Настоящие причины психических заболеваний

Травмогенная модель психических заболеваний или ее версии все в большей степени признаются специалистами [105]. Согласно этой модели излишек химических веществ, вырабатывающийся в результате стресса, вызванного плохим обращением в детстве, — а не уязвимость, переданная с генами, — создает повышенную чувствительность к угрозе. Мозг ребенка приспосаб­ливается к ожиданию неприятностей или болезненного опыта. Если он подготовлен подобным образом, то во взрослом состоянии ему будет достаточно небольшой неприятности, чтобы скатиться к психическому заболеванию, вплоть до психоза (полной утере связи с реальностью, распаду личности).

Когда такие уязвимые люди теряют работу, когда их бросают или они влезают в долги, у них повышается вероятность появления бреда, зрительных или слуховых галлюцинаций или параноидальных идей, например, что их преследуют незнакомые люди [106]. В более легких случаях мужу кажется, что жена изменяет, а работнику — что начальник несправедлив, хотя это и не так. У всех нас иногда возникают слегка параноидальные идеи или неправильные представления о намерениях других людей [107], корни таких явлений кроются в плохом обращении в детстве [108].

Гормон кортизол играет ключевую роль в наших бурных реакциях [109]. Другие гормоны также важны, однако я подробно расскажу именно о нем. Кортизол вырабатывается, чтобы активировать реакцию мозга «бей или беги» при столкновении с опасностью. Если мы часто оказываемся в стрессовых ситуациях, мы можем застрять в режиме «дерись или беги»: даже когда угрозы нет, мозг ожидает ее. В основном причиной тому служит высокий уровень кортизола, который с годами не только сокращает продолжительность жизни, но и превращает нас в невнятную развалину — тревожную, подавленную, раздражительную, неспособную сосредотачиваться и склонную к борьбе с авралом по всем направлениям. Сердце колотится, ладони вспотели, зрачки расширены. Чтобы вызвать у нас бурную реакцию, достаточно малейшего стимула, который обычно не вызывает стресса.

В некоторых случаях жизнь в режиме «бей или беги» приводит к тому, что сис­тема отключается и уровень кортизола становится ненормально низким. Человек настолько привыкает к чувству угрозы, что, появись у него в гостиной трехголовый фиолетовый марсианин, он просто скажет: «Привет, чувак. Как дела?» А иногда такие люди превращаются в психопатов, холодных, безжалостных и отчужденных, нечувствительных к нормальному риску.

Большое количество данных доказывает, что базовый уровень кортизола закладывается в детстве и иногда последствия длятся всю жизнь [110]. Когда угроза миновала, человек возвращается к предустановленному показателю. Нечуткое, хаотичное воспитание или насилие закрепляется электрохимическим образом в виде ненормально высокого или низкого базового уровня кортизола.

Несмотря на доказательства влияния воспитания на формирование уровня кортизола, научные работы упорно начинаются с заявления, что психические заболевания в значительной степени передаются генетически. У детей все чаще диагностируют синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) и расстройства аути­ческого спектра (РАС). СДВГ влечет за собой трудности с концентрацией внимания, когда мысли перескакивают с одного предмета на другой, и слишком активное поведение. РАС — неспособность строить отношения с другими или понимать, что у них тоже есть свои эмоции и намерения, — часто сопровождаются ритуализированным поведением и навязчивыми импульсивными желаниями. СДВГ и РАС — близкие родственники: люди с одним расстройством имеют по крайней мере половину симптомов другого [111]. Это бросает тень сомнения на то, что эти «болезни» существуют как отдельные нозологические единицы, каковыми их считают. Те же симптомы можно найти в антисоциальном поведении, поскольку шумных людей (СДВГ) или не обращающих внимание на других (РАС) неизбежно расценивают как невоспитанных.

Научные работы, посвященные данным болезням, как правило, начинаются с заявлений об их «в большой степени генетическом» происхождении, при этом авторы ссылаются на точно такие же исследования [112]. И это несмотря на то, что более надежные данные, полученные проектом «Геном человека», свидетельствуют, что всего 1–3% случаев СДВГ можно объяснить генами [113] — иначе говоря, ПГЧ доказывает, что 97–99% факторов не связаны с генетикой. Далее я подробнее остановлюсь на СДВГ и РАС и продемонстрирую, что имеют значение забота о детях и внутриутробный опыт, а не гены.

Вместо того чтобы вешать сомнительные психи­атрические ярлыки на Джорджа (пятилетнего мальчика из предыдущего примера), можно взглянуть на него как на ребенка, страдающего эмоцио­нальной дисрегуляцией, вызванной ранним опытом. У малыша лихорадочная неспособность контролировать себя, поэтому эмоции переполняют его и он теряет способность управлять ими с помощью мыслей. Это нормально для детей, пока они учатся находить «кнопку паузы» — часть своего разума, которая может брать ответственность, отключать, расслаблять, делать выбор. Джордж, несмотря на хорошее поведение в школе, дома часто не может найти эту кнопку. Если измерить его уровень кортизола, он будет или слишком высоким, или слишком низким. Хотя мальчику пять лет, его развитие в некоторых отношениях остановилось, и он ведет себя, как если бы был намного младше. Без восстановительного воспитания, которое изменит эмоцио­нальные настройки, он может стать взрослым с остановившимся развитием — человеком, ведущим себя по-детски в неприятных ситуациях, легко раздражающимся, впадающим в ярость, сосредоточенным на себе. Проблема Джорджа коренится в том, что происходило еще до его рождения.

Роль внутриутробного опыта

Наш электрохимический термостат частично настраивается еще до рождения. За несколькими группами детей наблюдали в течение нескольких лет начиная с пренатального периода. У матерей, испытывавших стресс или тревогу во время последних трех месяцев беременности, дети в возрасте от семи до десяти лет значительно чаще страдают СДВГ, поведенческими расстройствами (например, истериками) или тревожностью [114]. Все это является признаками разрегулированного (слишком высокого или низкого) уровня кортизола. Влияние внутриутробного стресса сохраняется, даже если учитывать другие известные причины нарушений в поведении ребенка, возникшие уже после рождения (депрессия матери, плохой детский сад и отсутствие гармонии в браке).

Пожалуй, наиболее показательным будет сравнение двух детей в одной семье: если мать испытывала стресс во время одной беременности, но была спокойна во время другой, повышается вероятность синдрома дефицита внимания и гиперактивности у того ребенка, которого мать носила во время стресса [115]. Становится все очевиднее, что СДВГ не передается генами и что значительной причиной является влияние внутриутробного развития. СДВГ — это в первую очередь способ выразить тревогу. Такой ярлык навешивают на очень подвижного человека, которому быстро все становится скучным, — человека с разрегулированным уровнем кортизола.

Внутриутробные проблемы также являются причиной и других расстройств. Когда беременные женщины испытывают тревогу или у них депрессия либо они употреб­ляют алкоголь или табак, даже с учетом других важных факторов, их 11–12-летние дети гораздо чаще страдают личностными расстройствами [116] — сосредоточены на себе, не умеют выстраивать отношения, склонны к резким перепадам настроения и не следуют общепринятым правилам поведения.

Другие внутриутробные факторы также оказывают значительное влияние на то, какими мы вырастаем. Например, вес при рождении [117]. Исследование близнецов обнаружило, что каждый недостающий при рождении килограмм повышает вероятность СДВГ. Несмотря на идентичные гены, вес при рождении играет важную роль. То же самое относится к разнояйцовым близнецам.

Даже серьезные проблемы вроде РАС, по-видимому, могу быть связаны с внутриутробным опытом. Определенное воздействие может оказывать повышенный уровень гормона серотонина во время беременности. Возможно, большое количество прописываемых беременным женщинам антидепрессантов, которые повышают уровень серотонина [118], способствует росту аутизма [119].

Еще одним возможным фактором являются роды. Результаты 13 исследований [120] в совокупности свидетельствуют о росте вероятности развития РАС на четверть у детей, родившихся путем кесарева сечения. Поскольку подобные операции получили распространение в последние годы в некоторых развитых странах, возможно, с этим связано увеличение числа детей, страдающих РАС.

Интересно отметить, что каковы бы ни были причины РАС, существует неопровержимое доказательство того, что подобный диагноз — не генетический приговор. Одно из исследований выявило 34 человека в младшем и старшем подростковом возрасте [121], у которых не нашли симптомов аутизма, несмотря на то что это расстройство было выявлено у них в возрасте младше пяти лет. Исследователи тщательно проверили, не являлся ли ошибочным изначальный диагноз. Поскольку дети полностью выздоровели, проб­лема не могла быть вызвана генами. Если родители сразу получают необходимую информацию, долгосрочные симптомы значительно ослабевают [122]: правильное воспитание снижает выраженность симптомов, даже если не устраняет их полностью.

Проблемы Джорджа усугубились из-за того, что он родился на пять недель раньше срока с очень маленьким весом. Преждевременные роды могут вести к ряду проблем у новорожденных, что повышает риск последующего психического заболевания [123]. У сильно недоношенных детей в 2,5–4 раза чаще возникает СДВГ по сравнению с родившимися в срок [124]. У недоношенных детей выше вероятность развития тревожности и депрессии, чаще в молодости.

Кроме того, матери труднее настроиться на сложного ребенка [125]. Особенно это касается таких женщин, как Джил с ее тяжелой послеродовой депрессией.