Самюэль Это’о и недостаток «чувств»

Пеп вкладывал в работу с игроками свое время, усилия и эмоции, и этот процесс начался во время предсезонки в Сент‑Эндрюсе. Большая часть его жестов была интуитивна и приходила ему в голову естественным образом. В ответ он требовал очень высоких стандартов работы от игроков, но также и кое‑чего помимо, кое‑чего гораздо большего, того, что мы все ищем: он хотел, чтобы они любили его в ответ. И если они не отвечали ему взаимностью, он сильно страдал.

То был мальчишка в Пепе, который, по сути, никогда целиком и полностью не покидал его, мальчишка, который жаждал впечатлить тренеров во время своих просмотров в «Ла Масии». Мальчишка, который, попав однажды в академию, был вынужден нравиться людям, тренерам, чтобы получить одобрение Кройфа. Юноша, который сознательно выбрал следование канонам философии «Барселоны», потому что верил в них, но также взял на себя роль, которая и сделала его столь близким сердцам фанатов: стал эмоциональным лидером.

Эта необходимость чувствовать, что ты нравишься окружающим, несомненно могла затихать на какое‑то время, оказываясь сокрытой где‑то под щитом, укрываться которым всякого профессионала вынуждает мир элитного футбола. Но маленький мальчик не исчезает насовсем, как не сходят на нет и все те ломкие и хрупкие стороны человеческой природы, что лежат в основе каждого человека и которые часто становятся фундаментом, на котором вырастает гений.

Этот мальчик в Пепе‑мужчине с огромным трудом мирился с отказами, с неодобрением, если оно исходило от близких ему людей, от его игроков. По сути, ничто так не ранило его, как отсутствие контакта с кем‑нибудь из подопечных: когда, пересекаясь с ним, его футболисты не смотрели на него и не заговаривали с ним. Это убивало его. И такое происходило.

«Самая невыносимая драма вот в чем: я пытаюсь руководить группой, где каждый являет собой личность; это прежде всего. Я требую, чтобы они думали как единое целое, если этого не происходит, выиграть невозможно. И это чувство единения присуще всем человеческим существам: чувство, что тебя любят. Иметь работу, которую мы ценим, и быть любимыми за то, что она у нас есть. К примеру, как мне убедить игрока, которой мне нравится и которого я не ставлю в состав, в обратном, в том, что я люблю его? В этом и заключен драматизм: взлеты и падения, взлеты и падения. Или вы полагаете, что все игроки меня любят?» Иметь дело с игроком и личностью, которая за ним скрывается – самое трудное в профессии Пепа.

Он знает, что решения, которые он принимает, неизбежно ведут к появлению барьеров между ним и игроками, препятствуют формированию взаимной любви. Определенно гораздо легче справляться с этим нарастающим чувством, когда команда побеждает, но так происходит не всегда. И когда ты проигрываешь, игроки начинают искать козлов отпущения. В футболе первым, на кого начинают показывать пальцем, всегда становится парень, сидящий на тренерской скамье.

Когда я задал Пепу вопрос, не жалеет ли он, что дал уйти Самюэлю Это’о, молодому каталонцу Бояну или Златану Ибрагимовичу, Гвардиола ненадолго утратил свою бдительность и признал, что имел некоторые трудности с тем, чтобы смириться с их уходами. «Каждый день я сожалею о куче вещей. Чувство справедливости – очень непростое чувство. Те, кто не играет постоянно, чувствуют себя уязвленными, и нужно, чтобы они были людьми с большим сердцем и широкой душой, чтобы избежать споров и препирательств в команде. Чем ближе я становлюсь к игрокам, тем сильнее обжигаюсь, мне нужно дистанцироваться от них».

В день, когда он объявил своим подопечным о том, что покидает «Барселону», он говорил предельно ясно: «Если я буду продолжать, в конечном счете мы только причиним друг другу боль».

Но независимо от эмоциональной стороны вопроса, решения об уходе этих трех конкретных игроков, каждый из которых был форвардом, принимались во благо команды, в частности для того, чтобы стимулировать прогресс Месси. То восхищение, что испытывал Гвардиола по отношению к Блохе, и стремление организовать вокруг него всю команду со временем только крепли. Это не было вопросом сантиментов; в основе этого решения лежали футбольные законы. Гвардиола помнит, что вскоре после того, как возглавил команду, на четвертой тренировочной сессии Месси скромно подошел к нему и прошептал на ухо: «Mister! Всегда ставьте в мою команду Серхио». Блоху мгновенно очаровало тактическое чутье Бускетса, и он хотел видеть его в своей команде на каждой тренировке, в каждом матче. Гвардиола был доволен, увидев, что Месси читает игру так же, как он сам, и его вера в аргентинца стала только сильнее.

Игроки Пепа Гвардиолы всегда очень хорошо отзываются о тренере, но все‑таки у каждой розы есть и свои шипы. Это’о, Ибрагимович и Боян покидали «Барселону» далеко не счастливыми. Все трое играли одну и ту же роль в клубе и все трое в итоге покинули его для того, чтобы не мешать Месси становиться сильнее. Тема «девятого номера» в планах Гвардиолы – вопрос исключительно щекотливый. В случае с камерунским форвардом – он был в полушаге от выигрыша трофея Пичичи (награда лучшему бомбардиру лиги) и внес заметный вклад в победу в чемпионате и Лиге чемпионов, в финале которой в Риме забил первый гол. В конце сезона Пеп решил, что не оставит его в команде на будущий год. Что пошло не так?

После того как Пеп по сути выставил Это’о на трансфер на своей первой пресс‑конференции, форвард принялся работать и очень впечатляюще провел предсезонку, вновь став тихим, дружелюбным и непривычно для себя скромным, чем завоевал доверие раздевалки и уважение Гвардиолы, который обсуждал его кандидатуру с капитанами (Пуйолем, Хави и Вальдесом): в итоге решение о продаже было отменено. Самюэль Это’о оставался в «Барсе».

В ходе сезона Самюэль вновь стал прежним неукротимым львом, голодным до титулов; игроком, который очень позитивно влияет на своих партнеров на поле, и, как показала игра с «Атлетико Мадрид» на «Камп Ноу», может даже вытрясти из тренера душу во время празднования гола. Гвардиола был тогда шокирован, но «таков Самюэль».

Этот настрой камерунского бомбардира не продержался до конца сезона.

Это’о мог вдохновенно играть, как на тренировках, так и в матчах, но его периодические вспышки гнева, его импульсивная натура и неготовность полностью принять факт лидерства Месси привели к тому, что Гвардиола решил раз и навсегда убрать его из команды для ее же блага, для сохранения баланса. Инцидент, приключившийся на тренировке в начале 2009 года, только подтвердил интуитивную догадку Пепа. А другое событие, произошедшее далее в ходе сезона, окончательно положило конец всяким дискуссиям по поводу возможной продажи Это’о, которая теперь стала неизбежной.

Вот как камерунец объясняет первый инцидент, делясь с нами своим взглядом на короткий эпизод, прекрасно иллюстрирующий то, что каждый из двух мужчин олицетворял, и то, что разделяло их. Это был один из тех случаев в практике Пепа, когда внезапное озарение дает понять, что у отношений больше нет будущего: «Гвардиола заставил меня отрабатывать конкретное упражнение на тренировке, выполнять которое форвардов обычно не просят. Я не был ни возбужден, ни агрессивен, но я всегда думаю как форвард, и в тот момент я понял, что не смогу делать то, что от меня просят. Я объяснил ему, что в моем понимании это неправильно. Тогда он попросил меня покинуть тренировочную сессию. В итоге я оказался прав. Гвардиола никогда не играл нападающего, а я играл всегда. Я заработал себе уважение людей в мире футбола, играя на этой позиции».

На следующий день после инцидента Пеп пригласил Это’о на ужин. Это’о не чувствовал, что ситуация требует обсуждения, и отклонил предложение тренера. В мозгу Гвардиолы есть тумблер, который включается и выключается, – если ты не со мной, тебя здесь быть не должно. Преданный, крепко любящий, если ты с ним на одной волне, и отстраненный, холодный, если магия вашей связи пропадает, если кто‑то выключает свет. Так случилось с Это’о. А потом и с другими.

Гвардиола начал регулярно просить его играть на правом краю, пока Месси привыкает к позиции, которую обычно занимает центрфорвард. В ходе одной из игр с такой тактикой Самюэль был заменен, и после этого случая Пеп нарушил свое правило не входить в святая святых команды, решив навестить камерунца в раздевалке, чтобы объяснить свое решение. Это’о даже не посмотрел на Пепа. Он проигнорировал тренера, продолжая по‑французски говорить с Эриком Абидалем, сидевшим с ним рядом.

После этого обратной дороги для камерунца уже не было. Команда продолжила прогрессировать, отдав Месси максимум свободы, и Это’о проиграл битву. Вслед за этим конфликтом форвард начал отмечать свои голы отдельно от остальных.

За три тура до конца чемпионата «Барселона» официально оформила чемпионство, и Пеп решил предоставить своим игрокам основы отдых в преддверии финала Лиги чемпионов. Эта коллективная нужда в передышке противоречила личным интересам Это’о, который хотел сыграть в каждом оставшемся матче, чтобы получить шанс выиграть «Золотой мяч» как лучший бомбардир европейского сезона. Самюэль Это’о стал давить на тренера, чтобы тот поставил его на матчи с «Мальоркой» и «Осасуной». Пепу не нравилось такое отношение, и ему пришлось прикусить язык, когда Самюэль стал жаловаться, что Иньеста травмирован, а Хави и Месси намеренно удерживаются тренером от выхода на поле: кто же тогда, мол, будет раздавать ему передачи и организовывать голы? Это’о понемногу терял чувство реальности, его ярость была неуместна в свете реально стоявших перед командой задач. На его взгляд, объяснение было простым: если бы в этих голах нуждался Месси, все было бы иначе.

Самюэль начал игру с «Осасуной». В перерыве у него случился разговор на повышенных тонах с Эйдуром Гудьонсеном, который едва не перерос в обмен оплеухами: форвард полагал, что исландец не сделал ему передачу в очевидной голевой ситуации. В итоге желание забить превратилось в одержимость для камерунца, которая и помешала ему завоевать титул лучшего бомбардира Испанской лиги и Европы во второй раз, то же самое происходило с ним четырьмя годами ранее в последних играх сезона.

Несмотря на значительный вклад Это’о в победу в римском финале Лиги чемпионов в 2009 году – когда он забил гол, выведший «Барселону» вперед в матче с «Манчестер Юнайтед» – и благодарность за преданность интересам клуба от Гвардиолы, выраженную на заключительном банкете, организованном для команды, летом того года камерунец был обменен в «Интер» на Ибрагимовича.

Пеп вынужден был признать, что ему недоставало тренерского опыта, чтобы совладать с форвардами такого калибра. У каждого игрока есть персональная цель, мечта – и тренер не забывал об этом. Так что Пеп пытался найти правильный баланс между личными амбициями каждого в рамках одной команды. Тьерри Анри грезил о выигрыше Лиги чемпионов и переходил в «Барселону» именно с такой целью; и после того, как он реализовал мечту, уровень его отдачи мгновенно упал, и он был бы рад возможности двигаться дальше. Мечты Это’о включали не только победу в Лиге чемпионов, но также выигрыш «Золотого мяча». Он пожертвовал некоторыми личными целями ради помощи команде, но как и любой нападающий в мире, он нуждался в удовлетворении своего бомбардирского эго. До той точки, что обозначил тренер.

Пеп был убежден, что команда следует верной дорогой, успех был очевидным, и ему нравился прогресс. Если бы он опять поставил Месси на фланг в новом сезоне, ему бы пришлось иметь дело с исключительным игроком, утратившим мотивацию, несчастным по причине того, что его задвинули на менее важную позицию. Аргентинцу можно было еще прибавлять и прибавлять, но в команде хватило бы места только для одного эго.

Когда сезон подошел к концу, Это’о отправился в Париж на каникулы. Пеп узнал об этом и захотел съездить во Францию, чтобы поговорить с игроком с глазу на глаз, чтобы объяснить свое решение. Но тренер также полагал, что и так уже много усилий потратил на поиск контакта с игроком, и чувствовал, что с обратной стороны подобных действий не предпринимается. Пеп в итоге так и не полетел в Париж. Это уязвило Это’о больше всего: «Помимо Гвардиолы и Лапорты меня также разочаровали многие другие люди», – заявил он.