной рожден,

До смерти я свой бранный щит не брошу.

Символика цвета:

 

1) Белый — добродетельный, ясный.

2) Красный. Главное значение красного - солнце, огонь, свет, этот цвет символизирует могущество, так как Шекспир имел наибольшее влияние на людей.

3) Пурпурный — неистовая любовь, пламенная страсть.

4) Желтый — у Шекспира был чаще всего носителем отрицательного (сумасшествие, измена, глупость и др.).

5) Черный — символизировал гибель, трагический конец.

6) Зеленый — был любимым цветом драматурга, ведь в комплексе его символов верховенствуют влюбленность, нетленная юность, цветение.

 

Трагедия проникнута пафосом борьбы за человечность в личных и общественных отношениях. Как было сказано, внешним поводом для написания ее послужило намерение труппы угодить королю. А Шекспир написал драму, проникнутую обличением кровавой узурпации и монархического произвола!

Ни в одной из великих трагедий Шекспира победа справедливости над злом не является столь полной и реальной, как в «Макбете». Нет нужды доказывать, насколько неоправданным был оптимистический финал трагедии для шекспировского времени. Может быть, это тоже было уступкой автора преходящим обстоятельствам. Для нас в этом иной смысл - и он не оставался скрытым уже от современников Шекспира, - а именно, что нет и не может быть никакого оправдания стремлению человека возвыситься над другими посредством кровавых злодейств; никакое мнимое величие не в состоянии перекрыть того, что, действуя так, человек противопоставляет себя всему человечеству и приходит к полной нравственной гибели.

 

 

"КОРОЛЬ ЛИР"

Сказания о короле Лире и его дочерях принадлежат к числу древнейших преданий-легенд Британии. Впервые их литературная обработка сделана английским летописцем Джеффри Монмутским в его латинской «Истории Британии» (1135). Впоследствии пересказ легенды, уже по-английски, встречается во многих стихотворных хрониках: от поэмы Лайамона «Брут» (ок. 1200) до знаменитых «Хроник» Р. Холиншеда (1577), явившихся источником многих шекспировских сюжетов. Отдельные детали взяты Шекспиром из поэмы Эдмунда Спенсера «Королева фей» (1590), сюжетная линия, связанная с Глостером и его сыновьями,— из романа Филипа Сидни «Аркадия» (опубл. в 1590).

Однако для основной линии сюжета Шекспир воспользовался пьесой своего непосредственного предшественника и современника (чье имя до нас не дошло) «Трагическая история короля Лира и его трех дочерей» (1594). Впрочем, эта пьеса представляет собой откровенно дидактическую по своему звучанию драму на тему об обязанностях и долге детей по отношению к своим родителям, не более того (примечательно, что многие современные английские режиссеры часто склонны ставить шекспировского «Короля Лира» как пьесу о том, что детям делать с выжившими из ума стариками отцами).

В этом смысле дошекспировская версия легенды о короле Л. и сегодняшние театральные версии шекспировской трагедии смыкаются: в обоих случаях происходит обеднение и упрощение сюжета, сведенного к житейски-назидательной истории. Трагедия повествует о человеке, наделенном безграничной властью и отрекающемся от нее, не осознавая, каковы будут последствия этого акта: для его страны, ввергнутой в смуту и анархию; для его распадающейся семьи (две его старшие дочери — Гонерилья и Регана, начав с изгнания отца, приходят к взаимной вражде и ненависти) и, наконец, для него самого.

Отрекшись от престола, Лир нарушил существующие от века устои, на которых зиждилась вся эта пирамида: государственная, семейная,— и в результате обе рухнули. История Л.— это грандиозный путь познания, который проходит он,— от ослепленного мишурой своей власти отца и монарха — через им самим «инспирированное» разрушение — к пониманию того, что истинно, а что ложно, и в чем заключается подлинное величие и подлинная мудрость. На этом пути Л. обретает не только врагов — в первую очередь ими становятся его старшие дочери, но и друзей, которые остаются ему верны, несмотря ни на что: Кента и Шута. Через изгнание, через утраты, через безумие — к прозрению, и вновь к утрате — смерть Корделии — ив финале уже к собственной смерти — таков путь шекспировского Л. Трагический путь познания.

«Король Лир» — одна из вершин мировой драматургии, и потому естественно, что по поводу ее трактовок (как чисто литературоведческих, так и сценических) тысячу раз сломаны копья. Среди бесчисленных театральных версий трагедии существуют, однако, некоторые, ставшие не менее легендарными, нежели сама пьеса. Первым исполнителем роли Л. был Ричард Бербедж, первый трагик труппы Слуг Лорда-камергера, игравшей в знаменитом театре «Глобус». В XVII веке — Дэвид Гаррик (театр «Друри-Лейн», 1742); в первой половине XIX века — актеры-романтики: Эдмунд Кин в Англии (1820), Людвиг Девриент в Германии, П. С.Мочалов в России (1839).

Не менее знаменитым был его «соперник» — петербургский трагик В. А.Каратыгин, представлявший классицистическую традицию (1838). Во второй половине XIX столетия одним из наиболее знаменитых исполнителей роли Л. стал Генри Ирвинг (1892). В XX веке — А. Б.Бассерман, в спектакле, поставленном в Германии Максом Рейнгардтом (1913), и, разумеется, многие английские актеры: Л. Оливье (в собственной постановке 1946 г.; эта же роль стала в конце 1980-х гг. его последней шекспировской ролью), Пол Скофилд в знаменитом спектакле Питера Брука (1962). Одним из наиболее известных стал спектакль, поставленный Джордже Стрелером (1972), где роль Л. исполнил Тино Карраро. В России легендарным исполнителем роли Л. стал С. Михоэлс (1935). Широкую известность приобрел фильм, поставленный Г. М.Козинцевым (1970, в роли Л. Юри Ярвет).