Если я ранил его, мне крупно повезло, но скорее всего, моя пуля пролетела рядом или только оцарапала его.

Я бежал по склону, держась в тени деревьев. Я бежал вниз, поскольку это было легче всего. Потом перешел на шаг и стал пробираться к тому месту, где пасся аппалуза.

На склоне было много ям и впадин, кое‑где попадались деревья и кусты, но в основном склон порос травой и цветами. Невдалеке возвышался край цирка, и я направился туда — то прячась в густой траве, то пробираясь по‑пластунски, то короткими перебежками.

Впрочем, на такой высоте много не побегаешь. Даже я, привыкший к жизни в горах, быстро выдохся. Наконец я присел между тремя древними елями с толстыми стволами, пытаясь восстановить дыхание и высматривая, куда подевались мои преследователи и где были лошади.

Мои лошади паслись в ста ярдах от меня, а лошадь одного из моих врагов с седлом на брюхе стояла, широко расставив ноги, как раз посередине между мной и ее упавшим хозяином.

Воспользовавшись небольшой передышкой, я зарядил винтовку и задумался над ситуацией. Двое из моих преследователей находятся здесь же, на дне цирка, правда, один из них пострадал так сильно, что вряд ли на что‑нибудь способен. Другой, а вместе с ним и тот, что стрелял в меня, прятались где‑то неподалеку.

Время тянулось медленно. Стали сгущаться сумерки. Край цирка светился в лучах заходящего солнца, а облака порозовели. Вдруг послышался чей‑то крик — похоже на женский голос. Но откуда здесь взяться женщине?

Глядя на лошадей, я решил попробовать добраться до них и, пригнувшись, стал пробираться в густой траве, которая местами доходила мне до пояса.

Интересно, кто нанял этих убийц? Андре Бастон и Хиппо Суон? Вполне возможно. Они уже однажды пытались убить меня, так почему бы не попробовать снова? Убийство в наши дни — вещь недорогая. И почти безопасная. Многие люди уходят на Запад, и многие не возвращаются, и никто никогда не задает вопросов.

Лошади паслись неподалеку, но мне понадобилось время, чтобы добраться до них. Я старался двигаться так, чтобы остаться незамеченным, и при этом напряженно вслушивался, но ничего подозрительного не услышал. Вдруг, в ту самую минуту, когда солнце село и край цирка стал погружаться во тьму, появился всадник. Он постоял немного и начал спускаться по тропинке. Я видел его, а у него перед глазами была завеса упавшей темноты.

Я приблизился к коню, он навострил уши и сделал шаг ко мне, должно быть недоумевая, почему это я ползу по земле.

— Стой, дружок! — прошептал я. — Прошу тебя, стой.

Он тут же остановился, я протянул руку, схватил поводья и подтянул аппалузу поближе. Потом очень осторожно встал на ноги.

Вдруг, буквально у меня под локтем, раздался голос — женский голос. От неожиданности у меня мурашки побежали по коже.

— Мне кажется, я ранена. Помогите мне, прошу вас.

Глава 22

Это была Фанни Бастон.

Такой голос один на десять тысяч — низкий, мягкий, влекущий. Даже в темноте я смог разглядеть — лицо ее в крови, блузка и жакет разорваны, и она держалась за ногу.

— Ваши друзья где‑то рядом, — ответил я. Мне не хотелось с ней связываться. Да, она была ранена, но стоило ей только крикнуть, как на помощь прибегут ее дядя и брат, а то и их спутники.

— Я думаю, что… — Но тут она потеряла сознание и рухнула на землю.

Я выругался. Да‑да, выругался. Мне сейчас не хватало только раненой женщины, и в особенности этой. Кажется, она меня не узнала, может быть, из‑за того, что ушибла голову.

Что же мне делать? Если я позову на помощь, меня тут же пристрелят. А если оставлю ее здесь, она может умереть. Я не знал, насколько серьезно она ранена; мне не оставалось ничего другого, как взять ее с собой. Словом, я поднял ее и положил поперек седла. Придерживая одной рукой тело Фанни, я взял в другую поводья и двинулся в путь. Но не успели мы проехать и сотни метров, как аппалуза остановился, и, сколько я ни пытался сдвинуть его с места, он стоял как вкопанный. Оставив Фанни Бастон в седле, я спешился, сделал несколько шагов и чуть было не свалился в обрыв.

Моя нога соскользнула с кручи, и если бы я не держался за поводья, то непременно упал. Карабкаясь назад, я задел ногой маленький камешек, и он полетел вниз. Судя по тому, сколько прошло времени, прежде чем он упал, обрыв был очень глубокий. Я вернулся к коню, сел на него и поехал назад, туда, где росли деревья и трава.

Нужно найти укрытие. Конечно, у меня было мало шансов найти его здесь, в темноте, да еще рискуя каждую минуту свалиться с обрыва, и все‑таки я нашел его. Мне просто крупно повезло, только и всего.

Я проехал немного, и конь снова встал. На этот раз я различил впереди себя деревья. Я бросил камешек, он пролетел всего несколько футов и упал на что‑то мягкое.

Я прошел вдоль кромки обрыва и, найдя место, где склон относительно пологий, спустился вниз. Я оказался в ложбинке, заросшей густой травой, — всего на семь‑восемь футов ниже того места, где я находился.

Привязав руки Фанни к передней луке седла, я привел туда коней и оставил их под деревьями. Мы оказались позади небольшого выступа в скале, и здесь я решил остановиться. Присев, я зажег спичку и осмотрелся.