Разные плохое обращение и любовь — разные дети

Вот история, рассказанная другой матерью о своих двух детях, прежде всего о ее непростом сыне и о том, как воспитание обусловило его проблемы. Я использую этот текст для подкрепления своих доказательств.

«Наша семья находится в тупике: злые родители, злой сын (пяти лет) и его двухлетняя сестра, которая тоже скоро станет злой, хотя у нее все не так плохо. Я часто прячусь и плачу от стыда, злости и ненависти к себе, задаваясь вопросом: "Как мы докатились до этого?"

Мой пятилетний сын — прекрасный, смешной, умный, жизнерадостный мальчик с ясной головой и склонностью кричать так громко, что я слышу его на полпути от школы к дому! Обычно он прекрасно ведет себя в школе, он очень способный и обаятельный. Особенно хорошо он успевает по математике. Он храбрый, когда хочет этого. Недавно он один танцевал под музыку, которую помогал сочинять, перед 250 учениками и их учителями. Мы с его отцом тайком наблюдали за нашим чудесным сыном со слезами на глазах, вцепившись друг в друга. Он уверенно выступал перед публикой, хотя и был смущен.

Почему мы прятались? Потому что, если бы он увидел нас или, точнее, меня, он бы расплакался, отказался выступать или устроил истерику. Столкнувшись с какими-то сложностями, он бунтует и корчит мне рожи, ворчит на меня, пронзительно кричит «нет» и «это нечестно». Иногда я справляюсь с ситуацией, но мне становится все труднее. Я огрызаюсь в ответ, глупо комментирую происходящее и сама веду себя как ребенок. Кроме того, на этой неделе я заметила, что плохо влияю на него, так как в присутствии сына таким же образом веду себя с мужем, изливая на него злобу. Это бесконечный кошмар.

Беременность проходила тяжело, малыш родился недоношенным, его здоровье было под угрозой. Храбрый, чудесный мальчик. Я пережила ужасные дни.

Я страдала, как потом выяснилось, сильной послеродовой депрессией, проявившейся буквально через двое суток после родов. Сестры неонатального отделения требовали, чтобы я кормила грудью, и набрасывались и на мужа тоже. Я была как в тюрьме. Эти месяцы показались мне адом. Медицинский работник, заходивший к нам, не оказывал реальной поддержки и даже заявил, что это не наш ребенок, а «общий». Я обращалась к врачу, и мне прописали лекарства, но я не принимала их, так как чувствовала, что не контролирую себя. Я два года боролась с послеродовой депрессией без помощи лекарств, но моя семья страдала. У мужа железные нервы, однако и он начал терять терпение. С сыном у меня были неблизкие отношения, только почти через два года я наконец смогла выразить ему свою любовь. Я горжусь тем, что выжила, я была настроена решительно, старалась контролировать ситуацию и повторяла себе, что «не дам себя сломить».

Наш сын не может перестать бурно реагировать. Иногда его страх бывает неадекватен, однажды он стал пронзительно кричать, отказываясь прыгать в бассейн вместе с одноклассниками, хотя раньше он прыгал… пока я не сказала, что он может не плавать, если не хочет, никаких проблем. Догадываетесь, что было дальше? Он тут же прыгнул. Миг озарения, я не понимала этого, пока не прочитала вашу книгу [«Обстрел любовью», упоминается в конце этой главы, в ней я предлагаю иногда позволять ребенку переживать особые моменты полного контроля и ощущать сильную любовь со стороны родителя. — О. Дж.].

Сейчас у него каникулы, и это неделя ада. Я изо всех сил старалась быть спокойной, но сегодня вечером мое терпение иссякло. В конце концов я сказала им обоим, какие они отвратительные и попросила заткнуться, до смерти напугав детей. Я превращаюсь в ужасную мать и ненавижу себя за это, а мой сын становится ребенком, реагирующим на такую мать. Я знаю из «Обстрела любовью», что нужно позволить жизни идти своим чередом, и я буду стараться изо всех сил. Я так хочу этого. Но со всеми их гадкими поступками, стеклянными шариками, «лестницами неминуемой судьбы»2, наклейками и прочим хламом, мне остается только думать, как справиться с двумя детьми, чьи вопли сводят меня с ума. Я все время внутренне плачу и хочу вырваться на свободу, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие…

…В сентябре наш сын будет во втором классе одним из самых младших, и его ужасные истерики с криками должны прекратиться. Ради него самого».

За много лет я получил несколько сотен подобных писем. Этот случай был особенно серьезным: как я впоследствии узнал, мать страдала послеродовым психозом с полной утерей связи с реальностью. Но и так родители очень часто теряют терпение с детьми, становятся похожими на них и устраивают истерики. Далее на примере этого пятилетнего мальчика я проанализирую, как плохое обращение делает нас уникальными. Мать я буду называть Джил, а ее сына — Джордж.